– Ну-ну, хорош реветь! А извиняться будешь перед мамой. Правда, по-видимому, уже только утром. Путь до дома неблизкий, а тебе явно надо согреться и отдохнуть. Я захватил с собой пару спальных мешков, немного еды и огниво. Сейчас разведем костер, ты поешь, потом мы немного поспим, а на рассвете выдвинемся в сторону Купера. Если нас не найдут раньше. Знаешь, учитель Уио организовал целую спасательную экспедицию…

– Мне жаль, что я доставил столько хлопот…

– Да ладно! Главное – я нашел тебя в целости и сохранности. – Взглянув на лежавшие рядом останки убитого зверя, Бэк добавил: – Кроме того, я теперь вправе похвастаться тем, как в одиночку одолел саблезубого волка, а оно, небось, дорогого стоит!

– Твоей девушке, Инирисс, такая история точно понравится, – заметил Эдвин.

– Это да…

Уже когда братья улеглись спать, Бэк спросил у отстраненно глядевшего в ночное небо Эдвина:

– Ты на что уставился?

– На звезды, – задумчиво ответил младший брат.

– Так ведь их и не разглядишь за кронами деревьев!

– Ну, я знаю, что они там все равно есть… – Эдвин подумал еще немного и добавил: – Вот было бы здорово когда-нибудь покинуть Землю-Мать и побывать в космосе, среди звезд, или даже ступить на поверхность Гиганта…

– Я всегда подозревал, что ты неисправимый мечтатель, братишка… Не знаю, как тебе, а по мне, и в нашем мире неплохо. Потому предлагаю завязывать с витанием в облаках, заткнуться, закрыть глаза и спать…

Последние слова Бэк уже едва разборчиво пробормотал себе под нос, и дальше можно было услышать лишь его тихое сопение. Эдвин решил послушаться совета старшего брата, перевернулся на бок, прикрыл глаза и стал медленно, но верно проваливаться в сон…

Глава 1.

Пир во время войны

– Эдвин, просыпайся! – прозвучал милый, но одновременно с этим настойчивый мамин голос. – Пора вставать, у нас сегодня еще много дел.

Эдвин с неохотой пошевелился под одеялом, давая понять, что уже проснулся, но еще не готов полноценно общаться с этим миром. Приоткрыв один глаз, молодой человек увидел пробивавшиеся сквозь занавески лучи солнца, а значит, он проспал дольше, чем планировал. Все из-за этого дурацкого сна, привидевшегося прямо под утро, когда ты уже вроде бы готов встать с постели, но решаешь полежать еще чуть-чуть, потом, естественно, снова засыпаешь и просыпаешься только через несколько часов. При этом будит тебя мама, которая и рада бы оставить свое дитя в покое, но только не в том случае, если сыну надо навести порядок у себя в комнате, забрать кое-какие вещи у госпожи Тилли, доставить свежую выпечку по нескольким адресам, купить трáвы в аптеке господина Анджея, а также успеть на учебу. Ах да, еще ведь нужно помочь в приготовлении сегодняшнего торжества. В общем, денек предстоял весьма насыщенный.

А самое гнусное в этих снах даже не их вредное свойство отбирать драгоценное время (особенно в такой день), а невозможность по пробуждении вспомнить, о чем они, собственно, были, что порой способно просто вывести из себя. Ты вроде бы припоминаешь свои ощущения во сне, свидетельствующие о важности происходивших в нем событий, но никак не можешь вспомнить детали. Почему ты радовался или, наоборот, сердился, или был расстроен, находясь во власти сновидения? Однако же Эдвин в отличие от многих из нас хорошо запоминал свои сны и, проснувшись, мог восстановить даже самые незначительные подробности. Сегодня, к примеру, ему опять снились темный лес и страшный черный саблезубый волк – отражение старого детского воспоминания. Семь лет уж с тех пор прошло, и все-таки подсознание нет-нет да возвращается иной раз к тому эпизоду. Ну да, было дело. И да, было неимоверно страшно, но есть ведь и другие воспоминания, в конце-то концов.

Юноша думал об этом, пока вставал и шел к умывальнику. В любом случае сейчас не имело смысла зацикливаться на делах давно минувших дней, покуда имелась масса дел на день сегодняшний. Быстро позавтракав заботливо приготовленными мамой с самого раннего утра едва теплыми ржаными лепешками и запив их свежим молоком, Эдвин решил приступить к выполнению своих обязанностей. Для начала необходимо справиться с объективно самой трудной задачей – почистить зубы.

«Какая гадость! – каждый раз отмечал про себя Эдвин во время данной ежедневной процедуры. – Какая гадость этот ваш зубной порошок! Да и втирать его неудобно. Хорошо хоть, у меня есть щетка, пусть далеко не новая, но тем не менее большинству людей и вовсе приходится обходиться своим указательным пальцем. Правда, до самых дальних зубов достать ею практически невозможно. А потому все так или иначе заканчивается у цирюльника малоприятной операцией с применением огромных и совсем не гигиенического вида клещей».

Покончив с ненавистной чисткой зубов, юноша вернулся в свою комнату. Вернее, это была их с братом общая комната, но с тех пор, как Бэка призвали на службу в канторийскую армию, помещение всецело оказалось в распоряжении Эдвина, который, в свою очередь, не преминул этим воспользоваться и… завалил опочивальню сверху донизу книгами. Здесь было все: научные трактаты по истории, философии, географии, математике, астрономии, но особое место (коего в отсутствие старшего брата имелось более чем достаточно) занимали художественные произведения. Особую любовь Эдвин питал к различного рода приключенческим историям с разумной долей волшебства. В его коллекции можно было найти такие классические образчики жанра, как «Хроники Аслании», «Волшебник рубинового края», «Приключения сэра Макса», «Черная башня короля», «Песнь о Гае», цикл «Черепаха и четыре слона», сборник рассказов о похождениях убийцы чудовищ Герхарда и, конечно же, незабываемая «Трилогия Кольца» за авторством одного университетского профессора.

Неудивительно, что с таким багажом знаний и литературных пристрастий Эдвин просто не мог не стать (и в этом я сразу тебе признаюсь, мой дорогой читатель⁵) главным героем излагаемой здесь истории. Хотя правильнее сказать – не «героем», а «действующим лицом». Станет ли он героем, пока неизвестно. Даже если оставить за скобками прямо-таки бросающиеся в глаза относительность и субъективность понятия «герой», можно сказать, что все в итоге будет зависеть от того, как Эдвин поведет себя в тех или иных обстоятельствах, какой выбор он сделает в сложной ситуации, с какими людьми ему придется столкнуться. Честно говоря, не знаю толком, доживет ли он до конца… Нет-нет, уверен, до конца этой главы с ним ничего не случится. Скорее всего. А вот дальше… история покажет.

Но если вернуться к понятию «герой», то какой образ рождается в нашем воображении, когда мы слышим это слово? Спешу немедленно развеять все иллюзии по поводу Эдвина. Он отнюдь не является высоким блондином, поигрывающим рельефной мускулатурой. Роста наше «главное действующее лицо» среднего, телосложения – близкого к худощавому. Глаза, правда, у него ярко-голубые, однако данная особенность остается единственной, выгодно выделяющей Эдвина из массы обыкновенных, ничем на вид не примечательных семнадцатилетних парней. Впрочем, есть еще одна особенность, только она выделяет его совсем не выгодно – это вечно спутанная копна светло-каштановых волос. «Ну и что? – спросите вы. – С кем не бывает, особенно по утрам?» Однако же ключевое слово здесь – «вечно». Не только по утрам, но и в течение всего дня: дома, на улице, на учебе, через пять минут после тщательного расчесывания и через полчаса после стрижки. Что бы Эдвин ни делал и как бы коротко ни стригся, все равно откуда-нибудь с висков, затылка или макушки обязательно начинал торчать непослушный волос, а стоило там пригладить – в другом месте тут же вылезал еще один. И так до бесконечности. Здраво рассудив, мол, с этим все равно бороться бесполезно, молодой человек твердо решил стричься лишь раз в полгода⁶. И сейчас мы имеем удовольствие (хотя кому как) лицезреть его пятимесячную шевелюру. Ладно, не шевелюру, а скорее, наспех наваленный на голову небольшой стог сена.

Теперь давайте лучше вновь обратимся к тому месту, где я отвлекся от основного повествования. Разумеется, детальное описание «главного действующего лица» истории само по себе является крайне важным моментом, но у нас еще будет масса времени, дабы познакомиться с Эдвином поближе. Если, конечно, он не погибнет смертью храбрых в одной из следующих глав. Или любой другой, менее героической смертью…

Так вот. Вернувшись в свою комнату, юноша первым делом попытался навести в ней хотя бы видимость какого-то порядка, кое-как рассовав часть книг по шкафам и спрятав оставшиеся под двумя кроватями, а затем сменил пижаму на уличную одежду: надел пускай и слегка потрепанные, но все еще неплохо смотревшиеся темно-синие штаны, серую льняную рубашку с закатанными рукавами и старенькие черные ботинки, доставшиеся ему от брата (а тому, вероятнее всего, от отца, а отцу – от деда… что говорить, раньше сапожники делали свою работу на совесть и предоставляли обувь с гарантией на добрую сотню лет, а не на пару месяцев). В таком виде молодой человек и отправился из дому с длинным списком дел в голове. Важно отметить, что в списке дел на бумаге не было нужды вовсе. Ведь Эдвин никогда и ничего не забывал. Буквально.

На дворе стояла поздняя весна 105 года Эры Порядка. Указанное летоисчисление ведется с момента подписания в Красном Городе, столице Румбии, так называемого «Вечного мирного договора» между двумя крупнейшими державами на острове Королей – Канторией и Кладом. По условиям принятого соглашения, оба государства, признавая верховенство идеи Всеобщего Порядка над любыми политическими разногласиями, отныне и впредь полностью отказывались от применения вооруженных сил в отношении друг друга. Более того, в договоре провозглашалась четкая цель дальнейшего сотрудничества, а именно – распространение учения о Всеобщем Порядке как на уже известные, так и на еще неизведанные территории с последующим объединением всех народов Земли-Матери под покровительством Церкви Порядка.

Надо признать, поначалу все шло довольно успешно, и учение о Всеобщем Порядке действительно стало пользоваться большой популярностью даже в наиболее удаленных уголках острова, тем самым укрепив позиции Церкви и ее Магистра. Однако семь лет назад вспыхнул серьезный конфликт между Кладом и приморским государством Трипом. Официальная причина – расхождение во мнении относительно ряда постулатов, касающихся сущности Порядка. Неофициальная (то есть реальная) – желание кладского короля Сида XLIX⁷ установить контроль над Трипским портом – крупнейшим во всем мире – и, как следствие, получить неограниченный доступ к торговым путям.

Трудно сказать, чем руководствовался Магистр Порядка Пэк, фактически санкционировавший начало войны, однако в любом случае это означало для Трипа противостояние не только Кладу, но также еще Кантории и самой Церкви Порядка. И пусть на бумаге силы казались неравными, тем не менее Трип, используя свои экономические ресурсы и политические связи, смог устоять под первоначальным натиском противников, и то, что должно было стать молниеносным завоеванием, обернулось затяжной, медленно истощавшей все участвующие стороны войной, продолжавшейся и в тот момент, когда Эдвин зашел в трактир госпожи Тилли.

То было двухэтажное здание. На первом этаже размещались главный зал с дюжиной столиков, кухня и кладовая. Второй же отводился под комнаты для гостей, имевших возможность там переночевать в относительном комфорте. И хотя на улице ярко светило солнце, внутри основного помещения трактира царил полумрак. Посетителей с утра, как и следовало ожидать, оказалось немного: сидевший за отдельным столиком интеллигентного вида мужчина средних лет в хорошем дорогом костюме, больше похожий на жителя столицы, нежели на местного, а также довольно шумная компания из пяти мужиков, уже успевшая опустошить несколько кувшинов явно горячительных напитков.

«Ночная смена? – промелькнула мысль у Эдвина. – Или хронический алкоголизм? Какие есть еще варианты того, почему взрослые и на вид здоровые мужики так накидываются с самого утра?»

– Доброе утро, госпожа Тилли! – уже вслух обратился он к хозяйке заведения – женщине лет сорока, невысокой, но весьма широкой в кости, а потому представляющейся довольно крупной.

– О, привет, Эдвин! – По круглому румяному лицу госпожи Тилли расплылась самая широкая улыбка, которую человек имеет счастье увидеть за всю свою жизнь. Хвастливый рыбак и то не сумеет так далеко развести руки, как могут растянуться губы, глаза и щеки этой женщины.

– Мама сказала, у вас есть для нее какие-то вещи…

– Да-да, конечно! Они в подсобке. Пошли, я тебя проведу.

Под «вещами» подразумевался средних размеров деревянный ящик – довольно тяжелый, как отметил Эдвин, попытавшись его приподнять.

– А что там, если не секрет? – спросил он трактирщицу.

– Да всякое, но в основном различные приправы, специи и прочие вкусовые добавки.