– Благодаря не благодаря, – отозвался Лешка, – но предусмотрительность я проявил, когда дверцу оставил открытой. В запертую клетку голубю нипочем не войти. При всем его горячем желании.

Голубь, расхаживая взад-вперед по просторной клетке, с недоверием косился на ребят.

– По-моему, он симулирует, – покачал головой Тема.

– С чего это ты взял? – спросили друзья.

– А вы видали, как он на люстру взвился? – поднял с пола упавшие хрусталинки Темыч. – Думаю, этому голубю просто захотелось под видом болезни пожить немного в хорошем доме.

– Ну да, – ухмыльнулась Катя. – Вместе с добреньким котиком.

– Ты нашего Мурзика не задевай, – вошла в это время на еще неверных ногах в гостиную бабушка Моей Длины. – Мировой, между прочим, кот. А нелюбовь к собакам в нем природой заложена.

– Вот именно, – подхватил Темыч. – И вообще голубь заранее про кота не знал. А когда заметил, менять решение уже было поздно.

– Ну вот что, друзья, – посуровела Антонина Васильевна. – Забирайте-ка вашу собаку и вашего голубя от греха подальше. С меня на сегодня хватит.

– Правильно, тетя Тоня, – легко согласился Пашков. – Уходим, ребята.

– Вы уж нас извините, что вазы разбились, – смущенно проговорила Таня.

– Это как раз не беда, – не без злорадства откликнулась Антонина Васильевна. – Пусть Зинка знает.

– Что знает? – полюбопытствовал непосредственный Женька.

– Неважно, – ответила бабушка Школьниковой. – Это дело внутрисемейное.

Антонина Васильевна сама частенько натыкалась в коридоре на громоздкие китайские вазы. И уже множество раз просила дочь убрать их куда-нибудь подобру-поздорову. Иначе либо вазы разобьются, либо она, Антонина Васильевна, упадет и сломает себе какую-нибудь «жизненно важную кость». Вот почему вместо того, чтобы разозлиться на Машкиных друзей, она предвкушала, как вечером «предметно докажет упрямой Зинке», что та была не права.

Моя Длина понимающе улыбнулась. Для остальных ход мыслей Антонины Васильевны оставался совершеннейшей тайной. Ее мирное поведение все шестеро расценили как огромную удачу. И, решив больше не искушать судьбу, спешно ретировались вместе с клеткой Мичмана и упирающимся Зевсом на улицу.

Дожди, почти непрерывно лившие первую половину сентября, к середине месяца прекратились. Стояла солнечная и довольно теплая погода. Голубь на воздухе несколько оживился и вновь начал что-то бурчать.

Ребята наконец смогли разглядеть его. В общем-то, ничего особенно примечательного они не заметили. Разве что голубь был ослепительно белый. А на лапе у него красовалось кольцо из золотистого металла.

– Где же нам его лечить? – тихим голосом проговорила Таня.

Остальные задумчиво разглядывали кольцо с цилиндрической капсулой.

– По-моему, золотое, – пригляделся Темыч.

– Золотое или серебряное, неважно! – уже прыгал от нетерпения на месте Женька. – Нужно действовать. И как можно быстрее.

– Взглянуть бы, что в капсуле, – поправил съехавшие на кончик носа очки Олег. – Вдруг там адрес владельца?

– Верно! – подхватила Таня. – Давайте попробуем. Лешка, держи крепче клетку.

Отворив дверцу, светловолосая девочка протянула руку к голубю. Тот немедленно ретировался к задней стенке и с такой свирепостью посмотрел на Таню, что она невольно отпрянула.

– Дверцу закрой! – заорал Пашков. – Упустим же!

Катя, подскочив к клетке, мигом ее заперла.

– Нет, братцы, – покачал головой Олег. – Самим нам не справиться.

– Это тебе не преступления распутывать! – хохотнула Моя Длина.

– Мы вот как, пожалуй, сейчас поступим, – словно не слыша ее, продолжал мальчик в очках. – Отнесем клетку с голубем ко мне. Потом обзвоним по справочнику ветеринарные клиники. Надо выяснить, где ближе всего от нас лечат птиц. Туда и поедем.

– И покормить его у тебя чем-нибудь надо, – вмешался Женька.

– Вообще-то не мешает, – поддержала Таня. – Хоть воды ему в клетку поставим.

– Тогда пошли. Чего зря время терять! – потянул Женька за собой Зевса.

– Ты никак собрался его к Олегу вести? – указала на пса Катя. – Забыл, что там Вульф?

– Ему Вульф не страшен, – с беззаботным видом отмахнулся Женька.

– Это еще наукой не доказано, – возразил Олег. – И вообще я рисковать не хочу.

Он живо представил себе, что могут натворить в квартире Зевс и Вульф, если вдруг не сойдутся характерами.

– Давай, Женька, отведи Зевса домой, – вмешалась Таня, – а потом к Олегу придешь. Мы тебя будем ждать.

– Отведу, но не сразу, – возразил долговязый мальчик. – Мы с Зевсом, пожалуй, сейчас вас проводим. Ему все равно надо погулять. Потом вы пойдете к Олегу, а я отведу его и вернусь к вам.

– Как хочешь, – не возражал Олег.

Поднявшись до угла Докучаева переулка, семеро ребят свернули налево и зашагали вверх по Большой Спасской улице. Этот ее отрезок, вплоть до приземистого здания бывших Спасских казарм, выстроенных еще при императрице Екатерине Великой, представлял собою весьма необычное явление для старой Москвы. Повсюду, насколько хватает глаз, хаотично разбросаны блочные и панельные многоэтажки. Человек, попавший сюда впервые, неизбежно испытывал изумление. Будто его по мановению ока перенесли от Сухаревской площади в какой-нибудь из окраинных районов. Лишь несколько уцелевших особняков и доходных домов середины и конца прошлого столетия не давали окончательно забыть, что это все-таки исторический центр столицы.

Впрочем, Олег, Темыч, Женька, Таня и Катя иной Большой Спасской улицы никогда не знали. Хотя жили тут с самого рождения. Затем вместе пошли в младшую группу детского сада. А когда настало время, то оказались в первом классе «В» две тысячи первой школы вместе со Школьниковой и Пашковым. Теперь друзья, которых чаще всего называли Компанией с Большой Спасской, уже учились в девятом классе.

Но самое главное, что эти ребята уже два года подряд раскрывали самые настоящие преступления^[1]. Как говорил фронтовой друг по Афганистану их классного руководителя Андрея Станиславовича, майор милиции Василенко, «они словно притягивали к себе криминал». Как бы там ни было, но в самом начале сентября семеро друзей блестяще провели тринадцатое расследование. С той поры наступило затишье. Особенно от него мучился деятельный Женька. Его душа рвалась к новым подвигам. Правда, сегодня жажда приключений мучила Женьку немного меньше обычного. Во-первых, из-за появления Зевса, на которого приходилось тратить много энергии. А во-вторых, Женька порядком устал в борьбе с доблестным Мурлоком Леопольдом де Грие.

Дойдя до поворота в Портняжный переулок, друзья было свернули к двенадцатиэтажной башне из розового кирпича, в которой жила семья Беляева, когда Олег вдруг воскликнул:

– Стойте! Кажется, я знаю, что делать.

Остальные разом к нему повернулись.

– У меня появилась новоя идея, – продолжал мальчик в очках.

– Какая? – подскочил к нему вплотную Женька, а вместе с ним и Зевс.

– А вы поглядите на небо, – глаза у Олега за стеклами очков загадочно блеснули.

Ребята послушно задрали головы.

– Ну, и что ты этим хотел сказать? – мрачно проговорил Темыч.

– Олежка, наверное, хочет, чтобы мы вместе с нашим голубком чуть-чуть полетали, – предположила Катя.

– Почти угадала, – усмехнулся Олег. – Только вы не туда смотрите. Чуть левее, пожалуйста.

Тут все и увидали стаю голубей, подсвеченную лучами солнца. Большая часть их была белой.

– А вдруг и наш оттуда? – почти шепотом проговорила Таня. – Летал вместе со всеми, а потом с ним что-то случилось.

– Вполне вероятно, – кивнул Олег. – Поэтому я предлагаю сходить к хозяину голубятни. Если даже это не его птица, то, может, он знает, чья она. И уж во всяком случае мы у него выясним, как голубей лечить и как с ними правильно обращаться.

– Если этот голубь его, надо потребовать вознаграждение за находку, – сказал практичный Темыч. – Такие породистые экземпляры на улицах не валяются.

– В нашем случае он у меня на балконе валялся, – не преминула отметить Моя Длина. – А это, считайте, почти на улице.

– Неважно, – ответил Темыч. – Все равно нам вознаграждение полагается. Тем более что мы этого голубя от кота спасли.

– Темик вознаграждение получит и положит в копилочку, – прыснула Катя.

– Естественно, не вроде некоторых, которые деньги на ветер бросают, – обиженно пробубнил Тема.

– Ох, и какой же ты нудный, – всплеснула руками Катя.

– Зато ты, по-моему, слишком веселая, – тут же отбил выпад Темыч, и коротко стриженные волосы на его голове от ярости встали дыбом.

– А ну прекратите! – крикнул Олег.

Этих двоих ему приходилось разнимать еще в детском саду. Именно с того времени Темыч был тайно влюблен в Катю. Она это прекрасно знала и постоянно над ним подтрунивала. Мальчик ужасно страдал, однако до сей поры еще на что-то надеялся. Хотя на личном фронте у него были большие трудности.

Во-первых, ветреная Катя постоянно в кого-то влюблялась, но никак не в Темыча. А, во-вторых, ему сильно мешал маленький рост. Вернее, сам Темыч считал, что у него вполне мужественный облик и, по его словам, «нормальный средний рост». Однако в свои пятнадцать лет он выглядел, как двенадцатилетний. Лицом же вообще смахивал на девочку.

Правда, у Темыча было одно утешение. Его папа Никита Владимирович тоже плохо рос. Однако к пятнадцати годам вымахал за лето до метра восьмидесяти, после чего стал пользоваться неслыханным успехом у женского пола. Темычу уже было пятнадцать. Видимо, в его случае процесс отложился еще на год. Так что ждать оставалось совсем недолго. Это несколько вдохновляло мальчика. И он не терял веры в лучшее будущее.

Тут Женька отвлек Тему от мрачных мыслей:

– А идти-то куда? У голубя, что ли, спрашивать, где хозяин живет?

Остальные расхохотались.

– Думаю, что без голубя в данном случае обойдемся, – весело произнес Олег. – Я много раз наблюдал за этой стаей с балкона своей квартиры. А потом мы с Вульфом однажды гуляли, и я нашел дом, где голубятня. Она в Уланском переулке.

Не успел он это произнести, как Женька грянул:

– Зевс! Вперед!

И они с баранообразным псом первыми устремились по направлению к Садовому Кольцу.

– А потише нельзя? – взмолился Пашков. – Мне, между прочим, голубя в этой штуковине тяжело нести.

Женька, послушно замедлив шаг, предложил:

– Может, мы клетку Зевсу к спине привяжем? Чего ему налегке ходить.

Услыхав это, пес рванул вперед. Поводок натянулся и лопнул. Баранообразный пес, ощутив долгожданную свободу, пересек Большую Спасскую улицу и мигом исчез за распахнутыми воротами Таиландского посольства.

– Ко мне! Назад! – кричал Женька, топчась на границе территории иностранного государства.

Из будки немедленно показался милиционер.

– Вы это чего, ребята?

– Собака! – выпалил Женька. – Сорвалась с поводка! Кличка Зевс!

– Че-его? – с ошалелым видом протянул милиционер.

– Собака наша у вас! – еще громче закричал Женька.

– Как это наша? – не доходило до стража порядка.

– Обыкновенно. Сбежал. Ворота нужно держать закрытыми, – вмешался в беседу Лешка Пашков.

– Ты меня, парень, не учи, – уязвили его слова милиционера. – Без тебя как-нибудь разберусь, когда открывать, а когда закрывать. У меня отсюда посол сейчас выедет.

– А собаку-то можно забрать? – не сдавался Женька.

– Посторонним не положено, – отрезал милиционер. – Как-никак территория суверенного иностранного государства. А это у вас что такое? – заинтересовался он клеткой с голубем.

Катя, которой явно передался дар бабушки – в прошлом очень известной кино– и театральной актрисы, вкрадчиво проговорила:

– Это у нас голубь. Голубь мира.

– Только раненый, – добавил Темыч.

– Историческая птица! – с пафосом воскликнула Катя. – Родного прадедушку этого голубя выпускали на Московском международном фестивале молодежи в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году.

– Неужели родного прадедушку? – проникся уважением к раненой птице милиционер. – Вот дела! Я еще не родился, а его прадедушка уже летал.

– А потом дедушка летал! И папа тоже летал! – поторопилась закрепить успех Катя.

– Надо же! – совсем растаял милиционер.

– И сын будет летать, – убежденно проговорил Темыч. – Только ему сейчас срочно нужно к врачу. А мы задерживаемся из-за собаки.

– Сейчас доставим вашу собаку.

Милиционер, войдя в будку, куда-то позвонил по телефону. Затем вернулся к ребятам.

– Сейчас приведут. Ваша собачка с сынишкой посла там играет.

Тут семеро друзей увидали еще одного милиционера, который вместе с широкоплечим мужчиной в спецовке тащил упирающегося Зевса.

– Держите, – пропыхтели мужчины.

Женька схватил Зевса за ошейник. Олег и Темыч тем временем постарались как можно крепче связать порванный поводок. Затем пристегнули его к ошейнику.

– А собака у вас оригинальная, – пригляделся милиционер. – Тоже небось чей-то правнук?

– Авраама Линкольна! – уже на ходу прокричала Катя.

– То-то, я вижу, порода какая-то для России совершенно новая, – сказал милиционер.

Но семеро друзей его слов не расслышали. Они спешно двигались по направлению к Садовому Кольцу. Выбравшись на него, они миновали Дом военной книги, во дворе которого жил Пашков, и спустились в подземный переход. Оказавшись на внутренней стороне Садового Кольца, они вернулись немного назад и сразу после монументального здания банка «Менатеп» свернули в кривой и вечно сумеречный даже в такие ясные дни, как сегодня, Уланский переулок.

Там Зевс остановился и преспокойно лег на тротуар.

– Вперед! – заорал на пса Женька.

Баранообразный Зевс прикинулся, будто слова мальчика его не касаются.

– Кому сказано? – дернул изо всех сил за поводок Женька.

Зевс и тут не отреагировал.

– Мне что, тротиловой шашкой тебя с земли поднимать? – рассвирепел Женька.

Пес явно задумался и нехотя встал. По всему судя, Зевсу совсем не хотелось знакомиться с тротиловой шашкой.

– Еще раз остановишься, будешь знать, – погрозил кулаком своему подопечному Женька.

Пес вяло вильнул хвостом и позволил тянуть себя за поводок дальше. Ребята прошли еще метров двадцать.

– Кажется, это здесь, – указал Олег на шестиэтажный дом постройки тридцатых годов.

– А в какой квартире? – спросил Женька.

– Ума палата! – захохотал Пашков. – Кто же в квартире устраивает голубятни? Они всегда на крышах располагаются. Или на чердаках.