И чем ближе маячила перед ним опасность, угрожавшая его положению, тем сильнее вырастала в нем вера в свою способность ее победить, вера настолько экзальтированная, что он чувствовал себя почти всемогущей личностью.
Мэри готова была, если бы Денис этого потребовал, с радостью умереть для этого юного бога, чью близость ей было так сладко и вместе так горько ощущать: сладко – потому, что она обожала его, горько – потому, что ей предстояло с ним расстаться.
Он тихонько обнял ее одной рукой и прошептал странным голосом: – Как тебя зовут, любимая?– Кристин, – ответила она, недоумевая.– Кристин… а дальше? – Кристин Мэнсон. – Она задышала часто-часто, и Эндрю ощутил теплоту ее дыхания на своих губах.