Голицын, после того, как услышал: «Геннадий Григорьевич» – в пояснениях уже не нуждался. Геннадия Григорьевича знали, наверное, все. И он, как казалось Голицыну – был всегда! Причем, Голицын не понимал, как не старался – какую должность занимает этот человек! Одни говорили, что он был их преподавателем в Академии им. Фрунзе и выучил половину комсостава Генерального штаба и Московского военного округа, другие – что он является заместителем командующего Московским военным округом по, чему – то там. Голицын же, его знал, как постоянного и неизменного секретаря, или адъютанта Мордачева. Свои «обязанности» на этом поприще, Геннадий Григорьевич исполнял не хуже, чем Цербер в царстве Аида. При этом, сам Мордачев, по его же собственным словам, был из числа его «выпускников» и, к тому же – ниже по званию!

– Здравия желаю, товарищ генерал – майор. Голубев побеспокоил.

«А-н, нет! Видимо, за два года Мордачев, все таки обогнал в звании своего адъютанта! Надо же – генерал – майор». – Голицын не был – ни завистливым человеком, ни карьеристом. К деньгам тоже относился… – больше, все таки, равнодушно. Но, как и у каждого человека, был и у него свой… «пунктик». Ведь, звания, как считал майор – не только отражают количество лет, проведенных на службе Родине. Это, также, и степень ответственности, и уровень информированности и доверия к тебе, как к специалисту и… много чего еще! «Пунктиком» Голицына было то, что на его «счете», как он считал, было не меньше, чем, скажем, на – Голубева, или того же – Мордачева. Надо сказать, что пару – тройку «операций» – Голицын «вытянул» на себе. И если бы не он со своими парнями – еще большой вопрос, как бы, тогда, «выглядели» все его, нынешние, «отцы – командиры»! Конечно, существует еще и градация, где учитывается: «уровень» операции, степень ее «актуальности», политические и экономические «последствия» и так далее, но… Он тоже – не жалея, рвал свою шкуру, но все еще … – майор. Обыдно да! О том – почему, он два срока проходил в «капитанах», Голицын предпочитал не вспоминать – дело прошлое, но один из виновников в этом, сидел сейчас рядом с ним. (Смирнов и Гольман, однажды, переборщили с удовлетворением своего любопытства… И задержанный скончался! А, капитан Голицын, именно в этот день, был оперативным дежурным по части… Товарищей он, конечно не сдал, но это происшествие, на долгие четыре года, отсрочило его продвижение по службе.) Зато стал умнее! А заодно, понял, что «благородство» – весьма сомнительная «добродетель».

Голубев повесил трубку. Лицо его выражало… недоумение:

– Хм, а я и не знал, что вы такие известные личности! …Невероятно, но факт: генерал – майор Игорь Васильевич Мордачев передал вам – обоим, … что совсем странно, «привет». И заверил меня, что для вас, он приложит все свои, немалые я думаю, силы и связи, дабы, максимально ускорить процесс: «возврата блудных сыновей отечества», – это цитата, между прочим… – Лицо полковника приобрело, слегка брезгливое выражение. – Вы ему, что, массаж ног каждый вечер делаете?

Мимика, жесты, да и сам вопрос полковника рассмешили Голицына. Он, стараясь не рассмеяться, сделал вид, что чешет подбородок и, придав голосу максимальную серьезность, сказал, кивнув в сторону Смирнова:

– Колян подрабатывает! – Голицын косил взглядом в сторону Смирнова. – Но, он…, это, Вов – только для генералов! Полковникам – ему «понятия» не позволяют! – майор шустро вскочил и выставил перед собой стул, когда разъяренный Смирнов попытался достать его, через стол.

– Ладно – ладно, Коль! Что ты «завелся»! … А, что, я вроде… – Голицын сделал вид, что его «осенило». – Блин, Коля – извини! Ну откуда я знал, что ты полковникам тоже делаешь?

Смирнов сел на место. Оценив шанс поймать верткого майора, как «низкий», он угрожающе сказал:

– Мне вот, интересно – ты, чё, бессмертный, чтоб так шутить? Нам ведь вместе отсюда уходить! Ты бы, прямо сейчас в ритуальные услуги позвонил – церемонию себе заказал, местечко застолбил! Что б, мне потом, меньше хлопот было. У тебя ведь, родственников нет…, или есть? …Слушай, Санек!… Я тебя знаю с… семьдесят седьмого! – Он подозрительно прищурился и обратился к Голубеву: – Владимир Анатольевич! А ты не знаешь – есть у нашего товарища родственники или нет? Я вот с ним дружу… без малого, двадцать лет, и – ни одного в глаза не видел!

Полковник рассмеялся, а затем, назидательным тоном изрек:

– Вот, видишь Голицын – всего одна, твоя идиотская шутка, и что получается?…

– Что получается?

– Что ты предатель и особо опасный шпион, работающий на Попуа Новую гвинею!… Оп! Вот видишь, как тебя быстро раскололи! Стоило, только, ляпнуть лишнее…

– «Раскололи» – да,… – передразнил полковника Голицын. – Это, интересно, что? Ваш – дэдуктивный мэтод! Очень похоже на то, что если у тебя нет спичек – значит ты пассивный гомосек! Поделитесь «логикой»…

– А вот это – нет! …Тогда ты сам полковником станешь! Кем я, тогда, командовать буду!? Ладно. К делу! – в голосе полковника Голубева, вновь, зазвенела «сталь».

Голицына всегда поражала эта способность его командира: мгновение – и это уже совершенно другой человек, перечить или ослушаться которого, рискнул бы, только, полный кретин…, ну, или, человек, с полностью уничтоженным воображением, в купе со всеми базовыми инстинктами.

– Сегодня среда, – продолжил Голубев. – Жду вас в понедельник. Обходные и рапорты, по прежнему месту работы – подписать; удостоверения и имущество, если «висит» – сдать. Генерал дал обещание, что ускорит процесс! Медицинскую комиссию – пройти. Надеюсь – новых травм, не совместимых с жизнью, ни у кого не появилось! Второе. Я о «наших» документах! Их никто не должен обнаружить! Не намеренно, не случайно! Места хранения отвечают этим требованиям? – Получив два утвердительных ответа, продолжил: – В идеале – надо все уничтожить! Но…, пока терпит. И еще… – купите себе по сотовому телефону! Дороговато, конечно, но, полагаю, средствами вы располагаете.

– А где они продаются? – спросил Смирнов.

– …В общем…, въезжаешь на Таганскую площадь, с внешней стороны садового кольца, и первый поворот направо, это в сторону Волгоградки. Там, на первом светофоре – под стрелку «налево» – разворачиваешься в сторону Центра и находишь дом с номером семь. Вход со двора. Компания называется «Мобайл – телеком», а рядом – «Московская сотовая связь». В «Мобайле» продают … «пейджеры», но это… брать не надо, а в «МСС» – телефоны. Подключают там же. Не поленитесь – прямо сейчас и двигайте. Вот мой номер – наберите… Очень полезная вещь. Все, свободны.

…Остаток среды и следующие два дня были… – бюрократическим адом! И это, при том, что «кадровиков», «сверху», очень попросили: «максимально ускорить процедуру»! Голицын действительно удивился, что у них, все получилось так… оперативно, когда они в 18ч., 15мин., пятницы, покидали здание на Петровке. Дело в том, что по регламенту межведомственных переводов в 1993-м году, медкомиссию необходимо было проходить по месту фактического несения службы на момент перевода. То есть – на проспекте Вернадского… Честно, говоря, Голицын думал, что в понедельник, ему придется оправдываться и объяснять Голубеву о «невозможность выполнения поставленной задачи», в следствии проволочек, задержек и наплевательского отношения со стороны… всех, когда они в 17:47, стали, наконец, счастливыми обладателями результатов медицинского обследования. Оправдание – не самое лучшее «начало»… Но они, каким то чудом, успели! И это – правда! В пятницу! Вечером! От пересечения проспекта Вернадского с улицей Лобачевского до улицы Петровка – за одиннадцать минут! Не известно – как Смирнов, а Голицын об этом «рекорде», не собирался рассказывать никому! «Все равно не поверят, а выглядеть „треплом“ – не хочется» – решил майор и забыл об этом. В общем, они успели сделать все, и, в понедельник, их ожидало «новое» старое место службы.

Что может быть прекраснее субботнего утра!? Когда сделаны все дела! На горизонте маячат, пусть и туманные, но – перспективы! …Ты сделал зарядку, выпил ХОРОШИЙ кофе! В квартире – чистота и порядок! И ты можешь, наконец то, отдохнуть! Почитать книгу! Или – посмотреть телевизор… Что нибудь приготовить, а потом, с наслаждением – съесть… Примерно до часа дня, Голицын думал, что это прекрасный день, несмотря на то, что сегодня тринадцатое число, и… – «розовую» идиллию майора прервал какой – то странный звук, более всего, напоминающий… звонок в дверь! Но, эпицентр, почему то, находился в …шкафу. Сотовый телефон, голосом полковника Голубева, в один момент, и одной фразой: «У нас проблема. Через тридцать минут на нашем месте.» – обосрал этот прекрасный субботний день. Голицын зло посмотрел в маленький экранчик аппарата, потряс его и вознамерился поведать «электронному паршивцу» – что он обо всем этом думает! Но, адекватность победила – он передумал, и стал быстро одеваться.

«Их местом», уже лет десять, была площадка для технического осмотра автотранспорта на Карамышевской набережной – тихое и уединенное место на берегу Москва – реки. От дома №28 по улице Народного ополчения, где Голицын год назад купил квартиру, до Карамышевской набережной – пятнадцать минут пешком. Но, он поехал на машине. По времени – столько же, но гораздо теплее.

Полковник «припылил» точно через тридцать минут. Голицын подъехал чуть раньше, он уже вышел из машины и, не торопясь, прохаживался по площадке. Заблаговременный приезд и неторопливое дефиле, были обусловлены двумя причинами. Первая – это предварительный осмотр места встречи, а вторая, настоящая – это вымытая и пропылесосенная машина Голицына, которую он собирался сохранить в таком виде, ну, хотя бы дня три, а грязные ботинки полковника Голубева, могли превратить в «пшик» и эти чаяния. Поэтому, Голицын решил выслушать о проблемах в машине полковника. Заодно и наследить там – по больше! Маленькая месть за испорченную субботу!

Полковник начал «с места в карьер»:

– Бывший обитатель кабинета 813 начал «шевеление». Сегодня придется поработать… Звони Садисту и в 20:00 встречаемся около кинотеатра «Минск» на Можайке.

– Он, что – на нас вышел? А как?

– Саша! Не тупи! При чем здесь – мы!? Он «прессует» Даниловского!

– …

– Все эти бумаги, без Даниловского – … нет, не мусор, и даже не близко к этому. Но, Даниловский… – важен. Очень важен! Бумаги мы, у этого деятеля «отжали» – он насел на Даниловского. Но Даниловский, хоть и является автором «проекта» – без расчетов, которые у нас, моментально сделать ничего не сможет. Но, при соответствующем «стимуле» – рано или поздно, скорее – рано, воспроизведет результаты еще раз. После чего – его «кончат», а нам придется идти о-очень длинным «путем». А «этот урод», уже будет в «дамках». Как полагаешь – даст он нам «дойти»! Есть правда еще вариант – мы этими бумагами сможем подтереться. Суть уловил?

– Да. Разрешите вопрос?

– Давай.

– А кто такой, этот – «ОН»?

– …Семирылый восьмиух! Еще вопросы?

– Вопросов нет.

– Значит – в восемь. «Матчасть» моя. Инструктаж по дороге. Все, действуй!

«Похоже, полковник мандражирует! Признак – не хороший! Командир всегда должен оставаться с … – с чем?… С холодным задом и липкими руками? Да, кажется так! С другой стороны – откуда я знаю, сколько времени, сил и средств, он на это угрохал! Я, кстати, и сам, не „само спокойствие“! Идея то – грандиозная! Просто для Вовы, это, наверное, уже финальная часть „Марлезонского балета“, вот нервишки и проявляются…, а я, до сих пор, воспринимаю, все „это“ – абстрактно, наверное.» – майор посмотрел, как машина Голубева унеслась прочь, и неторопясь пошел в сторону своего транспорта, по пути решая, как, с пользой провести, оставшиеся пять с половиной часов. Неожиданно, раздался «звонок в дверь» из левого кармана куртки. «Тьфу ты, …зараза!» – Голицын еще не привык к «гаджету», и постоянно «пугался», когда тот, «подавал голос».

– Да, Коля! Прием!.. В смысле: алло!

– Привет, Санек!… А как ты узнал, что это я? У этих телефонов же, нет определителя?

– Все просто! Этот номер знают всего два человека. Одного, я минуту назад видел! Значит, звонит второй! Ты – во время! Давай ко мне. У нас сегодня… работа. Начальство «нагрузило»!

– «Полкан»?

– Ну, другого у нас, уже, вроде как, и нет.

– Да-а… А я думал – пива попьем, в шахматы поиграем… Суббота же!

– Я, вообще то, тоже… – думал! Но, не судьба! Ладно, через сколько будешь?

– Минут… двадцать пять.

– Все, давай. Жду.

Без пяти восемь, они уже стояли на автобусной остановке, около кинотеатра «Минск». Машину Смирнова они оставили на парковке, около входа в большой магазин, с обезличенным названием «Можайский». Из багажника забрали две спортивные сумки со своим, обычным, для этого типа мероприятий, снаряжением, и стали похожи на… двух мужчин, направляющихся в спортзал (покидающих спортзал). Благо, что буквально в двух шагах, находился огромный спорткомплекс «Крылья советов». Оптимально для того, чтобы не бросаться в глаза. И если бы, у кого то, возникло вдруг, желание…, ну и, возможности, конечно – осмотреть содержимое этих спортивных сумок, то ничего необычного, они бы там не обнаружили. Возможно, набор спортивной одежды, показался бы им… – «сумбурным», в частности, наличие хоккейных наколенников и налокотников, при полном отсутствии коньков и клюшек! Но… – это и все!

Полковник прибыл…, ни за что не угадаете – ровно, в двадцать ноль ноль! «Вот как у него это получается!? Такое ощущение, что он прячется где то рядом, а за пятнадцать секунд выскакивает, как черт из табакерки… Вот уж, действительно – пижон!» – Голицын, естественно, в слух ничего не сказал. Просто глянул на часы, хмыкнул, подхватил сумку и направился к машине. Полковник приехал на микроавтобусе «Фольцваген», грязно – желтого цвета, с литовскими номерами.

– Привет всем, кого не видел! А сумки вам зачем? Я же сказал, что все снаряжение, есть! – сказал Голубев, когда товарищи погрузились в машину.

– Ну – запас карман не тянет… – Голицын кряхтел и возился в пассажирском отсеке, пытаясь устроиться по – удобнее. Мешала, какая то штука, сильно напоминающая прожектор. Да, собственно, это и был – прожектор. Голицын решил, что полковник, просто напросто, спер этот автомобиль, а прожектор просто не потрудился выбросить.

– Ну, да – ну, да… Ладно, свое барахло – в сторону. Вон, там, сзади… Разбирайте, примеряйте… И внимательно слушаем! …Значит так. Когда «объект» выдвинется – нам сообщат. Сейчас он в Кубинке, ехать будет по Минскому шоссе, с вероятностью девяносто процентов. Мы «перекроем» его чуть дальше Лесного городка. Место глухое, дорога в этом месте – не освещается, и имеет левый изгиб, примерно в двести тридцать градусов, со стороны движения «объекта». Капитан Смирнов, с ПНВ, занимает позицию…

Друзья слушали, и одновременно с этим, не спеша, «облачались»: сначала, в кальсоны и футболки с длинным рукавом из хлопчато-бумажной ткани; затем – в шерстяное белье толстой вязки; поверх всего этого – брезентовые штаны и куртку; дальше шла очередь наколенников и налокотников. Очень полезные вещи! Голицыну, подсказал идею их использования, один прапорщик из ВДВ, еще в восемьдесят четвертом, в Афганистане. С тех пор, майор, «в поле» без них не выходил. И в завершении – масхалаты «лохмашки». Они, привычно, подгоняли снаряжение так, чтобы нигде не тянуло, не давило, не кололо и не резало. «Ну, полковник! Ну… штабная крыса! Привез!!! Черт – е – что, и с боку бантик! З-а-ч-е-м в-а-м с-у-м-к-и…» – ворчал майор, про себя, естественно. Их сумки, вернее содержимое, конечно же, пригодилось! Иначе, они бы бегали… только в масхалатах, ботинках и «разгрузке». «А „разгрузка“ зачем?! Ну, Вова!» – майор не переставал удивляться. Единственное, чем они воспользовались из привезенной амуниции – это масхалаты. Все остальное было свое. В принципе, масхалаты, у них тоже были. Свои собственные, сделанные «под себя». Обувь менять тоже не стали. Опять же, сказывалось «влияние» Афганистана! Оба привыкли к кроссовкам.