Глава XI. Дар

На следующий день, фон Ремберг с самого утра работал в своем кабинете. Наступило воскресенье, и он был свободен от службы. Около четырех часов дня Слава повстречала в коридоре слугу, который важно следовал с чаем на серебряном подносе. Узнав, что напиток для Кристиана, девушка выразила желание самой отнести чай мужу и, забрав поднос у слуги, направилась в сторону кабинета. Со вчерашнего вечера она не видела молодого человека, ибо он не появился ни за утренней трапезой, ни за обедом. Девушка подошла к кабинету с трепещущим сердцем. Ведь вчера Кристиан подарил ей этот упоительный долгожданный поцелуй. Правда, он был краток, но все равно Слава со вчерашнего дня пребывала в радужных розовых мечтах о своем муже. Постучавшись в дверь, девушка после приглашения проворно вошла и, улыбнувшись фон Рембергу, сидящему за письменным столом, проворковала:

– Я принесла вам чай, Кристиан. Вы с самого утра не выходите из кабинета.

Кристиан стремительно поднял голову и, прищурившись, вперил мрачный взор в свою юную жену. Она, как и обычно, была одета в бесформенное платье-балахон. Ее волосы и часть лба скрывал короткий апостольник темного цвета. Она постоянно носила подобные одеяния темно-серых, коричневых или черных тонов. Эти мешковатые платья, без талии и нижних юбок, неизменный апостольник на голове делали девушку похожей на отшельницу-монахиню.

Однако фон Ремберг прекрасно знал, как привлекательна ее фигура. Он отчетливо помнил прелести ее лица, волос и очертания стройного силуэта. Но в эту пору в этом неприглядном одеянии ее фигура среднего роста казалась приземистой и невзрачной. И отчего-то теперь Кристиана покоробило от ее вида. Он не понимал, отчего Слава постоянно пытается скрыть все свои прелести от посторонних глаз. Все-таки молоденькие девицы ее круга, наоборот, пытались непременно показать в наилучшем свете красоту своего лица и тела. Оттого, окинув пронзительным взглядом жену, которая уже приблизилась к нему, он не удержался от вопроса:

– Отчего, майн херц, вы постоянно носите эти ужасные одеяния? Словно старая матрона или монахиня.

– Но я думала, что вас не смущают мои наряды, – удивленно ответила девушка, ставя поднос с чаем и свежеиспеченными булочками перед ним.

– Наверное, – как-то мрачно вымолвил фон Ремберг и указал ей рукой на ближайший стул. Когда Слава села, он глухо продолжил: – Но мне кажется, было бы лучше, если бы вы, Светослава, начали одеваться в немецкое платье по моде, как уже давно приказал всем поданным ваш царь Петр.

– Но я никогда не одевалась по моде, – замялась девушка, наблюдая, как фон Ремберг деловито разливает чай по чашкам. – И не знаю, что нынче носят в столице. Но если вам будет приятно, то я постараюсь справить себе новый гардероб.

Кристиан скорчил кислую мину и, встав с чашкой, подошел к ней, пробубнив:

– Впрочем, мне все равно, как вы одеты, майн херц. Я лишь подумал, когда вы вошли, что, возможно, вам будут к лицу модные туалеты.

– Благодарю вас за заботу, Кристиан, – приветливо ответила она, взяв из его руки блюдце с чашкой. – Но мне придется потратить немного денег, вы не против?

Он вновь вернулся на свое место и, взяв очередную бумагу, начал просматривать ее, забыв о своем налитом чае и едва услышав ее вопрос. Но через минуту, видимо, дочитав, он поднял глаза от бумаг и заметил:

– Я же положил вам ежемесячное содержание. Или вы думаете, его будет мало?

– Нет, – пролепетала девушка и смутилась. – Я думаю, хватит. Я не буду выбирать много туалетов.

– Однако, если вы не будете ничего заказывать, я пойму, – тут же вымолвил фон Ремберг, чувствуя, что разговор ушел немного в странное русло.

– Я поняла, – кивнула она.

Последние три недели Кристиан только и размышлял о том, как заставить девушку подарить ему камень, который, как он отчетливо знал, лежал внутри ее туалетного столика. Несколько раз он ходил вокруг этого заветного нижнего ящика, пока девушки не было в спальне, но ни разу не позволял себе прикоснуться к древнему кристаллу Инглии, боясь нарушить уникальную энергетику камня, и не дерзал даже увидеть его. Потому что Великий Владыко принадлежал ей и мог потерять свою силу от его прикосновения. Эта ситуация раздражала его неимоверно, так как Верховный постоянно торопил его. В последние дни, размышляя над всем этим, молодой человек придумал некую легенду, которая могла бы заставить девушку подарить ему камень. Он прищурился и как бы нехотя сказал:

– Мои финансовые дела в настоящее время немного затруднительны, поскольку в этом году я выручил мало доходов с урожая.

Он чуть помолчал и вновь уткнулся взором в бумаги.

– У вас денежные трудности, Кристиан? – поинтересовалась напряженно Слава.

– Вам это интересно? – спросил он тихо, обратив на нее фиолетовый взор.

– Все, что касается вас, меня занимает. Вы мой муж.

– В наше время жены не интересуются делами своих супругов, это весьма немодно.

– Да что вы, Кристиан, все с этой модой? – ответила она порывисто. – Я люблю вас. И мне хочется знать обо всем, что происходит с вами и с вашими делами.

– Вы любите меня, майн херц? – опешив, тихо вымолвил он.

– Да, – пролепетала девушка и смущенно опустила глаза, но, тут же обратив на него горящий взор, искренне выпалила: – Люблю всем сердцем, ведь вы мой муж.

По телу фон Ремберга пробежал радостный озноб. Он почувствовал, что наконец его цель стала почти достижимой. Как-никак, влюбленную девицу можно было уговорить на многое, как говорил Верховный. Глаза молодого человека хищно заблестели, и он опустил взор на бумаги, пытаясь скрыть свое ликование. Как и предвещал Верховный, ему все же удалось внушить девице эту самую злосчастную любовь, хотя он вообще не верил, что у него это получится. И теперь дело было за малым, Кристиан чувствовал это. Он быстро поднялся на ноги и, приблизившись к девушке, чуть склонился над нею. Продолжительно поцеловав ее ручку, он внимательно посмотрел ей в глаза, и как можно ласковее выдавил из себя:

– Мне это приятно слышать, майн херц.

Слава подняла на него трепетный взгляд, ощущая неистовую потребность услышать в ответ такое же признание.

– А вы, Кристиан, что вы чувствуете ко мне? – проникновенно спросила она.

От ее прямого янтарного взора фон Ремберг вздрогнул всем телом и стремительно опустил глаза в пол. Он поразился ее вопросу, а более чистоте ее помыслов. Ибо только ребенок мог спрашивать так искренне и без боязни о том, что его волновало в данный момент. И вдруг Кристиана осенило осознание того, отчего золотистая аура девушки так светла и до сих пор не потемнела. Слава была невероятно искренна и чиста сердцем. Но, по мнению молодого человека, это было опасно, жить подобным образом в их неспокойное лживое время. Этой чистотой могли воспользоваться другие и сделать человеку зло. И фон Ремберг вмиг ощутил себя в коварной роли того самого человека, который пытается воспользоваться наивностью девушки. Нахмурившись, он сел обратно на свое место и тихо уклончиво вымолвил в ответ:

– Вы весьма приятны мне, майн херц. Мне нравится ваше общество. И вообще, я же женился на вас.

– Это так. Но… – девушка замялась.

Она надеялась услышать от него совершенно иные слова, а не эти вежливые фразы.

– Неужели вы сомневаетесь в моих чувствах к вам? – тут же начал выкручиваться он, подняв на нее глаза.

– Я даже не знаю…

– Светослава, поверьте мне, я доволен нашим браком. Вы любите меня, я этому весьма рад. А теперь простите, но мне надобно далее заняться делами, – как-то холодновато заметил Кристиан. – Ведь я не могу более ни о чем думать, кроме как об этих злосчастных долгах, из-за которых этот высокомерный граф собирается вызвать меня на дуэль.

– На дуэль? – опешила Слава.

– Да. К сожалению, я не могу открыть вам его имя. Еще полгода назад я проиграл в карты этому графу. Очень большую сумму. Почти четверть миллиона рублей. И должен был выполнить обязательства по выплате долга до сентября. Но, к сожалению, у меня не нашлось нужных средств. Я просил графа дать мне еще отсрочку, однако он и слушать меня не стал в прошлый раз. Мы повздорили, и все кончилось оскорблениями. Мне пришлось вызвать его на дуэль.

– Какая страшная история, Кристиан, – пролепетала она. – И вы что же, пойдете на эту смертоносную дуэль?

– Непременно, майн херц. В противном случае я буду обесчещен. А фамильная честь не должна быть запятнана. И если надобно, я искуплю долги своей кровью. Но не позволю графу мешать мое имя с грязью, утверждая, что я не могу заплатить долг.

– А это граф, он умелый фехтовальщик и стрелок?

– Весьма, майн херц. Он один из самых опасных бретёров Петербурга. Его называют «железным клинком», оттого что он не проиграл еще ни одной дуэли.

– Кристиан, мне так жаль, – вымолвила удрученно Слава, устремляя свой чистый прелестный взгляд на его лицо. Кристиан смутился, ибо все, что он только что сказал, было чистой воды выдумкой, и сочинил он всю эту драматичную лживую историю прямо сейчас по ходу разговора. Он отчетливо ощущал, что еще немного – и девушка сама предложит то, что ему надо, потому что на ее лице было написано искреннее участие и мука. – Вот отчего вы в последнее время так печальны, мой друг, – тихо произнесла она. – А я все гадала, отчего это? Вы должны были давно рассказать мне все.

– Зачем, майн херц? Это мои дела. Я не хочу вмешивать вас в эти неприятные подробности.

– Как вы категоричны! – в сердцах воскликнула порывисто Слава. – Я ваша жена и вы очень дороги мне. Мой долг быть рядом и помогать вам.

– Но что вы можете сделать? – печально заметил он, продолжая играть свою роль. Он вперил в нее свой фиолетовый взор и начал внушать ей мысли о том, что она должна отдать ему камень. – Ах, майн херц, мне нужны деньги до пятницы, и вы ничего не можете сделать.

Не спуская с нее напряженного взгляда, он обреченно откинулся на спинку кресла, в котором сидел, и нахмурился, будто пытаясь решить эту трудную задачу.

Слава долго молчала, смотря в его печальное мрачное лицо. Ей было больно за него. И в ее любящем трепещущем сердце в какой-то момент загорелся ответ, и она вдруг выдохнула:

– А если бы я отдала вам одну вещь? Она очень ценная. Вы могли бы продать ее и погасить долги. И тогда вы будете спасены от этой жуткой дуэли с графом.

– Что вы сказали, майн херц? – опешил фон Ремберг, даже не надеясь, что девушка так быстро предложит отдать ему камень.

Он продолжил глазами завораживать Славу и посылать в ее голову мысли о том, что она поступает верно.

– У меня есть один камень. Это подарок моей матери. Это некий древний оберег. Мне кажется, что его можно дорого продать ростовщикам, – вымолвила на одном дыхании Слава.

Она сглотнула горький ком в горле, ощущая, что в этот миг предает память о матери, ведь именно она завещала передать этот камень Северным волхвам. Но Слава не знала, где искать их. Лишь одно имя, некоего Лучезара из Архангельска, она знала. Она так запуталась и не понимала, как ей следует поступить. Единственное, что она должна была сделать в данный момент, – это спасти Кристиана от жуткой дуэли, так как в эту секунду ее сердце разрывалось от страха за него. Оттого она была готова сейчас пожертвовать всем, что у нее было, лишь бы спасти молодого человека от смерти. Фон Ремберг яростно пронзительно смотрел на нее. Слава вдруг подумала о том, что Северные волхвы слишком призрачны и Архангельск так далеко, а драгоценный Кристиан находился здесь, перед ней, такой живой, родной и любимый, и она могла его спасти и безумно хотела это сделать. Решение – сильное, твердое и мощное – отдать ему камень нарастало в ее влюбленном сердце с каждым мигом. После смерти родителей, отдаления Гриши и Любаши Кристиан стал самым любимым человеком для нее.

– И вы хотите отдать мне его? – спросил фон Ремберг, и его глаза загорелись темным победным светом.

– Я могу подарить вам его. Если вы подниметесь со мной в спальню, я покажу вам камень.

– Непременно! – выпалил порывисто Кристиан, проворно вскакивая на ноги, и велел: – Пойдемте, майн херц. Если этот камень, как вы говорите, так ценен, то я буду спасен.

Уже спустя несколько минут молодые люди вошли в спальню Славы. Девушка осторожно достала из ящика туалетного столика черный мешочек. Вынув древний кристалл из ткани и удерживая его в маленькой ладошке, она тихо произнесла:

– Это алмазный яхонт чистой воды. Матушка говорила, что он бесценен…

Замерев, Кристиан был не в силах отвести горящий взор от кристалла Инглии в ее руке. Переливающийся алмаз не менее шестисот карат, прозрачный, словно вода, и мерцающий, вызвал в существе молодого человека невольный трепет.

– Какой чудесный камень… – пролепетал фон Ремберг в благоговейном жутком восторге. Столько лет они пытались найти этот камень. Столько сотен жизней было погублено ради него. И вот после всех неудач Кристиан видел этот древний священный камень на ладони девушки. – Я думаю, он стоит очень дорого, и если его продать…

– Вы сможете покрыть всю сумму долгов? – спросила воодушевленно она.

– Разумеется, майн херц. Я с лихвой отдам долг графу, – произнес уверенно молодой человек, продолжая играть свою роль. Взор фон Ремберга впился в яркие прекрасные глаза девушки, и он всеми фибрами души начал вливать в ее сознание мысли о том, что она должна подарить ему камень немедленно, теперь. – Неужели вы готовы подарить мне его?

– Если он вам так нужен, Кристиан, я дарю вам его, – тихо прошептала Слава и протянула ему древний кристалл-оберег.

Несколько долгих судьбоносных мгновений Кристиан не решался взять камень из ее тонкой ладони. Но понимая, что должен наконец завладеть им и тем самым исполнить волю Ордена, он благоговейно протянул руку, почти не веря в то, что ему это удалось. Ведь изначально он сомневался в том, что у него получится получить этот древний камень в дар от Светлой девы. Но, как и предсказал Верховный, именно ему, Кристиану фон Рембергу, удалось заполучить Великого Владыку. Только он смог усыпить бдительность Светлых и до безумия влюбить в себя девицу, которая сама, по собственной воле, решилась подарить этот бесценный кристалл Инглии ему. От этого осознания все существо молодого человека вмиг наполнилось трепетным яростным волнением.

– Я беру сей дар, – произнес Кристиан твердо.

Своей фразой он скрепил обряд перехода камня новому владельцу, дабы алмаз не потерял своей силы.

Протянув руку, он медленно взял огромный алмаз в свою широкую ладонь. Камень был тяжел и имел гладкие прохладные грани. Неожиданно прозрачный алмаз неясно засветился и начал переливаться всеми цветами радуги. Но в следующий миг этот свет исчез, и Кристиан понял, что камень краткими отсветами отметил своего нового владельца.

Уже через мгновение перед взором молодого человека возникло странное отчетливое видение. Как будто он еще мальчик и сидит в большой лодке под парусом. Рядом с ним находился широкоплечий русоволосый мужчина, тот самый, которого он недавно видел в своих видениях в осажденном граде. Этот мужчина сидел рядом с Кристианом-мальчиком и что-то говорил ему, указывая на далекий еле видимый остров. Кристиан ощущал, что вокруг жутко холодно, а пронизывающий ветер дует ему в лицо. Однако он смотрел на мужчину и чувствовал, что хочет внимать каждому его слову, словно тот ему очень близок. Как и в прошлый раз, видение было беззвучным, и едва Кристиан напряг слух, чтобы услышать хоть звук, как яркое видение исчезло. А перед его глазами вновь престал древний прозрачный камень.

Опомнившись, молодой человек окинул победным темным взором девушку и, более не сказав ни слова, стремительно развернулся и направился прочь из ее спальни.

Слава с любовью смотрела ему вслед и думала о том, что Кристиан так обрадовался ее дару, что даже забыл поблагодарить, ибо немедля устремился разрешать свои проблемы с долгами.

– Он у меня, – лишь одну фразу произнес фон Ремберг.

Его звучный баритон прозвучал громким эхом в округлой каменной зале. Взор Верховного устремился на вошедшего молодого человека с белым волком, и он пораженно проскрежетал:

– Кристиан, мой мальчик, тебе это удалось?

– Да.

– Пошли вон! – тут же приказал Верховный жуткий хрипом.

Монахи, стоявшие по краям комнаты, послушно устремились прочь из каменной залы. Фон Ремберг замер на месте и следил за тем, как братья Ордена проходили мимо него к дверям. Белый хищник послушно уселся у ног молодого человека. В это время Верховный жрец Лионель тяжело слез со своего пьедестала и проковылял к Кристиану. Когда дверь за последним монахом закрылась, молодой человек вытянул руку из-под плаща и протянул округлый сверток из светлой ткани. Фон Ремберг медленно развернул кружевной платок, и Лионель задрожал от напряжения.

– В это невозможно поверить! – прохрипел Верховный благоговейно, протягивая к камню трясущиеся руки и боясь раньше времени схватить его. – Давай мне его, давай!

– Я отдаю вам в… – Кристиан не успел договорить, как ощутил жуткую боль в голени. Он резко дернулся и обратил взор. Белый волк, прокусив острыми зубами сапог, впился в его ногу, сильно дергал головой и злился. Кристиан не понимая, что происходит, начал отдергивать ногу, прохрипев: – Лихой, прекрати!

Белый волк сразу же отпустил его. Кристиан вновь обратил лицо к Верховному, который дрожащими руками почти уже обхватил камень. Именно в этот миг перед глазами молодого человека отчего-то всплыл ласковый золотистый взор Славы и тот момент, когда она сказала, что любит его. Ее слова до сих пор вызывали в Кристиане непонятную дрожь. В его голове неожиданно пронеслась мысль о том, что никто и никогда не любил его так сильно, как эта девушка, ибо только из-за глубокой и вдохновенной любви она могла отдать ему этот бесценный камень. Однако тут же его холодный разум взял верх над глупыми чувствами, прогоняя эти трепетные мысли, и он нахмурился.

– Да, да. Я беру этот камень в дар! – выпалил быстро Верховный и резко выхватил древний кристалл из руки молодого человека. – Отныне у меня есть то, что следует показать нашему Повелителю…

Верховный цепкими руками впился в камень, сжимая его в ладонях. Кристиан невольно отметил, что алмаз отчего-то не засветился тусклым светом изнутри, как это было в тот миг, когда Слава отдавала ему камень в дар. Верховный отвернулся и засеменил к своему каменному трону. Но, вдруг что-то вспомнив, жрец Лионель обернулся к фон Рембергу и приказал:

– Ах да, Кристиан, в данную минуту брат Бертран разговаривает с нашими братьями, приехавшими из Амстердама. Я считаю, тебе тоже будет полезно переговорить с ними. Ступай!

– Слушаюсь, ваше святейшество…

Быстро пройдя через парадные двери, фон Ремберг, перепрыгивая через две ступени, устремился на второй этаж. Он знал, что надо как можно скорее отправляться в путь, потому что местонахождение книги могло измениться. Он не был в усадьбе несколько дней, уехав из нее еще в тот памятный день, когда девушка подарила ему Великого Владыку.

Три дня назад приехали австрийские монахи, посвященные в ордене, и заявили, что вторая часть древней рукописи Светлых находится где-то на севере Европы, но точного места они указать не могли. Услышав эти слова, Кристиан неожиданно вспомнил о древнем алмазном камне, который ему удалось заполучить от девушки. Насколько он помнил, в первой части книги Светлых было указано, что Великий Владыко может указать место, где в настоящее время находится вторая часть рукописи, так как в конце первой книги был изображен некий знак, который служил ключом к разгадке.

Из-за этого почти двое суток и последнюю ночь Кристиан и брат Бертран бились над этой тайной, помещая великий алмаз Инглии то сверху на этот символ, то сбоку. Но ничего не выходило. Лишь сегодня поутру на фон Ремберга нашло некое озарение. Едва проснувшись, Кристиан, спавший на стуле в своей мрачной келье, приподнял голову и неожиданно заметил, как древний алмаз отбрасывает разноцветные тени на стол. Поскольку солнечный луч, падающий из окна на потолке, освещал камень в тот миг. И Кристиана тут же осенила догадка. Чуть позже, как раз с помощью солнечных лучей, преломленных через древний самоцвет и направленных на книгу, молодому человеку удалось различить в тайном преображенном знаке некий герб. Сразу же узнав герб определенного города, фон Ремберг с ликованием осознал, где следует искать вторую часть древней рукописи Светлых.