– Милый друг, вы не заметили, что сегодня в предвечерний час очень яркий, неистово-красный закат, – вдруг начал разговор о наблюдениях за погодой эллин-домосед, ранее не увлекавшийся метеорологией и систематически ошибавшийся в предсказаниях погоды.

– Что это может означать? – изобразил удивление второй собеседник.

– Хоть весна и непредсказуема в наших широтах, часто для неё характерны приятные и тёплые дни, но бывают и по-зимнему холодные весенние часы.

– Вы думаете, что будут заморозки? – перебил эллин-рыбак.

– Я уверен, что при таком закате ночь будет крайне прохладной, а вот день совершенно безоблачный, даже солнечный, прелестный и спокойный.

– Могу с вами только согласиться. Припоминается, что мы…

Мимо пролетающая огромная серебристая чайка прервала диалог. Эллины пригнулись, отмахнувшись, прогнали наглую птицу и перевели тему разговора на другой предмет.

Первые лучи взошедшего утреннего солнца были еще слабы, но к полудню воздух и поверхность земли изрядно прогрелись. Влажная грязь подсохла, местами исчезнув, а на ровных участках долины пробилась высоко вверх свежая молодая трава. В этот солнечный день, наступивший после пурпурного заката, природа притаилась в ожидании излома в сторону кардинального перехода к потеплению. Не скоро на небе вновь начнут собираться кучевые облака, предвестники мокрого снега с дождём. Распустившиеся сады на холме встали в ожидании птиц, разносящих весенние нотки по всему полису.

Теперь пожилые эллины, два собеседника, оба стали наблюдательными предсказателями погоды. Изучение природы им обоим ещё не раз помогло в определении изменений в природе, многоликих временах и разнообразных сезонах года в пределах климатических широт Боспорского царства.

Ландшафты и погодные условия Краснодарского края с радушием встречают туристов в течение всего года. Летний пляжно-купальный отдых, осенний «бархатный сезон», который удобен для пеших и экскурсионных маршрутов, зимние горнолыжные курорты и весенний сплав по полноводным рекам – вот только малая часть рекреационных ресурсов, доступных для наблюдательных и любознательных людей.

~~~

ДУБОВЫЙ МИР

За пригорком уже видно было лес. Собаки отстали от лошадей и немного смолкли, деловито внюхиваясь вдаль. Впереди открывалась могучая роща. Вечерело, и тучи то расходились, то заходили теперь с разных сторон. Слева виднелась седая громадина, грохочущая непрерывным громом. Справа – почти чёрная, с голубыми просветами. Перед самим отрядом, из-за косогоров над временным водотоком, – мутно-синяя, в пыльных полосах дождя, сквозь которые аллели массивы дальних облаков.

Предводитель вооружённого отряда эллинов рабовладелец Линос неистово отдавал приказы. Его воины были обмундированы по высшей степени готовности к атаке. Дипилонские круглые щиты, с расположённой в центре ручкой, громыхали в руках спешившихся у самой рощи бойцов. Колоколовидные панцири на их атлетических телах расширялись книзу как в передней, так и в задней частях. Панцири имели рельефное изображение мускулов и скреплялись по бокам и по плечам тугой петлёй. Иллирийский шлем с выпуклым кантом по нижнему краю защищал от метких стрел повстанцев, спрятавшихся в лесу от рабовладельческого строя Боспора. Главным оружием отряда эллинов-гоплитов было копье с железным наконечником листовидной формы и подтоком. У воинов также был небольшой прямой обоюдоострый меч для флангового контрудара и охраны своего вожака. Казалось, что сам Арес приложил руку к приготовлениям боевой готовности отряда Линоса.

Вооружённые эллины готовились к нападению на беглецов, покинувших места посадки и сбора винограда в Фанагории. Рабам из племен агров, тореатов, дандариев, тарпетов и некоторых других общин, проживающих по берегам Меотиды и Понта Эвксинского, не удалось далеко бежать. Их выследили сторожевые псы в дубовой роще, где и началась облава на свободолюбивых смельчаков.

Воины-гоплиты плохо знали этот лес, раскинувшийся среди полей разнотравья, кустов бересклета и ягодника. Ходили слухи, что в лесу живут злые духи, наводящие ужас на пастухов и торговцев, проходящих мимо. Всякий странник, минующий этот лес, либо никогда не возвращался из него, либо не помнил своего путешествия или терял память вовсе.

Линос отличался смелостью, а порой и безрассудством. Воины называли его «криком горя», так как их предводитель чаще отдавал атакующие приказы и не любил отсиживаться в фортификациях. В этот раз гоплиты, как и прежде, решительно начали заходить в чащу дубовой рощи. То тут, то там слышалось ночное уханье ушастой совы. Линос рассчитывал на неожиданный удар его отряда в темноте. По его данным, рабов-беглецов было не много, они были плохо вооружены и не могли ведать ничего деятельного касательно тактики боя. Неожиданно в лесу наступила сплошная тишина.

Вдруг слева, справа, из-за углов еле заметных опушек, с крон вековых деревьев раздался свист, рассекающий эту тишину. В эллинов были пущены стрелы, и воины один за другим падали средь дёрна тропы. Хруст веток и желудей, протяжные мучительные вопли раненных смешались между собой. Метко попадали повстанцы меж лодыжек и бёдер воинов в места, не прикрытые поножами.

Линос яро поднимал воина за воином с земли и пытался подчинить их своей воли. Гоплиты теряли сознание, не успев подняться. Будто не ведомые духи заставляли их засыпать. Одна, вторая, третья стрелы попали в дипилонский круглый щит рабовладельца с выгравированной на нем горгульей. Четвертая стрела пронзила бок вожака, попав в открытое пространство между передним и задним панцирями. Линос начал терять сознание, руки и ноги не слушали его, несколько раз он хотел встать и поднять свой обоюдоострый меч, но вновь и вновь падал к корням дуба. Веки, налитые тяжестью начавшейся вдали грозы, закрыли глаза эллина.

Дуновение свежего послегрозового ветерка вернуло сознание в тело Линоса. Открыв очи, он увидел стоящую над его мягким ложем из сена прекрасную незнакомку. Губы не слушались рабовладельца, он не мог пошевелить пальцами ни рук, ни ног, но ему было хорошо слышно начавшийся рассказ девушки.

– Не делайте резких движений, всемогущий хозяин. Яд трав со стрелы, пущенной в вас несколько ночей назад, еще не прекратил свое действие. Смертельно он не опасен, но вызывает долгий и крепкий сон. Более того, ни один из ваших воинов не погиб. Их раны залечены, а сами эллины осторожно вынесены за границу священной для нас дубовой рощи. В ближайшее время они забудут все то, что произошло с ними здесь. Ваш же организм оказался значительно сильней, яд действовал недолго, вряд ли вы потеряете память…

Линос сделал очередную попытку встать, но рухнул в бессилии. Девушка подала ему воды и продолжила монолог.

– Меня зовут Агата. Я принадлежу к одному из племен синдов, которое долгое время было подчинено вашему роду при уходе за виноградом близ полиса Фанагория. Не видя другого выхода, мне пришлось поднять восстание, бежать от рабства и найти убежище здесь. Наши духи помогают нам. Дают нам питье и пропитание, защиту и кров, не пускают чужаков и открывают свои кроны для жаждущих справедливости.

Мое намерение – растопить ледяное сердце воина. Истинная любовь к своей земле немыслима без любви к своей природе. Через несколько часов яд вовсе прекратит свое действие, и я бы хотела предложить Вам прогуляться со мной по нашей дубовой роще.

Действительно, через несколько часов Линос чувствовал себя значительно лучше. После рассказа Агаты он перестал ощущать злобу к беглецам. Его мыслями завладел интерес к таинственной дубовой роще. Эллин и женщина из племени синдов не спеша начали свою прогулку. Везде в роще им сопутствовала кустарниковая поросль из боярышника, бирючины и терна. Ранние солнечные лучи пробивались средь тонких ветвей ильма и огромных старых стволов клена и черешчатого дуба. Местами можно было увидеть незначительные переувлажненные понижения, поросшие болотным тростником. Повсюду щебетали жаворонки и трясогузки, прилетающие с окружающих со всех сторон рощу полей. Вдруг слева от Линоса открылась чудесная ярко-жёлтая поляна, усеянная цветками тюльпанов, с розовыми прожилками валерианы. Стая вяхирей перелетела с дерева на дерево, мило воркуя на своем птичье языке. Тонкие ручьи, стекающие с вершины холма, пересекали легко заметные тропы дубового леса.

Агата и рабовладелец постепенно поднялись на его вершину с пологим склоном и широким гребнем. Всматриваясь вдаль, Линос заметил, что перед ним открывается океан трав степной растительности, а дубовый лес кажется округлым островом в обширном море злаков.

– Милая Агата, – вдруг начал эллин. – Не суди строго глупого и злобного врага своего. С оружием в руках пришел мой отряд на ваши земли, в ваш лес. Вновь забрать в рабство, отнять дом и свободу вознамерилось мое эго. После этой прогулки я переменил свои ориентиры. Теперь мне понятна вся эта красота. Я не желаю вам зла. Простишь ли ты меня?

– Бесспорно, мы все прощаем вас. Действительно, со злобой явились вы сюда, но уходите с добрыми побуждениями.

– Впредь в ваш лес не ступит нога воина-гоплита.

– Чем же ты хочешь заниматься, рабовладелец?

– Ныне я не рабовладелец, а торговец. Много ягод и плодов даёт ваш лес, ароматные травы и чудесный мёд могут поставлять представители вашего племени в Пантикапей и даже в Элладу.

– Моё племя согласно торговать с вами. Наш дубовый лес готов стать дубовым рынком, если это принесет нам всем мир.

– Так будет теперь в ваших землях у полиса Фанагория гора Дубовый рынок, единственная большая роща среди бескрайней степи.

Можно идти наперекор людским законам, но нельзя противиться законам естества. Гора, скорее небольшой холм, Дубовый Рынок стала местом примирения рабовладельца и беглянки, вразумив своими красотами первого. Многие путники приходят в рощу, стоящую одиноким останцем древесной флоры на Тамани среди полей и сенокосов, со своими тревожащими размышлениями. Здесь они расставляют все за и против на чаше весов своей судьбы. Окружающая девственная природа помогает сделать человеку верный выбор. Вновь и вновь сотнями лет на вершине Дубового Рынка человек находит согласие между своим эго и окружающим бытием.

~~~

КРАПИВА ЖГУЧАЯ

Меот Маис, выкупивший свою свободу у эллина-рабовладельца, взял в пристрое своего ремеслённого дома четырёхколёсную тележку, на которой наёмные рабочие возили удобрения, опилки и подкормку, достал лопату и топор и отправился в лес за крапивой. Он поднялся на пригорок вымытой балки и сверху посмотрел на полис: рёбра и углы мокрых крыш, лоскуты огородов, смородину и яблони, каменные заборы и деревянные столбы-опоры. Омытая весенним дождём тропа убегала в сторону ольшаника, где произрастала большая популяция крапивы.

От полиса до крапивника напрямик было несколько десятков стадиев. Маис шёл по лесу не спеша, таща за собой тележку. В походе его сопровождал эллин-отрок, прозванный местными рабочими на меотский манер – Лик. Оживающие осинники и грабинники, покатые холмы – почти незаметные, словно дыхание спящего зверя – встречали путников. Пышная ранняя весна постепенно закрывала облезлый и облупившийся лес зеленью листвы. Стёрлась былая темнота и появлялась былая лазурь. Из-под тяжёлых красок тихо проступала правдивая весенняя красота. В возрождающейся нежности леса её движение вызывало сырой трепет непрочной светотени и обострение разных и свежих оттенков природы – пропитанных влагой покровов, волглой коры, трухи.

Такое широко распространённое растение, как крапива, находило у меотов самое разнообразное применение. Ей приписывали магические свойства, употребляли для лечения, а из прочных волокон изготовляли ткани. Погребения меотского воина устилали остатками тончайшей дорогостоящей крапивной ткани, которая должна была служить усопшему как защитные доспехи. В ремесленном доме Маиса преимущественно изготовляли грубую и простую ткань из крапивы для домашних нужд.

Крапиву на прядение Маис собирал весной. Этот готовый материал, о котором позаботилась сама Артемида, принеся осенние туманы и дожди, зимнее похолодание, весеннюю оттепель, произрастал в Боспорском царстве повсеместно.

Из прочных и длинных волокон – кудели – меоты ткали плотные холсты. Холсты отбеливали на росе, выдерживали в отваре древесной золы или подкрашивали настоем васильков и ромашек. Из грубых и коротких волокон – пачесей и изгребья – ткали однообразное и более редкое полотно. Оно шло на мешки, рогожи и накидки на возы в порту.

Капитаны галер покупали у Маиса веревки и канаты, свитые из непряденых волокон. Сначала эти волокна в течение суток вымачивали в отваре дубовой коры для прочности. Потом делили на две части, одну из которых окрашивали в чёрный цвет отваром ржавого мха. Даже отходы крапивы использовали как паклю для прокладки между брёвнами и заделывания щелей при строительстве деревянных конструкций.

Маис знал толк в крапиве. При большом числе заказов он собирал её вблизи жилища человека, за огородами и на увлажнённых пустырях, в поймах рек среди кустарников и на вырубках. Самые крупные плантации находились в ольховниках и влажных лесах на плодородных почвах. Образуя заросли, крапива могла распространиться на целые гектары. Её длинное шнуровидное корневище давало жизнь новой поросли, обеспечивая стабильное вегетативное размножение.

Меот срезал лишь крупную крапиву, высотой от двух метров и более. Растение должно было иметь четырёхгранный стебель и крупно пильчатые листья с заострённой верхушкой. В пазухах листьев виднелись еле заметные зачатки будущих длинных колосовидных свисающих соцветий неброских цветов.

Пока Маис с наслаждением собирал большой урожай весенней свежей крапивы, Лик наблюдал за его действиями. Юноша и сам хотел бы в будущем стать мастером по выделке ткани. Ему очень нравилась работа меота, проживавшего в эллинском полисе. В своих размышлениях отрок однозначно решил на следующий день собрать свой урожай крапивы и попробовать произвести первый в его жизни холст, рогожу или канат.