Дальше мне стало совсем не до разговоров, так как пришлось поднимать набравшуюся ёмкость почти на высоту пятиэтажного дома. В теории это выглядело не так уж и тяжело, но чёртов канат весил целую тонну, и без посторонней помощи я бы точно надорвал себе спину.

Маша тоже участвовала в процессе, используя свою курточку для защиты рук. По-хорошему, нам нужна была хотя бы простейшая лебёдка, да только где её взять? Приходилось натурально бурлачить ради нескольких жалких литров. А самое печальное, что большая часть воды нам никак не пригодится.

Но об этом девушка узнала лишь в тот момент, когда я выплеснул ведро прямо нам под ноги, предварительно вручив ей драгоценный прямоугольник отражателя. Как и ожидалось, при контакте с раскалённым металлом вода моментально зашипела и выпустила целое облако пара. Часть его унёс вездесущий ветер, а остальное осело на шлифованной пластине в виде маленьких мутных капелек конденсата. Осталось чуть наклонить уловитель, чтобы они тоненьким ручейком стекли в перевёрнутую каску. Посуды у нас всё равно не было, так что пришлось использовать её в качестве миски.

Вот кто после этого усомнится в моей гениальности? Правильно, никто.

Удивлению Маши не было предела, хотя наш КПД, мягко говоря, оставлял желать лучшего. Из целого ведра морской воды выпарилось всего на один глоток, но это была однозначная победа. Теперь оставалось усовершенствовать технологию, чтобы мы в процессе добычи теряли меньше влаги, чем её добывали.

Стоило отпоить сомлевшего Костика, как он тут же смастерил парочку простеньких блоков из электрических катушек. Перекинутый через них трос тянуть было в разы проще, а после смазки всей конструкции из баллончика с подъёмом запросто справлялся даже один человек. Поэтому стало реально работать по очереди.

Также по указке юного учёного мы чуть изогнули пластину, чтобы увеличить процент сбора испарившейся жидкости. Обратную сторону для пущей теплоизоляции пришлось укутать верхней одеждой. А не то о конденсате можно было сразу забыть.

К вечеру мы все вымотались до предела, но зато в нашем распоряжении имелось аж полторы каски воды. До бутилированной «Восс» или «Фуджи» местной жидкости было откровенно далеко, но со своей задачей она вполне справлялась. К металлическому привкусу мы быстро привыкли, так что смерть от жажды нам больше не грозила.

Следующим этапом шла еда.

Мидии весь день принимали солнечные ванны, превратившись в светло-коричневые ломтики. Ни малейшего аппетита они не вызывали. Но голод одолевал всё сильнее, и я решился на экстремальную дегустацию. Что мне терять, в конце концов? Ксандиновы же предпочли остаться сторонними наблюдателями, хотя у обоих громко урчали животы. За время совместной работы они чуть поостыли, но я всё ещё ловил на себе косые взгляды. Обида не прошла, но затаилась до поры. Меня это более чем устраивало.

Мы не питали касательно друг друга никаких иллюзий, не клялись в вечной дружбе и прочих глупостях. Просто пытались выжить сообща. Типичный первобытнообщинный строй, где все взаимозависимы. Оставалось лишь надеяться, что мы не одичаем окончательно.

Если добытая вода не вызывала омерзения, то мидия откровенно разочаровала.

В какой-то старой книге мне однажды попалось любопытное выражение: «На вкус – как подошва сапога». Никогда не пробовал обувь на ужин, но по ощущениям моллюск от неё ушёл совсем недалеко. Мерзкий, жёсткий и солёный. Жевать его приходилось долго и усердно, до боли в челюстных мышцах. Поначалу меня едва не стошнило, но я вовремя догадался запить эту гадость тёплой водой. Стало чуть легче.

Мой изнеженный желудок воспринял новую пищу с недоумением, но к тому времени он уже был готов переваривать сам себя, так что сильно протестовать не стал. На пробу я сначала съел всего одну «стельку», а через два часа, когда местное светило окончательно закатилось за горизонт, заточил ещё четыре штуки. Заодно отметил при помощи смарт-браслета, что местные сутки не сильно отличаются от земных. Гигантские луны взошли далеко не сразу, позволив вдоволь налюбоваться звёздным небосклоном, чтобы отвлечься от лёгкой тошноты.

Красиво, чёрт тебя дери!

Совсем не те ощущения, как в те времена, когда я гулял бессонными ночами, пытаясь понять самого себя. Всё вокруг стало… острее, что ли? Будто раньше меня окружал непроницаемый пузырь, который в одночасье лопнул. Не сказать, что мне нравилось жить в презервативе, но внезапная свобода заставляла сердце биться чаще.

Спал я крепко и без сновидений – сказалась крайняя усталость.

Утро встретило меня ломотой во всём теле и тухлой отрыжкой. Ксандиновы, решившиеся под конец разделить со мной трапезу, жаловались на те же симптомы. Но главное – мы были всё ещё живы. Это ли не достижение?

За ночь прилив окончательно закончился, и вода стала потихоньку подниматься. Вчера мы бездумно сожрали все добытые мидии, так что настало самое время натаскать новых. Я не обладал ловкостью нашего покойного проводника, поэтому собирать ракушки отправилась юная альпинистка. Причём безо всяких уговоров, на чистом энтузиазме. Уж очень ей хотелось утереть мне нос за вчерашнее.

Моё предложение смастерить для неё хоть какое-то подобие страховки было категорически отвергнуто и высмеяно.

– Уж как-нибудь сама справлюсь! – гордо заявила гречанка.

Даже рассудительный Костя не смог её переубедить. И поначалу дело шло очень даже неплохо. Пользуясь провалами в настиле, Маша спускалась к опорам, где беспощадно грабила морские колонии. Добыча складывалась в моё самодельное ведро и по мере заполнения затаскивалась наверх. Хоть в чём-то мне удалось навязать свою помощь.

Я приловчился вскрывать ракушки куском системной платы, а Костик раскладывал их неровными рядочками на солнечных местах. Мы сразу решили насушить побольше, чтобы иметь стратегический запас на случай нескорого отлива, а водой заняться ближе к полудню. И всё бы ничего, не переоцени Маша собственные силы.

В какой-то момент до нас донёсся пронзительный вскрик, отчего я едва не выронил раковину. Спустя секунду послышался громкий всплеск, который окончательно расставил всё по своим местам. В дыру я заглядывал уже чисто для галочки, чтобы окончательно убедиться в собственной правоте.

При всём уважении к морскому чудищу, взобраться по отвесным опорам у него бы вряд ли вышло. Как и выпрыгнуть из воды на такую высоту. Так что единственным правдоподобным вариантом оставался банальный срыв.

– Маша-а-а-а!!! – истошно завопил Костик, сунувшись в дыру.

– Стой, дебил!

Я успел схватить его за ремень в последнюю секунду, когда братец уже начал проваливаться всем своим неуклюжим телом. Он едва не утянул меня за собой, но разница в весе всё же была на моей стороне. Отшвырнув идиота в сторону, с трудом подавил желание добавить ему ускорения пинком ноги. Чтобы летел до самого сарая, не приземляясь.

Между тем внизу всплыла его ненаглядная сестрёнка с широко открытым ртом. Вполне здоровая, хоть и перепуганная до чёртиков. Значит, удачно упала, хотя удар об воду с такой высоты вполне мог её оглушить. Видал я придурков, которые прыгали со скал и вышек пьяными лягушатами, а потом тонули у всех на глазах. Страшный сон любого спасателя.

– Ну как водичка? – ехидно поинтересовался я, помахав ей рукой.

Хорошо, что у неё перехватило дыхание, иначе ответ мне бы не понравился. А потом до девушки дошёл весь ужас её положения, и она принялась судорожно взбираться на одну из опор, постоянно соскальзывая вниз.

Нет, так дело не пойдёт.

– Эй, Царевна-лягушка, слышишь меня?! – крикнул я, сложив ладони рупором. – Плыви к соседней, там ты не поднимешься. Алло, не туда!

– Тише, Алекс, – умоляюще прошептал Костя. – Ты можешь привлечь его…

– Не мешай, пожалуйста, – посоветовал я умнику. – Её вопли даже на берегу было слышно. А уж в воде – так тем более.

Остатки разума всё же вернулись в мокрую девичью голову, поэтому Маша послушно погребла к нужной колонне, откуда имелся выход на пандус. А чтобы ей легче было взбираться, я сбросил вниз канат с ведром. Вес даже такой худышки он бы не выдержал, но для подстраховки вполне сгодился.

Поначалу Маша панически ухватилась за трос двумя руками, едва не сдёрнув меня вниз по доброй семейной традиции, но после моих не совсем цензурных команд стала использовать его лишь в качестве дополнительной поддержки. На подъём ушло около десяти минут каторжного труда, и под конец мне отчётливо показалось, что в воде между опорами мелькнуло что-то тёмное. Но делиться своими наблюдениями я ни с кем благоразумно не стал. И так настроение у ребят ниже некуда.

Спасённая девушка представляла собой жалкое зрелище. Дрожащая и мокрая, она обессиленно плюхнулась на пандус, тяжело дыша. М-да, такое фото в «Инсту» не выложишь, сразу все фо́лловеры разбегутся.

Пока она обсыхала и приходила в себя, мы с Костиком закончили раскладывать пасьянс из ракушек и принялись таскать воду для дистилляции. Припекало всё сильнее, и ближайшие часы нужно было использовать по максимуму. А минут через двадцать я неожиданно услышал вымученное:

– С-спасибо…

– Смотрю, тебе полегчало? – ухмыльнулся я. – Тогда продолжим, а то деликатесы до вечера не испекутся.

– Что-о-о?!

Девушка снова принялась дрожать, несмотря на царившую в воздухе духоту.

– Продовольственный план сам себя не сделает, дорогая моя, – развёл я руками. – Так что бери трос – и вперёд, на сбор урожая.

– Нет! Я не полезу туда снова!

Если можно свернуть себе шею мотанием головы, то сейчас она была как никогда к этому близка. На тёмные глаза навернулись искренние слёзы, но разжалобить меня подобной ерундой у неё не вышло. Девочка ещё не поняла, с кем имеет дело.

– Сам туда ныряй, понял?!

– А ты меня вытащишь, если что? – задал я резонный вопрос. – Сама же убедилась, что без посторонней помощи обратно не залезть. Или бросишь меня на съедение? Тогда подумай хорошенько, сможешь ли потом жить с этим, а? И голодному брату в глаза смотреть.

Маша не могла. Поэтому через несколько минут отправилась обратно на промысел. На этот раз мы продумали технику безопасности до мелочей, так что больше эксцессов не случилось. Ни в этот день, ни на следующий, когда волны уже плескалась почти под самым пандусом.

Больше всего нас пугала перспектива полного погружения, но, как и в случае с отливом, подъём воды стал постепенно замедляться, пока вовсе не застопорился, к нашему дикому облегчению. Хотя теперь монстру ничего не стоило вынырнуть к нам навстречу, чтобы снова побаловать себя деликатесом с другой планеты. Поэтому сушка мидий и выпаривание воды происходили исключительно на крыше сооружения. Монотонная работа знатно отупляла, а ещё от беспощадного солнечного света на открытых участках кожи стали вскакивать волдыри. Даже мой тропический загар не спасал.

Друг за дружкой потянулись серые будни, наполненные трудом и размышлениями о смысле жизни.

Мы кое-как обжили платформу, смастерив себе из хлама примитивные лежанки, но с каждым днём всё острее вставал вопрос «Что делать дальше?». Скудный рацион поддерживал нас на ногах, однако с каждым часом наши тела всё больше слабели. А мне всё сильнее хотелось плюнуть на эту обречённую борьбу и отдаться на милость волн. Хотя я прекрасно понимал, что в таком состоянии вряд ли куда доплыву. Если только до дна…

Шестой день заточения на первый взгляд не сильно отличался от остальных. Я спозаранку выполз наружу, чтобы справить нужду и замерить уровень воды, попутно жуя сушёного моллюска. Это уже практически вошло у нас в привычку, так как на каждого требовалось приличное количество времени. Поэтому мы все потихоньку превратились в жвачных животных.

Однако в этот раз ритуал пришлось прервать досрочно из-за новой детали в окружающем пейзаже. Осмыслив увиденное, я тут же выплюнул драгоценную еду и понёсся внутрь срочно будить Ксандиновых. Пусть тоже на это чудо взглянут – вдруг у меня уже галлюцинации начались?

Хотя вряд ли. Они обычно представляются чем-то красивым и недостижимым, а к нам приближался страшненький, кривовато скроенный кораблик. Будто его собирали криворукие бомжи на промышленной свалке.

И даже если это окажется аналог «Летучего голландца» с призраками вместо нормальной команды, я готов был заложить собственную душу, лишь бы попасть к нему на борт.