Цитаты из книги «Просто Рим. Образы Италии XXI»

Фонтана делле Кватро Фиуме, фонтан фонтанов, лучший в мире, что уже одно делает Пьяцца Навона его, мира, центром.

В Галлериа Дориа Памфили бюст Пимпаччи, изваянный Алессандро Альгарди, вторым по значению скульптором Рима после Бернини, стоит неподалёку от «Портрета Иннокентия X» Веласкеса. Грубое, обрюзгшее лицо Пимпаччи незаурядно и полно волевой и властной энергии, которой так не хватает умному, усталому и подозрительному лицу папы. Сладчайшая парочка – два монстра полновесного римского барокко.

Сами листочки получили своё название от безрукой и безногой античной статуи, найденной в центре Рима в самом начале XVI века и прозываемой Пасквино, на которой они вывешивались. Статуя хорошая, греческая, но сильно изуродованная: с головой, но с полностью отбитым лицом. Кого она изображает, неизвестно, какого-то бородатого гомеровского воина в греческом шлеме. Безрукий и безногий герой получил своё имя от живущего рядом цирюльника, учителя латыни, портного или кого ещё – кто как говорит, но все сходятся на том, что ему было известно, как и филиппинцам, всё, что делается в Риме и мире – по фамилии Пасквино, происходящей от слова pasqua, «пасха». Многие считают этого то ли цирюльника, то ли учителя автором первых пасквилей, что сомнительно, но как бы то ни было, статуя стала для римлян своего рода spletnya.ru, и доверять пасквилям можно в той же степени, что и этому ресурсу. Сегодня Пасквино стоит практически на том же месте, где и стоял, на площади, названной его именем, – Пьяцца ди Пасквино, огороженный от туристов и молчаливый. Площадь находится в двух шагах от Пьяцца Навона, буквально за углом Палаццо Памфили, так что Олимпия узнавала о пасквилях одной из первых.

Дело выгорело, Бернини получил заказ и размахнулся так, что Иннокентий X был вынужден ввести дополнительный налог на хлеб, доходы от которого предназначались специально на нужды строительства Фонтана деи Кватро Фиуме. Римский народ негодовал и рычал: «Мы не хотим ни обелисков, ни фонтанов. Мы хотим хлеба, хлеба, хлеба». Бернини, не обращая ни на что внимания, продолжал строить, заодно контролируя подряды на различные поставки.

«Я знаю край! там негой дышит лес, / Златой лимон горит во мгле древес, / И ветерок жар неба холодит, / И тихо мирт и гордо лавр стоит» Василия Жуковского до каких-то публикаций в интернете, предлагающих всё новые и новые варианты, типа «Ты помнишь страну, где цвели апельсины,/ Сквозь зелень пылая златым переливом».

Бернини, в ответ на кукиш, водворил в церковь двух своих ангелов с символами Страстей Христовых, дабы Борромини не думал, что он тут один хозяин. Ангелы были созданы для украшения Понте Сант'Анжело, и они действительно стоят в церкви, показывая, что ни Борромини в Риме шагу не ступить, чтобы не натолкнуться на своего соперника, ни Бернини, но они попали в церковь только в XVIII веке, куда их передали наследники скульптора. Все, пишущие про них, сообщают, что папа Климент IX, ими восхищённый, приказал заменить этих ангелов работами мастерской.

Неординарность колокольни родила легенду: мол, поставлена она была Борромини специально, чтобы показать кукиш Бернини, жившему в доме наискосок напротив.

Ощущение, что наверху Сант'Андреа делле Фратте собралось восемь божественных эксгибиционистов, готовых распахнуть свои перьевые плащи, как только мимо пройдёт кто-то этого достойный.

Сант'Андреа делле Фратте стоит прямо напротив заднего фасада Палаццо ди Пропаганда Фиде, в двух шагах от Пьяцца ди Спанья – центральнее не бывает. Более всего знаменита её беломраморная колокольня, стоящая несколько сбоку и не связанная никак с фасадом. Она, очень отдельная, даже фантастичнее и ажурнее колокольни Сант'Иво. Совсем рокайльная беседка. Круглящаяся, кружевная, с коринфскими капителями, завитыми в букли, из которых торчит ни много ни мало как янусовское двуличие юности и старости. С одной стороны – головка улыбающегося детства, с другой – понурая головища бородача

Разновременная церковь получилась стильной, недаром в ней завещали себя похоронить несколько выдающихся художников из иностранной колонии в Риме: швейцарка по рождению и англичанка по подданству Анжелика Кауфман, немец Готфрид фон Шадов и наш соотечественник Орест Кипренский. Все они перешли в католичество перед смертью.