Красота мира восхищала его, красота этого первозданного, окутанного дымкой рассвета мира, каким он виделся завороженной душе художника, не ведающей ни зла, ни греха, ни раскаяния – ничего из того, что омрачает людям жизнь, заслоняя от них трогательную, изумительную, чистую красоту всего сущего.