В лесу

Шумит, звенит ручей лесной,
Лиясь блистающим стеклом
Вокруг ветвей сосны сухой,
Давно, как гать, лежащей в нем.
Вкруг темен лес и воздух сыр;
Иду я, страх едва тая…
Нет! Здесь – свой мир, живущий мир,
И жизнь его нарушил я…
Вдруг все свершавшееся тут
Остановилося при мне,
И все следят за мной и ждут,
И злое мыслят в тишине;
И точно любопытный взор
Ко мне отвсюду устремлен,
И слышу я немой укор,
И дух мой сдавлен и смущен.

1857

Ночь на жнитве

Густеет сумрак, и с полей
Уходят жницы… Уж умолк
Вдали и плач, и смех детей,
Собачий лай и женский толк.

Ушел рабочий караван…
И тишина легла в полях!..
Как бесконечный ратный стан,
Кругом снопы стоят в копнах;

И задымилася роса
На всем пространстве желтых нив,
И ночь взошла на небеса,
Тихонько звезды засветив.

Вот вышел месяц молодой…
Одно, прозрачное как дым
В пустыне неба голубой
Несется облачко пред ним:

Как будто кто-то неземной,
Под белой ризой и с венцом,
Над этой нивой трудовой
Стоит с серебряным серпом

И шлет в сверкании зарниц
Благословенье на поля:
Вознаградила б страду жниц
Их по́том влажная земля.

1862

В степях

1. Ночная гроза

Ну уж ночка! Воздух жгучий
Не шело́хнется! Кругом
Жарко вспыхивают тучи
Синей молнии огнем.

Словно смотр в воздушном стане
Духам тьмы назначен! Миг —
И помчится в урагане
По рядам владыка их!

То-то грянет канонада —
Огнь, и гром, и дождь, и град,
И по степи силы ада
С диким свистом полетят!..

Нет, при этаком невзгодье,
В этом мраке, предоставь
Все коню! Отдай поводья
И не умничай, не правь:

Ровно, ровно, верным шагом,
Не мечася как шальной,
По равнинам, по оврагам
Он примчит тебя домой…

2. Рассвет

Вот полосой зеленоватой
Уж обозначился восток;
Туда тепло и ароматы
Помчал со степи ветерок;

Бледнеют тверди голубые;
На горизонте – все черней
Фигуры, словно вырезные,
В степи пасущихся коней…

3. «Мой взгляд теряется в торжественном просторе…»

Мой взгляд теряется в торжественном просторе…
Сияет ковыля серебряное море
В дрожащих радугах, – незримый хор певцов
И степь и небеса весельем наполняет,
И только тень порой от белых облаков
На этом празднике, как дума, пролетает.

1862

4. Полдень

Пар полуденный, душистый
Подымается с земли…
Что ж за звуки в серебристой
Все мне чудятся дали?

И в душе моей, как тени
По степи от облаков,
Ряд проносится видений,
Рой каких-то давних снов.

Орды ль идут кочевые?
Рев верблюдов, скрип телег?..
Не стрельцы ль сторожевые?
Не казацкий ли набег?

Полоняночка ль родная
Песню жалкую поет
И, тата́рченка качая,
Голос милым подает?..

5. Стрибожьи внуки

Се ветри, Стрибожьи внуци, веют с моря…

на силы Дажьбожья внука, храбрых русичей…

«Слово о полку Игореве»

Стрибожьи чада! это вы
Несетесь с шумом над степями,
Почти касаяся крылами
Под ними гнущейся травы?
Чего вам надо? Эти степи
Уже не те, что в дни, когда
Здесь за ордою шла орда.
Неся на Русь пожар и цепи!
Ушел далеко Черный Див
Перед Дажьбожьими сынами,
Им, чадам света, уступив
Свое господство над степями!
И Солнца русые сыны
Пришли – и степь глядит уж садом,
Там зреют жатвы; убраны
Там холмы синим виноградом;
За весью весь стоит; косцов
Несется песня удалая,
И льется звон колоколов
В степи от края и до края…
И слух пропал о временах,
Когда, столь грозное бывало,
Здесь царство темное стояло;
И путник мчится в сих местах,
Стада овец порой пугая.
Нигде засад не ожидая;
Спокойно тянутся волы;
И падших ратей ищут тщетно
В степи, на клект их безответной,
С высот лазуревых орлы…

1863

«Осенние листья по ветру кружат…»

Осенние листья по ветру кружат,
Осенние листья в тревоге вопят:
«Все гибнет, все гибнет! Ты черен и гол,
О лес наш родимый, конец твой пришел!»

Не слышит тревоги их царственный лес.
Под темной лазурью суровых небес
Его спеленали могучие сны,
И зреет в нем сила для новой весны.

1863

«Маститые, ветвистые дубы…»

Маститые, ветвистые дубы,
Задумчиво поникнув головами,
Что старцы древние на вече пред толпами,
Стоят, как бы решая их судьбы,
Я тщетно к их прислушиваюсь шуму:
Все не поймать мне тайны их бесед…
Ах, жаль, что подле них тут резвой речки нет:
Она б давно сказала мне их думу…

<1869>

Пан

Пан – олицетворение природы;

по-гречески παν значит «все».

Он спит, он спит,
Великий Пан!
Иди тихонько,
Не то разбудишь!
Полдневный жар
И сладкий дух
Поспелых трав
Умаял бога —
Он спит и грезит,
И видит сны…

По темным норам
Ушло зверье;
В траве недвижно
Лежит змея;
Молчат стада,
И даже лес,
Певучий лес,
Утих, умолк…
Он спит, он спит,
Великий Пан!..

Над ним кружит,
Жужжит, звенит,
Блестит, сверкает
И вверх и вниз
Блестящий рой
Жуков и пчел;
Сереброкрылых
Голубок стая
Кругами реет
Над спящим богом;
А выше – строем
Иль острым клином,
Подобно войску,
Через все небо
Перелетает
Полк журавлей;
Еще же выше.
На горнем небе,
В густой лазури,
Незримой стражи
Чуть слышен голос…
Все словно бога
Оберегают
Глубокий сон,
Чудесный сон, —
Когда пред ним
Разверзлось небо,
Он зрит богов,
Своих собратий,
И, как цветы,
Рои видений
С улыбкой сыплют
К нему с Олимпа
Богини-сестры…

Он спит, он спит,
Великий Пан!
Иди тихонько,
Мое дитя.
Не то проснется…
Иль лучше сядем
В траве густой
И будем слушать, —
Как спит он, слушать,
Как дышит, слушать;
К нам тоже тихо
Начнут слетать
Из самой выси
Святых небес
Такие ж сны,
Какими грезит
Великий Пан,
Великий Пан…

<1869>

Вербная неделя

Посв<ящается> маленькой К-и

Что это сделалось с городом нашим?
Право, совсем не узнаешь его.
Сдернута с неба завеса туманов,
По небу блеск, на земле торжество!

С вербами идут толпы за толпами,
Шум, экипажей ряды, пестрота,
Машут знаменами малые дети,
Лица сияют, смеются уста!

Точно какой победитель вступает
В город – и все пробудилось от сна…
Да, – победитель! и вот ему птицы
Словно уж грянули: «Здравствуй, весна!»

1870

Весна

Посвящается Коле Трескину

Уходи, зима седая!
Уж красавицы Весны
Колесница золотая
Мчится с горней вышины!

Старой спорить ли, тщедушной,
С ней, царицею цветов,
С целой армией воздушной
Благовонных ветерков!

А что шума, что гуденья,
Теплых ливней и лучей,
И чиликанья, и пенья!..
Уходи себе скорей!

У нее не лук, не стрелы,
Улыбнулась лишь – и ты,
Подобрав свой саван белый,
Поползла в овраг, в кусты!..

Да найдут и по оврагам!
Вон – уж пчел рои шумят
И летит победным флагом
Пестрых бабочек отряд!

<1880>

«Над необъятною пустыней океана…»

Над необъятною пустыней океана
С кошницею цветов проносится весна,
Роняя их на грудь угрюмого титана…
Увы, не для него, веселия полна,
Любовь и счастие несет с собой она!
Иные есть края, где горы и долины,
Иное царство есть, где ждет ее привет…
Трезубец опустив, он смотрит ей вослед…
Разгладились чела глубокие морщины, —
Она ж летит – что сон – вся красота и свет —
Нетерпеливый взор куда-то вдаль вперяя,
И бога мрачного как будто и не зная…

1885

Мертвая зыбь

Буря промчалась, но грозно свинцовое море шумит.
Волны, как рать, уходящая с боя, не могут утихнуть
       И в беспорядке бегут, обгоняя друг друга,
       Хвастаясь друг перед другом трофеями битвы:
              Клочьями синего неба,
       Золотом и серебром отступающих туч,
              Алой зари лоскутами.

1887

Гроза

Кругом царила жизнь и радость,
И ветер нес ржаных полей
Благоухание и сладость
Волною мягкою своей.

Но вот, как бы в испуге, тени
Бегут по золотым хлебам,
Промчался вихрь – пять-шесть мгновений, —
И в встречу солнечным лучам,

Встают серебряным карнизом
Чрез все полнеба ворота.
И там, за занавесом сизым,
Сквозят и блеск, и темнота.

Вдруг словно скатерть парчевую
Поспешно сдернул кто с полей,
И тьма за ней в погоню злую,
И все свирепей и быстрей.

Уж расплылись давно колонны,
Исчез серебряный карниз,
И гул пошел неугомонный,
И огнь, и воды полились…

Где царство солнца и лазури?
Где блеск полей, где мир долин?
Но прелесть есть и в шуме бури,
И в пляске ледяных градин!

Их нахватать – нужна отвага!
И – вон как дети в удальце
Ее честят! Как вся ватага
Визжит и скачет на крыльце!

1887

«Уж побелели неба своды…»

Уж побелели неба своды…
Промчался резвый ветерок…
Передрассветный сон природы
Уже стал чуток и легок.
Блеснуло солнце: гонит ночи
С нее последнюю дрему, —
Она, вздрогнув, – открыла очи
И улыбается ему.

1887