В ответ сонный вздох и шорох одеяла, скользящего по спине, белеющей в темноте. Вот открылись его лопатки, крепкие мышцы спины, поясница… отстраненно подумала, что маг может спать без пижамы, и перестала тянуть. На мгновение задумалась, как же его разбудить. Ведь магией действовать нельзя, свет включать опасно, звать громче страшно, подушку сверху уронить некрасиво и водой побрызгать нельзя: из-за запаха проснется взбрык. Вдохнула-выдохнула и…

– Дейр, милый? – Ладошка нежно скользит по его плечу, достигает шеи и забирается в светлые локоны. – Проснитесь, дорогой, нам нужно поговорить…

В это мгновение я была уверена, что он от прикосновения проснется или, как и днем, отреагирует на слово «милый», но все оказалось куда более прозаично, он от другого подскочил на кровати.

– Поговорить?! – Сонный хрип и мужские ладони сходятся, чтобы сделать хлопок. Вовремя поймала его руки, не позволила зажечь свет, отчего он удивленно вскинулся: – Ирэна?!

– Я, – не удержала вздох облегчения, поняв, что стихийник проснулся, а вечнозеленый оккупант все еще спит.

– Что случилось? Почему вы здесь? – Профессор пересел ближе ко мне, взял за плечи. – Что-то плохое приснилось?

– Скорее стряслось. Скажите, вы с растениями хорошо ладите?

– Ну… – Видимо, такого вопроса он не ожидал и замешкался с ответом. – Я не сильно развивал этот дар.

– Но подчинить их своей воле можете, так?

– Могу. – И руками провел по моим плечам, спрашивая с иронией в голосе: – Так вы ко мне средь ночи явились из интереса?

– Не только, – возразила я и попросила сбивчиво: – Активируйте ваши маг-потоки древяниста и прощупайте основание шеи.

– Чьей?

– Моей.

Хмыкнул, сверкнув улыбкой в темноте, и, не убрав рук с моих плеч, подключил к прощупыванию потоки. Видимо, со сна он не сразу понял, где у меня основание шеи, вначале взялся за мочки ушей, затем ласково скользнул вдоль скул к подбородку, провел потоками по горлу и у самых ключиц наткнулся на взбрыка.

– Что за?!

– Подарочек от обитателей Академии МагФорм, он всю мою комнату оплел, выдохся и почему-то ко мне полез… погреться.

Девятый напряженно молчал и, погрузившись в тяжелые раздумья, ладонями несколько раз провел по моим рукам. Вниз-вверх.

– Погреться? Если бы, – протяжный выдох и признание, явно давшееся тяжелее вдоха, – он искал источник.

– Шутите? В паре метров от кровати была ванная, вот там уж водных источников неограниченное количество.

– Ирэн, он к вашим искрам потянулся и, кажется, пригрелся…

– Как? Я же… – С ужасом осознала, что он ко мне прицепился надолго, и во мне шевельнулась паника. – Нет, нет и нет! Снимите его с меня. Позовите, пожалуйста, пусть греется на ком-то другом.

– Я его уже минуту зову, не откликается, – признался Дейр виновато. – И сдается мне, императорский взбрык ощутил мощь вашего резерва, поэтому и…

Внутренне похолодела и сжалась от ужаса. Он не может быть императорским. Не может!

– Вы смерти моей хотите? – чуть ли не прорычала я. – Императорский, он же… он же… Он не жуткую аллергию вызывает, а травит и отправляет в мир иной восемь человек из десяти!

– И все-таки он именно императорский и весьма почтенного возраста. Наверняка совсем недавно был выброшен, как мусор, из оранжереи. – Стихийник задумался на мгновение и сказал: – А знаете, Ирэна, может быть, взбрык откликнется и подчинится вам, если действовать с лаской…

– Что-о-о-о?

– Ну, меня вы именно так и пробудили. – Профессор вновь потер затылок.

– Но откликнулись вы с совсем другими словами, – упрекнула я.

– Хорошо, в следующий раз я скажу то, что думаю. – Он просиял очаровательной улыбкой. – И с удовольствием посмотрю, как вы отреагируете на фразу: «Дорогая, замолчи и продолжай. Мне все нравится».

И мой страх перед зеленым оккупантом ушел на второй план из-за искреннего негодования. Да как девятый смеет подобное мне говорить, пусть я и служка, и маг-опекаемая криба, и псевдоневеста в одном лице, но никак не одна из этих его… не леди.

– Да как вы…

– Тихо! – Профессор оборвал меня на полуслове и резко притянул к себе. Сжал так, что мои ребра затрещали, а для слов попросту не хватило воздуха.

– Вы возбуждены и опасны.

От такого заявления я дернулась в его руках, но не была отпущена.

– То есть ваше возмущение может вызвать агрессию зеленого питомца, – сообщил Дейр серьезным тоном и, кажется, меня в висок поцеловал. – Ложитесь спать и не спорьте. Лучше всего ложитесь здесь, я как раз за вами понаблюдаю. – И, опрокинув безмолвную меня поверх одеяла, второй половиной накрыл, с самым честным видом сообщая: – Вдруг достучусь до спящего, пока вы здесь…

– А… но и…

– Утром, – приказал он тихо, а после, обхватив меня рукой, прижал к себе. – Спи.

* * *

Проснулась рано оттого, что меня словно бы раскачивает на волнах, под звуки тяжелого хрипа девятого:

– Ирэн! Проснитесь…

Просыпаться не хотелось, я в кои-то веки ощущала себя абсолютно защищенной, невесомой и словно бы парящей.

– Рэш… – совсем тихо позвал девятый. – Хватит грезить о светлом будущем, очнись! Быстрее, он же меня сейча-а-а-а…

Что и кто сейчас сделает с Дейром, я не поняла, но очнулась, едва различив раздраженный шелест взбрыка, который готовился к нападению. Распахнув глаза, некоторое время с удивлением взирала на нелепую картину. Я, укутанная в одеяло, вместе с подушкой лежу в люльке из стеблей, Лесски распят растением на кровати, и пятипалый зеленый изверг с листом над сердцевиной тянет к девятому простыню.

– Это что такое? – возмутилась я тихо.

Новоявленный агрессор дрогнул, повернул листик на меня и нетерпеливо переступил стеблями, как кот лапами, еще и «хвостом» вильнул.

– По ходу дела, это кляп, – со вздохом облегчения сообщил мой маг-опекун и, криво улыбаясь, попытался пошутить: – Уже и не сосчитать, в который раз за последние месяцы я радуюсь вашему пробуждению… – И увереннее: – Ирэн, отзовите его от меня, будьте так любезны.

– Как? – поднялась в раскачивающейся люльке и аккуратно ступила на кровать. – Это же, это же растение! Агрессивное и ядовитое, и…

– Обычный домашний питомец, – оборвал меня девятый, скосив взгляд на вечнозеленый ужас природы, чей лист напряженно дрожал, – ревнивый немного, но не ядовит, абсолютно… для вас.

Листик кивнул и приподнялся над сердцевиной пятилапа, выжидая.

– А теперь похвалите его за расторопность, креативность и внимательность к деталям. – Стихийник хмыкнул, указав на свои ноги, плотно обмотанные темным халатом. – Я вздохнуть не успел и оказался распятым. За такое надо похвалить, – произнес веско и еще более жестко добавил: – Но в отношении других. К себе, а также людям, работающим в доме и изредка его навещающим, попрошу более не проявлять подобную агрессию. Понял?

Это он высказывал не мне, а вечнозеленому, лист которого недоверчиво наклонился, а лапки опять переступили, словно бы он не знал, тянуть дальше простыню или не надо. Накажу я его или нет?

– Ирэн… – напряженно позвал девятый, – ваше слово.

– Взбрык, отставить. Не послушаешься, прикопаю в саду на самом болотистом месте.

– Это не похоже на ультиматум, скорее на поощрение, – заметил Дейр скептически, и обрадованный пятилап продолжил свою деятельность.

Коварно улыбнувшись, я поставила профессора в известность:

– А просто очень хочется знать, что вы сделали, раз он за меня заступился?

– Погладил по плечу… – сглотнул стихийник.

– Врете, – определила я по защитнику, который листиком помотал из стороны в сторону.

– К волосам прикоснулся. Не буду врать, они у вас красивые.

– Несомненно, – скосила взгляд на вечнозеленого и заявила: – Но вы все-таки утаиваете кое-что.

– Ирэна… – Дейр со стоном мученика откинул голову на подушку; к слову, распятым он на святого очень даже походил. И молчал Лесски минуту, пока мой новоявленный питомец упорно подтягивал к нему «кляп». – Ладно, признаюсь. Я вас в шею поцеловал, а попал на взбрыка.

С удивлением посмотрела на деятельное растение:

– И что тебе не понравилось? То, что Дейр с ходу определил твою неядовитость, то, что разбудил и покусился на честь твою зеленую? Или все вместе?

Вечнозеленый остановился. Кажется, подобного отношения он не ожидал. Расстроенно дернул листом и бросил простынь, не забыв пнуть ее напоследок. Растопырил мелкие листики на лапах и хвосте, нахохлился и пошел обниматься к девятому, вернее сказать – обвился вокруг его шеи и что-то тихое прошелестел.

Обиделся.

– Ну, что ты… словно не сто лет назад родился. – И мой маг-опекун мгновенно вошел в роль сочувствующего слушателя. – Конечно, не оценила, она ж из непонятливых и долго думающих. – Осуждающий взгляд в мою сторону и веское: – А еще на ласку жадная, да-да… слишком сдержанная и стеснительная. Не то что я.

Надо ли удивляться, что растительные путы со стихийника тут же опали, а сам он ласково погладил взбрыка со словами:

– Ты только представь себе, я как-то сдуру попросил сделать массаж шеи или пяток, так она мне чуть голову не открутила.

Листик питомца-перебежчика, не понимающего шуток, повернулся в мою сторону и сморщился. Обвиняет.

– Какую дуру вы попросили? – переспросила я.

– Никакую, это присказка, – ответил профессор и, выпутавшись из халата, сел на кровати, продолжая вещать сущую неправду: – А с вампирами наша Ирэна флиртует, соловьем заливается. И встречи назначает таким нежным голосом, что слушать тошно.

– Что?!

Дейр на мое возмущение не отреагировал, а пятилап раздраженно зашелестел, чтоб не прерывала.

– Ирэна, это не вам. – И стихийник продолжил говорить с видом знатока и так, словно бы меня здесь вообще нет: – И ты из кожи вон лезешь, чтобы заслужить похвалу, а она ее либо высмеять пытается, либо принижает ценность твоих усилий. Так что да, я хорошо знаю горький привкус ее неблагодарности.

Напряженное молчание в комнате заполнил сердитый шелест взбрыка, который на меня несколько раз лапкой-побегом махнул.

– Да-да, именно такая, но мы все равно ее очень любим, – ответил девятый. Он стянул с шеи питомца и подмигнул ему. – Так что заканчивай обижаться, и пошли поедим. Я зверски голоден, а ты, наверное, еще больше.

И в ответ на это утверждение вечнозеленый охотно кивнул, спрыгнул на пол и, смешно перебирая лапами, помчался прочь из комнаты.

– Вот и договорились, – просиял Дейр. А затем он неожиданно близко подошел ко мне и крепко обнял. – Рэш, ты умница. Может, и поступила по наитию, но именно так, как надо было. Теперь и я у него в союзниках первого круга, это хорошо.

Первоначально возникшая оторопь отступила под натиском гнева и обиды за неприятные характеристики девятого. Но последующие его слова остановили мой поток возмущения:

– Теперь он постоянно будет в твоей сумке. Ответственный, энергичный, незаметный и со скромным аппетитом. Для охранника самое то. – Стихийник отступил и грозно произнес: – Только хвалить не забывай, для него похвала как болотная прохлада высшего качества. К слову, меня тоже можешь… хвалить и перейти уже на «ты», хотя бы дома.

Я судорожно сглотнула, глядя в его светлые глаза, которые в серости наступающего зимнего утра казались чуть зелеными. Или это у меня галлюцинации от близости раздетого мужского тела.

– Спа-си-и-и-бо, милый, т-т-ты-ы умница.

Прищурился.

– Слова хорошие, но над интонацией и выражением лица еще надо поработать. Потом потренируешься, – хмыкнул он и, накинув на себя халат, потянул меня за руку к двери. – Кстати, спросить хотел: ты в курсе, что у тебя на шее затемнение?