Солнечное утро оповестило начало нового дня. Десятки грузовиков, большинство из них афсотровские МАЗы, готовы к погрузке. Помимо них на станции есть барбухайки и Мерседесы от одиночных перевозчиков. Мы стали подгонять прицепы к зоне погрузки. Площадь тут огромная, так что тесниться не пришлось. Удалые грузчики быстро стали закидывать мешки. В разные грузовики складывали разные грузы, это было заметно по отличающимся этикеткам на мешках. Кому-то досталось зерно, кому-то сахар, кому-то какая-то не ядовитая промышленная химия. Мне загрузили муку.
После завтрака колонна выдвинулась в путь. Тем же маршрутом, той же дорогой, но уже обратно. Двадцать тонн груза ощутимо заставляли мотор трудиться с усилием. И это пока что мы едем по прямой дороге. Как только повернули на горную трассу, подъём стал тяжёлым. Вроде бы и мотор сильная V-образная «восьмёрка», но силёнок явно не хватает. Теперь мы ползём не потому, что есть помехи движению, а потому что просто физически не можем ехать быстрее.
Общими усилиями по горным серпантинам, тоннелям, подъёмам, спускам и перевалам за пару недель доехали до Кабула. Несколько машин остались выгружаться в Пули-Хумри, возможно, потом двинулись снова на погрузку в Хайратон. Я же и ещё несколько других довезли муку до кабульского хлебокомбината.
Грузов доставлять нужно много, поэтому времени на отдых почти нет. После многодневных рейсов тягачи проходят тщательную проверку на автобазе, при необходимости делается мелкий ремонт и замена расходных деталей. А потом они снова направляются в работу. Мне также пришлось по прибытии через два дня снова поехать за новым грузом.
Хотя рейсы длятся очень долго, учитывая расстояние, к особенностям дороги быстро удалось привыкнуть. Уже бесстрашно преодолевал все узкие участки шоссе, где между краем асфальта и обрывом даже не было ограждений. Пропало чувство беспокойного напряжения в тоннеле Саланга. С каждым разом всё увереннее на МАЗе в сложной обстановке возил товары для нужд народа. И до Кабула было доставлено множество продовольствия.
Середина лета, и очередная поездка с продуктовым грузом в Кабул. Неспешно продвигаемся по горам. Стал замечать, что двигатель как-то неравномерно работает. И непонятно, то ли из-за того, что с грузом в гору едем, или ещё какая-то причина. Потом вроде всё стабилизировалось. Но спустя время двигатель снова дал о себе знать. Явно что-то не в порядке. Долго так ехать нельзя, и в Пули-Хумри я решил заехать на ремонт, а основная колонна поехала дальше.
С обученными механиками стали ковыряться. Видимо, все проблемы уже давно известны, так что особенно долго вычислять им не пришлось. Всё, что нужно, было сделано, и двигатель стал работать как новый. Заодно для страховки они провели полную диагностику моторного пространства. Молодцы ребята, понимают, что в пути другого случая для нормального ремонта может не предвидеться, а грузы нужны для их братского народа. Это ли не сплочённость нации и содействие общим интересам. День уже заканчивался, и в путь решил отправиться утром с другой колонной, а вечером выезжать бесполезно, ведь придётся снова скоро делать привал. Не лучше ли остаться для этого в приспособленном месте.
Наступило утро. С другой колонной выдвигаемся в путь. Движемся также не спеша, как и всегда. Спустя час после выезда из города колонна явно снижает скорость для остановки. Я находился в колонне одним из последних, поэтому не мог видеть того, что увидели передние водители. После остановки вышел из кабины, вижу, что также вышли и другие. Проходим вперёд. На краю дороги в попутном направлении стоят обгоревшие остовы. МАЗы с прицепами! Это те, которые ехали здесь вчера. И от которых я отсоединился из-за ремонта. По устным способам передачи новостей выяснилось, что колонну остановили душманы. Был какой-то религиозный праздник, в который не положено работать, и душманы решили наказать нарушителей. Сожгли грузовики вместе с грузами и водителями. Подонки, мягко говоря. Странные убеждения, если они готовы убивать беззащитных мирных людей. У них разве есть полномочия для казни от самого Аллаха? Афганские водители нынешней моей колонны что-то пробубнили, может, даже пропели, наверно, вознесли какую-то молитву, и мы поехали дальше, подав звуковой сигнал на прощание.
Еду и думаю, что вместе с ними мог бы и я оказаться. И меня бы тоже не пощадили. Если они своих же земляков прикончили, то иноземца и подавно не стали бы жалеть. Тем более, что шурави как раз на стороне их врагов. У меня снова те же ощущения, когда я выжил в разбившемся Икарусе. И нахлынули воспоминания совсем еще недавних событий. А эти события, если смотреть на них иначе, ещё только должны будут произойти спустя многие годы.
Потом пришлось лично объясняться перед Степаном Степановичем. А что я ему скажу? Грузовик не сообщает, когда собирается сломаться. Заехал на ремонтную базу, которая во многом стала функционировать именно благодаря Швецу. Не было бы её, пришлось бы своими силами устранять неисправности на обочине, и, возможно, ждать несколько дней техпомощь. А грузы нужно везти, так что разумно было, чтоб колонна не стояла целый день в ожидании меня одного. А про местные религиозные традиции я вообще не был в курсе. У нас в стране важнейшие товары всегда перевозились не взирая на особые даты в календаре, и наказаний за такое не происходило, наоборот, ещё и спасибо скажут. Швец с пониманием меня выслушал. Ругать не стал. Было бы за что. Ругать надо душманов и их предводителей. Как бы там ни было, я всё равно ощущал на себе часть вины за произошедшее, хотя формальной вины никакой.
Пережив пару дней, можно сказать, траурного периода, вместе с другими водителями снова направились в рейс. Снова покорять горные высоты шумом моторов. Снова снабжать население каждодневными необходимостями.
Лето. Жара. И ведь как-то живут тут люди. Справляются с таким климатом. Можно заметить, что одеваются в несколько слоёв одежды. Это мне хватает одной майки, а эти афганцы одеваются так, как я бы только в середине весны позволил себе одеться. Тут даже дожди бывают редко. А кабины старых МАЗов не имеют кондиционеров, которые давно уже имеют многие иномарки. Открыл окно, включил маленький вентилятор, вот и все способы охлаждения. И в такой жаре приходится работать.
Сколько я уже за лето сделал рейсов и перевёз грузов, не считал. Не так много, если учитывать, что в дороге приходится по две недели быть. Но в масштабах страны сделано немало. Не было бы этой совместной автобазы, даже не знаю уже, какова была бы обеспеченность населения товарами народного потребления. И я наравне с другими водителями продолжаю снабжать местное население.
А вокруг иногда гремят взрывы и происходят перестрелки. В июне в Шинданде, говорят, самолёты были взорваны прямо на аэродроме. Сбивают иногда военную авиацию в воздухе. На трассе каждый месяц не по разу происходят обстрелы военных колонн с боеприпасами и наливняков[4]. Даже в самом Кабуле иногда происходят небольшие взрывы. И на таком фоне продолжает идти своим чередом мирная гражданская жизнь.
Осенью тоже жара не спадает. По осенней жаре снова из Хайратона еду в Кабул. Когда ездишь в одном направлении, то уже не обращаешь внимания и не запоминаешь, что именно везёшь, тем более, что грузы обычно однотипные. Всякие продукты, бытовая мелкая утварь и всё это в мешках или ящиках. Редко кому выпадает привезти какой-то станок для фабрики или оборудование для больницы, негабаритные конструкции для строек. Такое запоминается. Вот и в этот раз груз неприметный в виде мебели для жильцов новостроек. Вес поменьше, чем у продуктов, но везти надо осторожно, чтоб не повредить.
Колонна без военного сопровождения, как иногда это бывает, да и всего-то три машины выехало. Из-за разного веса груза, мы даже немного растянулись, но сохраняли себя в поле зрения. Я был легче всех и ехал впереди. Регулярно посматривал в зеркала, чтоб остальные не отставали и самому не уехать совсем вперёд. На извилистых подъёмах это особенно и не удастся, но мало ли что. К вечеру кучковались снова в колонну и ночевали вместе рядом с какой-нибудь заставой. Вместе выжидали очередь у Саланга.
Утром, когда проехали туннель, и дорога постепенно стала снова направлять под уклон, я опять уехал чуть вперёд. Вниз тяжёлой машине ехать легче, чем забираться вверх. Поэтому МАЗ запросто скатывался почти сам, но приходилось делать усилия торможением, чтобы не укатиться, куда не нужно. Если потерять бдительность, или не рассчитать со скоростью, которой тут непозволительно быть высокой, то можно потерять и машину и груз. Ну и самому покалечиться. Съезжая по серпантинам, видно, что отставшие грузовики по-прежнему движутся следом.
На одном из прямых участков уклона произошло что-то неясное. По крайней мере, мне сначала так показалось. МАЗ, как будто, сильно встряхнуло, хотя дорога совсем ровная, ни ям, ни бугров. Потом послышался какой-то хлопок. А может, даже было наоборот: сначала хлопок, а потом встряска. И я даже, кажется, оглох. Или просто заложило уши. Неужели лопнуло колесо? Я даже не сразу понял, что перед кабиной не стало видно дороги. Куда она делась? Я сижу в кресле, но сижу как-то очень мягко, почти не прижимаясь к нему, будто я в невесомости вместе с кабиной. А потом почувствовал жар. Ну да, жара. Здесь такой климат. Но жарче стало очень существенно. И вижу за стёклами оранжевый цвет. Пламя огня. И новая тряска. Даже не совсем тряска. Кабину стало бросать из стороны в сторону, а я вдруг выпал из кресла и стал всеми частями тела ударяться о внутренности кабины, наблюдая, как стёкла разлетаются на мелкие осколки. Жар вдруг пропал. Даже стало немного прохладно. Это даже странно. Похолодание в середине дня под зноем солнца не может произойти. А тягач, кажется, уже остановился. Только непонятно где, и что вообще происходит за пределами кабины. Чувствую себя в каком-то исступлении. Надо бы выйти, чтобы разобраться в происходящем, только не могу. Понимаю, что надо, но какое-то странное безразличие, подавляющее любые проявления к самовыражению и действиям. Глаза затянуло странным красным цветом, пряча от меня зрительное восприятие окружающего. А потом чёрным. Таким чёрным, какой может быть самая тёмная чернота.
Конечно, водители не возражали, что Алексей ехал чуть дальше спереди на некотором удалении. Второму, следующему за ним, не нужно постоянно смотреть в задний борт полуприцепа, и обзор всей дороги и местности гораздо лучше. Вот он едет внизу слева, миновав крутой поворот Говара, а после следующего поворота нырнёт в противообвальный туннель. Когда они в него заезжали, Алексей уже успел вынырнуть с другой стороны. Собственно, это не совсем туннель, а галерея, защитный бетонный навес, который держится на вертикальных сваях. Таких сооружений тут много.
Когда два МАЗа выехали из такого туннеля, Алексей был в нескольких сотнях метров. Слушая шум двигателя в кабине, порой не слышно того, что происходит снаружи, особенно источники звука вдали. Поэтому они не слышали и тем более не видели, что происходит в горах. Но громкий взрыв не услышать было невозможно, хоть и было до него метров триста. А уж не увидеть и подавно, всё происходило прямо перед глазами.
Откуда-то слева сверху что-то очень быстро вонзилось в тент полуприцепа. И тут же громогласным звуком, сопроводившимся густым воспламенением, преобразовало прицеп в полыхающий костёр. При этом весь автопоезд дёрнулся и был сдвинут вправо от дороги. Он не остановился, а продолжая ехать, через несколько секунд сорвался в обрыв и кувырком стал падать вниз. Несколько раз перевернувшись на утёсе, горящий тягач с прицепом шлёпнулся на дорогу, на которой он и так бы вскоре оказался, если бы размеренно продолжал движение по серпантину.
Водители оставшихся нетронутыми двух МАЗов незамедлительно подъехали как можно ближе, чтобы посмотреть, можно ли чем-то помочь. Остановившись достаточно близко у пламени, которое целиком охватило изувеченный полуприцеп, они увидели, что кабина, ещё не успела вспыхнуть, хотя огонь уже её коснулся. Поэтому они мигом подбежали к ней. Была бы дверь закрыта, её бы точно заклинило, но открывать её не пришлось, она болталась на петлях. Собственно, можно было бы даже и окнами воспользоваться, чтобы проникнуть внутрь, стёкла разбились, но кабина смялась не очень сильно. Алексея быстро выволокли наружу и оттащили подальше. Через какое-то мгновение кабина тоже стала гореть.
У Алексея были открыты глаза, но он был без чувств. Его окровавленного положили в кабину одного из МАЗов и наспех перевязали раны и ссадины максимально чистыми тряпками, которые нашлись в разных автомашинах. Было решено везти его по направлению Кабула, по крайней мере, ближайший пункт помощи точно будет южнее.
Ехать пришлось довольно долго. Но на ближайшем диспетчерском пункте удалось связаться с автобазой и вызвать помощь. Швец лично распорядился, чтобы за пострадавшим отправили вертолёт. Доставка на автомобиле заняла бы несколько дней. Из Килогая тут же вылетел Ми-8, забрал Алексея и переправил его в Душанбе. В аэропорту уже ждала скорая, которая по прибытии вертолёта, оперативно отвезла его в больницу. Швец знал, что в кабульских больницах есть специалисты, но подозревал, что в Союзе медпомощь будет более качественной. По своим связям Алексея удалось направить в больницу железнодорожников, хотя рядом располагается городская больница.
О проекте
О подписке