Она старалась не кричать громко, чтобы не спугнуть осторожных животных. Они и без того пряли ушами, нервно вздрагивали напряженными телами в ожидании новой опасности.

Раздались шаги и из-за деревьев вышла Надя, тренер академии. Невысокая, крепкая, с разметавшимися прядями темных густых волос, она была похожая на маленькую, аккуратную пони.

Тренер тяжело выдохнула, когда дошла до своих подопечных:

– Наконец-то! Я так рада!

Она принялась осматривать лошадей, осторожно проводила ладошкой по их большим телам, выискивая подпалины на шкуре, ожоги, ссадины. И неутешительно качала головой, замечая нервозность животных. Да, пожар напугал их, без травм не обошлось. У некоторых были отметины на шкуре, которые оставил огонь, и все были настороже из-за навалившейся беды. Ни дома, ни привычного расписания, ни корма, боль на коже, ночевка в лесу – все это для человека было бы временными трудностями, он понимал бы и надеялся, что скоро ему помогут. А несчастные животные не знали, что случилось и когда эти несчастья прекратятся.

– Ну где же трейлеры? – пробормотала себе под нос Надя. Марика вскинулась:

– Что?

– Сюда должны подъехать фургоны, чтобы увезти лошадей, – пояснила тренер. – Ветеринара обещали прислать, – добавила она. И внимательно посмотрела на девочку: – Спасибо тебе огромное! Но как ты их нашла? Я с пожарными обошла все вокруг ипподрома, но мы не смогли их обнаружить.

– Я искала гораздо дальше, подумала, что раз у них тонкий нюх и слух, то скорее всего они убежали как можно дальше от запаха и шума пожара. Начала искать на этой территории, позвала Мелодию, она вышла ко мне, а потом отвела к остальным.

Надежда слушала Марику и кивала, на ее лице было удивление и восхищение ее способностью чувствовать животных. Конечно, она и не такое видела за время преподавания в конной школе и привыкла полностью доверять этим чутким и умным животным. Однако, такая парочка встречалась ей впервые. Своенравная Мелодия отличалась от остальных. Как строптивым характером, к которому нашла подход лишь единственная ученица, Марика Голубева, так и необыкновенным умом. Эта серебристая красавица мгновенно понимала любую команду школьницы по едва заметному движению и действовала всегда ловко и изысканно, напоминая своими движениями отточенные, воздушные па балерины.

Тренер гладила вздымающиеся бока и шелковые шеи лошадей, а те тревожно жались к ней и нервно переступали копытами, будто этим перестуком пытались пожаловаться, какой ужас им пришлось пережить.

Марика замолчала, а потом задала вопрос. который мучил ее уже давно:

– Что теперь? Где они будут жить?

Тренер сразу помрачнела: одна проблема решена, но еще столько ждет впереди… Как тяжелый камень, на Надю навалилось осознание, что теперь их школе нужен новый дом. И найти его надо как можно быстрее! Сейчас тепло днем, но ночами до сих пор зябко и в любой момент может испортиться погода. Конечно, открытое пространство – естественная среда обитания лошадей. Для начала можно бы обойтись попонами. Но это не дело. Лошадям нужен дом!

Она ответила на вопрос:

– Мне надо позвонить, поторопить перевозку. Придется отвозить лошадей по очереди, есть всего две оборудованных машины.

Она не сказала вслух, что перевозка будет стоит огромных денег, но Марика и сама по ее поникшим плечам и потухшим глазам поняла, что все плохо.

У Надежды вдруг зазвонил телефон, и она с удивлением перевела взгляд с экрана на Марику:

– Это твоя мама… – она вдруг догадалась. – Она не знает, что ты здесь?

Марика опустила голову, а вот и расплата за ее утренний порыв сбежать из школы прямо под носом у директора. Наверное, Жанна Аркадьевна пожаловалась маме, и та теперь пытается узнать, куда могла пропасть ее дочь.

Надя покачала головой в молчаливом осуждении. Нет, конечно, это девочка – талантливая всадница, но эти постоянные приключения и проблемы тянутся с прошлого года. Тогда-то и выяснилось, что-то Кристина Завирова скрывала весь год от матери свои занятия, то отец Марики не сразу узнал об увлечении дочери. Девчонки росли и становились все более самостоятельными, пробовали делать все сами, и это не всегда нравилось их родителям.

– Я должна ответить. Ты же понимаешь, что твоя мама переживает? – Надя кивнула на звенящий телефон.

Марика только кивнула в ответ, ей стало так стыдно, что она уткнулась в грудь Мелодии. Только она принимает ее без всякого осуждения и никогда не ругает, не говорит, как надо себя вести, просто преданно любит, как, наверное, не могут люди.

В носу защипало. слезы подступили к глазам от обиды. Вроде бы она и виновата, но с другой стороны ведь мама совсем не хотела ей помочь. Отказалась везти ее на ипподром… Ей больше ничего не оставалось, как действовать в обход, ну не бросать же Мелодию в беде – этого она точно никогда бы не допустила.

Марика еще сильнее вжалась лицом в мягкую шкуру, чувствуя, как бьется большое сердце. Серебрянка положила ласково огромную голову на плечо девочки, прильнула в ласковом утешении. Чудесная кобыла не знала, что произошло, но всегда готова была поддержать своего родного человека, чувствуя большим сердцем его боль.

Если бы не она, то Марика, наверное, бы разрыдалась в голос. Она нервничала всю ночь, потом сгорала от стыда в школе ради того, чтобы найти и спасти свою любимицу из холодного сумрачного леса. И меньше всего ей сейчас хотелось нотаций и упреков…

Она прижималась к лошади все время, что Надя разговаривала по телефону. Оторвалась от Мелодии только из-за Надиного облегченного вздоха:

– Ну все, скоро приедет коневоз и будет перевозить лошадей в Луговое.

Марика удивленно переспросила:

– Что это? Конюшня?

Надя вдруг не сдержалась и выпалила:

– Нет, на такое у нас совсем нет денег. Этот пожар… он так некстати. Мы только вложили деньги в покупку новых лошадей, хотели устроить прокат в Зеленом замке и заниматься иппотерапией. А сейчас… – она махнула ладонью. Марика совсем еще ребенок, школьница, не стоит обсуждать с ней взрослые проблемы. Что у них сейчас нет денег на восстановление «Зеленого замка» и даже на аренду денников и манежа для занятий нет средств.

Тренер лишь смогла коротко пояснить:

– Луговое, это такое место на окраине города. Раньше было село, а теперь это часть города, там ферма. В общем, один мой знакомый разрешил там пока разместить лошадей. Это временно… занятий, правда, не будет, но хотя бы у них появится дом на какое-то время.

Ответом ей был молчаливый кивок, Марика, несмотря на возраст, все прекрасно поняла, может бы не до конца, но все же ей было ясно, чем так расстроена Надя. Конечно, это деньги, взрослые всегда переживают из-за их нехватки. Ведь конный спорт и содержание лошадей требует огромных расходов, от корма до ветеринара. И сгоревшая конюшня – это настоящая беда, все-таки лошади потеряли свой дом. Марика и сама знала, как это ужасно, когда твоя привычная жизнь рушится. Так было и с ней, когда родители развелись год назад. Ей пришлось с мамой переехать в новую квартиру, пойти в новую школу, научиться жить совсем по-другому. Раньше она никогда не думала о деньгах, отец исполнял любое ее желание, а после переезда пришлось учиться жить скромно. Тогда это Марику сильно расстраивало, но теперь она больше не печалилась из-за произошедшего, потому что именно в своей новой жизни смогла познакомиться с Мелодией.

Надя вдруг оглянулась на дорогу:

– Слышала? Кажется, машина остановилась на обочине, наверное, это твоя мама приехала.

И оказалась права: по тропинке спешила Анна Голубева. Она ничего не сказала дочери, только остановилась молча на тропинке. В воздухе повисло неловкое молчание.

Анна спросила у Нади:

– Решили что-то с лошадьми, куда они поедут?

– Да, договорилась! Сейчас уже приедут фургоны и увезут их всех на ферму в Луговое.

Анна кивнула:

– Это же совсем рядом, можно будет ездить на занятия. Даже еще ближе, чем от нашего дома до ипподрома.

Но тренер вдруг как-то виновато опустила голову:

– Боюсь, все не так просто. На ферме нет условий, ни левады, ни манежа, а до ипподрома добираться на лошадях слишком далеко. Временно придется отменить занятия, пока лошади не оправятся от испуга и не будет восстановлена наша конюшня. Им потребуется время, у некоторых животных есть ожоги. Так что… пока школа закрыта.

Внутри у Марики все похолодело. Она не представляла, конечно, сколько занимает по времени восстановление сгоревшего крыла с денниками, и все же догадывалась, что этот процесс небыстрый. Но как же тогда она будет заниматься с Мелодией?! Ей нужны эти тренировки! Все же знают о том, что спортивных лошадей обязательно надо выезжать, чтобы они не теряли форму. Да что там занятия, она и дня не проживет без своей лошади!

Анна не хотела ругать дочь при тренере, да что там, ей вообще не хотелось ее ругать. Волна возмущения, которая поднялась после звонка директрисы школы, уже улеглась. А теперь, когда она приехала в бор, то вдруг взглянула на дочь по-новому.

Ее задумчивость прервала Надежда, девушка понимала, что Анна Голубева приехала за дочерью, а не вести разговоры про конюшню.

Тренер кивнула:

– Сейчас уже все в порядке, Марика, ты можешь идти. Я справлюсь одна, – она подняла на Анну черные глаза. – Ваша дочь молодец, она в одиночку нашла всех лошадей. Это… настоящий поступок.

Марика прижалась к серебристой морде, пальцы торопливо гладили шелковый изгиб шеи, широкую грудь. Она понимала, что Надя пытается защитить ее перед мамой, оправдать за побег, но это скорее всего не поможет. Ведь она столько всего успела натворить сегодня утром!

– Мы скоро увидимся, – прошептала она Мелодии, и та ответила ласковым толчком большой головы в плечо. – я поняла тебя.

Мама уже сделала несколько шагов вперед, Марика опустила голову и пошагала за ней. В груди впилась болезненными шипами колючая вина, ну почему она не может остаться со своей любимицей, когда она так в этом нуждается.

Надя на прощанье крикнула:

– Буду ждать тебя. На тридцатом автобусе, остановка Луговое, найди там ферму!

Она обернулась на прощанье и кивнула, а потом снова пошла за матерью. С каждым шагом она сжималась все больше, хотелось раствориться и исчезнуть, лишь бы не выслушивать нравоучения. Они молча сели в машину, Анна нажала на газ, и автомобиль понес их от соснового бора назад в город.

Мама молчала, не зная, как начать разговор. Там в лесу она вдруг увидела дочку не в привычной обстановке дома, а рядом с лошадьми. И самое удивительное, что эти огромные, сильные животные подчинялись ее хрупкой, маленькой Маричке. И это произошло не просто так, отчетливо вдруг осознала Анна, ее дочь сделала многое, чтобы завоевать доверие и любовь лошадей. Конечно, ее поступки нельзя было назвать правильными – сбежать из школы, соврать, скрыть все от родителей. Хотя, конечно, это было очень в характере ее дочери, она с самого детства отличалась самостоятельностью и редко просила помощи.

Марика всегда была спокойным ребенком себе на уме, однако особенно ее закрытость обострилась после развода родителей. Год назад Анна с дочерью переехали из загородного коттеджа в элитном поселке в обычную квартиру, и это оказался не просто переезд, а совсем новая для них реальность с непривычными правилами.

Анна, не желая быть на содержании у мужа – бизнесмена, нашла себе работу, а Марике пришлось сменить элитную школу на районную. Мама, которая увлеченно училась самостоятельной жизни, и не заметила, что и ее дочери тоже пришлось пройти через разные испытания.

Марика упрямо молчала и про буллинг от одноклассников, про свое одиночество и про новое увлечение лошадьми.

Обо всем этом Анна узнала позже и пропасть между ними стала меньше. И все же сегодня она вдруг увидела, что за многочисленными происшествиями не заметила, как ее милая и тихая малышка вдруг перестала быть ребенком. Взрослой она еще не стала, только и свою беспомощность маленькой девочки уже утратила. И сегодня самостоятельность Марики проявилась еще ярче, когда двенадцатилетняя она повела себя решительно и настойчиво в упрямом желании заботиться о любимой лошади.

Дочь и до этого, когда решила заняться конным спортом, проявила невероятное упорство. Пыталась найти для занятий этого любые возможности и долго посещала ипподром втайне от родителей. Хорошо, что все вовремя выяснилось и между ними установилось хрупкое доверие. Именно его нельзя сейчас разрушить грубыми окриками и приказным тоном, пускай даже и по вескому поводу.

Анна долго подбирала слова, пока вела машину. И только возле дома решилась заговорить:

– Я знаю, Маричка, что ты не хотела сделать ничего плохого. Вернее,… – как же сейчас было трудно понять и объяснить, что такое хорошо, а что такое плохо. – Ты соврала и сбежала с уроков ради хорошего дела. Я рада и горжусь, что у тебя это получилось. Но… лгать учителям, нарушать правила нельзя. Это было опасно, пойти одной в лес. если бы мне не позвонила Жанна Аркадьевна, то я даже не знала бы, что с тобой. Пойми, твои прогулки по лесу могли закончиться печально, ты ребенок и не можешь еще делать и решать сама многие вещи. Поэтому я прошу тебя больше так не делать никогда!

Анна замерла в ожидании ответа, но дочка не ответила ни кивком, ни даже тихим «ладно». Тогда она тяжело вздохнула:

– Ладно, давай ты сейчас пойдешь домой и подумаешь над нашим разговором. Я хотела от тебя услышать все-таки другое.

Но Марика упорно молчала, отвернувшись к окну. Хотя внутри все так и бурлило от возмущения: что она должна сказать? Да она готова еще хоть сто раз сбежать с уроков и хоть год бродить по лесу, если нужно помочь Мелодии. А мама никак этого не поймет! И если сказать ей то, что думаешь, то начнет возмущаться.

Голос у Анны стал тверже, там затаилась досада, до чего же иногда бывает трудно с собственным ребенком, даже если ты ему желаешь только добра. Приходится быть строгим, даже если и не хочется. Она снова вздохнула:

– Ладно, иди домой. Мне надо на работу. И Марика, я запрещаю тебе выходить из дома. Никаких поездок в Луговое сегодня, и ты знаешь почему. Я не наказываю тебя, но хочу все-таки, чтобы ты посерьезнее относилась к своим поступкам. Как раз будет для этого время.

Она видела, как вспыхнул румянец на щеках у дочери. Марика резко дернула замок на двери, выскочила наружу и зашагала к подъезду. Она проводила ее взглядом, снова и снова удивляясь, радуясь и печалясь одновременно: ее дочь больше не ребенок, она незаметно вдруг стала уже почти взрослой…