Мы молча обменялись прощальным взглядом. Нетрудно было уяснить и зарубить себе на носу, что, если хочешь отсюда выбраться живым, надо повиноваться и следовать этим бесчеловечным правилам. Я смотрел, как уводили моих друзей, напарников по долгому и грандиозному побегу, гордых и смелых товарищей, мужественно разделивших со мной нашу общую долю, не жаловавшихся на превратности судьбы, не сожалевших о содеянном. К горлу подступил комок: четырнадцать месяцев бок о бок мы дрались за свою свободу. Эта борьба связала нас узами безграничной дружбы.