Цитаты из книги «Любовь и пустота»

И отвечал: это значит, что монах все должен делать в интересах монастыря. Мы – братия не формально, в силу единства избранного подвига, но братья подлинные – кровь нашего Спасителя течет в наших жилах

И для меня это безвидное видение до сих пор свидетельство того, что только во Христе возможно истинное монашество, и там, где само монашество превращается в нечто самодостаточное, в идола, требующего человеческой крови, уходит эта красота Христова.

Новогодняя ночь. Отгремели салюты, и совсем скоро, через несколько часов наступит утро нового года. Молодой человек, едва держась на ногах, неистово стучится с улицы в наглухо закрытые ворота монастыря: – Выпустите меня отсюда!

Чистый взгляд и безупречный слух! Они были утеряны еще на заре человеческой истории, но человек не перестал давать имена – эта способность иссякает в нас по мере оскудения способности удивляться.

Нагих одели? Больных посетили? Странников приютили? Голодных накормили? Жаждущих напоили? Вот и все. А потом каждый идет туда, куда ему и следует – в радость Господа или в муку.

Где еще семья себя и обнаруживает, как не в совместном преломлении хлеба? Вспоминается старичок из чудесного фильма «По семейным обстоятельствам». Он вопрошал героиню картины: «Есть ли у вас дома большой круглый стол?» – и сокрушался: «Как же это плохо, что из нашего быта исчезли эти почтенные хранители семьи!»

У преподобного Исаака Сирина есть такие слова: «Не говори, что Бог справедлив, ибо в справедливости есть примесь зла. Бог несправедлив к нам, поэтому Он Бог Любви

пропадает? Подобный вопрос, помнится, мучил преподобного Антония Великого, и ангел ответил ему: «Антоний, все это суды Божии. Внимай себе и спасешься». Писание дается нам как некий ориентир

Бездушный ледяной камень, который хранит в себе холод даже в самый жаркий день, вдруг согревается словом старца, тает при голосе боголюбца, не в состоянии удержать в себе молитвенный ответ. Проще разговорить камень, чем разбудить сердце. Легче быть камнем, чем человеком. Камни так редко очеловечиваются, но люди часто каменеют. Наши сердца замерзают до самого глубокого «окамененного нечувствия», и вернуть им былое тепло стоит большого труда, если не чуда. Как с нами такое случается – у каждого своя история. Но мы – христиане, пусть даже и с нечувствительными сердцами, с окаменелостями внутри, и как-то с этим надо жить, и как-то с этим надо молиться.

Современному человеку мешает приобщиться к Церкви отсутствие любви: во-первых, в своем собственном сердце, во-вторых, в церковной общине, и оба эти момента тесно взаимосвязаны. И мир, и Церковь страдают от недостатка любви. Нас с головой накрывает бессердечие и равнодушие, мы научились прикрывать свой эгоизм и себялюбие духовными упражнениями, но теплее не становится ни сердцу, ни миру