2. Деньги

Я не боюсь последствий и не верю в Бога

Я верю в конкретный момент, я помогаю ей, а вокруг стервятники

Где ты был, когда наш отец умер, Я же остался и оплатил все счета

А она выпила всю боль, так как всегда была беспомощна.

Причина старения не найдена, но ее лучше и не знать

Наша семья всегда была разобщена, может стоит сейчас объединиться?

Но запах денег, вы все сошли с ума от денег…

Current Music – Maria Mena – Money

Высотный дом-особняк гордо поднимался вокруг небольших строений центра Озёрска. С высоты птичьего полета дом на улице Капицы напоминал математический знак интеграла. Это величественное строение для состоятельных граждан сооружали с особой тщательностью. Так как знали – здесь будет жить президент Большой страны. И никакой голос разума тут уже не включить – все, подобно хомячкам, что молятся на священный кусок сублимированных зерновых, бросились на постройку здания, как на строительство Вавилонской башни. Стоит заметить, что карающая рука Господа строителей не настигла – у них получился роскошный сорокаэтажный монстр с зимними садами, подземной парковкой и Храмом служения Господу на последнем этаже. Так что, он тоже остался в выигрыше и потому осознавал всю бесперспективность разрушения этого объекта. Жители же города получили в качестве дополнения к уже привычному пейзажу крайне неоднозначного соседа. Но к нему все вскоре тоже привыкли, так как в Озёрске любили все необычное.

Квартиры многоэтажного монстра были спроектированы на несколько этажей. В некоторых из них требовалось до двадцати минут, чтобы пройти из одного угла квартиры в другой. Все эти апартаменты а-ля особняк располагались в верхнем ярусе здания и занимали по три-четыре этажа. Состоятельные владельцы умудрялись втиснуть на эту площадь помимо огромных видовых спален, комнаты для прислуги, огромные кухни, залы с бассейном, двухсветные столовые, тренажерный зал и даже студию звукозаписи (в этом доме поселилась известная поп-певица, которая предпочитала работать дома).

Но вершиной всего этого, разумеется, были апартаменты Президента страны Дмитрия Волкова. Десять лет назад, когда строился дом, никто и не думал, что его два срока могут когда-нибудь закончиться. Причем вся показная пропаганда активно штамповала изображения счастливых, благо, не плачущих бабушек, демонстрирующих активное сопереживание и поддержку действий Волкова.

Дмитрий пришел к власти в достаточно сложное время – цены постоянно менялись, экономика пребывала в состоянии перманентной агонии, переходящей в клиническую смерть. А Большая страна так и грозилась расколоться на кучу небольших. Еще неизвестно не кончилось бы это чем-то лучшим. Потому что, к примеру, южные народы имели счастливую возможность обзавестись своей независимостью и, по примеру африканских братьев, для которых первобытный строй еще не завершился, бесценный шанс залезть обратно под пальму и лет через тридцать быть проданными за долги кому-нибудь из более богатых и цивилизованных соседей.

Волкову предстояло собрать в кучу все это сборище бездельников, жуликов, бандитов и убийц, загнать их в рамки, указать светлый путь. После этого в южные регионы потекли потоки денег на развитие образования, здравоохранения, культуры, искусства, музыки… В общем всего того, что у этих дикарей до сих пор отсутствовало или пребывало в статусе эмбриона. Или того хуже, в перспективном проекте эволюции на ближайшую тысячу лет. В результате все южные народы активно радовали президента почти стопроцентными результатами на выборах и иногда привозили на большой концерт парочку своих певцов, творчество которых повергало нормальных людей в леденящий душу ужас.

Волкову повезло – в период его правления в Стране воцарилась стабильность, курсы валют прекратили скакать словно выпускники музыкального реалити-шоу, а цены на полезные ископаемые держались на высоком уровне. Все это в совокупности факторов приносило счастье как самому президенту, так и его народу. Который, может и не выбирал его, но не чувствовал себя совсем обделенным и нищим, как это было в страшные времена до пришествия Дмитрия Волкова к власти.

На публике Президент держался по естественному строго и легко. Вся страна с упоением смотрела на его умиляющие обеды в кругу сплоченной семьи. Супруге президента Полине можно было позавидовать – стройная и красивая брюнетка с длинными волосами, всегда изысканно собранными. Наряды от лучших модельеров, стиль на все сто баллов из ста. На нее равнялись многие женщины под сорок. И все это – без каких-либо пластических операций. Но главным козырем было совсем не это. Полина Волкова ворвалась в политическую жизнь Страны уже состоятельной бизнес-леди. Пока муж делал политическую карьеру и зарабатывал сущие гроши, жена шила костюмы богатым клиентам и ее дом мод был достаточно известен. Считая, что фамилия мужа звучит слишком простецки, она назвала свой дом мод – Паулина Вульф. Под этим именем ее и знали по всей стране и в большинстве европейских стран.

Но уж в чём-то им и должно было не свезти. Природа сполна отдохнула на их сыне. У двух стильных людей, вырос сын Максим. Он никогда не расстраивал родителей, всегда поддавался их требованиям, не создавал проблем. Подумаете – идеальный сын? Наверное. У Максима никогда не было своего мнения, он не знал, что такое материнские ласки. Пока мама делала деньги, ребенка воспитывала нянечка Регина, близкая подруга бабушки Максима. Так он и вырос – безвольным, хозяйственным и неожиданно религиозным, хотя в дальнейшем этот предрассудок он победил. На многочисленные мелкие недостатки сына родители внимания не обращали. Так как был один существенный. Максим не пошел внешне в родителей. Можно подумать, что он скорее являлся родственником Регины. Невысокого роста, огненно-рыжий, с пухлым носом картошкой и немного склонный к полноте, с мягкой кожей. В общем – он совсем не напоминал внешне стройного Волкова или модельера Паулину Вульф. Родители отшучивались, а Дмитрий постоянно напоминал, что у него в роду бабушка была рыжей, так что генетика просто пошутила. Кроме того, они настолько привыкли к своему неказистому сыну, что смирились с этим и не замечали. Максиму это, разумеется, не добавляло жизненных радостей. Он рос одиночкой и бабушкиным внуком. Друзей не было, все время пропадал в своей комнате и играл на компьютере в свободное от уроков и репетитора по английскому языку время. Самым заветным желанием Максима было домашнее животное. Но заводить его в огромной и дорогой квартире не разрешалось. Полина терпеть не могла кошек, а Дмитрий – собак. Вот и не было никакой живности в президентской квартире.

Утро сына президента в летний период всегда начиналось одинаково. Он просыпался в девять утра, приводил себя в порядок, после чего садился за компьютер. Регина приносила любимому внуку завтрак и тот кормился не отходя от монитора. Июньские выходные позволяли Максиму сидеть и играть без ограничений – все экзамены он сдал, выпускной отгулял и теперь ждал получения сертификатов для подачи документов в университет. Отец уже давно запланировал для сына юридический факультет, чтобы тот пошел по стопам отца. Но это было не совсем возможно. Так как короткие и широкие ступни Максима просто бы не поместились в отпечаток узкой и длинной ноги Президента. Мало таких семей, где отец носит обувь на четыре размера больше чем взрослый сын. 45-му размеру Дмитрия Волкова с трудом противостоял 41-й размер Максима. Так что если бы по этим следам сынуля и отправился, то просто растоптал бы их. Кроме того, в глубине души, Максим позволял себе страшное преступление. Он очень хотел поступить на экологический факультет. Но молчал об этом. Волков терпеть не мог «зеленых», всегда говорил о них в уничижительном ключе. Так что сына-эколога, сильный волевой характер Дмитрия не позволил бы.

Максим открыл свои закладки, чтобы проверить новости. Все новостные сайты пестрели заголовками о проходящих в городе митингах. За ними остался совсем незамеченным небольшой материал об аресте активистки зеленого движения «Лес» Татьяны Туполевой. Уже третий год ее объединение боролось с властями, протестуя против прокладки новой скоростной трассы на север через мякурский и евсеевский леса. Зеленые не прислушивались к тому, что скоростная трасса вдохнула бы новую жизнь в медленно загибающийся отсталый Север. К сожалению, защитники природы чаще заботятся о зайчиках и улитках, нежели о живых людях. Туполева руководила пикетами и набирала свои очки. Прокуратура же, очень неожиданно, нашла у Танечки… Мячик. Резиновый. А внутри – два килограмма отборного колумбийского кокаина. Следователи не стали разбираться в каких целях Туполева собиралась использовать годовой запас белого счастья. А то вдруг – для лечения больных гондурасских шиншилл или в качестве гуманитарной помощи голландской клинике для сирот-наркоманов. Туполева угодила в тюрьму, а ее арест затерялся среди репортажей с митинга оппозиции. Вдруг прервалось соединение. Максим полез под стол проверять кабель. Он был на месте.

– Масечка, – спросила его вошедшая с подносом Регина и увидавшая только его голые пятки, торчавшие из под стола, – что у тебя случилось?

– Интернет отключился, – раздалось оттуда, – кабель на месте.

Регина поставила поднос на стол:

– Может быть у них авария. Я слышала внизу что-то сверлят. Временно отключили.

– Наверное, – ответил Максим и набрал номер технической службы. Там ему и сообщили, что интернета не будет ближайшие два часа. Максим расправился с завтраком, после чего, прихватил с полки книгу и пошел в гостиную. Там он растянулся на диване, положив ноги на журнальный столик, включил телевизор и стал читать, поглядывая на экран. Телевизор продолжал показывать очередную форматную чушь. Максима это страшно раздражало. Чаще всего он смотрел зарубежные фильмы и сериалы, потому что отечественные производили крайне удручающее впечатление. При этом, любой из западных сериалов, который пользовался сумасшедшим спросом у всех приятелей по интернету и одноклассников в эфир родных телеканалов не шел. Максим знал, что большинство телевизионных чиновников заявляло на полном серьезе, что отечественный продукт значительно качественнее и пользуется намного большим спросом. В результате делалась очередная жутчайшая адаптация успешного сериала, которая с треском проваливалась. Как правило, на сей провал следовала реакция из разряда – сценарий был слабый. На Западе очень плохие сценаристы. Иногда, Максиму даже хотелось учинить жестокую пытку для телевизионщиков – запереть их в комнате с телевизором и заставить неделю смотреть продукцию друг друга без возможности выключить. Или организовать программу в формате реалити-шоу, где десяток запертых в доме сценаристов будут писать форматный сценарий судебного шоу. И само собой, частью такого зрелища будут сами эпизоды этой программы. Но проблема состояла в том, что чиновники от телевидения и продюсеры были уверены, что внутренняя кухня телевидения рядовому зрителю неинтересна. Это не являлось следствием исследований. Они просто это знали. Как и многие другие положения своего всесильного и разжижающего мозги телевизионного формата.

За этими размышлениями Максима застала Полина. В силу своего природного чувства вкуса, ее взгляд мигом споткнулся о сына, который сидел на кожаном диване в пижаме, с бардаком на голове, положив правую ногу на журнальный столик, левая была под столом, тоже вытянута. В изысканной обстановке президентской гостиной неказистый сынуля смотрелся как вставной деревянный зуб.

– Максим, – холодно сказала Полина, – может ты оденешься нормально, прежде чем выйти в гостиную?

– Полина, – Максим нарочито подчеркнул это, он никогда не называл ее мамой, – а что я сейчас делаю не так?

– А ты не видишь? – она взяла пульт и выключила телевизор.

– Нет, – ответил Максим.

– Посмотри на себя со стороны! Чипсов и пива добавить – и получится настоящее быдло с окраины у телевизора.

– Неплохая идея, – отметил Максим, – насчет пива. У вас есть что-нибудь крестьянское в холодильнике? Или опять сплошной «Гролш» да «Будвайзер»?

– Максим! Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Ты не соответствуешь своему статусу.

– А зачем мне ему соответствовать сейчас? На все официальные мероприятия я одеваюсь так, как вы требуете. Но всегда? Или у нас засада телевизионщиков, которые делают реалити-шоу о семье президента? Так пусть папочка их посадит в тюрьму за неуплату налогов.

– Ты не понимаешь меня. Тебе нужно всегда соответствовать этому статусу! Ты же Сын президента страны.

– Хорошо, хорошо, – Максим лениво одел свои шлепанцы для душа (которые на самом деле выглядели ужасно по-плебейски) и взял книгу, – сейчас переоденусь.

Полина элегантно опустилась в кресло и достала свои бумаги. Она планировала поработать в спокойной обстановке. Присутствие сына ей мешало. Но, по правде говоря, ее очень пугало, что иногда сынок выдавал совершенно жуткие вещи, свойственные представителю низшего социального класса. Додуматься в пижаме выпереться в гостиную… У Полины такое в голове не укладывалось. Но она пожинала собственные плоды того, что никогда сыном не интересовалась и не занималась.

Максим лениво поднялся с дивана и прошелся по комнате, окидывая кожаных мебельных монстров небрежным взглядом. Вся эта роскошь уже давно раздражала его своей идеальностью и четкостью. Мать никогда не терпела безвкусицы – и потому президентская гостиная заслуживала места в модном журнале. И по этой же причине туда не попадала – простым смертным, которых сгоняют на Дятлову гору, совершенно необязательно это видеть. К тому же, отсутствие у них высокого вкуса, не позволит им всецело насладиться этим полигоном изысканности. Максим же от этой чистоты устал. Порой ему хотелось оказаться в каком-нибудь крайне простом интерьере, пусть даже старомодном, или того хуже – ультрасовременном, в скандинавском стиле.

Максим думал, что в таком месте ему будет спокойнее и комфортнее. В этой квартире он никогда не ощущал себя дома. Ему все время казалось, что за ним следят многочисленные камеры, а он сам – персонаж телесериала. Еще шаг – и заиграет тревожная музыка. Неверное слово – и раздастся закадровый смех. Сыну президента нельзя говорить неправильные слова. Это совсем нехорошо.

Полина продолжала полулежать в кресле равнодушно листая каталог тканей. Передвижения сына ее уже интересовали мало, она считала его вполне самостоятельным. Сейчас переоденется и все вообще будет замечательно. Гораздо больше ее беспокоили оставленные в офисе подчиненные, которые постоянно норовили сделать что-либо не так. При этом Полина понимала: ни один из ее сотрудников не в состоянии придумать модель, которая будет пользоваться успехом. Потому что они могут только исполнять приказы. А думать они не умеют. Стоп. Они не имеют права думать. Эта роскошь позволительна только хозяйке. Нет, Хозяйке. И это же так просто и логично. Одна она знает, что будет успешно. Просто потому, что она который год ставит всех перед этим фактом, не спрашивая никакого мнения. Против Жены Президента никто и никогда не попрет. Она гениальна и невинна по определению.

Максим откинул бордовые гардины, которые с мягким скрипом отклонились в сторону – в комнату проникли лучи солнца, быстро побежавшие ручейком по отделанному дорогим итальянским паркетом полу и остановились у противоположной стены, играя солнечными зайчиками.

– Я смотрю, – сказал Максим, посмотрев в окно, – патриарх приехал домой на сверхновой модели «Бентли». Она вроде стоит почти сорок миллионов.

– Сорок семь, – равнодушно сказала Полина, – он всегда покупает все самое новое и лучшее. Сложно заниматься спасением душ и отпущением грехов, если не соблюдать банальных законов моды.

– И как он успевает только?

– И не надо успевать, я слышала третьего дня он отпустил грехи владельцу автосалона. Он вроде бы убил свою шестую жену и хотел взять седьмую. Ты же знаешь, у них с их темными порядками не разберешься. Религия разрешает иметь семь жен – значит мы не имеем права запретить. На его счастье наша церковь не держится за тайну исповеди…

– А разве наша церковь разрешает полигамию?

– Наша – нет. Но он принял ислам, чтобы разрешили. А сам при этом остался православным, за приличную мзду, разумеется… Ты переодеваться идешь или нет?

– Иду…

Максим отпустил гардину, и она мягко спустилась на свое место, а солнечные лучики на противоположной стене медленно растаяли, словно горстка первых снежинок в теплой руке.

Войдя в комнату, он уже забыл зачем пришел. Максим бросил книгу на стол и стал рассматривать в окно пейзаж излучины реки и город, который террасами поднимался вверх. Вспомнив, что Полина потребовала переодевания Максим открыл шкаф – вот тут он определенно оказался в тупике. Для решения проблемы он предпочел прибегнуть к запрещенному методу. Максим взял телефон и набрал номер своей маленькой тайны. В этот момент Она сидела в ванной, наполненной водой с солью и играла с пеной. Но телефон взяла:

– Даааа, – многозначительно произнесла Она, – здравствуй, а я очень рада тебя слышать.

– Я тоже, – ласково пропел Максим, – а у меня к тебе дело.

– Большое-большое?