– Я общаюсь с тобой, – Выпустив мою руку и увеличив между нами расстояние, проговорил "вредитель". – Просто, потому что мне интересно, кто такая "Тыковка"?

Собственное прозвище, никогда прежде не звучало так отстранено и отчужденно. Так, словно бы Марк говорил о какой-то другой девушке, чье существование на этой планете было чем-то удивительным и во истину значимым.

– Я общаюсь с тобой, Пэм, потому что хочу. И чаще всего, мне достаточно этого аргумента… – Потянувшись к кружке, парень сделал глоток и продолжил. – Но если тебе нужны ещё какие-то причины, я придумаю их для тебя.

Не знаю, звучало ли для меня "достаточно", банальная симпатия и интерес со стороны кого-то, чей голос напоминал растопленный шоколад в фондю? Могла ли я смириться с мыслью, что моя слепота, ограниченность и неполноценность, не стояла на пути к чьему-то интересу? Вероятно, могла, но на данный момент, у меня просто напросто не было времени обдумать это.

– Родители! – Вскочив с места, словно ужаленная, всполошилась я.

Мотор отцовского "Шевроле" гудел не громко, однако достаточно слышно, для такой девушки, как я.

– Так понимаю, мне пора? – Усмехнулся Марк, поднимаясь со своего места, и опрокидывая в себя остатки горячего чая.

Именно в этот момент, я впервые была искренне восхищена им. Человеком, что не стал строить из себя невесть кого и невесть что. Парнем, что понимал неуместность своего существования в стенах этого дома.

– Очень пора, – Не готовая к встрече с родителями и ко всем этим взглядам, намёкам и разговорам, ответила я.

– Куда идти? – Довольно легко и без особого смущения, спросил он.

– Справа дверь во внутренний двор, – Показала рукой в сторону коричневого пятна, в самом конце кухни.

– Опять вынуждаешь меня играть в горного козла? – Усмехнулся Марк, поправляя одежду, в то время как мое сердце буквально отсчитывали минуты до встречи с родителями.

– Да, хоть в лесного оленя, главное иди уже! – Не осознавая, как испаряется моя робость, ответила я.

– Ого! – Рассмеялся парень. – Она знает, что такое сарказм?

– Марк! – Разворачивая его и принимаясь толкать в сторону двери, взмолилась я. – Проваливай!

Не сопротивляясь попыткам выпроводить его, "снайпер" довольно быстро дошел до двери и, схватившись за ручку, обернулся в мою сторону, вытравливая своим парфюмом остатки кислорода в лёгких.

– У меня завтра последний выходной перед… – Осекся и нелепо закашлял, порождая новую порцию вопросов.

– Перед чем? – Спросила я, ощущая, как секунды неминуемо наступают мне на пятки.

– Скоро узнаешь, – Без улыбки, ответил он. – Увидимся завтра?

– Пэм?! – Открывая дверь, прокричала мама, – "Тыковка", мы вернулись!

Не осознавая, что творю, раскрыла дверь и вытолкнула Марка.

– Я здесь. – Отозвалась с кухни. – Хотите чаю?!

– Спасибо, детка, – Заглядывая на кухню, поблагодарил папа. – Но все чего я хочу, это принять горячий душ и лечь спать.

– К тебе кто-то приходил в гости? – Перебивая, спросила мама.

– Что? – Не сразу сообразив, что на столе все ещё стоит кружка Марка, переспросила я.

– Чай, – Пояснила мама. – Кто-то приходил?

– А, это, – Почесала лоб, пытаясь придумать правдоподобную отговорку. – Нет, просто заварила заранее вторую порцию.

Поджала губы, понимая, насколько нелепо прозвучали эти слова.

– Ну–у–у, ладно. – Очевидно удивлённая подобным поведением, протянула мама. – Но я бы на твоём месте не пила столько на ночь.

Нервно засмеялась, продолжая держаться рукой за дверную ручку.

– Идёшь во двор? – Чрезмерно наблюдательно, спросил отец.

– И все-то они замечают. – Пробухтела под нос.

– Что? – Переспросил он.

– Да, хотела выпить чай на улице и подышать свежим воздухом перед сном…

– "Тыковка", у тебя все хорошо? – Взволнованно спросила мама, направляясь в мою сторону.

– Все отлично, – Останавливая ее жестом, сказала я. – Правда. Идите, переодевайтесь, принимайте душ, а я… Попью чай во дворе и вернусь домой спать. Ладно?

Не знаю, переглядывались ли они, крутили ли пальцем у виска, однако после продолжительной паузы, которая показалась мне вечностью, наконец-то, выдохнули: "Хорошо" и отправились наверх.

– Это что, очередной кризис? – Стараясь говорить тихо, спросил отец.

– Не знаю, может у нее эти дни? – Ответила мама, из-за чего мне захотелось провалиться под землю.

Однако вместо этого я провалилась за дверь. Во внутренний двор, в руки Марка, который тут же заткнул мне рот ладонью.

– Тише. – Словно сообщник в каком-то преступлении, прошипел он. – Не кричи.

Оттолкнула мужскую руку, не сразу осознав, что стою, прижавшись к нему.

– Отпусти меня. – Прошипела с угрозой.

– Обязательно, – Не ослабляя хватки, ответил Марк. – Но сначала ответь.

– Что? – В непонимании, спросила я, совершенно потеряв нить происходящего.

– Ты хочешь увидеться завтра? Со мной? – Делая слишком забавное уточнение, спросил парень.

– Да. – Без раздумий выпалила я, слишком возбуждённая, чтобы мыслить здраво.

Так, как и полагается делать прежде, чем соглашаться на встречу с человеком, который обещал мне какие-то сложности и, по всей видимости, проблемы.

– Отлично, тогда жди. – Отпуская меня и делая шаг назад, ухмыльнулся Марк.

– Жди? Чего? – В панике забегав глазами по двору, что поглотил "вредителя" своим полумраком, спросила я.

– Узнаешь. – Тихо прохохотал Марк и тут же перепрыгнул через забор, приземляясь с характерным шуршанием на гравий.

– В галерею? – Звякнув вилкой о тарелку, переспросил папа.

– Ну, да. Там есть электронный путеводитель. Хочу пройтись по выставке и послушать о художниках ренессанса. – Стараясь не подавать вида, насколько бредово звучала эта затея даже для меня самой, сказала я.

– "Тыковка", не пойми меня неправильно, но… – Я ощущала мамино напряжение, которое сочилось из ее пор, вместе с пряностью тревоги, однако старалась продолжать вести себя спокойно и немного глуповато.

Так, словно бы не видела в своем желании ничего плохого и нелепого. Будто бы подобный абсурд был в моем стиле и ни капли не шокировал меня саму.

– У тебя все хорошо? – Закончил за маму отец. – У тебя что, какие-то проблемы в школе? Это на тебе так сказывается стресс? Ты пытаешься скрыть от нас свое волнение и переживания?

– Пап, я же не татуировку на лице набить хочу, – Нервно усмехнулась, закатив глаза и мысленно послав Марка, куда подальше. – Это всего лишь выставка. Выставка картин. Я не иду делать что-то аморальное.

– Мы и не говорили этого, просто…

– Просто, ты никогда не интересовалась подобными вещами. – Вступила мама.

– Я раньше вообще ничем не интересовалась кроме музыки. – Капризно скрестила руки на груди.

Молчание родителей, говорило о том, что я разила в цель.

– А знаешь что, – Заплясав своими размытыми конечностями, сказал папа. – А давай!

– Давай, что? – В недоумении спросила я.

– Поедем на эту твою выставку ренессанса, будь она не ладна в воскресенье утром. – Прохохотал он, ожидая от нас с мамой поддержки.

– Но… Ты… – Совершенно ни этого добиваясь от родителей, принялась мычать я.

– Да-да, знаю. Лучший отец не планете.

– Чарли. – Наверняка закатывая глаза к потолку, усмехнулась мама.

– Что, это чистая правда! Спроси у "Тыковки".

Они все ещё шутили и без раздумий перекраивали свои планы, чтобы угодить мне, в то время как я нуждалась совершенно в обратном. Я хотела сбежать в одиночестве, ради самой безумной затеи в мире. Ради встречи с Марком, которого я знала без году неделю. И из того что знала, навряд ли могла утверждать, что знаю его вообще.

– Тогда, завтракай, и поедем. – Вставая из-за стола, проговорил отец, убирая за собой тарелку.

– Нет. – Зажмурив глаза, попыталась остановить это безумие.

– Нет? – В недоумении повторили они с мамой. – Но, мы думали, ты хочешь поехать туда…

– Одна. – Виновато призналась я.

На кухне тут же воцарилась тишина, подобная той, что бывает в морге. Ни звука, ни движения, ни малейшего шороха.

– Послушайте, – Нарушая молчание, приблизилась к столу и сжала нервно спинку стула. – Я знаю, что вы хотите помочь и все такое. Но…

– Что? – Окончательно теряя понимание, спросила мама. – Но, что, Пэм?

Мое имя, впервые за долгое время после аварии, прозвучало так как раньше – как крик отчаяния. В тот период жизни, я ненавидела его так сильно, что мечтала сменить на что-нибудь менее короткое и раздражающее.

– Не понимаю, что с тобой случилось? Что произошло за эти недели? – Я слышала недовольство в ее голосе.

Фактически ощущала, как улетучивается вся эта чушь про "самостоятельность" и "колледж". Как медленно оседает красивая иллюзия поддержки и в итоге остаётся чистой воды паника. Страх и неуверенность в том, что мне твердили на протяжении этих двух лет.

– Честно, Пэм, у меня такое чувство, словно бы Хэнк опять жив. Словно бы ты вновь поддалась его влиянию и начала сходить с ума, совершая всякие глупости. – Мама выпалила это так быстро, что казалось, слова играли на опережение с сознанием, которое не давало себе отчёт, что произносит ее рот.

– Нет, мама. Хэнк мертв. – Впиваясь пальцами в спинку стула, прорычал я. – Можешь не переживать, он сто процентно похоронен. Хотя, постой, может быть нет? Даже не знаю, так ли это? Ведь вы не пустили меня на его похороны!

– Пэм, – С мольбой протянул отец.

– Что, Пэм? Думаете, я тупая? Думаете, не видела, как мама каждый раз скрипит зубами, стоит мне упомянуть о нем.

– Он плохо влиял на тебя. – Строго проговорила мама.

– Нет! Все как раз-таки наоборот! Плохо на меня влияли другие! А он… – В лёгких пекло и, казалось, будто бы слегка саднило. – Он был моей самой большой поддержкой тогда. Во всем! И даже в тот день, он был единственным человеком, кто решил поверить в меня!

– Вы сбежали, Пэм! Очнись! – Прокричала мама.

– И сделали бы это снова. – Заявила, отталкиваясь от стула. – Я бы снова и снова попадала в эту аварию, которая показала мне, что такое настоящая любовь.

– Ты бредишь, – Фыркнула она, с раздражением встав из-за стола. – Я и отец, вот кто тебя любит!

– Точно! Ведь теперь делать это стало намного проще! Любить калеку, которая не может доставить вам никаких проблем! Все что и нужно, это держать ее под замком и следить за каждым шагом! – Расставив руки в стороны, горько усмехнулась я. – Пичкать глупышку-дочь мыслями о самостоятельности, о будущем, давать ей ощущение свободы, но при этом не отпускать от себя, ни на шаг!

– Это называется забота. – Ударяя тарелкой о стол, возмутилась мама.

– Мириам. – Пытаясь остановить конфликт, что словно в былые времена набирал обороты, прошептал папа.

– Не сейчас, Чарли! – Дернулась в его сторону, словно собака, посаженная на цепь. – Пусть тебе кажется, что я монстр, эгоистка и ничего не смыслящая мать! Но когда…

– Да-да! Когда у меня будут свои дети, я пойму! Помню! – Прыснула, проверяя рукой мобильный в кармане и глубже засовывая записку от Марка.

– Вот именно! – Чувствуя себя загнанной в угол, всхлипнула мама. – Когда твой ребенок, начнет катиться в пропасть…

– О чем ты вообще? Я сбегала на школьные стадионы, а не шаркаться по подворотням! Сбегала к Хэнку, которого ты знала, чуть ли не с пелёнок! Он был здесь миллионы раз, смотрел с папой матчи, да он… Он и мухи пальцем не обижал! Отличник, красавчик, гордость школы! Что тебя в нем не устраивало!? – Впервые после смерти Хэнка, я орала все те вопросы, которые роились во мне долгие годы.

Вопросы, что не давали покоя и вспарывали душу, словно бы оскверняя память человека, что пошел наперекор своим родным и близким людям, лишь бы помочь мне. Лишь бы подарить шанс, понять, что я могу.

– Ты! – Прокричала в ответ мама.

– Я? – В недоумении покачала головой.

– Да, Пэм, ты! Меня не устраивала ты! – Ни капли, не проясняя свое заявление, сказала она. – Меня не устраивало, что моя дочь ошивается с таким парнем, как он! С этим плейбоем с проплаченным местом в колледже. С парнем, который не знал слова "нет". С тем, кто в итоге разбил бы тебе сердце!

– Да, откуда тебе знать, что бы он сделал? – Проревела я, возмущенная этой прагматикой, основанной на необъяснимом мироощущении.

– Да, потому что я знаю, Пэм! Потому что я живу не первый день на этой планете!

– Потому что ты просто хочешь все контролировать! – Выпульнула я, все то, что давно ощущала и знала. – Мои увлечения, моих друзей, мое окружение, мое образование… Ты хочешь, чтобы я была марионеткой в твоих руках и реализовывала ТВОИ мечты!

– Не говори так, словно бы ты не любила играть! – С болью взвизгнула мама.

– Я любила петь! – Со слезами на глазах, прокричала я. – Петь, понимаешь! И Хэнк знал это. Понимал и принимал! И повез меня в Джулиард, зная, что ты опять запустишь свои руки в мою мечту и все испортишь.

– Сними розовые очки, Пэм! Это парень просто хотел воспользоваться тобой! – Проорала мать, словно раненный зверь. – Ему было плевать на тебя!

– Не смей! – Выставив палец в ее сторону, зарычала я. – Не смей говорить так о нем! Ты его не знала. Не хотела знать!

– Я знала о нем достаточно! Видела миллионы раз, как он таскался за юбками, пока ты пускала слюни на него и рисовала над его головой нимб.

– Ты права, – Дрожа телом и душой, прошептала я, встречая в свою сторону недоумевающие взгляд. – Ты действительно, монстр в моих глазах…

Развернувшись в сторону гостиной, я на ощупь "добежала" до тамбура. Следом до вешалки, где висела моя куртка и трость. После чего суетливо взяла с комода ключи и, наспех натянув верхнюю одежду, вышла за дверь.

– Пэм! Пэм, а ну-ка вернись! – Выбегая следом за мной, прокричала мама.

– Мириам, – Недовольный и, словно бы постаревший голос отца, вновь попытался привести маму в чувства.

– Она убегает, Чарли! – Возмутилась женщина, на что папа лишь тяжело вздохнул и, кажется, затянул ее в дом.

Так как голоса у меня за спиной стихли, а дверь со щелчком захлопнулась.