Зарево пляшущего кругом огня освещало не хуже Великого Воплощения Свет. Сестра на руках, успокоившаяся лишь несколько мгновений назад, вновь начала плакать. Но сильный шум, взрывы, крики боли и зовы о помощи заглушали это. На звуки грозного треска каменной породы все обернулись. Это Вулкан, высившийся уже, наверно, метров на 600, извергал невероятные потоки лавы и чудовищного жара огонь. Бёльк хотел успокоить сестру, посмотрел на неё и в довольно крупной слезе, что бежала по её щёчке, Бёльк разглядел блик, стремительно нарастающую вспышку, это взрывная глыба с Вулкана неслась сейчас невероятно быстро, но отойти он уже не успевал, а талисмана ещё не было, не думая ни о чём больше, кроме маленькой сестрички, он сфокусировался на потоках буквально панического ветра, что метался по уничтоженному городу. Крупица намита близ Ока Воплощения, сверкнув серым, мгновенно подчинила поток ветра и, создав из них направленный вихрь, оттолкнул мальчика с сестрой, следом на то место обрушилась глыба. В ту же секунду прозвучал взрыв, разворотивший двор и часть дома. Огонь был поглощён Запретом, но шрапнель. В момент взрыва Бёльк зажмурился и не видел, что подоспевшая мать с младшим братом, средним ребёнком, остановила смертоносные осколки стеной льда. Его окликнула мать, она уже материализовала юрких пламенеющих лисиц, эти материализации совершенно не боялись никакого пламени и в случае чего могли распушить хвост, прикрыть седока от лавины пламени – правильный выбор, несмотря на то что это стихия врага, как считали самые консервативные. Она звала своих детей, чтобы отправиться в путь как можно скорее, гражданским здесь делать нечего, скоро здесь будет очень серьёзная битва.

– Мы должны уехать отсюда.

– Но куда?

– Как можно дальше, сначала в Стража Равнины (Крепость южнее). Мы уже потерпели сокрушительное поражение за Северного Стража. Эта брешь уже катастрофа, и её разрастания будут всеми силами не допускать. Сынок, держи лиса около меня, это только начало.

Город был объят пламенем, всё небо окрасилось в оранжево-чёрный закопчённый цвет. Каменные горящие глыбы со свистом влетали в город и взрывались, сея смерть, страх, боль и разрушения.

– А как же отец? – начал было Бёльк, сестра плакала, брат был с матерью, на её лисе в седле позади неё.

– Сынок, пожалуйста, не думай об этом.

Бёльк отвернулся, у него накатывались слёзы, в горле стоял ком, но мать была настойчива, кругом бушевало пламя, жар подступал со всех сторон, удушающий дым и запах тех, кого поглотил огонь, делали нахождение здесь невыносимым. Они стояли всё ещё посреди разрушенного, объятого огнём двора, который буквально пожирал родное, близкое и привычное с каждой секундой.

– Сынок, посмотри на меня, – настойчиво звучало вновь. – Пруд испарился, мы беззащитны, твой отец по ту сторону Вулкана в окружении, но что мы можем? – Бёльк заплакал, мать продолжала спокойно, но твёрдо: – Но мы можем спасти твоего брата и сестру.

Бёльк был старшим, поэтому чувствовал за них ответственность. Он снова повернулся к матери.

– Сынок, сейчас мы поскачем через город.

Оглушительный взрыв с ослепительной вспышкой, прокатившейся по небу, словно ранний рассвет, и отозвавшейся громогласным эхо, словно сотня молний ударила в одну секунду. Открылось ещё одно русло хищной лавы, и она невероятно резвым потоком хлынула в котловину высушенного пруда и направленно ринулась к «оголённым» городам.

Мать с тревогой заторопилась.

– Мы поскачем через город, ты не узнаешь его, всюду будет хаос. Будут убитые и раненые, те, кому, может, и можно было помочь, и безнадёжные, возможно друзья и знакомые, помни. – Бёльк был в ужасе, зачем мама говорит всё это ему. – Сынок, ты слушаешь меня? – Он кивнул.

– Запомни, ты не должен останавливаться, у тебя на руках сестра! О ней никто, кроме тебя, не позаботится, я прикрою нас. Эдгур (второй сын), держись крепче, помчались. Ли́са всегда держи подле меня! И они, оставляя рыжеватый пламенный шлейф, сорвались с места и умчались, скрывшись в клубящемся сумраке гари и копоти.

Ужасы врасплох застигнутого города и подвергнутого жесточайшей бомбардировке в предрассветный, ещё сумрачный час не остались в деталях в памяти ребёнка. Ему часто снится этот кошмар совершенно в разных вариациях, но абстрактный, беспредметный, лишь эмоции, только страх и боль.

Визардка на лисе с ребёнком позади и ещё один лис, несущий Бёлька с сестрой на руках, пересекли границу пожратого огнём и лавой города, большинство зданий в котором уже обрушились и с треском полыхали. До устья транспортной протоки было довольно продолжительное ровное плато, дно иссушенного пруда. Их, как и других визардцев, из выжженных городов Северного Пруда гнало пламя, словно скот. Армии Лазурных с марша вступали в бой, чтобы дать время гражданским. Великое множество различных материализаций уносили визардцев Лазурных Глубин прочь от полыхающих городов, но Пламя на этом не остановилось, и их продолжили преследовать. Сотни сверкающих вспышек устремились ввысь против нескольких сотен взрывающихся глыб, которые материализовывались в Вулкане и запускались зачарователями народа Пламени. Множество взрывных снарядов удалось сбить, но те, что остались, несли смерть.

– Сынок, приготовься, – она оборвала предложение на полуслове, с флангов их обходила лава.

Сверкнула вспышка, и глыба, которая должна была разорваться, была отброшена вдаль, где и детонировала, не причинив вреда, но на этом всё не закончилось, происходила гонка со смертью. «Самое ужасное, что скоро ударят и штурмовые подразделения» – на этих мыслях сердце женщины сжалось, она подумала о муже, который был на самом внешнем рубеже, она тоже раньше служила и воевала и отлично знала, как бы ни хотелось понимать обратного, но сейчас атака на них не происходит, потому что окружённые гарнизоны и подразделения отчаянно огрызаются и ещё не добиты, и что когда зачистка Пруда начнётся, значит с блокированными подразделениями всё кончено. Это отозвалось сильной болью и уже фактически пониманием утраты. Грусть. Это замешательство дорого ей стоило, из-за того что многие визардцы погибли, последующий защитный шквал заклинаний был намного слабее, и на выживших обрушилось море огня и шрапнели. Прямо перед ними влетает глыба.

– Будь за мной, – крикнула Бёльку мать. Крупица близ Ока сверкнула сапфировым, а токи намита в руках и палочка заливали округу лазурным свечением. Из её волшебной палочки вырвалась мощная режущая струя воды, измельчившая шрапнель и осколки, летящие к ним, и, оставив на дне рытвину, срезала с грунтом и огонь, проделала для них брешь в пламени. Следующую глыбу отбила и ещё одну, но она не ожидала, что кто-то отобьёт бомбу в них, но так и произошло, времени не было. – Сынок, скорее, круто бери левее. – Лисица матери схватила хвостом младшего Эдгура и швырнула в сторону лиса Бёлька, на опережение, тот изловчился, изогнулся и, не сбавляя скорости, поймал его за шкирку и ускорился, забирая влево, в ту же секунду прогремел взрыв, который, впрочем, абсолютно терялся в нескончаемой канонаде, столбы земли вздымались всюду на этом безразмерном плато боли, день уже прошёл, но этого, кажется, никто и не заметил, все были заняты бойней, всё смешалось, войска, хищные разумные воплощения и гражданские. Бёльк смотрел и не моргал, он просто не хотел верить, что осиротел сегодня, но, едва дым рассеялся, он увидел, что мама была внутри большого миньона водяного слона с изрядно оплавленной спиной и множеством острых осколков, чуть не достигших её. Она взмахнула сине-серо-белой сияющей палочкой, и водяной слон с большой силой и ускорением выстрелил водяную торпеду, на которой, как на сёрфе, мать догоняла своих детей, и лишь поравнялась с ними, тут же поглотила воду талисманом и, материализовав юркую пламенную лисицу, вновь оказалась верхом, поймав Эдгура, помчались дальше. Хищное Пламя двигалось значительно быстрее визардцев, и в этот момент случилось то, чего не ждали, река Верная на очень длинном участке вздыбилась, а потом, словно цунами, вышла из берегов и бросилась на хищную лаву на северный рукав, с грозным шипением, тучами пара, сражались два разумных воплощения, решивших разделить участь визардцев. Убегающие от неминуемой гибели воспряли духом, увидев это, ведь на волнах реки Верной отсекающим ударом шли авангарды с Западного Дозора. Побеждённое и уничтоженное разумное воплощение огня съёжилось и потрескалось, среди его уже ослабшей и разобщённой, развалившейся материи лежало ядро, и солдаты, поглотив его, отправились дальше, через всё плато к южному рукаву хищной лавы. Впрочем, это разумное воплощение быстро осознало невыгодность своего положения и в целом позиции на ровном, как тарелка, плато и моментально изменило тактику. Словно змея, свилось в клубок и начало раскаляться, лава стала расширяться и увеличиваться в размерах. Очень скоро из этой раскалённой массы выросли и вытянулись башни, бастионы, ниши для зачарователей и несколько цитаделей за общей стеной, Дозор Испепелённых начал, остывая, твердеть и парить, и, когда чёрный обсидиан с пляшущим внутри пламенем остыл, твердыня была готова. Последним штрихом стало то, что выросло ещё два венца стен хищного, живого огня, разумное воплощение выполняло роль умных стен или цепного сторожевого пса. Но это всё оставалось позади матери Бёлька и её детей, стремительно уносящихся на юрких лисицах. Тем временем разумное воплощение Прилив, друг Лазурных и соратник степной бурлящей воды, преградил путь взрывающимися глыбами и встал на защиту уцелевших. Дорога была полна боли, от утраты, от унижения, от ожогов, в том числе и других ран и травм. И конечно, от того, что это всё ещё не кончилось и ещё погибнут многие. Поэтому ни дороги почти через Два Пруда, ни верениц раздавленных и ободранных, закопчённых и чудом спасшихся беженцев он не запомнил. Не задержались в памяти и армейские транспортные колонны, шедшие навстречу, а также паника и смятение крепостей новой фронтовой полосы. Бёльк тогда многого не запомнил, память ребёнка скрыла в подсознании многое из тогда увиденного, он по большому счёту лишь запомнил, что было море огня, как стремительно вытеснил жар всю воду, как бежали выжившие, сгибаемые под ударами раскалённых валунов и лавы.

Земля испещрилась трещинами, рытвины всё углублялись, из них вырывалось пламя. Многие погибли тогда, уцелевшие же жители целого Пруда лишились крова. Они бросили всё, чтобы выжить, их уносили армейские транспорты из Стража Равнин, сами же готовились дать последний бой. Как потом узнал Бёльк, его отец погиб в этом прорыве обороны, каким-то образом в тылу их позиций вырос Вулкан и обрушил свой гнев, это совпало с атакой страны Пламени, подразделения отца Бёлька взяли в окружение и истребили. Он помнил, как их направили в Тенистую Заводь. Когда их словно пожирала вечно висящая тень, Бёльк сказал: «Как здесь можно жить – здесь мрачно». Ему не хотелось быть здесь. Он опять вспышкой в сознании вспомнил тот предрассветный час, чего они лишились, вспомнил отца, который больше не вернётся. Это отозвалось болью утраты, Бёльк не хотел верить услышанному об отце, хотелось верить в то, что он как-то выжил, мыслимо, немыслимо, но как-то выжил, другого просто не могло быть, просто не должно быть с ними. Но, конечно, это не так, и мы можем с уверенностью считать его отца погибшим. Он чуть сдержался, чтобы не заплакать, и вдруг он поднял глаза, они были уже близ города с его западного въезда, и, конечно, глава одной из семей Триады Рифхов с тревогой во взоре встречал новоприбывших сограждан их города. С ним рядом стояла и его дочь, Инира, словно светлячок в ночи, сияла она плечиками в лёгком платьице, и с большим волнением она смотрела, вжимаясь в ногу отца, на вереницу армейского транспорта с беженцами. Сотни палочек создавали тусклый свет, словно церемониальная процессия тянулись в Вечной Тени к городу. По всей стране ревели тревоги, спешно готовились резервы, назревало серьёзное сражение на неделю, не меньше. Такой прорыв без развития было бы оставить глупо. Так или иначе, Северный Страж пал, там разместилась передовая Цитадель Испепелённых.

Горечь, смешанная с радостью, любовь и восхищение – вот с такими противоречивыми чувствами Бёльк и любовался Инирой. Он полностью абстрагировался, а всё тем временем началось и уже какое-то время продолжалось, уже были названы пятеро из девятерых необходимых для задач, которые уже определила и согласовала со штабом Инира. Бёльк смотрел на неё и даже не сразу услышал, осознал и понял, что его имя уже было названо и даже звучало уже ещё раз. Инира вдруг посмотрела на него, мимолётом, словно майский утренний сквознячок, улыбнулась ему и помахала рукой.

– Иди, ты чего, тебя назвали, – шипели со стороны, и он, опомнившись, включился и ринулся на трибуну, и здесь уже соблюдалась серьёзность. Голубое сияние крупицей близ Ока Воплощения, и он встал в линию шестым. Инира с отцом продолжили.

Бёльку хотелось кричать от радости, он не мог устоять на месте, «незаметно» он повернул голову и снова смотрел на неё, как же восхитительно она сияла.

Церемония прошла, девять были выбраны, они оставили свои отпечатки намита в свитке, несущем в себе все сведения об образованном подразделении, и, если вдруг кто-то погибнет и будет обезображен, его определят и принесут домой, даже если вдруг это будет лишь палец. Рифхи Лазурных не произносили присяги, её как таковой не было, считалось, что взгляд героя добрый и цепкий, великодушный и оценивающий, перед лицом воинской доблести прошлого присяга особо не нужна. Когда общественная часть прошла и все остальные разошлись, новый состав спецрифха спустился с трибуны, и все занимались кто чем.

Двое смотрели на Сапфировую Слезу, четверо о чём-то дружно хихикали, все они были с одного курса Академии и хорошо друг друга знали и даже успели в качестве практики занятий шпионажа, слежки и скрытых убийств поучаствовать в боевых операциях со взрослыми, так что какой-никакой, а у этой улыбчивой молодёжи реальный боевой опыт уже есть.

Бёльк, как и двое оставшихся, стоял и думал о своём, глядя в пелену дождя. Инира о чём-то разговаривала с отцом, принимала поздравления и наставления от родных, были и подарки.

– Интересно, что может подарить визардец столь высокого звания, – услышал голос Бёльк, но промолчал, ему, конечно, тоже было интересно, но он специально предпочёл не пялиться и не позорить себя этим. Он смотрел на Слезу, на героев, взирающих свысока, и вспомнил отца, думал о нём.

Вдруг поток мыслей прервал голос, самый приятный из всех, что доводилось слышать, а обращалась Инира и к нему тоже:

– Привет всем. – Все откликнулись. – Ну ты и выпендрёжник, – услышал он смеющийся голос, она шуточно сделала двойку прямых ударов в плечо Бёлька, едва его касаясь. Все смеялись.

– Я просто… я… привет, в смысле, – он готов был удариться головой о трибуну, она стояла перед ним, заговорила первая, может, даже хотела поздравить, а он несёт всякую хрень. Её улыбающееся лицо сияло радостью, а кошачьи глаза смотрели с лёгким непониманием, снова волна смеха прокатилась по рядам. Бёльк немного сник, но она положила руку ему на плечо и сказала: – Я знаю, что ты тоже рад, что мы в одном рифхе.

«Она рада», – мелькнуло в сознании Бёлька, и он тоже улыбнулся, шок отхлынул.

– Ладно, ребятки, пошутим по дороге, все всё знают, нам не впервой, наступление вот-вот начнётся, кроме того, в Землях Перемолотой Тверди бои не стихают уже давно, и всё начинает скатываться в позиционку, мы должны этого не допустить.

Она образовала палочку, сверкая попеременно то сапфировыми потоками с прожилками металлического блеска, то сияние сменялось серой каменной словно дымкой в кристальной чистой жидкости. Но закончилось всё лазуритовым свечением, перерастающим в сверкающий изумрудный поток Зелёного Ветра. Транспорт материализовался в отдалении от мемориала у входа, ведущего в самый военизированный район города Тенистая Роща, вся территория, армейские полигоны, тренировочные площади, Академия воинского искусства и даже Базовый армейский лагерь скрывались под пологом густого, тёмного леса.

Но потом Инира, что-то подсчитав в уме, с прищуром прикинув («Ух и личико же было, до чего милая», – думал сейчас Бёльк) и взмахнув палочкой, перенесла транспорт к выходу с Обители Плача, все поняли без слов, что это последняя возможность полюбоваться и попрощаться с городом, если вдруг будет суждено вернуться «на щите». Транспорт представлял собой большую капсулу без верха, как крупная лодка, которая скользила по воде, проливаемой малыми воплощениями, двумя водолеями. Загрузившись, спецрифх Иниры отправился в путь.

Они двигались по городу к центру, к резиденции Правящей Семьи Лазурных Глубин. Справа был лес, а слева жилой район Семейных Домовладений, в этом районе жила и семья Бёлька. Вдалеке, ближе к резиденции, над крышами и пиками причудливых построек возвышались три Бассейна, они окружали Резиденцию с трёх сторон, они служили и развлекательным местом, и последним венцом защиты – цитаделью в случае серьёзного нападения и прорыва внешней обороны. В мирное же время это были Три Бассейна для разных возрастов, с различным ландшафтом, придонными зарослями иллюзорника и водорослей с пещерниками и рифами, а также бьющими из недр радужными источниками. Как и большинство занятий, в досуге визардцев Лазурных, живших во времена Вечной Войны, всё было направлено на получение практической выгоды и пользы в ведении войны или сражении. Три Бассейна были насыщены, кроме развлечений, ещё и хищниками, и атакующими воплощениями, так что, сидя в кафе и наслаждаясь энергококтейлем в компании приятелей, можно запросто подвергнуться нападению или при попытке выйти из Бассейна угодить в засаду. Впрочем, кто не хотел быть целью атаки, просто формировал для Ока Воплощения крупицу Сапфир, и это делало визардца прозрачным и непроницаемым для испытывающих мастерство созданий, также были доступны дуэльные бои и командные схватки с разными условиями победы и большим числом участников, имитирующих боевые задачи.

– Так, все обратили внимание вот сюда, – послышался командирский голос Иниры, она могла быть требовательной и жёсткой, в центре прямо перед сидящими по краям возникла карта страны Прудов, а именно Земли Перемолотой Тверди, военные действия на данном участке фронта почти скатились в позиционную войну. – Без серьёзных подкреплений продавить эшелонированную оборону врага нельзя, мы уже несколько лет грызёмся за одни и те же разбитые позиции. И чтобы ситуацию изменить, необходимо грандиозное событие, и, господа… – она сделала небольшую паузу, – наш рифх специального назначения и станет архитектором подобных событий для своего народа.

Одобрительные возгласы прокатились по личному составу. Неизвестно, случайно или нет, но было пять девушек и пятеро юношей.

– Ещё до вступления в должность я разработала со штабом разведывательную спецоперацию на передовой с проникновением на позиции врага. Начинать грандиозное наступление надлежит лишь в благоприятный момент и в исключительном месте. Вулкан Пограничный Страж являлся выступом, который необходимо срезать. Оставлять его с фланга нельзя, слишком сильная угроза от него исходит. И поскольку долгое время шла подготовка к крупной атаке на этом участке фронта, с целью выхода на позиции для штурма Вулкана. Чтобы создать угрозу полуокружения и выхода в тыл центральным позициям войск страны Пламени. Инира спешила этим воспользоваться. – Мы просочимся по восточному берегу Северного Стража, – она вдруг увидела, как сиял Бёльк, но вновь взял себя в руки, она тоже прекрасно помнила их первую «встречу», – главное – нам добраться до леса.

Его называли Великий Лес, растущий вопреки всему, это связано с количеством лет и боёв, что произошли на его территории. Карта детализировала каждый участок, о котором она говорила.

– Все, надеюсь, захватили «те самые» крупицы. Мы попрём напролом, в транспорте, сколько сможем.

– Но нас же заметят и атакуют, – сказала девушка, улыбаясь.

– О да, будь уверена, атакуют, десант будут прикрывать с фланга, но не нас. Мы и ещё ряд спецрифхов помчим на прорыв, один удар мы выдержим, войны без риска не бывает, но мы должны это сделать.