– «Вы представляете – работать в одной команде…», – передразнил его Петруха, – а ты подумал, как и на чем мы туда добираться будем? Я даже не знаю, где этот Снегирь находится.

– Сунгирь, – нахмурившись, поправил товарища Дмитрий, – любишь ты настроение портить. Безвыходных ситуаций не бывает, что-нибудь придумаем, время есть.

* * *

Улица Покровка, что в историческом центре Москвы, является, как известно, продолжением Маросейки. Как и большинство транспортных артерий в пределах Садового кольца, она не может похвастаться достаточной шириной. На ней одинаково тесно как автомобилям, так и троллейбусам. На всем ее протяжении – от метро «Китай-город» до Садового кольца – транспорт более-менее свободно едет только в одном направлении. Не позавидуешь и пешеходам: узенькие тротуары как будто придвинуты к проезжей части плотно стоящими друг к другу домами, которые своими эркерами да балконами нависают над головами прохожих. А вот общий ансамбль улицы, с ее зданиями уникальной архитектуры, декоративными оградами скверов – зрелище восхитительное, сравнимое с настоящим историческим экспонатом или ожившей картиной какого-нибудь известного художника…

…Бугай и Руслан быстро шли по Покровке. Они не оглядывались по сторонам, не присматривались к номерам домов, как обычно делают люди в поисках нужного им адреса. Молодые люди вели себя настолько уверенно, что было понятно: эту улицу они знали вдоль и поперек и чувствовали себя здесь как дома. Дойдя до одного из переулков, Бугай и Руслан свернули направо и, пройдя еще с десяток шагов, остановились возле двери с вывеской «Петрович и К».

– Слышь, может, не пойдем к нему? Что-то мне не по себе, – робко произнес Руслан.

– Чего ты боишься, дурень, не съест же он тебя? Тем более, мы его постоянные клиенты. Кому еще нужны наши побрякушки!

Бугай толкнул дверь, и над головой послышался звук колокольчика. Друзья вошли внутрь и, оглядевшись по сторонам, сели в плетеные кресла. В помещении никого не было. Внимание посетителей привлекала лишь подвешенная в верхнем углу клетка с птицами, которые время от времени радостно щебетали и хлопали крыльями.

Сама комната была маленькой и неуютной, в ней пахло сигаретным дымом, пыльными тряпками и старой мебелью. Из обстановки, помимо кресел, в которых расположились Бугай с Русланом, справа от двери стояли дубовый гардероб, комод и две этажерки из резного красного дерева. Слева находился полукруглый деревянный прилавок, похожий на барную стойку, и на стене висело большое круглое зеркало. По бокам были прикреплены матерчатые прямоугольные стенды с ячейками, со вставленными в них монетами. Прилавок, наполовину забитый всевозможными кубками и статуэтками, напоминал витрину магазина. В узком коридоре, частично скрытом за тяжелой плюшевой гардиной, имелась в наличии открытая антресоль, заставленная декоративной керамикой.

– Кого там еще черт принес? – послышался откуда-то снизу голос. – Там что, не по-русски написано «пятница – нерабочий день»?

– Это мы, Геннадий Петрович…

– Кто это «мы»? – снова прозвучал голос, и из подпола показалась голова человека в кепке, с пушистыми моржовыми усами, прямым, расширяющимся книзу крупным носом, напоминавшим утиный клюв, маленькими крысиными глазками-бусинками, терявшимися на круглом лице.

– Подождите-подождите, не разгляжу, кто это, – прокряхтел Петрович, доставая из кармана рабочего халата очки и надевая их на нос. – А-а-а, старые знакомые… Рад вас видеть! А-то я уж грешным делом подумал, кого чужого нелегкая занесла. Я ведь, сами понимаете, здесь по-стариковски… магазинчик арендую, со всеми в мире и согласии живу…

Геннадий Петрович Свиридов, как и многие дети войны, был воспитанником детского дома. Судьба распорядилась так, что с юных лет он стал постоянным посетителем в детской комнате милиции и имел несколько приводов за кражи и мелкие хулиганства. В разные годы пытался приобщиться к нормальной жизни, но на рубеже 70-80-х попался на валютных махинациях и был осужден на пять лет по 88-й статье УК РСФСР. Выйдя на свободу, он устроился на Московский шарикоподшипниковый завод, где проработал до конца девяностых, и где его постигла очередная неудача: задержали за хищение цветных металлов. Однако в те годы в стране подобное воровство было в порядке вещей, так что Петровичу повезло: отделался увольнением по собственному желанию. С тех пор старик решил заняться частным бизнесом, а именно – скупкой и продажей антиквариата и коллекционных изделий.

– Ну, рассказывайте, что привело ко мне на этот раз? – прокряхтел старик, вылезая из подпола и отряхивая от пыли рукав и полы халата. – Смотрю, зачастили вы в последнее время в мой скромный магазинчик.

Бугай и Руслан поднялись и подошли к прилавку. Дождавшись, пока Петрович займет за ним свое место, Руслан отстегнул от пояса мешочек и протянул его старику. Волнуясь, что же тот скажет, ребята нервно почесывались и хрустели костяшками пальцев. Петрович неторопливо снял с головы кепку и отложил ее в сторону, после чего не спеша открыл ящичек, достал оттуда часовой монокль на резинке и водрузил его себе на лоб. Затем аккуратно расшнуровал мешочек, взял крышку из-под обувной коробки и высыпал туда содержимое.

– Так-так-так… пули… монеты… какие-то железки… – без особого энтузиазма разгребая вещицы, бубнил себе под нос антиквар, – ну-ка, ну-ка, а это что у нас такое?

Заинтересовавшись находкой, он переместил окуляр со лба на глаз, чтобы рассмотреть ее поближе:

– Неужели немецкий крест? Сами нашли или у кого стянули?

– Обижаешь, Петрович, полдня жарились на солнцепеке, пока отыскали драгоценности, – Бугай, выдержав хитрый взгляд старика, замер в ожидании.

– Ну, насчет драгоценностей ты, пожалуй, преувеличиваешь. Такого хлама везде хватает, а вот крестик, пожалуй, возьму. Только, сами понимаете, много дать за него не смогу. Он хоть и ценный, но товар не сказать чтоб очень редкий, поэтому не хочу оказаться в невыгодном положении. Короче, даю пятерку, и на этом все.

– Ты же говорил, восемь заплатит, – зашептал Руслан, толкая в бок локтем напарника.

– Петрович, это несерьезно, прибавить бы надо, я знаю, сколько такие вещицы стоят, а ты нас, похоже, надуть хочешь, – решил поторговаться Бугай.

– Выбирайте выражения, молодой человек! Ты еще пешком под стол ходил, когда я свой бизнес строил, и лучше тебя знаю, что к чему. Там, где ты видел цены на эти вещи, с тобой и связываться никто не будет, и продать ты крест не сможешь. Так что или берите, сколько даю, или до свидания.

– Ладно, забирай. Давай сюда свою пятерку!

– Вот и славненько!

Петрович достал из правого кармана брюк кожаный кошелек, вынул пятитысячную купюру и протянул ребятам.

– Я не хочу, чтобы вы на меня обижались, – резко сменил тон старик, – пенсия у меня, сами понимаете, небольшая, а этот бизнес – единственное, что помогает сводить концы с концами. Вы ребята молодые, здоровые, у вас все еще впереди, и деньги будут, главное – научиться зарабатывать их с умом, не лезть на рожон, как я, бывало, по молодости.

Ребята понимающе кивнули и, ссыпав остатки своих сокровищ обратно в мешок, направились к выходу.

– Подождите, не уходите так скоро, – вдруг остановил их Петрович, – хочу обсудить с вами еще кое-что, думаю, вас это заинтересует… Я ведь не зря намекнул на свой и на ваш возраст. Одному-то мне такое не под силу, а вам – в самый раз. И дело серьезное, и процент с него получите немалый.

– Слушай, дед, не крути, давай выкладывай, о чем речь! – не выдержал Бугай.

– Одну минутку! – поднял указательный палец вверх Петрович и скрылся за занавеской.

Ребята переглянулись и, плюхнувшись в кресла, стали ждать.

– Интересно, что он задумал? – нетерпеливо заерзал Руслан.

– Сейчас все узнаем, – Бугай закинул ногу на ногу, – вообще мужик-то он умный, только жадноватый немного.

Петрович не заставил себя ждать. Не прошло и минуты, как он вновь нарисовался перед ребятами и протянул им свернутую в несколько раз газету:

– Вот, прочтите, старые друзья прислали из Владимира. Там на третьей странице я обвел ручкой один очень любопытный материал.

Бугай развернул газету. На титульной полосе красовалось: «Владимирские ведомости». Перевернув страницу, он сразу обратил внимание на выделенную синей ручкой статью и начал ее зачитывать:

«Прошедшая неделя в нашем городе была отмечена ярким событием: стартовал очередной этап историко-археологической экспедиции к стоянке древнего человека, расположенной на юго-восточной окраине Владимира. Первые два захода оказались весьма успешными и принесли науке множество артефактов, включая фрагменты человеческих тел. На заключительном этапе раскопок, которые начнутся 13 июня, команде профессора Сосновского предстоит вскрыть предполагаемый вход в подземелье нового, ранее не изведанного места обитания древних людей. В этой сложной операции предстоит задействовать современные технологии по изъятию грунта и освобождению доступа в подземелье от застарелых пород. Будут изготовлены специальные конструкции для скрепления грунта под руслом Клязьмы во избежание его обрушения. Для выполнения этой сложной задачи привлекут лучших специалистов-метростроителей, имеющих большой опыт сооружения подземных галерей…»

– Достаточно! – оборвал Петрович. – Думаю, вы и так поняли, что сие означает. – Заметив вопросительные взгляды ребят, он пояснил. – Это значит, что мы с вами отправимся, так сказать, на экскурсию. Если, конечно, с вашей стороны не будет возражений, – потирая руки, старик засмеялся и забрал газету. – Ну как, согласны? Или кто-то против?

– Нет, нет, не против, мы хоть сейчас…

– Только при одном условии: никакой самодеятельности, во всем и везде меня слушаться.

– Обижаешь, Петрович, когда мы тебя подводили?!

– Вот и ладненько, значит, договорились. Теперь обсудим нюансы. Если дело выгорит, ваша доля – пятьдесят процентов, а уж как там вы будете их делить между собой, меня не касается. Я еду сегодня вечером, меня на машине туда братки подбросят, а вы подъезжайте завтра утром. На чем будете добираться, сами решите. Встречаемся во Владимире на автовокзале. Там есть лавочка напротив автобусной остановки на Боголюбово. Буду вас там ждать с двенадцати до половины первого.

– А жить-то там где мы будем? – поинтересовался Руслан.

– О, об этом не беспокойтесь, харчи и ночлег – моя забота. Жить будем у моих хороших знакомых – сиамских близнецов! – хихикнул Петрович.

– Каких таких сиамских близнецов? – удивился Бугай.

– Два брата – хрен да лапоть. Друзья по несчастью, вместе срок мотали. Они, это, – как там по науке? – однояйцевые… Не в том смысле, что у них по одному яйцу, – мамка их из одной капсулы произвела. Как-то так, насколько я понимаю. Впрочем, неважно. Парни они правильные, мешать не будут, а помочь завсегда рады, – объяснял старик, расхаживая по комнате. – Домик у них там в трех верстах от раскопок – удачное место для ночных вылазок. Удобства, правда, не московские, но ничего, чай, не графья. Если захотите, и баньку справим… Ну, думаю, на сегодня информации достаточно. Все детали обсудим завтра по приезду.

Старик выпроводил гостей и долго еще стоял в дверях и смотрел им вслед, пока те не завернули за угол.

* * *

– Молодые люди, суп брать будете? – окликнула переминавшихся с ноги на ногу студентов полная рыжеволосая повариха в колпаке и белом халате.

Дмитрий, Денис и Петруха, с пластиковыми подносами в руках, пытались выбрать в институтской столовой что-нибудь из меню. Витрина за стеклом представляла весь местный кулинарный ассортимент. В маленьких тарелочках были аккуратно разложены два вида салатов, кусочки творожной запеканки, натертая свекла с чесноком и майонезом. В располагавшихся рядом стеклянных розетках лежала сметана, а в больших чанах на металлическом столе дымились супы. Чуть поодаль в глубоких противнях томились гарниры – макароны, гречка, картофельное пюре, – а также мясные блюда, включая котлеты по-киевски, азу, бефстроганов и отварные сосиски. В самом верху на небольшой полочке над витриной красовались маленькие корзиночки с выпечкой и хлебом. Рядом с кассой, на подносах, в несколько рядов стояли граненые стаканы с компотом из сухофруктов. У молодых людей разбегались глаза, и они никак не могли определиться с выбором.

Наконец Петруха взял тарелку картофельного пюре с двумя котлетами, компот и два пирожка с капустой. Остальные последовали его примеру. После того как заказ был оплачен, молодые люди маленькими шажками, чтобы не уронить подносы, проследовали через столовую к столику у окна в дальнем углу.

– Итак, друзья мои, – сказал Дмитрий, усаживаясь за столик, – на повестке дня у нас три задачи.

Петруха и Денис также расселись и начали внимательно слушать.

– Первая – добраться до места назначения. Вторая – поиски профессора и обсуждение деталей предстоящей операции. Ну и, наконец, третья – непосредственное участие в самих раскопках. Насчет первого пункта, кстати, можете не беспокоиться: думаю, мне удастся уговорить отца дать нам на время его автомобиль. Родители сейчас отдыхают на даче под Сергиевым Посадом, я сегодня после института поеду прямо туда, а вы подъезжайте завтра утром. Мы, конечно, могли бы поехать все вместе, но папа не любит, когда в доме много народу. Поэтому лучше встретиться завтра часиков в десять у нас на даче: сразу оттуда и двинемся в путь.

Тщательно пережевывая пищу, ребята кивали головами. В этот момент каждый из них думал о том, каким способом добираться до Димкиной дачи и сколько у кого времени займет дорога, ведь жили они в разных концах Москвы.

Разделавшись с первым блюдом и принявшись за пирожки и компот, Петруха не выдержал:

– А в Посаде нам куда потом?

– Не, в сам Посад не надо, – начал объяснять Дмитрий. – Если поедете на электричке, то садитесь в первый вагон и выходите в Семхозе. Это не доезжая одной станции до Посада. Как спуститесь с платформы на левую сторону, перейдете через пути и выйдете к дороге. Там я вас и встречу. Да, только когда будете садиться в электричку, внимательно смотрите расписание, в Семхозе не все поезда останавливаются.

Размешав обратным концом ложки компот и сделав два больших глотка, Дмитрий продолжил:

– Я вот еще о чем хотел поговорить… только никому ни слова, это будет нашей тайной, – он нервно взял стакан и быстро опустошил его, как делают все, кого мучает сильная жажда. – Сегодня утром, прежде чем профессор дал прочитать нам письмо, я что-то похожее вычитал в одном историческом еженедельнике.

Он достал из рюкзака журнал и показал друзьям ту самую статью. Бегло пробежавшись по тексту, Денис сказал:

– Не вижу ничего особенного, больше чем уверен, подобная информация появилась уже во многих печатных изданиях.

– А может, и в новостях говорили, – добавил Петруха, – это ж не какая-то там секретная военная операция. Подумаешь! Археологи занимаются своим обычным делом. Что из того?

– А то, – не выдержал Дмитрий, – что после того, что я прочитал, начались глюки в метро. Стала мерещиться какая-то девушка, а потом оказалось, что я начал лапать одну из пассажирок. Только я этого не помню.

Последние слова вызвали приступ смеха. Пуще всех ухохатывался Петруха, да так, что чуть не подавился остатками недожеванного пирожка.

– Вы зря смеетесь! Наверняка в этом есть какой-то знак, ведь раньше со мной ничего подобного не происходило. Мне надо сегодня непременно поговорить об этом с профессором. Уверен, он сумеет найти объяснение.

– Да чего тут объяснять, – отсмеявшись, продолжил Петруха, – все очень просто: ты когда в последний раз занимался сексом?

– Да ну тебя, ты всегда только к этому все и сводишь.

– А ты как думал? – не унимался друг, – молодой организм разрядки требует. Ты знаешь, что в мозгу человека несколько отделов, которые отвечают за определенные функции? Вот у тебя как раз и сработал отдел, отвечающий за половое влечение. Так что ничего особенного.

– Не помешаю? – услышали вдруг ребята голос профессора, подошедшего к их столу с подносом в руках и усевшегося на свободное место. За увлеченным разговором парни и не заметили, как тот вошел в столовую. – Судя по вашим довольным лицам, мое предложение вас заинтересовало. Впрочем, оно и понятно: не каждому в столь юные годы посчастливится стать свидетелем исторического открытия. К тому же не только свидетелем, но и непосредственным участником процесса, – профессор зачерпнул ложкой борщ, немного остудил порцию и отправил ее себе в рот. Сделав пару-тройку жевательных движений, он проглотил пищу и продолжил. – Вы не представляете, в какой неописуемый восторг я пришел, будучи в вашем возрасте, когда узнал, что мы с отцом станем участниками научно-исследовательской экспедиции под руководством Евгения Николаевича Носова. В то время он как раз занимался раскопками в Рюриковом Городище. Если не ошибаюсь, на дворе стоял 1975 год. Это, можно сказать, был мой дебют. Так что вы должны осознавать всю значимость того, что предстоит, и гордиться оказанной вам честью.

Александр Михайлович переключился на борщ. Ребята внимательно наблюдали, с каким аппетитом он ел, как аккуратно кусочком хлеба подталкивал остатки картошки и капусты в ложку, чтобы в тарелке ничего не оставалось. После того как профессор закончил трапезу, Дмитрий нарушил молчание.

– Перед вашим приходом мы с ребятами обсуждали нечто необычное, приключившееся со мной сегодня утром в метро.

И он поведал Михайловскому уже знакомую товарищам историю. Внимательно выслушав студента, тот ненадолго задумался, а затем проговорил:

– Я, конечно, слабо разбираюсь в человеческой психологии и не могу иногда объяснить, почему люди ведут себя так или иначе в разных обстоятельствах. Но определенный смысл в том, что ты рассказал, все-таки, наверное, есть. Может, это своего рода муза, посетившая тебя накануне значимого события? И тем самым дала понять, что ты выбрал правильный путь. В прошлом веке был такой писатель Иван Ефремов. Так вот однажды после путешествия по Греции и изучения исторических достопримечательностей древнего Акрополя ему приснилась красивая амазонка, которая и вдохновила его на создание «Таис Афинской». Так что, как знать, может, и тебе повезет когда-нибудь прославиться.

Александр Михайлович встал из-за стола, дав понять, что беседа подошла к концу. Вслед за ним поднялись и ребята и, взяв подносы, направились к пункту сбора грязной посуды.

Выйдя из столовой, все четверо остановились в холле первого этажа. Профессор, пожимая руку каждому, пожелал удачной дороги и плодотворной научно-исследовательской работы.

– Передавайте привет Дмитрию Ивановичу, – сказал он напоследок.

– Непременно передадим!

* * *