(Роман в одной части с эпилогом)
Посвящается Виктору Гюго
Пародии – излюбленный жанр юмористических журналов, в которых печатался молодой Чехов. Если в его первом из известных изданных произведений («Письмо к учёному соседу») пародировался эпистолярный слог ограниченного, но претендующего на учёность донского помещика, то во втором («Что чаще всего встречается в романах, повестях и т.п.?») разобраны по кирпичикам наиболее употребительные конструкции художественных произведений того времени. Кроме того, Антоша Чехонте пародировал и стили отдельных писателей. В частности, в «Тысяче одной страсти…» от него досталось французскому романтизму и Виктору Гюго, которому Чехов и посвящает этот свой "роман в одной части с эпилогом".
«Гюговиана» стала одной из постоянных тем среди пародий журнала «Стрекоза». И пародированию Гюго Чеховым предшествует множество других литературных пародий, связанных с французским писателем. Но в самом начале длинного списка стоит американский прозаик и поэт Фрэнсис Брет Гарт, популярный тогда в России. Его прозаические и стихотворные пародии переводились на другие языки и способствовали развитию этого жанра на рубеже 80-х гг XIX века, став образцом для пародистов разных стран мира. В своей пародии «Фантина. По Виктору Гюго» Брет Гарт высмеял многое из того, о чём будет писать и Чехов. Однако, Чехов, в отличие от Брет Гарта, на передний план выносит бурные страсти и не менее волнующие описания природы, а не историю политических движений или разоблачение устройства общества.
«Темная ночь — это день в ореховой скорлупе». «Гром, грозный, величественный спутник прелестной, как миганье голубых глаз, быстрой, как мысль, молнии, ужасающе потрясал воздух». «Я затрепетал. Кто не трепещет пред величием природы?» «Ветер стонал, выл, рыдал... Стон ветра — стон совести, утонувшей в страшных преступлениях».
«Во мне кипели любовь и ненависть. Они были вторым моим бытием. Эти две сестры, живя в одной оболочке, производят опустошение: они — духовные вандалы». «Сильный муж, ниспровергающий своего врага в кратер вулкана из-за прекрасных глаз женщины,— величественная, грандиозная и поучительная картина! Недоставало только лавы!». «Кинжал, друг смерти, помог мне по трупам добраться до ее дверей». «Я взглянул на нее. Взгляд есть меч души. Она пошатнулась». «В глазах моих светилось электричество. Волосы мои шевелились и стояли дыбом». «Загремел гром, и она пала мне на грудь. Грудь мужчины — крепость женщины. Я сжал ее в своих объятиях. Оба мы крикнули. Кости ее затрещали. Гальванический ток пробежал по нашим телам. Горячий поцелуй...»
Одной страшной ночью герой-повествователь Антонио легко и непринуждённо шагает по многочисленным трупам, расчищая себе дорогу к сердцу прекрасной дамы, которая сначала полюбит в нём демона, а затем – и ангела. А дальше – объятия, горячие поцелуи, венчание, отъезд в девственные леса Америки, рождение сыновей и … суицид от радости.
А был ли мальчик? «Ничего этого никогда не было… Спокойной ночи!».
Ранние чеховские пародии составили половину сборника «Шалость», который в 1882г был уже даже отпечатан, но, к сожалению, так и не увидел света из-за цензурных ограничений. А в прижизненное собрание сочинений чрезмерно строгий к своему творчеству Чехов все эти пародии вообще не включил.