Глава 5

Первый пост я встретила на Разночинном бульваре. Мужчина-сиа заметил меня издали и поднял руку в знак приветствия. Я подошла и приложила ладонь к сердцу.

– Доброго солнца, сестра, – удивительно, этот сиа тоже отлично говорил на хитарском.

– Могу я пройти?

– Можешь, – ответил он после некоторого колебания. – Но ты ничего не изменишь.

– Наверное. Только я никогда не прощу себя, если не попытаюсь.

Сиа сделал странный жест – словно гладил что-то вокруг моей головы.

– Понимаю, сестра. Намерения важнее результата. Иди.

Идти по пустому городу было жутковато. Напуганные люди послушно сидели по домам. Лишь раз я увидела, как сиа усмиряют недовольных, не прибегая к оружию или угрозам. На Ключевой улице из подъезда вывалился мьесс в подштанниках и сильном подпитии, который потрясал пистолетом и истошно орал, что он – бригадир в отставке и не потерпит приказов от каких-то ряженых обезьян. Ближайший пост сиа был в конце улицы, в пятистах метрах, если не больше. Но глаза сквернословящего буяна вдруг остекленели и уставились в одну точку, тело обмякло. Рука с пистолетом безвольно опустилась, отставной бригадир превратился в подобие ватной куклы, медленно развернулся и побрёл домой. В этот момент я до конца осознала, что люди больше не хозяева положения, в Амьере так точно. Чем бы ни закончился переворот, с грозной силой сиа теперь придётся считаться.

Напротив жандармерии я замедлила шаг. Улица, на которой располагалось солидное трёхэтажное здание, выглядела мирной и безлюдной. Никто не готовил сопротивление, не собирал отряды. И к лучшему: не будет бессмысленных жертв. Жандармское управление в Амьере старательно держало нейтралитет в конфликтах между людьми и сиа. Когда месяц назад из столицы прибыли военные, они с радостью уступили им власть. Военные же сразу показали, на чьей они стороне. Тот же капитан Верне даже не расследовал случаи жестокого обращения с сиа. «Мне ещё со скотиной разбираться недоставало!» – заявил он в ответ на жалобу о том, что проданные людям сиа заболевают и умирают через неделю-две.

У входа в жандармерию меня перехватила Ле-Ула. Без грубых полос ткани, скрывавших лицо и фигуру, она оказалась удивительной красавицей – рослая, словно человек, но сохранившая пластичность и грацию сиа.

– Ты не должна мешать, сестра. Вспомни, сколько мы вытерпели. Представь, что нас ожидало.

– Да, – ответила я.

– Это взрослые мужчины. Не женщины, не дети.

– Да.

– Подумай, сколько жизней будет спасено в итоге.

– Да, – в третий раз повторила я.

Ула вздохнула – совсем по-человечески:

– Люди безнаказанно творили такое, что порка кнутом по сравнению – ласка. Мы же не собираемся пытать и мучить.

– Просто убьёте, – закончила я. – Скажи, пожалуйста, вчера ты едва подбирала слова, а сегодня свободно говоришь на хитарском. Знание языка тоже дал Сиале?

– Сиале велик и могуществен, – Ле-Ула приложила ладони к вискам и развела руки. – Он может взять умение одного и передать всем, сделать общей память, наградить уникальным даром.

– Как целительство?

– И это тоже, – она внимательно посмотрела на меня. – Но почему ты спрашиваешь? Разве ты не чувствуешь изменений?

– Видимо, во мне слишком мало крови сиа, – грустно улыбнулась я.

– Не может быть! – горячо возразила Ле-Ула и без всякого перехода засвистела на родном языке.

Вероятно, она ожидала, что великий Сиале и мне подарил способность понимать чужую речь. Но, увы, свист и щелчки остались для меня свистом и щелчками.

– Не может быть, – уже не так уверенно произнесла Ле-Ула. – Ты такая же сестра, как и я, и Ле-Лин, и Ле-Ней, и… Почему же мы получили дар, а ты – нет?

– Наверное, я недостойна.

С виду я человек, росла среди людей, до двадцати трёх лет даже не подозревала о своём происхождении. Имя матери я взяла в знак протеста. От сиа мне достались только три сердца. Если бы не эта неоспоримая деталь, я не поверила бы письму отца: изложенная в нём история казалась взятой из дешёвого бульварного романа.

– Нет, тут что-то другое, – покачала головой Ле-Ула.

Она глубоко задумалась, а я воспользовалась её отрешённостью и ускользнула. Пост у входа в жандармерию пропустил меня без вопросов. Не представляю, когда сиа успели, но они перенесли в здание всё своё нехитрое имущество и припасы. Первый и второй этажи приспособили под жильё: полы в кабинетах застелили матрасами, личные вещи аккуратно сложили вдоль стен, малышей собрали в зале для совещаний, а лишние столы оттуда переставили в столовую.

Мне не препятствовали свободно ходить по зданию и заглядывать в комнаты, напротив, знакомые женщины радостно приветствовали меня, дети, особенно те, которых я лечила, подбегали и обнимали. Как никогда остро чувствовалось, что сиа – не люди. Люди праздновали бы победу, сиа деловито планировали дальнейшую жизнь.

– Здесь мы временно, – доверительно поделилась со мной Ай-Лу́а, пожилая сиа с тёмно-красной гривой. В руках она держала стопку чистых простыней. – За границей Амьера мы вырастим свой город.

– Вырастим? – переспросила я удивлённо.

– Именно. Сиале дал нам способность преобразовывать любую материю в аол. Думаю, дней через шесть-семь мы переселимся.

– Через неделю? – срок показался мне нереальным.

– Или быстрее, – невозмутимо ответила Ай-Луа. – Обязательно приходи посмотреть на процесс, Уна. Это очень красиво.

Она пошла дальше разносить бельё. Прошедшая ночь совершенно переменила сиа. Из беспомощных, растерянных, забитых существ они превратились в уверенных и целеустремлённых. Особенно преобразились мужчины: их движения стали напоминать сдержанность хищника, берегущего силы ради решительного броска. На третьем этаже я уже не встретила ни женщин, ни детей, только посуровевших, предельно собранных молодых сиа. Они переговаривались на своём языке и переходили на хитарский лишь затем, чтобы поприветствовать меня.

Пленных держали в тех самых изоляторах, где я ночевала позапрошлой ночью. Подойти ближе мне не дали. Серьёзный юный сиа на лестничной площадке предупреждающе выставил вперёд ладони: запрещено. Я слышала нестройный гул голосов – взволнованных, негодующих, напуганных, бравирующих. Где-то там был тот пухлогубый солдат, что безжалостно порол кнутом Эл-Лана, и те патрульные, что лапали меня при задержании, и тот хлыщ, что якобы нечаянно врезал мне локтем в бок и швырнул в камеру…

– Вы издеваетесь надо мной?! – послышался возмущённый бас из противоположного коридора, и я невольно свернула туда.

– Нет, привычка глумиться над побеждёнными не свойственна нашему народу, – ответил голос с лёгким акцентом. – Нам нужен посредник, вы, полковник, прекрасно подходите.

– Провалитесь вы в пекло с вашими предложениями! – загрохотал бас. – Чтобы я купил жизнь ценой предательства! Мой дед отдал жизнь ради объединения Хитара, мой отец погиб в войне с Афéжией, неужели я запятнаю мундир бесчестным сговором с погаными обезьянами!

Моё любопытство боролось с деликатностью. Любопытство победило: поравнявшись с распахнутой дверью кабинета, откуда доносились голоса, я осторожно заглянула. Полковник, крупный, крепкий мужчина стоял, подбоченясь, в окружении нескольких сиа, из которых я знала лишь Эл-Лана. Бритая блестящая голова полковника возвышалась над алыми макушками сантиметров на тридцать.

– Мы вас услышали, – невозмутимо ответил молодой сиа с особенно густой пламенной гривой. – В таком случае вы отправитесь к правителю в качестве свидетеля. Ваша предвзятость не помеха. Мы не собираемся выстраивать с людьми дружеские отношения или же сотрудничать. Мы ставим ультиматум: вы отдаёте нам крошечный в масштабах Хитара участок земли в обмен на мир.

– Что, будете питаться насекомыми и ягодками? – расхохотался полковник. – Чисто обезьяны! Мир они обещают, ну-ну! Да послезавтра из Сежью подойдут войска и сотрут вас в порошок! Чем вы собираетесь сражаться – своими хилыми лапками?

– Нет, мьесс, – заговорил Эл-Лан. – Мы вообще не собираемся сражаться. Сражаться будете вы – как марионетки в руках кукловода. Расстояние, на котором мы можем управлять вами, около двух-трёх километров. Какова дальность выстрела из вашего оружия? Двести-триста метров? Вы перебьёте друг друга раньше, чем разглядите нас в прицел.

– Не верю! – вспыхнул полковник. – Всё вы врёте, обезьянки болтливые!

– Мы устроим вам демонстрацию, обещаю, – вставил сиа с суровым мрачным лицом и тёмно-медной прядью, спадающей на лоб. – У нас семьдесят восемь пленных, достаточно, чтобы показать, на что мы способны. Не верьте нам на слово, мьесс, верьте своим глазам. Можете пока отдохнуть, за вами придут часа через три.

– Стойте! – полковник вытер потный лоб. – Вам, обезьянам, этого не понять, но ваши пленные – мои солдаты. Я несу ответственность за своих ребят и предпочитаю умереть вместе с ними. Коли вам так нужен свидетель – возьмите взамен меня любого из офицеров.

– Почему же не понять, – Эл-Лан приложил руку к плечу и плавно отвёл в сторону. – Честь и долг придумали не на Лернее. Сами выберете человека, который вас заменит.

– Капитан Рекрé, – не задумываясь ответил полковник. – Нэ́лор Рекре. Он образованный парень, ему вы не запудрите мозги своим враньём. К тому же… – здесь говоривший запнулся. – У Рекре невеста в положении. Плохо, если ребёнок так и не увидит отца.

– Плохо, – согласился молодой сиа. – Что ж, будь по-вашему, мьесс, идёмте к пленным.

– Уберите верёвку, – полковник вскинул голову. – Я не сбегу. Не брошу своих ребят.

Он направился к выходу, сиа еле поспевали за ним. Меня полковник чуть не сшиб с ног, сердито оглядел и презрительно бросил:

– Служишь за деньги или услуги? Продажная тварь!

От неожиданности я не нашлась что ответить и лишь отступила в сторону. Мрачный сиа последовал за пленным, мне достался строгий взгляд Эл-Лана:

– Кажется, мы обо всём договорились, сестра.

Я покачала головой:

– Ты говорил, брат, я слушала.

Молодой сиа нетерпеливо повёл плечом, роскошная грива пошла волнами:

– Сестра, у нас нет времени на пустые разговоры!

– Эл-Мин, не горячись, – одёрнул его глас Сиале. – Что ты хочешь сказать нам, сестра?

– Что вы неверно понимаете людей. Да, они зачастую признают только силу, но поражения делают их крепче. Сплачивают против общего врага. А таким врагом непременно станут изверги, казнившие восемь десятков молодых парней.

Эл-Лан внимательно смотрел на меня. В какой-то момент мне показалось, что вокруг его головы сгущается фиолетовое облако. Пришлось зажмуриться: когда я открыла глаза, облако исчезло.

– Если мы не докажем серьёзность наших намерений, с нами не будут считаться.

– А если вы убьёте пленных, вас навсегда возненавидят.

– Пусть, – после раздумья произнёс Эл-Лан. – Тридцать два года мы старались жить в мире с людьми. Смирение приравняло нас к скотине, которую продают и покупают.

– Страх сделает из вас монстров, которых необходимо уничтожить.

– Нас и так решили уничтожить! – вмешался Эл-Мин. – Любое живое существо люди оценивают лишь с точки зрения пригодности для их нужд. Сиа признали непригодными и опасными, обрекли на медленное вымирание!

Вокруг его гривы словно вспыхнуло пламя. На сей раз игра в жмурки не помогла: я отчётливо видела красный ореол. Это было очень похоже на контролируемое зрение целителя, и я привычно приглушила фон. Ореол исчез. Сморгнув, я вернула фон: ореол возник снова. Переведя взгляд на Эл-Лана, я вновь увидела чёткую фиолетовую оболочку, к которой теперь добавились оранжевые тона. Та-ак…

Всё-таки дар Сиале я получила.