Тони терпеливо дослушал меня до конца, а потом активно начал щипать меня вопросами по контрабасу. Его совершенно не смущала моя полная неосведомлённость. Он подталкивал меня к выводам, которые я пока не готов даже себе озвучить. Ну, уж очень всё мерзопакостно в этом деле. Хотя никаких реальных данных пока нет.

Через час он вскочил со стула и стал нарезать круги по комнате, изредка бросая на меня хитрые взгляды. Потом изрёк:

– Весьма любопытно. Но я не услышал ни одного факта, который обосновывал бы ваше задержание. Я немедленно начну собирать все доступные материалы по этому делу. Перед заседанием суда мы ещё раз встретимся и всё обсудим. Не вижу никаких причин для вашего дальнейшего содержания под стражей.

Господи, его слова да Богу в уши. Долго и насильно. Меня аж в пот бросило. Хоть один морально поддержал. Может и по долгу службы, но душу греет.

– Да, ваша семья передавала вам наилучшие пожелания. К сожалению, до заседания суда у вас не будет никакой возможности звонить и принимать посетителей. Но это недолго.

Мы учтиво раскланялись, и Тони нажал на кнопку вызова охранника.

«Ну что, быстро, ёмко и всё по делу», – у меня на лице плавала улыбка давно забытого чувства глубокого удовлетворения, ранее присущая только настоящим советским людям.

Пока мы ждали вертухая, я продолжал пребывать в приподнятом состоянии и непрерывно как заклинание твердил про себя: «Нам бы только день простоять, да ночь продержаться…»

Появление хмурого охранника дало повод ещё раз раскланяться и разойтись. Встреча вызвала такой подъём положительных эмоций, что я в такт шагам начал довольно внятно напевать:

– Так за царя, за Родину, за веру, мы грянем громкое "Ура-ура-ура!"

Последнее "Ура!" очень удачно попало под удар закрываемой двери в камеру. Ну что ж, день прожит не зря. Настроение бодрое. Прищурившись, я внимательно оглядел камеру и стал негромко цитировать наиболее выдающиеся перлы наших лидеров прошлого века:

– Конспигация, конспигация, и еще гас конспигация, товагищи! Кто не с нами, тот против нас. Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами⁸⁰!

Я бездумно разглядывал загаженный потолок, когда завалился запыхавшийся молоденький вертухай и, не переводя дыхание, выдал редкую по длине тираду:

– Срочно собирайтесь. Тюрьма переполнена. Ждём большое пополнение. Вы должны через пять минут освободить камеру. Свои неиспользуемые вещи можете оставить здесь. Мы о них позаботимся. До вечера вы будете находиться в таможенном офисе, а затем мы решим, что с вами делать.

– У меня суд только завтра. Что-то случилось?

– Тюрьма переполнена. Для вас нет места. Ваша камера будет использована другими заключёнными. У вас есть только, – он выразительно посмотрел на часы, – Четыре минуты на сборы.

– Ну, хорошо, хорошо, уже собираюсь, – хмуро проворчал я, и добавил уже для себя, – Что мы, авралов не видели? Очковтиратели везде одинаковы. Потёмкинсоны.

Я послушно слез с кровати, подтянул спадающие джинсы. Огляделся. Прихватил пару пачек сигарет, зажигалку и расчёску. Вроде бы и весь мой скорбный скарб на день. Поскрёб солидно отросшую щетину. Подумал и швырнул очередной уже заветревшийся несъедобный завтрак в мусорный пакет. Надо же, попал! Ну не совсем в пакет, но почти точно.

– Можно я по пути хоть мусор выкину? – задал я риторический вопрос нервничающему вертухаю.

Он молча кивнул, не сдерживая брезгливой гримасы. Ишь ты, чистоплюй хренов. Сам бы взял и посидел пару недель в этой дыре и тогда уж точно постыдился бы нос воротить. Но ничего, какие его годы. Пооботрётся, притерпится. Видно, в «собачью» смену на выходные не попадал. Значит, ещё успеет насладиться прелестями местной жизни по полной программе.

В предбаннике меня ждал смущённый Костик и парочка здоровенных амбалов в полицейской форме.

– Добрый день, – стараясь быть исключительно вежливым, обратился я к Костику, – Что за цирк сегодня?

Костик помялся, пожал плечами и туманно произнёс:

– Мне сказали вас сопровождать.

– А эти что здесь делают? – я кивнул в сторону истуканов.

– Они тоже вас будут сопровождать.

Полицейские, словно очнувшись, синхронно подошли ко мне и тот, что чуть пониже, медленно протянул:

– Всё вынуть из карманов, повернуться к стене, ноги на ширину плеч, руками упереться в стену над головой.

Очень вразумительно. Хорошая операционка у этой модели клона. Я вытащил сигареты, зажигалку и расчёску. Повертел в руках, не зная, куда их деть. Несколько нерешительно сунул в руки полицейскому. Потом старательно вывернул карманы и повернулся к стене.

Сначала меня обыскал тот, кто повыше. Посопел и что-то тихо сообщил напарнику. Тот недовольно взрыкнул и самолично приступил к повторному обыску.

– Скажи им, что из моей камеры кроме туалетной бумаги сейчас вынести нечего. Остальное капитально забетонировано, – сообщил я Костику, – Слушай, я могу вообще раздеться, если эти голубки соберутся пойти по третьему кругу. Достали уже своим лапаньем. Пусть лучше мои трусы обнюхивают, извращенцы.

Костик что-то негромко сказал невысокому. Тот сморщился и медленно пошёл к выходу. То ли слова Костика ему не очень понравились, то ли Костик опять забыл про гигиену полости рта. Так или иначе, но цели он явно достиг. Теперь я начал полностью осознавать, почему американцы вечно жуют резинку, повёрнуты на стоматологии и весьма почтительно относятся к скунсам. А тут на свободе такой выдающийся перорально-пердюнальный экземпляр, хоть из захолустного, но силового ведомства. И с познаниями в русском языке. Это на кого хошь произведёт неизгладимое впечатление.

Бедные силопцы! Впереди у нас совместное путешествие. Просто уверен, что пройдёт оно в гробовой тишине, если Костик не законченный садист. А потом обоснованно порадовался, что у меня сегодня будет отдельное место, заботливо изолированное от таких сопровождающих.

Моё эксклюзивное право.

Я восторженно таращился на полупустые улицы, уже присыпанные утренним снежком, ещё не до конца осквернённым спешащим на работу трудовым народом. Вот так бы часами сидел и наслаждался. Может сейчас таможня выделит мне со своего барского плеча комнатушку с окном? Хотя вряд ли. А если и дадут, то только запирающийся чулан или без окна, или с видом на помойку.

Мелькнул указатель Mustola. Значит, меня везут в местный центр таможенного оформления. Здесь же расположены обе мною эксплуатируемые финские компании и склады, склады, склады. Место скучное и унылое, но уж явно предпочтительнее моей тюремной камеры. Ну, хоть слегка передохнём перед завтрашним судом. Соберём беснующиеся мысли в одну маленькую кучку.

Меня подвезли к одному из двухэтажных зданий, занимаемых таможенниками. Раньше я иногда мимо проскакивал, но никогда внутри не был.

– А можно я тут по парковке пока погуляю? – невинно спросил я у Костика.

– Нет. Вам надо быть внутри.

– Обрыдло. Может, всё же прошвырнёмся? А если под ручку?

– Швырять ничего нельзя… гулять нельзя… ручку попросите у следователя… – Костик сморщился, подыскивая подходящие слова, – Сидеть вам сегодня… запертым здесь. Да. Это так.

– На «так» есть рифма – му… непонятливый мужчинка такой… со странностями.

– Но это не есть рифма. Рифма – когда… звучность … или звучит одинако.

– Переводчику видней. Хотя точно, не «Калевала»⁸¹.

Мы двинулись к двери. Полицейские помялись и остались у машины.

– Конвой свободен, — негромко произнёс я, – Ищите другой объект ощупывания, рукосуи силопные. Ваши руки не для скуки… сиволапы-сцуки.

Костик завёл меня на второй этаж и распахнул передо мной дверь.

– Ну, здассьте… в Новый год, – непроизвольно вырвалось у меня.

В обширном кабинете за центральным столом восседал Лось собственной персоной. По левую руку гордо пристроилась Пышка. Ещё парочка индивидуумов шушукалась за дальним столом.

– Не понял? – я обернулся к Костику, – Так тюрьма действительно переполнена или это такой прикол?

– Мы решили провести последний допрос перед судом.

– Мы решили. Это такой таможенный стёб? – я непроизвольно хмыкнул, – Опять хотите совместить неприятное с бесполезным, трудоголики?

– Есть только несколько вопросов. Надо уточнить ряд деталей.

– И долго мне здесь торчать? Из-за ваших уточнений?

– К вечеру мы отвезём вас назад в тюрьму.

– Значит, целый день. Ох, как нравится мне ваша работа, господа таможенные мечтатели-изыскатели. Сами себе херни напридумывали, а теперь ещё и сами в ней захлёбываетесь. Нормальненькое такое создание напряжённого рабочего графика.

– Мы сможем провести допрос без участия вашего адвоката? – голос у Костика предательски дрогнул.

– Ну… – в голове у меня моментально ожил генератор гадостей, но ничего путного выдать не смог, – А почему бы и нет? Несколько вопросов… и золотой ключик у меня в кармане. В смысле… дадите потом припасть на полчасика к кислороду?

Костик на всякий случай закивал головой и оживлённо закудахтал с Лосём. Минут этак на пятнадцать.

За это время я успел неторопливо снять куртку. Не обращая внимания на зардевшуюся Пышку, подтянул хронически спадающие джинсы вместе с трусами. Потом демонстративно обнюхал пальцы и нагло нацедил себе чашечку кофе из термоса, стоящего на столе перед Пышкой. Вздохнул и подцепил парочку кусочков сахара из вазочки. Никакой реакции. Пышка только кивала головой и украдкой косилась на Лося. Но тот был занят беседой и нас игнорировал. Раздолье, блин. Хоть заложников захватывай для выдвижения требований. Угрожая горячей бурдой и нервнопаралитическими носками. Я шумно выхлебал чашку и наполнил заново. Жизнь – не только медовые соты без пчёл, но с воском в зубах. Такое ценить надо.

Наконец Лось шумно выдохнул и вытащил из своей сумки пару довольно увесистых книг и положил перед собой. Затем пошарил там ещё. С довольным видом выудил потрёпанную тетрадь и углубился в чтение. Ну, просто Спиноза Роденов. Нет, чтоб всё сделать по-людски или хотя бы по-человечески. О здоровье там справиться, за жизнь поговорить, о том, о сём и прочем разном. А так, сорвали с насиженного места и ещё целое представление раскручивают. Почти ожившая картина сознательного товарища Серова «Ходоки у В.И. Ленина». Все вон как почтительно взирают на мудрого Лося и наслаждаются сопричастностью к такому учёному человеку. Для полного счастья здесь не хватает только Феликса Эдмундовича или его аватара. Жаль, не дотянул железный старик до наших дней. Повезло внукам недобитых белофиннов.

Лось, упорно ковыряясь в тетрадке, то морщил лоб, то смешно взбрыкивал бровями. Потом оторвался, похрустел пальцами. Откинулся на стуле. Немного подумал и отдал короткую команду Костику. Тот засуетился, схватил со стола заранее подготовленные листочки и стал зачитывать протокольное вступление.

Я благодушно прервал его:

– Да согласен я со всем. Не надо мне это каждый раз зачитывать.

– А вот здесь и английский перевод есть, – Костик вытащил распечатанный лист из своей пачки и услужливо подсунул его мне.

– Что и его подписать?

– Нет. Это чтобы вы потом не говорили, что… – он запнулся, – … что есть претензии.

– К пуговицам претензий нет, пришиты намертво – не оторвешь. – Глядя на вмиг ошалевшее лицо Костика я торопливо добавил: – Это Райкин. Наш локальный говорун-классик. Почти дословная цитата. Может не к месту, но означает, что я точно согласен. В натуре, господин толмач начальника.

– Тогда начинаем допрос без вашего адвоката, – сладко сказал Костик. Просто невооружённым взглядом видно – всей душой болеет наш агроном за посевную!

– Начинайте.

– Вы подтверждаете всё сказанное на предыдущих допросах?

– Да.

– Хотите что-либо добавить или изменить?

– Нет.

Лось, наконец, оторвался от своей тетради. Упёрся в меня вмиг потяжелевшим взглядом и веско произнёс:

– Что такое инвойс?

– А вы не знаете? Могу показать. Их там полно среди моих арестованных бумаг.

– Я вас спрашиваю, что такое инвойс?

– Документ, который предоставляется продавцом покупателю, – начал я осторожно, лихорадочно продумывая, что за гадость может скрываться за таким тупым вопросом. Уж больно Лось решительно настроен сегодня, – Счёт на оплату товара или услуг.

– Что в инвойсе должно обязательно содержаться?

– Обязательно должно? Дата, номер инвойса, референс, сведения об отправителе и получателе, перечень и описание товара, их количество и вес, цены за единицу и общая. НДС, если есть. Обязательно также указывается условие поставки. Остальное обычно зависит от требований бухгалтерии продавца или контрактных обязательств. Обычно вписываются форма и условия оплаты, некоторые особенности доставки.

– Кто готовит инвойс?

– Продавец товаров или услуг, естественно.

– Продавец, – протянул Лось, – Конечно же, продавец. И только продавец. И никто кроме продавца.

Я с подозрением стал разглядывать развеселившегося Лося. С утра полистал книги и умом тронулся? Или в своей тетрадочке откопал что-то особенное?

– Ваша компания выписывает инвойсы?

– Конечно.

– Подробно расскажите, как готовятся ваши инвойсы, как они поступают вашему клиенту и как их получает ваша бухгалтерия.

Настороженно поглядывая на Лося, я с полчаса описывал механизм инвойсирования и поступления по ним денег. Бухучет. Нудные бодания с налоговой по размеру возврата НДС. Ну и прочую рутинную лабуду.

А в голове всё тревожнее звучал сигнал общей тревоги. Вот только я пока никак не мог уловить смысл уготованной мне ловушки. Или Лось сам от своих новых познаний так тащится? Вон даже пальцами барабанит от нетерпения. Ещё бы ногами засучил и стал повизгивать. Вот уж воистину многие знания – многие печали⁸². Интересно, а медики хоть раз изучали пагубное влияние знаний на неокрепший мозжечок таможенников?

– Ну, с этим достаточно, – голос Лося приобрёл мягкие покровительственные нотки, – А почему у вас на счету так много денег, не подлежащих налогообложению?

– Это деньги клиентов. Ежемесячно мы делаем текущие сверки. В конце календарного или фискального года мы проводим окончательные взаиморасчеты, и тогда появляется окончательная сумма, по которой проверяется правильность начисления налогов.

– Да-да, я понимаю, – Лось заглянул в свою тетрадочку, – Понимаю выплаты авансов. Расчёт долгов. В Финляндии это называется riscontro, а в Англии – accounts receivable.

– Не совсем так. Ресконтро – это вспомогательная бухгалтерская книга, состоящая из частных лицевых счетов. По согласованию с аудиторской компанией я представляю ежемесячные согласованные таблицы текущих взаиморасчётов с клиентами – Statements. Ну, а упомянутая вами дебиторская задолженность подлежит погашению в течение короткого срока. Обычно это недоплаченный остаток от контрактной суммы. У меня такое редко случается. Я больше работаю на доверительном управлении чужими деньгами. Trust managing, так сказать.

Лось выслушал, недоверчиво хмыкнул и опять уткнулся в тетрадь и обвиняюще выдал:

– Важной частью ресконтро является выставление инвойса, независимо от того приходит платёж до или после.

– Да кто бы спорил. Куда же без них? Иначе меня бухгалтерия с аудитом без соли съест. Инвойс обязан быть и точка. Краеугольный камень. Основа нашего бытия, так сказать.

– С помощью чего вы делаете инвойсы: карандашом, на печатной машинке или на компьютере?

«Виртуально, блин» – чуть не сорвалось у меня с языка, но я смиренно сообщил, – Компьютером изволим пользоваться.

– У нас в распоряжении ваш персональный компьютер марки iMac… без клавиатуры и мыши. Там мы найдём все инвойсы?

– Не сомневаюсь. Даже со всех присланных оригиналов там есть отсканированные копии. Но учтите, в моём компе стоит две разных операционки. Можете пошарить в любой из них. Вы, наверное, ещё и флешки все собрали? Там информации на терабайты. Э-э-э, а где моя любимая клава с магической мышкой?

Лось не удостоил меня ответом. Задумавшись, он бесцельно крутил в руках свою заветную тетрадочку.

«Что-то у него заело или не так пошло» – удовлетворённо подумал я и неожиданно чихнул. Хорошо так. Победоносно. С толстой соплей, агрессивно повисшей на кончике носа.

Я покраснел и стал лихорадочно комкать листок с британской казуистикой, всё ещё лежащий передо мной. Спасла положение Пышка. Она вытащила из сумочки пакетик одноразовых бумажных носовых платков и протянула его мне. Я смачно высморкался и повертел пакетик в руках. Сдуреть можно. Носовые платки от фирмы Lotus с трогательным названием Nessu.

– Да уж, конечно, не ссу, – утвердительно ответил я на этот знак судьбы. Действительно занимательно⁸³. Вот так даже внешние силы подталкивают быть готовым к обороне.

Тут Лось откинулся на стуле и спросил:

– Как, куда и кому направляются инвойсы в каждую из компаний, с которыми вы работаете? Очень и очень подробно.

– За какой период желаете полюбопытствовать? – деловито спросил я, подшмыгивая носом.

– За последние три года.

– А может, этак быстренько проскочим только последние шесть месяцев?

– Нет.

Ну нет, так нет. Я медленно и старательно стал перечислять с полтора десятка российских компаний и вспоминать имена многочисленного бухгалтерского люда. Бред полнейший. Главбухов я ещё с трудом, но помню, а остальных точно нет. Иногда я вставлял славные имена литературных героев. Для внесения разнообразия в эту тягомотину. Москвичам немного повезло с ильфовскими петровцами. Даже часть белогвардейских булгаковцев им перепала. На этом я решил остановиться и для Питера оставил реальные персонажи. Может не потому, что осознал, а потому что иссяк мой жидкий литературный запас. Всё равно это никак собравшимися не фиксируется и явно используется как истощение сил противника перед решительным штурмом.

Лось прервал меня долгожданной фразой:

– Достаточно. Сейчас сделаем перерыв на ваше курение, а затем потом продолжим.

Но насладиться сигаретой мне не дал Костик. Он заныл, что на месте курения холодно, надо курить поменьше и вообще, последняя треть сигареты смертельна для курильщика. Достал, как я их называю «кабы ЗдОХ» – очередной словесный поборник Здорового Образа Холостяка. Ни себе ни людям. С вечным лозунгом «Умирать надо в здоровом теле». Лучше бы себе почаще в рот заползал с разными приспособлениями.