Часть 1. Начинаю с Индонезии. С крайнего Запада до дальнего Востока

На крайнем Западе Индонезии

Итак, сперва я отправляюсь в Индонезию. Лететь из Куала-Лумпура или Сингапура в Папуа-Новую Гвинею напрямую очень дорого ($600 в один конец), и совсем не интересно. Поэтому перед проникновением в далёкую Новую Гвинею я проведу ещё месяц на индонезийских землях.

Чудеса, на этот раз, начались ещё за несколько часов до прибытия в Индонезию – в аэропорту Куала-Лумпура, когда я зашёл в тамошнюю мечеть. В малайских аэропортах, как и во многих других, есть молельные комнаты. Как и в мечети, нужно снять обувь на входе. Когда я вышел – в одном из ботинок обнаружилось что-то зелёное. Это была 50-ринггитовая бумажка ($13), положенная в мой ботинок кем-то. Видимо, некто подумал, что негоже человеку тут носить российские ботинки «крафт». Вот они и окупились.

Самолёт был заполнен целиком. Очень многие летели в Бандар-Ачех, самый западный город Индонезии. Нужно возвестить читателю, что это самый религиозный мусульманский город в Индонезии, столица самого строгого мусульманского индонезийского штата. Мусульмане Индонезии, раскиданные по тысячам островов, неоднородны: на самом западе живут самые строгие и соблюдающие верующие; на Яве – верующие, но не все соблюдающие; а на крайнем востоке живут уже вообще христиане, папуасы среди них. Штат Ачех, самый мусульманский (поэтому и нефтедобывающий?) много лет вёл борьбу против центрального правительства Индонезии, стараясь отцепиться от остальной страны и ввести у себя религиозный закон – шариат. Война завершилась компромиссом, подобным российско-чеченскому: Ачех остался в составе большой державы, но получил автономию в различных вопросах, да и религиозные законы были введены в действие.

Делегация бородатых, в белых чалмах и халатах, «святых мужей» из двадцати человек летела в Ачех из Таиланда (в Таиланде тоже есть мусульмане) – на обмен передовым опытом. Среди них были и мои ровесники, и согбенные старцы. Несли они с собой круги некие, но не спасательные: то были китайские палатки, самовыпрыгивающие из чехла, чтобы спасаться от комаров в ачехских мечетях. Летели в Ачех белые иностранцы и иностранцы, уже много лет работающие в разных организациях помощи Ачеху, и посему знающие индонезийский язык (возвращались с отпусков); летели белые туристки с серьгами и заколками и туристы с рюкзаками и татуировками, летели сами индонезийцы, побывавшие в богатой и цивильной Малайзии (или других странах) и вкусившие там счастья цивильной жизни, а также с заработков летели деревенские жители Суматры. И я тут тоже летел, причём почему-то на самом последнем месте в самолёте. Билет мне обошёлся в 25 долларов, если интересно, а лёту было примерно час. Вот мы и снижаемся: внизу какие-то пальмы, поля, хижины, зелень… Вот и она, Индонезия!

Бандар-Ачех сразу отличился от организованной, опрятной и удобной Малайзии. Выпендриться решили здесь так (а наверное не только здесь, но и по всей Индонезии, в аэропортах) – всех въезжающих фотографировать и дактилоскопировать. Мне своих отпечатков пальцев не жалко – много где они уже хранятся в архивах, – но для большинства это была новость. Дактилоскопировали не краской – прислоняя пальцы к сканеру. Но так как окошек для проверки документов, вклейки виз и дактилофотографирования больше не стало – а точней, всего два окошка и было, из которых иностранцы могли направляться только в одно, – я прождал в очереди час, отплёвываясь и перекидываясь недоумённым взглядом с бородатыми тайскими мудрецами. Наконец и мне поставили штампик и пустили на свободу, а при всеобщем раздолбайстве можно и так было выйти, без штампа и без «пальчиков»: двери были открыты, хоть с визой, хоть без неё, с паспортом или без него можно было спокойно выйти в зал аэропорта – и потом в город.

Из аэропорта Ачеха никакого автобусного транспорта в город не было видно. Только несколько назойливых таксистов поджидали клиентов. Один даже догнал меня, заманил в машину и стал демонстрировать табличку с ценами отелей и на проезд. Я покинул его, и через пять минут меня подобрал на машине сотрудник «Айр Азии», который оказался англоговорящим – и, узнав, что я из России, ругал коммунистов, которых наверняка не видел никогда. Всем взрослым и пожилым индонезийцам успели когда-то внушить в школах, что марксизм-коммунизм – величайшее зло. Это было во время охлаждения советско-индонезийских отношений, которое длилось довольно долго.

Привёз меня он сразу к главной мечети Байтурахман, которая является символом Ачеха. Из неё уже доносился призыв на вечернюю молитву. Пока все собирются и молятся, я сообщу читателю подробней о прошлом, настоящем и будущем Ачеха.

Город Бандар-Ачех раньше назвался по-другому, а является он ровесником Москвы, и с раннего средневековья мелькал – то в китайских хрониках, то в записках Марко Поло и дневниках Ибн Батуты. Во времена Поло и Батуты это был уже процветающий торговый мусульманский город. Ведь арабские купцы контролировали всю торговлю по Индийскому океану от Мозамбика до Суматры, и занесли ислам и в Ачех, и на восточное побережье Кении, и много куда ещё, кроме Антарктики.

Ачех всегда был самый строгий и фундаментальный, и в средневековье тутошние правители внедрили шариат во всём регионе (султанате). Но потом пришли европейцы, и постепенно заграбастали себе и Ачех, и почти весь мир. А потом Индонезия освободилась и стала светская, демократическая, с мусульманским уклоном. Но на западе хотели отделиться, сделать отдельную страну, вернуть шариат, чтобы все женщины ходили одетыми, чтобы нельзя было ничего греховного употреблять внутрь, чтобы все деньги от нефти, газа и дурианов оставались в Ачехе и не уходили в Джакарту, и чтобы все говорили по-ачехски и писали не латиницей, а арабицей. (А на востоке, тем временем, папуасы тоже в мечтах об отделении: чтобы все деньги от злата оставались у папуасов, чтобы не заставляли учить индонезийский язык и т.п.) Такая была у них вооружённая патриотическая тусовка – «Движение за Свободу Ачеха», воевали они с 1976 года, около двадцати пяти лет.

Наконец, как я уже упоминал, правительство навстречу пошло им так: дали Ачеху самую большую автономию, разрешили им шариат (но чтобы к иноверцам не приставали со своими правилами; так и есть – не пристают); провели выборы – вожди повстанцев вошли в правительство; деньги от нефти пообещали оставлять ачехчанам. Максимальная автономия, но в пределах страны.

Не успели ачехцы построить светлое будущее, как 26 декабря 2004 года, землетрясение в 9,5 баллов в море, в районе Бандар-Ачеха, вызвало цунами, которое достало до десятка стран и вызвало разрущения по всему побережью Индийского океана, включая отдалённые Мадагаскар и ЮАР. А сам город был смыт, можно сказать, наполовину. Произошли всякие необычности. Например, плавучий корабль-электростанцию весом в много тысяч тонн сорвало с якорей, подяло и перебросило прямо в город, где в 4 км от берега и находится теперь это судно. Что стало с командой, не знаю. При падении это судно разрушило несколько домов, так оно и стоит, как памятник – назад в море перетащить его нет возможности. Другой корабль, но небольшой – деревянный – забросило на крышу цементного дома, где он и сохраняется по сей день. Все деревянные постройки, и половину цеметных, превратило в сор, между которым валялись остатки людей, машин и пр.

После цунами город наводнила уже не вода, а международные спасатели и помощники, из почти ста стран. Все, кроме диких африканцев, полетели помогать Ачеху, и город наполнился деньгами. Пообещали отстроить Ачех – как был и даже лучше, и так и вышло. Никак без цунами такого бы не было, а тут международники навезли и детские площадки, и госпиталя, и строительные оборудования, и деньги, и сами понаехали помогать тем, кто выжил, и в несколько лет город весь обновили. Только в некоторых местах дыры или развалины – если вся семья погибла, то и некому восстанавливать, и там травой зарастает, как в Джаффне или Грозном.

Это всё было лирическое отступление, и мы возвращаемся в храм, куда на вечернюю молитву стеклось множество сотен людей. Хорошо бы остаться на ночь в ней, в самой главной мечети. Но вышло иначе – после моливы ко мне подошёл местный человек по имени Фикри, познакомился и поинтересовался по-английски, имею ли я место для ночлега.

Главная мечеть Бандар-Ачеха

– Пока нет, – отвечал я, – но я планирую заночевать в этой мечети. Не знаю только, принято ли у вас об этом кого-то информировать.

В прошлый приезд в страну (2008) я повсеместно останавливался на ночлег в мечетях, что и описано у меня более подробно в другой книге «Автостопом по Индонезии и к папуасам». Это здесь привычное явление – не только мусульманские проповедники, но и иные путники, если их никто не позвал в гости на ночлег после вечерней молитвы, могут остаться на ночь в самой мечети.

– Идём лучше ко мне, – возрадовался мужик, – у меня есть место для ночлега, гэстхаус.

– Если твой гэстхаус бесплатный, то пойдём, – отвечал я.

– Да-да, бесплатно, – отвечал он, – мой гэстхаус только открылся, и там пока никого нет. А ты помолишься за меня, чтобы у меня появились клиенты.

Я согласился оказать такую услугу, и мы пошли. У Фикри оказалась машина, в которой поехало четверо: Фикри, его престарелый отец, я и человек-страннюк, который оказался младшим братом Фикри. Тому сильно не повезло: он был слепоглухонемой и ещё и дёргался постояннно. Видимо, его нельзя было оставлять одного дома, поэтому и повезли его в машине до мечети и обратно, но в саму мечеть инвалид не ходил. Между собой Фикри и его отец говорили на ачехском языке, который настолько отличался от государстевнного индонезийского, что я не понимал ни слова. На том же ачехском говоре говорили и другие жители, хотя гос. язык они знали тоже.

Фикри сообщил, что власти Ачеха решили развивать туризм, и он подключился тоже. Он открыл агенство по туризму, а на втором этаже решил организовать гэстхаус. Я был его вторым клиентом с момента открытия ночлежки. В общем, привёз он меня туда (оказалось недалеко от мечети), вручил пакет с едой, а сам отправился отвозить домой отца и брата. Потом вернулся, интересовался Россией и всякими странами: мужик оказался продвинутый, бывал и в Европе, и в Узбекистане, и даже на Аляске.

Ночью в комнате, которую мне выделил Фикри, я перелёг на пол, чтобы было привычней организму. Как оказалось позднее, это было ошибкой. Ночью меня атаковали муравьи. Я их не видел, так как они были мелкие, но я начал чесаться, ругаться, мыться, при свете фонарика смотреться в зеркало: кто-то покусал. (А центральное электричество временно отключили в городе.) Гады! Неужели клопы? – думал я, но не может быть: ведь цунами смыло наверняка всех клопов, а новых кто мог привезти, неужели предыдущий единственный клиент этого «Crystal Tour»? И только утром я разобрался, что то не клопы, а маленькие, очень маленькие муравейчики. Ещё у Фикри имелся таракан размером с маленький мобильник, но он не кусал меня – и ладно.

Итак, я приехал на Крайний Запад! Но я пообещал Фикри не только помолиться, но и порекламировать его муравьинный «Crystal Tour». Делаю это: город Бандар-Ачех, jalan (улица) Sultan Iskandar Muda, #3, Pungejurong, напротив банка BPD. Продажа авиабилетов, туров и пр. А муравьёв он когда-нибудь, надеюсь, истребит.