В магазине становилось всё более людно – это Николаю было на руку. Он, будто по мановению невидимой волшебной трости, вмиг запал в душу юной продавщице, и она крутилась вокруг него, заигрывала. Николай и сам был не против пофлиртовать с девушкой – не мог устоять перед прекрасным полом.

– Вот. Посмотрите, пожалуйста. Стоит две тысячи рублей.

Продавщица вынесла тот самый японский магнитофон, о котором спрашивал Николай. Если говорить точнее, его интересовала целая партия таких магнитофонов.

– Да… – с ноткой досады произнёс Николай. – Сразу видно – Марка! Красавец!

– Нравится вам?

– Вы о себе или о товаре? – улыбаясь, уточнил Николай.

Девушка-продавец, ничего не сказав в ответ интересному незнакомцу, покраснела от смущения. Николай, обещая подумать над всеми предложенными вариантами магнитофонов и вскоре вернуться, удалился из магазина. По сути, он, хитрый и проворный парень, всё уже заранее знал и понимал: просторный магазин являлся большой пристройкой к жилому дому; вход на склад имелся только один – изнутри и через решётку; снаружи никаких дверей не было, лишь глухая стена. Вот она и не давала покоя Николаю.

Он обошёл весь дом, к которому примыкал магазин, и погружённый в раздумье, направился через дворы к машине. Нужно было скоротать время: выходить этой ночью «на дело» Николай не хотел, ведь продавщица могла бы что-то заподозрить, поэтому он решил повременить и отложить ограбление на следующую ночь.

Делать было нечего: сильно клонило в сон. Откинув спинку сиденья назад, он удобно улёгся, мысленно прокручивая весь план на завтрашнюю ночь. Постепенно усталость взяла своё и погрузила его в сон. Проснулся Николай ближе к вечеру. Стрелки наручных часов показывали без пятнадцати восемь. Ему дико хотелось есть и курить, поэтому он направился в ближайший гастроном.

– Три килограмма сарделек говяжьих дайте, – обратился к продавщице Николай, следом задал вопрос: – Свежие?

– Сегодня только получила. Ничего, если немного больше трёх кило? Семь рублей с вас.

– Подождите, посчитайте ещё десяток яиц, банку тушёнки, пару цыплят, буханку хлеба, чай и сахар.

Продавщица начала суетиться, бегать от одного прилавка к другому.

– Чай… Сахар… Что ещё?

– Давайте ещё два пива, две бутылки лимонада и коробку конфет, вон ту, красную.

– «Ассорти»?

– Вкусные? Если честно, я в конфетах не разбираюсь, карамелек ещё каких-то дайте хороших и пачку сигарет.

4. Дом Феликса, Ленинакан, вечер, 12 мая

– Феликс, дети опять голодными ложатся спать.

– Маш, скоро зарплата будет… Потерпи. Что, вообще есть нечего?

– Кашу последнюю сварила, осталось немного айрана.

– Налей им по стакану.

– Там и стакана не будет. Может, ты шабашку какую-то возьмёшь? Или я на работу выйду…

– Маш, какая работа? Тебе мало того, что я пропадаю на работе, так ещё и ты будешь? Дети не будут видеть ни отца, ни матери? Ты в своём уме? – закричал Феликс.

– Нам жить не на что! – всхлипывала женщина. – Что мы будем завтра есть? Ладно мы, а дети? Дети что будут есть? Чем мне их кормить?

– Да найду я тебе деньги! Сколько ни дай – мало!

Дети Феликса и Маши, две прекрасные доченьки, слышали сквозь приоткрытые двери спальни, как родители снова ругаются из-за навалившейся на них беспросветной бедности.

– Папа опять кричит на маму…

– Потому что мама кушать хочет, и я тоже.

– И я.

– Мама сказала по секрету, что купит нам по кукле.

– По кукле?

– Да! По кукле-цыганке, с чёрными кудрявыми волосами и большими-большими серьгами.

Мама девочек увидела в «Детском мире» пару одинаковых куколок: это были цыганочки в длинных пышных платьях с блестящими серьгами-кольцами в ушах и чёрными волосами с синеватым отливом. Куклы покорили сердце женщины, и она пообещала себе обязательно купить их своим девочкам.

– Добрый день, сколько стоит одна такая цыганочка? – спросила Маша, указывая пальцем на сидящую на полке куклу.

– Двенадцать рублей.

«Двадцать четыре… Сумасшедшие деньги…» – подумалось ей. – Хорошо, отложите мне их, пожалуйста!

– Но не больше чем на неделю, – прикусив губу и немного скривившись, ответила продавщица. – Сами понимаете…

– Скоро у мужа зарплата, я куплю.

Продавщица подошла к стеллажу и сняла с него тех кукол, что приглянулись Маше.

Когда она была маленькой, родители еле-еле сводили концы с концами. На продукты не хватало, не то что на игрушки.

«Пусть хотя бы у моих дочерей будет детство!» – решительно сказала сама себе мама двух малышек.

Грустные мысли Маши о никчёмной жизни в нищете прервал скрип калитки – во дворе послышались быстрые шаги. Маша вышла в коридор и открыла дверь, в которую назойливо тарабанили.

– Здравствуйте, – сказал незнакомец, поправив немного растрёпанные волосы, – мне бы Феликса…

– Здравствуйте, проходите.

Николай вошёл в дом. Выцветшие обои, местами изрядно подранные, где-то разрисованные детскими каракулями; деревянные доски, покрашенные красной «пожарной» краской, бессовестно поскрипывали под ногами.

– Феликс, к тебе пришли! – крикнула Маша.

– Я не вовремя? – спросил Николай, взглянув на явно расстроенную Машу. Она была такая маленькая и худенькая, с грустными покрасневшими глазами и ввалившимися щеками.

– Нет-нет, всё хорошо. Мы очень рады гостям.

В коридоре появился Феликс и застыл.

– Ну привет, Индеец! – выкрикнул гость и крепко обнял хозяина дома.

– Брат, – прошептал Феликс, похлопав Николая по плечам. – Сколько лет, сколько зим? Знакомься, – Феликс указал на супругу, – моя жена Маша.

– Поверить не могу! – удивился Николай. – Феликс женился, да ещё и на такой красавице.

Маша покраснела от удовольствия, а затем, повеселев, предложила пройти на кухню – выпить чаю.

– Я тут купил такое, по мелочам, не знаю – угадал или нет. – Гость передал хозяину дома сетку с гостинцами. – Ну, рассказывай, братик, как ты поживаешь, что у тебя нового, хорошего? Кстати, рад за вас! Семья – это хорошо.

– Феликс дворником работает – получает немного, но жить можно, да и по-честному, самое главное, – Маша, поставив на плиту чайник, начала разговор. – Я не работаю, девочками занимаюсь.

– Девочками? – переспросил Николай.

– Да, – в разговор вклинился Феликс, который как раз к чаю выкладывал конфеты на стол, – доченьки у меня.

– Чудеса… Маленькие? – радостно поинтересовался гость.

– Двойняшки, в первый класс ходят. Спят уже. Утром их увидишь, они будут очень рады познакомиться с дядей.

Николай удобно устроился на табурете и стал слушать рассказы своего двоюродного брата и его жены: жизнь их не отличалась приключениями, обычный быт – да и только, который Николаю не был близок и понятен. В свои двадцать шесть лет он ни разу не строил серьёзных отношений, довольствовался лишь мимолётными связями с ереванскими красавицами, обожавшими его, – молодость как-никак, нагуляться надо бы. Николай увидел, как бедно живёт его родственник, угощения, которые он принёс, оказались весьма к месту.

Так и болтали на кухне о том, о сём. Николай полез рукой в карман, доставая пачку сигарет.

– Куришь?

– Есть такое, – поглядывая на расслабленную и повеселевшую жену, ответил Феликс.

– Машка, могу украсть у тебя его на пару минут?

Маша одобрительно кивнула, мужчины вышли из дома.

– Я плохо живу, брат, – с досадой заговорил Феликс. – Всегда хотел, чтобы моя жена и дети жили в достатке, хорошо. А сейчас получается, что я плохой муж и отец, раз не могу их обеспечить. Ты сам видел, дома есть нечего, огород не спасает. Если бы не ты, не знаю, что ели бы завтра… – Феликс сидел на ступеньках дома, опустив голову вниз. Николай молчал. – На зарплату дворника нормально не прожить.

– Я не обещаю тебе богатую и беззаботную жизнь, брат, но пару зарплат дворника организовать всё же смогу, – отозвался Николай полушёпотом, чтобы никто его случайно не услышал – кто знает, какие уши живут по соседству. – Работёнка у меня есть, не постоянная, так – «шабашки», стройки…

– Так ты на стройке, наверное, губу разбил? – улыбаясь, выспрашивал Феликс.

– Горе-строитель, – рассмеялся Николай. – В общем, нужно окно пробить в универмаге: работники жалуются, что света нет, дышать нечем на складе – работают люди как кроты, так сказать. Ну, и подрядчиков наняли: меня и ещё пару ребят, чтобы оконный проём сделали, пока документы готовятся, можно и работу начать.

– Какие документы?

– Да архитекторские разрешения всякие, бюрократия, знаешь… Ждать – не переждать эти бумаги. Так что, не хотел бы ко мне в бригаду? Двое моих в запой ушли, работать некому. Руки толковые нужны.

– Стой! Так инструментов же у меня нет.

– Завтра всё купим.

Феликс принял решение: подработка ему крайне необходима, ведь сколько можно перебиваться с копейки на копейку и жить от зарплаты до зарплаты?

Не знал, как благодарить Николая.

Во дворе пахло дымом. Братья вошли в дом, тихонько захлопнув за собой дверь. Утром предстояли поход за инструментом и подготовка к работе, а пока – не мешало бы выспаться.

– Маш, спишь?

Феликс вошёл в маленькую спальню и прилёг рядом с женой на старенькой кровати. Протиснул свою руку между головой жены и подушкой так, чтобы Маша оказалась на его предплечье.

– Да так… – сонным голосом отозвалась Маша. – Девочек завтра рано в школу собирать. Нужно ещё фартуки им отутюжить.

– Мне Коля работу даёт. На стройке. Много не обещает, но хоть что-то лучше, чем ничего. Ты мне там говорила о куклах для девочек… На сколько ты их отложила?

– На этой неделе надо выкупить.

– Маш, выкупим. Обещаю.

Утром на кухне пахло жареной яичницей и куриным супом. Маша суетилась: размешивала дочкам сахар в чашках и тотчас заглядывала в кастрюлю, следя за бульоном. Девочки-первоклассницы кушали конфеты из красной коробки, запивая их чаем.

– Доброе утро, девочки!

Феликс поцеловал жену и дочерей, слегка подёргав их белые накрахмаленные банты.

– Папа, а мама сказала, что у нас в гостях какой-то дядя Коля!

– Он не «какой-то»! – рассмеялся отец. – Дядя Коля спит в соседней комнате. Придёте со школы – познакомитесь, – воодушевлённо произнёс Феликс.

Закончив свой вкусный завтрак, девочки убежали в школу, выпорхнув через ту самую скрипящую калитку. Спустя какое-то время бодрый и в хорошем расположении духа Николай потащил Феликса на рынок.

– А супчик? Феликс? Коля? – сетовала Маша. – Поешьте!

– Машка, потом! Всё потом! – отнекивался Николай, толкая в спину Феликса. – Стройка не ждёт!

– Ну, что вы, в самом деле, – расстроилась Маша.

По дороге на рынок, братья увлечённо беседовали, и уже подходя ближе к торговым прилавкам, Николай вдруг полюбопытствовал:

– А чего ты спорт бросил, Индеец?

– Не знаю, как-то не клеилось с ним, хоть тренер и захваливал.

– Не клеилось? Шутишь? Да ты мог скрутиться в трубочку и просочиться сквозь щель! Ты же гимнаст от Бога!

– Скажешь тоже…

– Прыгал лучше всех! Бегал быстрее всех!

– За это ты и прозвал меня Индейцем! – залился смехом Феликс.

– Феля, ты на турнике такие чудеса вытворял! Помню, как ты на спор, битый час провисел…

– Было такое… – продолжал смеяться Феликс.

Рынок кипел. Продавцы сверкали улыбками, кто-то из них раздражался, кто-то хамил, кто-то пытался завлечь покупателя шутками или нахваливая свой товар – каждый зазывал как умел. Стрелки весов в продуктовых рядах бегали туда-сюда; пахло бастурмой, фруктами, душистым лавашем, зеленью… Николай подмигнул хорошенькой продавщице: пока она заостряла своё внимание на покупателей, он стащил у неё два яблока. Шумиха донимала его. Николай расторопно проскочил мимо продуктовых рядов, таща за собой Феликса.

Всего лишь пара минут – и братья оказались у входа в магазин стройматериалов и инструмента: Николая тут же понесло к коловоротам и зубилам.

– О, какой коловорот! То, что надо!

Когда купили всё необходимое, Николай показал брату машину, на которой приехал из Еревана: в неё же и загрузили инструменты.

– Хороша, вместительна, – Феликс осмотрел фургон.

– Чихает помаленьку – на ней поедем на работу. Слышь, брат, а давай пешком пройдёмся? Так охота проветриться.

Вернувшись к Феликсу домой, братья плотно поели и решили отдохнуть перед работой: как-никак разбирать кладку надо было ночью, там уже будет не до сна.

5. Универмаг, Ленинакан, поздний вечер, 13 мая

Фургон остановился точно возле стены склада магазина. Феликс вылез из машины первым и уверенно произнёс:

– Дверь будет мешать, как ты и говорил, Коль. Машина не впритык встанет, посмотри.

– А если её сильнее открыть и чем-нибудь привязать? – потёр затылок Николай.

– Нет, не пойдёт. Давай снимем её вообще: ты же сам предлагал скинуть дверь, – сказал Феликс. – Дай-ка мне накидной ключ.

– Долго копошиться будешь?

– Минутная работа, брат: всего шесть болтов.

Николай достал накидной ключ, купленный на рынке: возиться с дверью долго не пришлось – Феликс умело открутил болты. Николай был на подхвате. Крышку багажника забросили в кузов.

– Сдай немного назад, – скомандовал Феликс. Ему нравилась точность.

Машина подъехала вплотную – между ней и стеной не было и свободного сантиметра. Феликс сел в машину к Николаю. Защёлкнув кнопки дверей и откинув сиденья, они прошли в кузов.

– Давай сделаем так, чтобы кирпичи и мусор падали нам в кузов? – предложил Николай.

– Зачем?

– Иначе людей разбудим грохотом.

– А, точно. Что, начинаем?

– Погнали, брат.

И братья принялись разбивать кирпичную стенку. Сначала коловоротом просверлили швы между кирпичами. Возились долго – но надо было расшатать соединение кирпичей. Ударили молотком по зубилу.

– Стой! – быстро пресёк Николай. – Возьми тряпку, приложи к обуху зубила, затем постукивай.

– Это ещё для чего?

– Весь дом разбудишь этим лязганьем.

– Ясно.

Спустя несколько минут выпал первый кирпич.

– Есть! – ликовал Николай.

– Вынимай эти, – Феликс указал на верхний ряд кирпичей, – только аккуратно, чтобы ровно было. А то рама потом не встанет.

– Рама? – переспросил Николай.

– Да, для окна. Ты же сам сказал…

Братья разобрали приличную часть стены, и в ней уже образовалось что-то похожее на оконный проём. Николаю не терпелось заглянуть на склад: держа в руках яркий фонарь, он ловко пролез в дыру в стене, моментально оказавшись среди множества техники. Его интересовали магнитофоны определённой фирмы. Их было десятка полтора. Два он подал Феликсу, на что тот возмущённо рыкнул:

– Ты что делаешь?! В тюрьму захотел?

– Они ворованные, – успокаивал брата Николай, – бери, говорю, по дороге всё объясню.

– Да не буду я это брать! Мы закон нарушаем!

– А стену универмага разбирать – это не нарушение?

– Так ты же сказал, что стройка… окно…

– Окно в новую, богатую и интересную жизнь!

Феликс категорически отказывался становиться соучастником преступления: отец двоих детей негодовал, что пошёл на воровство, повёлся на уловки брата, которого не видел много лет. Но Николай знал, куда больно ударить.

– У тебя жена дома голодная, дети… Хочешь всю жизнь недоедать и недопивать? Я тебя «на дело» взял: да, грабить магазин, но мы забираем ворованное. Директор этого магазина – та ещё крыса, он торгует по-чёрному техникой, а выручку кладёт к себе в карман. Продавцам ничего не отстёгивает, ни рубля!

– А если он заявит?

– Братишка, как он заявит? Что он скажет участковому? «Украли украденное?» Да если менты будут копать, они узнают, что заграничные магнитофоны контрабандные, и директору, как человеку, промышляющему ворованным, будет светить срок!

Феликс тяжело вздохнул и взял два магнитофона, положив их в левый угол кузова.

– Всё?

– Нет, там ещё есть.

Николай бегал по складу к машине, носил магнитофоны и передавал их брату.

Внезапно, в кузов машины бросилась тень, Феликс резко обернулся и прижался к борту фургона, прячась за сиденьем. Кто-то назойливо всматривался внутрь автомобиля через ветровое стекло, пытаясь рассмотреть, что происходит в машине.

– Я вас видел, откройте дверь! – мужчина постучал по стеклу, дёргая дверную ручку.

Феликс замер.

– Если не откроете, я вызову милицию! – мужчина вновь настойчиво постучал по машине.

Николай выглянул из дыры, просовывая коробку. Феликс протолкнул коробку обратно.

– Тише… – прошептал он.

– Чего?

– Молчи.

Через пару минут мужчина быстрым шагом удалился.

– Живо выходи! Уезжать надо, Коль.

– Что случилось, – Николай высунул голову. – Кто это был?

– Не знаю, может просто прохожий.

– Он тебя видел?

– Не уверен.

– Держи, – Николай передал коробку и рванулся за следующей.

– Ты куда? Пора валить…

Николай вернулся с двумя коробками.

– Всё. Так, мусор давай мне из кузова. Сюда закину.

Феликс начал подавать Николаю кирпичи – нужно было освободиться от следов преступления.

Братья перекинули все кирпичи на склад и большим куском ткани, которым был застелен пол кузова, закрыли дырку.

– Посвящение в воры окончено! – захихикал Николай. – Ты и правда мастак!

– Да пошёл ты… – прошипел Феликс.

Братья одновременно оглянулись: новенькие «Шарпы» стояли под ногами аккуратным рядком.

Всю дорогу братья молчали. Николай остановился у дома Феликса, чтобы его высадить.

– Так вот какой ты строитель… шабашки…

– Брат, я с детства кручусь в этом. Моя мать всё выносила из дому, продавала, лишь бы спасти отца. Денег не было. Голяк. Я не видел нормальной жизни. Жратвы приличной не ел.

– Но можно же работать как-то…

– Как? Как ты? За копейки?

– За зарплату.

– Я пообещал себе, что больше не буду жить так, как в детстве. Не буду и всё. Я молод, я здоров! Вот ты был когда-нибудь в ресторане? Жену свою водил туда?

– Нет, не был… И Маша тоже нет…

– А я был, Индеец! И там вкусно!

– Мы плохо поступили, Коль.

– Мы с тобой одной крови, брат.

– Не по-божески это всё.

– Все там будем, все предстанем перед Судом. Всё остальное я сам закончу, иди домой.

Феликс закрыл калитку и засунув руки в карманы направился домой. К утру нужно было быть в боевой готовности снова подметать дворы.

– Брат, я деньги привезу!

Но Феликс лишь махнул рукой и скрылся в стареньком доме, крыльцо которого освещала тусклая лампочка.

6. Трасса Ленинакан – Ереван, ночь, 14 мая

Проклятая зевота напала на Николая как бездомная голодная собака: одной рукой он прикрывал постоянно открывающийся от усталости рот, а второй – вёл машину. Подбадривали прохладный воздух, струящийся через открытое окно, и сигаретный дым, которым уже успел пропахнуть фургон. Выглядел Николай уставшим, сонным, весьма неопрятным. Посмотри на него со стороны – с виду тунеядец или бандит. Вопрос о том, что нужно срочно «сбросить» магнитофоны Славику, стоял на первом месте.

«Первым делом, первым делом самолёты, ну а девушки, а девушки потом!» – напевал себе под нос Николай, чтобы не уснуть за рулём.

Откуда ни возьмись, будто гриб после дождя, вырос сотрудник Госавтоинспекции. Стоял, подбоченившись, на самом спокойном участке дороге, словно высматривал очередную жертву. Николай заволновался, и видимо, это почувствовал блюститель порядка на дороге. После свистка Николаю пришлось-таки остановиться.

– Сержант Григорян, – представился сотрудник Госавтоинспекции. – Просьба предъявить документы.

– Что-то случилось, товарищ Григорян? – спросил Николай через открытое окно машины. Документ на проверку не спешил отдавать. – Вроде как не нарушал…

– Что-то уставший у вас вид, гражданин. Ваш документ? – бесстрастно повторил сержант, добавив: – Что везёте?

– Порожняком еду, ничего не везу.