– Ты чудесно выглядишь! – сказал Сергей, открыв дверь.
– Марина, – начала было Женя, но Сергей, не обращая внимания, обнял ее за плечи и подвел к креслу у журнального столика, накрытого для завтрака.
– Извини, я заказал завтрак на свой вкус, – улыбнулся он.
– Все замечательно и фрукты красивые, особенно груши, – Евгения была рада, что нашлась с ответом. Есть ей совсем не хотелось, а груши она не любила.
– Ты будешь со сливками? – спросил Сергей разливая кофе.
Он намазал круассан маслом и положил на стоявшее перед ней блюдце.
– Да, пожалуй, только совсем чуть-чуть, – машинально ответила Женя.
Солнечный луч каснулся ее лица, и она поморщилась. Она чувствовала как желание овладевает ею. Женя потянулась за виноградиной, но не раскусила ее, а, перебросив за щеку, стала посасывать.
– Надоедливый луч, – прошептала она.
Сергей задернул штору и комната погрузилась в интимный полумрак. Наконец-то сообразил, обрадовалась Женя про себя.
– В твоем номере холоднее чем в нашем, – заметила она, побледнев от напряженного ожидания. Ее лихорадило.
– Я почему-то у тебя мерзну, – обнимая ладонями горячую чашку и потупив глаза, тихо сказала она. Кровь отхлынула от лица, ее глаза потемнели, и тут Сергей подхватил ее на руки и понес на кровать. Она была безучастна пока он снимал с нее одежду. Но вот из безжизненного, ее тело стало упругим, превратилось в тетиву, которую она не смогла удержать.
– Садись поудобнее, – предложила Зина, когда Женя поднялась в ожидавший у гостиницы туристский автобус, – я место для тебя сберегла. Садись туточки, – потянула она Женю. Та вздохнула, протиснулась между Зинаидой и спинкой кресла, уселась у окна. Она смотрела за окно, на цветочную лавку у газетного киоска и проходивших мимо людей.
– Ничего не говори, сама все вижу, – вычиислила Козырева, – ничего так бабу не красит, как секс в охотку. Хороша была на лицо, а сейчас пуще прежнего. А Маринка, сучка злая, со мной свозь зубы поздоровалась, а как твоего увидала, так хвост распустила.
«Зря надеется», засмеялась Женя про себя.
Когда играющий фонтан в Тиволи окатил Зинаиду с головы до ног, она распустила свой тюрбан и стала моложе, но ниже ростом. Мокрое платье не скрывало ее нехрупкие формы. Ее дружок не смог удержаться от комплиментов, но Зина отмахнулась от него, она уже присмотрела другого.
– Вон того мужика видишь?
– Какого? – не сразу поняла Женя.
– Того, пальцы веером! – объяснила Зинаида. – Моим факлонником будет! – уверенно сказала она.
Потом были Неаполь, Сорренто, Помпеи и прощание с Римом.
Ночи Женя проводила с Сергеем, не расставались они и днем. А соседка была счастлива по-своему. Впридачу ко всем своим достоинствам ее поклонник оказался еще и богатым.
– Смотри на какое колье раскошелился, – сказала она Жене, открывая футляр через пару дней после посещения Тиволи. Дорогое колье показалось Жене грубоватым. Зина щеголяла в нем до самого дня отъезда.
– Камнею Гальке отдам, – сказала она, – мой Илюшка дешевку не одобряет. А этот на Москву бабки подбивает. Может и соглашусь, – рассказывала Зинаида Жене, глядя на развалины Помпеи, под аккомпанемент занудных пояснений Марины.
– Настроение у нее не ахти какое, попритихла. Пасть оральную больше не раскрывает, – заметила Зинка.
– Не знаешь, что с Мариной произошло? – спросила у Сергея Женя. Они лежали в кровати, в окно дышала римская ночь.
– Марина на меня коситься перестала.
– Знаю. Я у нее домашний телефон попросил.
– Ах, вот как! Так она решила, что я для тебя сиюминутное развлечение, – Женя попыталась вырваться из его объятийа.
– А какая разница, что она думает? Важно, что об этом думаю я, – удерживая Женю, проговорил он, – а у меня на тебя далекоидущие планы. Я, кстати, надеюсь, что свою разбитную подругу ты оставишь за кадром… Я бы не хотел, чтобы ты дружила с Зиной в Москве.
– Я уже большая, Сережа, – сказала Женя и отправилась в душ.
Флоренция, с ее музеями и обилием скульптур, покорила Женю. Но после открытого для веселья, с необыкновенными ночами Рима, жизнь во Флоренции показалась ей вялой и скучной. Тусклый свет вечерних фонарей, окна с плотно закрытыми ставнями, полупустые улицы, – все показалось ей странным.
– И вот так летом? Пустые улицы и закрытые ставни, будто война. Почему такая разница между Флоренцией и Римом? – удивилась Женя.
– У флорентийцев все по другому, – сказал он, – другой темперамент, они более закрытые. Считают себя аристократами в сравнении с Римом.
– Это несправедливо! – возмутилась она.
В Мурано Женя направилась вместе со всей группой на автобусе и снова очутилась рядом с Зинаидой.
– Случилось чего? – спросила та, – твой-то где?
– Он хочет побродить по антикварным лавкам, а я хочу подруге бусы купить.
– Той, что сарафан красный подарила? – догадалась Зина.
– Ей, угадала, – ответила Женя, – Луизка высокая, ей бусы покрупнее нужны, особенные.
– Ну, валяй, – согласилась Козырева глядя на выбранную Женей низку.
Сама она решила приобрести шесть дорогих фужеров.
– Ты посмотри на цену, – шепнула Женя.
– Ничего, факлонник не разорится, – ответила ей та.
Ваза стояла на столе в номере у Сергея.
– Это античная ваза, – сказал он, – у старьевщика-араба в лавке купил. Тебе не нравится? – спросил Сергей заметив тень на ее лице.
– Она какая-то мрачная, – помявшись, ответила Женя.
– А ты возьми ее в руки, – предложил он.
– Да нет, еще разобью, это же керамика, а ручка отбитая…
– Она древняя, музейный, можно сказать, экземпляр, – ответил Сергей со смехом.
А сколько в ней тысячелетней пыли, подумала Женя. И поверхность шершавая, как с нее пыль стирать. И еще она подумала о том, что нашел эту лавку Сергей случайно. И, кто знает, смог ли бы найти еще раз…
– Цацуля моя приехала! – услышала Женя радостный голос Луизы, доносившийся из телефонной трубки, – спускайся скорее ко мне. Я аджаб-сандал с бараниной приготовила.
– Луизочка, – счастливым голосом почти пропела Женя, – я еще не переоделась.
Луиза жила двумя этажами ниже.
– Давай, цацуля, без лишних разговоров, бегом! Я тебе что-то про Сергея расскажу.
– Бегу, Луизочка!
Лифт где-то застрял, и Женя побежала вниз по лестнице.
– Ты феноменально выглядишь, дорогая! Психиатр Сергей Доренский добился того, чего не смогла добиться психиатр Луиза Гугушвили!
– Это – тебе!
Женя надела привезенные из Венеции бусы на шею Луизе. Статная Луиза напоминала Екатерину Дашкову.
– Раскошные бусы! – Луиза расцеловала Женю и выхватила из ее рук пачку фотографий, – дай посмотреть!
– Я про тебя Сергею ничего не рассказывала…
– Молодец, правильно сделала, – Луиза продолжала рассматривать фотографии.
– Луизик, расскажи, что узнала! Не томи меня!
– Коллеги из Института Сербского рассказали: жена была старше его на 16 лет.
– Ужас! – воскликнула Женя.
– Она была повар в институтской столовой, а он в девятнадцать лет остался один. Вот она и стала его прикармливать. А потом поселила у себя…
– Сердобольная! – всердцах воскликнула Женя.
– Не ревнуй, ее уже больше нет, и извольте слушать, сударыня, – прервала ее Луиза, – комната у нее была в коммунальной квартире. Для аспирантуры нужна была московская прописка и они поженились. Потом она пошла к врачу, а у нее, вдобавок к беременности, оказался и рак.
– Бедная женщина! – вздохнула Женя.
– Ей сделали операцию. Прожили они вместе еще 12 лет. Жили они очень обособленно, а перед смертью ей захотелось увидеть родителей, брата и сестру. Они поехали в Минск, там она и скончалась. Он привез ее в Москву на заднем сидении машины и похоронил.
– Какой ужас! – содрогнулась Женя, – Сергей говорил, что уже четыре года прошло… Как ты думаешь, он ее любил?
– Душа – потемки, а душа психиатра, – потемки в квадрате. И не ищи там черную кошку, а то обязательно найдешь, – ответила Жене подруга, – теперь он доктор наук, заведует кафедрой геронтологии…
– Луизочка, Сергей хочет, чтобы я к нему переехала… У него огромная квартира на Ленинградском шоссе.
– Ну и хорошо, твою квартиру сдавать будем. Как раз моя сестра приезжает.
– А когда я из катакомб вышла, я в твоем сарафане была, – сказала Женя.
– Вот и храни его, раз в нем любовь свою встретила… Он же тебя в первый день приметил, верно?
– Да, он сам мне сказал. А до этого я среди мертвецов час провела… Вспомнила, как Катя Монастырская в «Аиде» пела.
– А Славку вспоминаешь? – спросила Луиза, когда подруги уселись за стол.
– Как будто нет, – тихо ответила Женя.
– Уверенности в голосе не слышу, – прокомментировала Луиза.
– Нет, – чуть более твердо сказала Женя.
– Ты в Сергея влюблена? – переспросила ее Луиза.
– Почти, кажется, да, – неуверенно ответила Женя.
– Что-о?! – протянула Луиза.
– Я боюсь, – призналась Женя.
– А ты не бойся, смотри как Сергей на тебя на фото смотрит. Влюблен он в тебя.
– Любовь еще доказать нужно… А аджаб твой вкусней чем блюда в дорогих ресторанах, – сказала Женя.
– Не подлизывайся, Цацуля! Давай лучше выпьем за вашу любовь, – предложила Луиза.
Покончив с аджаб-сандалом, подруги поднялись из-за стола и Луиза сказала:
– Ладно, пойдем к тебе, обновки твои хочу увидеть. А то муж скоро придет голодный.
В лифте Луиза посмотрела на себя в зеркало.
– Для сорока лет я все-таки неплохо сохранилась, но есть надо меньше, а то к критическому возрасту расплывусь…
Вскоре после того как Луиза ушла зазвонил телефон.
– Я соскучился! Приезжай, я обед приготовлю! – сказал Сергей.
Женя засмеялась, она была польщена. Они расстались утром.
– Я так поправлюсь, – решила пококетничать Женя, – мы только что с подругой перекусили, – пояснила она.
– Тогда поужинаем! – предложил Сергей.
– Согласна! – вновь рассмеялась Женя.
Она вела машину и думала, что, наверное, хорошо, что Слава Юровецкий в Австралии. С ним она никогда не чувствовала себя уверенно. Он над ней вечно подтрунивал и постоянно читал ей лекции. Даже в постели он мог посмотреть на люстру и тут же спросить:
– Это что за форма, – мужская или женская?
– Мужская.
– Ну вот, у тебя скрытое желание иметь нескольких мужчин.
– Неправда, – обиженно воскликнула Женя, – я хочу быть только с тобой! А это бывает так редко! – в глазах у нее появились слезы.
– Но у меня нет времени на эту ерунду, – парировал Слава, – кошечки и собачки, этим все занимаются, а я писатель, мне время дорого!
Ну вот, пусть теперь читает лекции своей австралийке, подумала она.
Сзади сигналил какой-то парень, и Женя решила пропустить его вперед. Поровнявшись с нею, он попросил разрешения познакомиться, и она взяла у него визитку пообещав позвонить.
Потом, вырулив к дому Сергея, она позвонила ему и попросила спуститься и помочь с парковкой. женя чувствовала себя неуверенно в этом, совсем незнакомом ей, дворе. Он спустился, расцеловал ее и сел за руль.
– Здравствуйте, – улыбнувшись, поздоровалась она со встреченной у подъезда миниатюрной женщиной.
– Ну, здравствуй, коли не шутишь, – громыхнула та басом. Женя от неожиданности вздрогнула и даже попятилась, а та улыбнулась и вошла в подъезд.
– Серега, я для вас лифт держу! – донесся бас усиленный высокими потолками старого дома.
Они поспешили к лифту.
– Ну, со свиданьицем! – бодро сказала женщина, – вижу вместе вы отдыхали, – сказала она, и снова улыбнулась, окончательно покорив Женю.
– Зоркая ты, Раиса Петровна! – хмыкнул психиатр.
– Да чего уж там! – махнула Раиса Петровна рукой и подмигнула, – у вас цвет загара одинаковый, – пояснила она.
Все засмеялись.
– Ну, прощевайте, – сказала Раиса и вышла из лифта.
– Кто это? – спросила Женя.
– Баринова Раиса, прокурор.
– Никогда никого подобного не видела, – удивленно прошептала Женя.
– Немудренно, такой во всем мире не найдешь, – открывая дверь в квартиру, буркнул Сергей.
В большой, просторной квартире в старом, сталинской застройки, доме внимание Жени сразу привлек палисандрового дерева «Бехштейн».
– Я купил его у соседа, – объяснил Сергей.
– А квартиру? – усаживаясь на банкетку перед роялем.
– Выкупил у соседей, это ведь коммуналка была.
Она слегка отодвинула банкетку, сделала сидение повыше, и, усевшись, опустила руки на клавиатуру.
Полилась музыка, и вскоре психиатр, с легким недоумением в голосе, констатировал:
– Ты играешь как настоящая пианистка…
– Почему «как»? Я и есть пианистка, – немного стесняясь, сказала Женя.
– Я думал, ты – директор школы… музыкальной! – сообразил он и добавил, – но ты не сказала…
– Не школы, а Лицея. Но ты и не спрашивал!
– Это мама? – обратила она внимание на женский фотопортрет на стене.
– Нет, это Зоя. Послушай, может быть пройдем на кухню? – предложил он, – или ты хочешь поиграть, пока я буду готовить?
Она задумалась.
– Ты только посмотри на цветы, они тебя ждут, – позвал он ее, и, заметив, что она направляется к портрету, обнял ее и повел на просторную, но несколько запущенную кухню. Посреди стола стояла прозрачная стеклянная ваза с розовыми тюльпанами.
– А что ты собираешься готовить?
– Осетрину в испанском соусе, – ответил Сергей, и она увидела открытую поваренную книгу на столе.
Евгения взяла книгу в руки. Была она новой, и похоже ее открыли сегодня в первый раз. Слава Богу, подумала Женя, хоть что-то новое ради меня. Портрет в гостиной напугал ее. «Сколько их, этих портретов, по всей квартире развешено», с ужасом спрашивала она себя, «неужели и сексом будем заниматься под взглядом с портрета?»
Сергей наполнил бокалы вином и предложил выпить за их будущие путешествия. На сковородке шипел в оливковом масле лук и Сергей попросил:
– Ты посмотри за луком, а я сейчас приду.
Когда они вернулись в гостиную сервировать стол к обеду, Женя заметила белое пятно на стене в том месте, где раньше висел портрет.
– Твоя жена дружила с Раисой? – неожиданно для себя спросила Женя.
– Нет, Зоя с ее матерью дружила, а Раису терпеть не могла.
– А мне Раиса кажется очаровательной женщиной, – про себя Женя уже решила с ней подружиться.
– Да, она необычная. – согласился Сергей, – помнишь, по городу слухи о людоедке ходили? Так вот, это Раиса ловила людоедку. Потом охранники упустили Потрепко, а она Раисе посылку со змеями прислала. Тут такая стрельба была…
Утром, выпив кофе, Сергей сказал:
– Мне на работу пора, а ты чувствуй себя как дома, – он поцеловал Женю и направился к двери.
– А у меня в 12 педсовет, – сказала Евгения на прощание.
– Позвони мне, когда все закончится, – попросил Сергей и ушел.
Выйдя на лестничную площадку, Женя вызвала лифт.
Этажом ниже лифт остановился, дверь лифта открылась и Женя услышала:
– Оба-на! Поехали, чумички мои! – и Раиса ввела коляску в лифт.
– Здравствуйте, Раиса Петровна. У вас детки как светлячки. Какие прелестные. Глаза как кусочки синего неба.
– Итальянского? – пошутила Раиса, – а я думала, пусть пару-тройку дней поживет, сама поднимусь к тебе, поближе, чтоб познакомиться. Раей меня зови, соседями будем, так?
Женя смутилась:
– Я не знаю…
– Что, не сделал еще предложения? – догадалась Раиса. Женя смутилась еще больше.
– Не боись, сделает! У Бариновой глаз зоркий.
– Какие у вас малыши замечательные, – улыбнулась Женя и погладила детские ручки, – когда-нибудь на рояле играть смогут.
– А сейчас разве нельзя? – спросила Раиса, – я бы инструмент купила, пианинку какую, а может и рояль даже…
– Но они же совсем маленькие, надо подождать хотя бы лет до четырех, – сказала Женя.
– Давай я их в песочницу засажу, а мы поболтаем, – предложила Раиса, когда они вышли во двор, – времечко-то есть?
– Чуть больше часа, у меня в 12 педсовет.
– Вот и добренько.
– Ну, стройте, мои Цери и Тели, – хмыкнула Раиса.
– А как их зовут?
– Петр и Николай!
Дети посмотрели на мать.
– Как царей! – улыбнулась Женя.
– Они у меня и вправду особенные, вон как лопочут.
О проекте
О подписке
Другие проекты