Если некоторые народы сохранили свою первозданную культуру, то иные исчезнувшие народы пришлось восстанавливать из обломков. Потенциальным жителям стирали память, заселяли в резервацю, где и обучали их новой культуре. По сути, жизнь в резервации – дорога в прошлое в один конец, и лишь в редких случаях, детям-гениям предлагали отправиться во внешний мир, резонно полагая, что во внешнем мире они найдут лучшее применение своим способностям.

Уклад жителей резервации полностью совпадал с укладом их предшественников. Люди своими руками вспахивали землю, охотились, пряли, шили, готовили еду и строили жилища. Жителям запрещалось пользоваться не то, что Сетью, но и любыми другими устройствами, не существовавших в их эпоху. Поэтому отбор в резервации был довольно серьезным, благо, количество желающих это позволял.

Идею сохранения исконных языка и культуры народов начали разрабатывать в середине века. За основу взяли опыт индейских резерваций в северной Америке. По всему миру выделяли место, и одна за одной, стали появляться резервации самых разных культур, в том числе исчезнувших. Первыми поселенцами стали добровольцы, подходящие по происхождению и здоровью. Это были люди, мечтавшие о прошлом, не сумевшие найти себя в мире технологий. Им стерли долговременную память, включающую всю их прошлую жизнь, оставив лишь краткосрочные воспоминания, хранивших необходимые знания о культуре. Подобно первым путешественникам на Марс, они выбрали билет в один конец, вместе с осознанием, какую пользу их жертва принесет всему человечеству.

Контакт резервации с внешним миром осуществлялся лишь в трех случаях: исследовательские экспедиции, торговля и экстренная помощь. Ученые тщательно готовились к экспедициям, чтобы не нарушить уклад местных жителей, не испортить их культурную микрофлору. В жизнь поселений старались не вмешиваться, контроль ограничен лишь базовым спутниковым наблюдением и редкими экспедициями. Охотники, решившие заглянуть за пределы резервации, сразу же попадали на радары надзорной службы, где им стирали кратковременную память, впрочем, случалось такое нечасто.

Иногда в одной из резерваций вспыхивала катастрофа: эпидемия, голод или гражданская война. Зрители с любопытством следят за развитием событий, а многие организации по защите прав человека выступают за закрытие резервации. В таком случае Юнеско отправляет необходимую гуманитарную помощь или вмешивается в дипломатию поселения. Каждая из операций проводится так расчетливо и искусно, что жители даже не догадываются о существовании более развитых соседей.

Ученые историки присматривали за резервациями, выступая в качестве бродячих торговцев либо отдаленных соседей. Они меняли товар, производимый в резервации на их мастеровые поделки и украшения, которые затем продавали на аукционах.

В экстренных случаях наблюдатели вмешивались в жизнь резервации, если их постиг внезапный холод, или голод. При этом они придерживались жесткого правила, помогать не чаще чем раз в пять лет и в случае крайней необходимости.

Жителей резервации, по сути, держали на поводке. Небольшой поселок не мог даже в теории развиться до крупного поселения или княжества. Дети родившиеся в резервации навеки оставались в ней, служа для остальных живым символом прошлого.

Федор заплакал. Он понял, что его, всю его семью, друзей, соседей обманули, заставили жить в сложнейших условиях, болеть и голодать, оставив на произвол стихии.

Ещё одна догадка поразила его – бабушка Прасковья стояла у истоков деревни – значит, она сознательно променяла развитое общество на простую жизнь на опушке леса. "Конечно, это её решение, но моего-то согласия не спросили! И родителей никто не спросил, и всех остальных. Они обманывали нас!"

Федору хотелось как можно скорее вернуться домой. Лишь в родной хате он чувствовал себя защищенным. К тому же, он должен поделиться с близкими правдой об их деревне. Захотят ли они остаться, или нет – их дело, но они обязаны узнать правду.

«Я должен им всё рассказать!» – промелькнула мысль. Он выскочил из школы, не обращая внимания на предостережения Алисы. Он выкинул семечку-гарнитуру, снял браслет-терминал и побежал, не зная дороги, желая лишь быстрее оставить город за спиной.

Улица казалась бесконечной. Он ненавидел этот город, этих прохожих, живущих в своем волшебном мире. Он уже знал, сколько обмана хранят красивые фасады дворцов. Сейчас ему была милее старая печь.

Он один среди множества прохожих бежал, ловя удивленные взгляды. Хотя он и не знал направление, но торопился оказаться подальше и побыстрее. Эта спешка не могла не привлечь внимание всевидящих камер, и вот уже город объявил на него охоту.

Первыми прилетели три дрона, они кружились вокруг него, как коршуны, ожидающие расправы. Его снимали со всех сторон, и сомнений в правильной идентификации личности не осталось.

Путь Федора преградили огромные фигуры в темно-синей форме. Федор свернул в сторону соседнего квартала, но и там его ожидала полицейская застава. Он постарался обежать их, но они оказались проворнее, и с легкостью повязали его. Федя знал, как обычно поступают с задержанными, и сгруппировался, ожидая ударов, но полицейские лишь подняли его, отвели в машину и отвезли обратно в школу. Он сгорал от обиды, и в то же время проникался уважением к служителям правопорядка, действовавшим с точностью автоматов. «Но ведь я не преступник! Я всего лишь хочу домой!»

Тогда он и понял, что школа – вовсе не храм знаний, это тюрьма, клетка, защищающая общество от него и остальных детей. Федор никак не мог собраться, его перестали интересовать точные науки и истории из книжек, все, что его заботило – желание поскорее увидеть близких.

Этот город, наполненный жизнью, казался мертвым, в нем не было ничего по-настоящему ценного. Здесь роились миллионы людей, но ни одного из них Федор не мог назвать другом или семьей. Он возненавидел Сеть, позволявшую ему общаться с любыми людьми на свете, кроме родных. Лежа в своей кровати, он перебирал в уме все возможности, как попасть домой, не попав в розыск.

«Они ждут меня… Должен быть выход» – решил он, – «и я обязательно найду его».

Глава 7 Неделя 4

С начала недели полиция изъяла все партии злополучных масок из магазинов и складов. Всех одетых в подобные маски на улицах задерживали и даже оправляли в участок. Охота на зомби шла полным ходом.

Эмили безуспешно просила подкрепления для расследования и тогда ей пришлось привлечь к работе Ли и Нэйджела – стажеров-модераторов с её мира. «Canada-4 остался совсем без присмотра, но десяток егерей вряд-ли поднимут восстание охотниов в наше отсутствие».

Новый тренд не спешил гаснуть, напротив он стихийно перерос в целый жанр. Появились обзорщики, составлявшие рейтинг Зомби, вычисляли звезд в масках по голосу и строили догадки, какова тайная цель Оригинала. Стриминговые сайты сидели с завязанными руками, ведь каждый школьник добавлял подпись « прерывание трансляции = вперед » и никто не собирался брать на себя ответственность, прикрыв сомнительную трансляцию.

К моменту четвертой казни сообщество развернуло собственную Зомби инфраструктуру – умельцы соединяли в один поток по шестнадцать видео-каналов, четыре ряда по четыре, чтобы успевать отслеживать максимальное количество Зомби. Наскоро слепленные сервисы принимали ставки на то, какой из них окажется Оригиналом. Началась большая Охота на Зомби.

Ставки на Охоту стали превышать количество пожертвований. Число Зомби-подражателей перевалило за сотню. Охотники тщательно вглядывались в маски и окружение трансляций. Каждый надеялся не просто заработать денег, но и найти убийцу. Активные споры велись и насчет того, будет ли жертва по-настоящему убита на этой неделе. Решит ли Зомби устроить кровавую баню или простой розыгрыш?

Азарт и страх, любопытство и отвращение соединились воедино. Люди смогли вновь испытывать яркие и многогранные эмоции, ощущали себя в самом центре истории и не спешили к развязке.

На следующий день оказалось непросто определить, какие ставки выиграли, так как жертв за ночь оказалось четыре. Ни розыгрышей, ни остановки трансляции в последний момент – cамые обычные убийства в прямом эфире, подтвержденные полицией. Уже никто не понимал, дело ли это рук Оригинала и его сообщников, или безумных маньяков, решивших присоединиться к красному флешмобу. Грань между ними почти стерлась, и стало совершенно непонятно – как отловить всех?

Несколько незадачливых Зомби не скрывали своё местоположение – «на что они надеялись? Конечно, Оригинал не позволил бы себе такое беспечное поведение» – эти варианты Эмили отбрасывала.

Эми вывела на голопроектор досье всех шести жертв и дала команду терминалу искать сходства между ними. Но объединяло жертв только отсутствие общих деталей. Она в очередной раз позвонила в полицию, чтобы удостовериться, что они ничего не нашли. Бездельники, и чем они там занимаются… «Ситуация окончательно вышла из-под контроля, та ещё головная боль».

Затем Эми решила посетить сообщество Зомби-блогеров. Всего за неделю их образовалось несколько десятков, там обсуждалось все: от способов вентилирования головы под маской и сценариев будущих видео, до методов скрытия своих координат. Большая часть незадачливых зомби даже не прятала свои никнеймы, и поимка их всех была вопросом времени, но Эмили знала, что Оригинал так просто себя не выдаст.

На одном из форумов с ней, без лишних расспросов, поделились всем необходимым для проведения трансляции: алгоритмы шифрования трафика, адреса прокси-серверов, списки будущих жертв. Эми тщательно изучила списки, попавшие в свободный доступ – в основном бывшие преступники и подозреваемые, ходившие на грани закона. Значит, сообщество не просто устраивает кровавое шоу, но и пытается прикрыть его актом справедливой расправы. Список жертв удивительным образом совпадал с тревожным списком Интерпола – по-видимому, кто-то из полиции помогает Зомби.

Алгоритмы шифрования с форумов имели крохотные дефекты – опытный модератор раскусил бы скрывающегося пользователя, потратив определенное время. Оригинал был снаряжен гораздо круче, при этом он не спешил делиться своими знаниями, потому оставался неуловимым.

Лидеры крупнейших держав решили законодательно запретить использование масок на улице и в Сети под угрозой тюремного заключения. В ответ на закон, сообщество Зомби распространили программы для обхода отслеживания и блокировки. Также они разработали подобие кодекса, оказавшимся инструкцией по безопасности для новых Зомби.

Между тем, Эмили продолжала изучать алгоритм Оригинала. Вопросов становилось все больше, и её голова пухла от информации. Тут требуется помощь профессионала, и Эми знала такого – Денис Стефанов – программист из отдела безопасности Сети. Он должен помочь ей выйти на след.

Эми принесла ему данные. Лишенный каких бы то ни было эмоций, Денис в молчании пролистал код. Спустя три минуты он повернулся к Эмили и произнес:

Потрясающий алгоритм, откуда ты его взяла?

Зомби-убийца использует его. Настоящий Зомби, который ещё на свободе.

Я никогда не сталкивался с подобным алгоритмом. При наличии достаточного количества подключенных серверов он становится совершенно неуловимым. Вряд ли гений-одиночка смог бы создать такой надежный, и при этом лаконичный код. Здесь явно поработала команда специалистов.– Денис несколько секунд думал о чем-то. – Мы не сможем отследить источник, не отрубив добрую половину сети. Сама понимаешь – это невозможно.

– Да… И что мне теперь делать, Дэн? Оставить его, чтобы он продолжал мучить людей?

– А сыщики? Они должны были что-то накопать.

– Они повязали левых людей, попавшихся под горячую руку, и закрыли дело. А Зомби никуда не делся! – Эмили сжала кулаки, словно собиралась вступить в бой.

– В мире много нераскрытых дел, твоё дело – одно из них. Расслабься, мы не всемогущие.

– Ясно все с тобой, – Эмили вздохнула. – Спасибо и на этом.

Она поняла, что не справится в одиночку – ей нужна команда.. Несколько хороших сыщиков плюс пара безопасников-криптографов, во главе с опытным следователем, решили бы эту загадку. Эми вновь направилась к Лейн и, не тратя времени на разъяснения, попросила:

– Дело оказалось сложнее, чем я думала, мне нужна помощь.

– Национальной гвардии хватит? Может тебе вертолет вызвать? – Аманда была готова взорваться в любой момент. – У нас тут аврал, не хватает персонала на новые миры, а ты хочешь помощи!

– Это очень важно, убийца на свободе! За ним наблюдают, ему подражают.

– Эмили, люди готовы подражать даже герою боевика. Один сумасшедший – капля в море, в Сети есть вещи и похуже.

Глава 8 Резервация

Шли годы, Федор полностью освоился в городе. Он читал множество книг, как по списку, предложенному учеными, так и по личному интересу. На тестах его знания проверяли, и он неизменно верно отвечал даже на самые сложные вопросы. Со временем, получение знаний превратилось для него в рутину, и лишь желание вернуться домой подстегивало его обучение.

Он мечтал хотя бы отправить весточку домой, но незримый барьер не позволял этого сделать. "Не стану же я отправлять бересту с курьером, с адресом: на опушке леса…" По злой иронии он мог общаться с любым человеком на земле, но не с теми, кто ему по-настоящему дорог. Даже идея прыгнуть с парашютом над деревней казалась ему более достижимой.

Со временем он понял, для чего его забрали из резервации. В постиндустриальную эпоху мозги стали основным ресурсом, а уникальная память сделала содержимое его черепной коробки бесценным. Раз в три месяца он проходил обследование в лаборатории, как в первый день в городе. Развитие его мозга пристально изучали десятки ученых. Он узнал, что синдром "вечной памяти" встречается один раз на сорок миллионов, и решил, что выиграл крупный джек-пот.

      Технологии стали для него родными и знакомыми. Однажды он посмотрел мнемо-фильм. Зритель оказывается в шкуре героя, и переживает то же, что и он. Фильм записывается напрямую с органов чувств актера и содержит не только изображение и звук, но и обоняние, осязание и даже эмоции, лишь его мысли остаются скрыты.

Федор смотрел простенький боевик с типичным непобедимым героем и подругой-красавицей, которую ему предстояло спасать. Примитивный сюжет совсем не напрягал, а полное погружение в образ альфа-самца произвело на него сильное впечатление. Он отлично запомнил чувство силы, исходящее от героя и часто вспоминал легкость, с которой он справлялся с любыми препятствиями.

Были и другие фильмы, даже самые простые истории раскрывались совершенно невероятно, когда их показывали от первого лица. Появилось немало блогеров и режиссеров, снимавших собственные истории в формате мнемо, и Федя с удовольствием смотрел их в свободное время.

Долгое время он хотел вернуться в резервацию самостоятельно, но риск быть пойманным останавливал его. Он изучил систему безопасности всего города, научился становиться невидимым для бесчисленных сканеров, датчиков и камер. Люди тоже не представляли для него угрозы – он поменял имя и переписал личное дело в государственной базе данных – отныне его зовут не Федор, а Френк. Если Федор был наивным деревенским мальчиком, то Френк – городская акула, не знающая страха.

Он устроился в исследовательскую лабораторию при государственном университете культуры и истории, с его познаниями это не составило большого труда. Многие исследователи часто брали с собой в экспедицию молодых спутников, и Френк оказался лучшим кандидатом. Приближался день долгожданной встречи.

По вечерам он вспоминал о родных. Десятки, сотни раз он представлял, как будет выглядеть встреча с семьей, прокручивал в голове вопросы и готовил ответы. Он не знал, понравится ли им правда, не знал, как они поступят, знал лишь, что обязан рассказать об устройстве мира.

Чтобы его не узнали в деревне, он отпустил бороду, перекрасил волосы и надел цветные линзы. И хотя самую сильную метаморфозу в нем произвел возраст, любящая семья безошибочно узнает в мужчине своего маленького Федю.

Он отправился в путь вместе с профессором Вильямом Шекти, экспертом восточно-славянской культуры. Разумеется, желающих попасть в экспедицию было очень много, но большая группа могла бы привлечь чрезмерное внимание. Френк, знающий о культуре Руси не понаслышке, молодой и инициативный, оказался лучшим претендентом.

Когда они добрались до деревни, Френк снова становился Федором – наивным добрым мальчишкой, всегда готовым помочь. В самой деревне он не отметил в ней особых изменений, лишь дома оказались не такими великанами, какими они сохранились в его памяти. Он хотел побыстрее повидать родных, но присутствие Вильяма мешало ставило под угрозу его смелое предприятие. Опасливый профессор быстро вернул бы его назад, если бы учуял хотя бы малую угрозу сохранности резервации.

Многие жители вышли их встречать, и сердце Феди йокнуло – он увидел свою сестру. Она выросла и похорошела, но сохранила задорную девичью улыбку. Френк порывался обнять её и расцеловать, но сдержался. А если она узнает его…

– Пойду, осмотрюсь,– сказал он профессору. Он ушел на другой край деревни, удаляясь от внимательных глаз. Он боялся, что его узнают, но также не хотел, чтобы его считали чужаком.

– Федя?!– раздался женский голос сзади.

Это была его сестричка – Люся. Она последовала за ним, как только увидела его. Никакие хитрости не помогли Френку сохранить инкогнито. Он крепко обнял её, выражая радость встречи и горечь десятилетней разлуки. На их глазах блестели слезы.

– Люся, как я рад тебя видеть… – Фёдор старался говорить как можно четче, но горло не хотело слушаться. – Со мной столько всего произошло, мне столько всего нужно вам рассказать.

– Конечно, у нас тоже много новостей,– Люся помрачнела. – Пойдем домой.

– Погоди, я приехал тайно. Никто не должен узнать, кто я, особенно при моем напарнике – Вильяме.

– Что-то случилось? Мы так долго тебя ждали…

– Я расскажу все, но сейчас я хочу повидаться с родителями.

Губы Люси сжались. Она вмиг растеряла всю свою радость от встречи.

– Федя, п-папа…– она не могла закончить фразу. Но Федор всё понял.

Он пошатнулся – сбылось худшее из его предположений, о котором он старался даже не думать. Он снова обнял сестру, теперь уже защищая её от горя. Она дрожала, и эта дрожь передалась самому Федору.

«Это невозможно, невозможно!» – кричал внутренний голос. «Что произошло? Почему?», сердце безумно колотилось, он хотел получить все ответы прямо сейчас, но состояние Люси не оставляло ему ни единого шанса.

«Почему я не остался? Почему меня не оказалось рядом, когда я был действительно нужен?» – каждый вопрос вырывался тихим стоном и слезами.

Ещё одна страшная мысль накрыла Федора, едва не сбив его с ног. Губы по собственной воле пришли в движение:

– Как мама?

Его сердце было готово разорваться, если бы впитало ещё хоть каплю горя.

– Она ждет тебя. – сказала Люся шепотом. Она вытерла слезы с покрасневших глаз. – Каждый день, смотря в даль, она ждёт.

– А бабуля?

– Ей стало трудно ходить, но она постоянно старается что-нибудь делать по дому, – Люся слегка улыбнулась. – Так и не может усидеть на одном месте.

– Пойдем быстрее. Я ждал десять лет.

Когда Федор вошел за порог, ликованию домашних не было предела. Они плакали и смеялись, щедро изливая чувства, накопившиеся за долгое десятилетие разлуки.

Все вместе они сели за стол, и лишь одно пустующее место не давало покоя Федору. Он обязательно узнает, как умер Руслан, но позже, чтобы хоть немного продлить радость встречи.

Три женщины: мама, бабушка и сестра не сводили с него глаз. Они, как и Федор, сотни раз прокручивали в голове эту встречу, представляли, как он вырос и возмужал, и вот теперь он сидит рядом, жив и здоров.

Его засыпали вопросами. Федор рассказывал и о своем путешествии, скрывая волшебство, пропитавшее весь остальной мир, за пределами их деревеньки. В его устах Мегаполис превратился в деревянную Москву, машины преобразились в повозки, а Сеть стала библиотекой. Он на ходу сочинял то, что они хотели услышать, стараясь не ляпнуть чего лишнего.

Он забыл про профессора, и про их миссию. Он слушал и говорил. И хотя он не мог быть искренним с семьей, рассказывая то, что по-настоящему удивляло и поражало его в городе, тепло печи и семейный уют опьяняли его. Лишь один вопрос мешал полному счастью – «Что же случилось с отцом?» Василиса чувствовала его напряжение и собравшись силами, начала печальный рассказ:

– Три года назад было очень холодно, и земля стала бесплодной. Почти весь урожай погиб. Мы недоедали, на счету была каждая кроха, и к середине зимы наши скудные запасы закончились. Вся деревня голодала…