Глава 2

Когда на телефоне замигали цифры 6:00, Марика ткнула пальцем в экран. Если она ничего не может пока сделать, то хотя бы позвонить Кристине и рассказать о том, что произошло ночью, точно должна. Причем немедленно, все-таки Кристина Завирова – не просто ее одноклассница, а лучшая подруга, и самое важное – тоже ученица академии «Зеленый замок». Да что там, именно благодаря ей Марика познакомилась с Мелодией и попала совершенно случайно на ипподром.

Еще этой осенью ненавидели друг друга, вредная Криська устроила травлю новенькой однокласснице, этой молчаливой и упрямой Марике Голубевой. А потом, когда Марика решила найти слабые места противной Завировой и принялась следить за ней, все так закрутилось, столько всего произошло, и хорошего, и плохого, но в конце концов их вражда вдруг неожиданно стала дружбой. Две девочки из непримиримых врагов превратились в настоящих подруг, еще и с общим увлечением – лошадьми. Так же, как Марика обожала свою Мелодию, с ее внимательным блестящим взглядом, мускулистым телом в серо-белых переливах, словно обсыпанном свежими искрами снега, так и Кристина считала лучшим существом в мире свою Голубику, кобылу вороной до угольной черноты масти. Голубика получила свою кличку за голубоватый отлив черной шерсти, а игривым и задиристым характером, как это часто и бывает, лошадь пошла в свою партнершу по занятиям конным спортом – Кристину.

Огненная вспыльчивость подруги проявилась и сейчас, даже в такой ранний час.

В трубке сначала раздалось сонное «але», а потом Кристина, по всей видимости, очнувшись от сна, воскликнула:

– Марька, ты время видела?! Совсем, что ли, обалдела!

Марика постаралась говорить тихо, чтобы не разбудить маму в соседней комнате:

– Крис, беда! На конюшне был пожар! Ночью мама звонила Наде, лошади не погибли, но они сбежали с ипподрома! Надо срочно отправляться на их поиски!

На том конце повисла ненадолго звенящая тишина, а потом Кристина зашептала, тоже вспомнив о своей маме. И уж у нее-то был повод осторожничать. Ее мама, Жанна Аркадьевна, была директором в школе у собственной дочери, и мамина работа наложила отпечаток на всю жизнь Кристины. Она должна была быть идеальной ученицей с одними пятерками в дневнике и образцовым поведением. День ее был выстроен по строжайшему расписанию, как в армии: уроки, танцы, домашнее задание, домашняя уборка, подготовка к школе. Кристине пришлось даже заниматься конным спортом втайне от мамы, потому что Жанна Аркадьевна была категорически против такого опасного и странного, на ее взгляд, увлечения. Однако, через долгие споры и скандалы, она, наконец, разрешила дочери заниматься на ипподроме, но поставила жесткие условия: одна жалоба от учителей, единственная четверка или хотя бы малейший проступок, и занятиям с Голубикой придет конец. Поэтому Кристине приходилось несладко. Она то и дело усмиряла свой огненный характер и желание, как и любой ребенок, шалить, капризничать или хулиганить, все ради того, чтобы три раза в неделю приезжать на ипподром вместе с Марикой и проводить полные радости и счастья часы верхом на своей любимой кобыле Голубике.

Но сейчас, услышав страшную новость, удержаться от крика у Кристины не получилось:

– Пожар?! И ты только сейчас звонишь?! Ты что, обалдела?! Да там же кошмар! Я еду туда сейчас же!

За год их дружбы девочки научились уравновешивать друг друга, как две чаши весов. Порывистая и горячая Кристи вспыхивала мгновенно и действовала, не думая ни о чем. Спокойная, рассудительная Марика сдерживала эти порывы, тогда Кристина в ответ часто давила на Марику и заставляла быть более решительной.

Многих их дружба удивляла: задира и лидер класса, дочка директора школы Завирова все свое свободное время проводит с молчуньей Голубевой, которая не терпит командиров над собой и может дать отпор. Такие чаще всего воюют между собой.

Но прекрасные создания – лошади – превратили девчонок из врагов в настоящих подруг. Они вместе тренировались, обсуждали события на конюшне и поддерживали друг друга во время падений или неудач.

Вот и сейчас порыв подруги Марика быстро остановила:

– Тише, а то ничего не получится.

И Кристина сразу же замолчала, поняв свою ошибку: своим криком она разбудит маму, и та быстро оборвет все ее планы.

Марика оказалась права, на заднем фоне она услышала хорошо знакомый строгий голос, который так выучила в школе:

– Кристина, что происходит?! Время шесть утра, а ты уже болтаешь по телефону. И опять со своей подружкой Голубевой.

План созрел мгновенно, Марика протараторила в трубку:

– Скажи, что мы договорились вместе готовиться у меня по утрам к олимпиаде по истории. А ты забыла. Одевайся, как будто ничего не произошло и иди к школе. Встречаемся в роще!

Криська ничего не ответила, телефон заныл протяжными гудками. И обычные звуки Марике показались ужасно тоскливыми, похожими на плач или стон. Отчего она съежилась и едва удержалась от слез: наверное, вот так себя чувствуют лошади, если бы могли, то тоже застонали бы и заплакали от того, что попали в беду и теперь не знают, что им делать дальше.

Она осторожно открыла дверь шкафа, натянула, не глядя, первую попавшуюся одежду, и выскользнула в коридор. Прислушалась к звукам в маминой спальне – тишина, значит, можно бежать к школе. А там они уже с Кристиной что-нибудь придумают, все-таки проще переносить беду вдвоем, с кем-то, кого пропажа лошадей из конюшни волнует так же сильно, а не кажется чем-то неважным.

Марика сдернула куртку с крючка, сунула ноги в кроссовки и выскользнула бесшумно за дверь в подъезд. По лестнице она уже припустила со всех ног, пробежала через двор и пустилась стрелой по дороге в сторону школы.

Этот путь она знала так хорошо, что могла бы пройти с закрытыми глазами. Три минуты по узкой тропинке между детской площадкой и соседними домами, потом поворот налево, и начиналась выщербленная асфальтовая полоска вдоль здания школы: сначала длинный двор, потом старая теплица, вокруг которой вытянулись клумбы, маленький стадион, широкий двор и длинное в десятки окон здание школы. Сто шагов по школьному двору до крыльца, потом семь широких ступенек и тяжелая входная дверь. Весь год путь в школу радовал девочку, ей казалось, что все школьные здания и постройки приветствуют ее по утрам. Однако сейчас четверть часа показалась невыносимо длинной, она все никак не кончалась под ее торопливыми шагами. Вот уже виден вход на школьный двор, калитка накрепко закрыта, ведь еще слишком рано и школьный сторож пока не снял замок. Но Марике и не надо было сейчас внутрь, к самому зданию, она свернула чуть раньше в другую сторону и оказалась на узком кусочке местности, густо засаженном деревьями. Школьники между собой называли эту полоску, что отделяла школу от широкого проспекта, рощей. Именно там и договорились встретиться Кристина с Марикой. Через эту рощицу они бежали три раза в неделю, когда спешили на троллейбус до ипподрома. За год даже протоптали «свою» тропинку, которая вела самым коротким путем к остановке на проспекте. Здесь они сегодня и встретились, запыхавшиеся, красные после стремительного бега.

– Ну что, делать что будем? Поехали на конюшню, найдем лошадей и вернемся к первому уроку! – второпях Кристина даже не подумала о том, что общественный транспорт еще не ходит. Шумный от потока машин и автобусов проспект сейчас молчал, досыпая последние тихие минуты в предрассветном сером тумане.

Марика замотала головой:

– В семь пойдет первый троллейбус, в 8 будем только на ипподроме. А когда найдем их, вообще не знаю. Может быть, они убежали далеко от конюшни от испуга. Этот лес огромный, он тянется от города до коттеджного поселка на берегу озера. И они могут быть где угодно в этом лесу.

– И чего делать?! – от волнения Кристина не могла спокойно говорить, она выкрикивала свои вопросы, словно Марика плохо слышала. – Нельзя первый урок пропустить, контрошка по матеше. Сразу маме доложат, что меня не было. Она мне вообще тогда запретит на Голубике заниматься, ты же знаешь!

– Я не знаю… не знаю, как… но нам надо уйти с уроков и поехать искать, – у Марики снова подступили слезы от собственной беспомощности.

У Кристины заблестели глаза от хитрого замысла, она всегда умела фонтанировать разными проказами и хитростями. Они так и лезли из нее, словно назло Жанне Аркадьевне, которая пыталась сделать из дочери идеального ребенка.

– Вот что! – Криська оглянулась на школьные окна. – На первый урок пойдем, а потом ты скажешь, что у тебя живот заболел. Ну постонешь немножко там, – она покосилась на подругу, да уж, у Марики врать плохо получается, и решила взять все в свои руки. – Короче, нет, ничего не говори! Только молчи и кивай, поняла? Я сама все сделаю, скажу, что ты плохо себя чувствуешь. Тебя домой отправят, я как будто пойду домой тебя провожать, а сами поедем в «Зеленый замок»!

– Если маме моей позвонят? – Марика засомневалась в Кристинином плане.

Криська отмахнулась:

– Некому, медсестра с утра по средам ходит в поликлинику сдавать свои бумажки. А учителям с тобой возиться некогда, у математички потом открытый урок. Все туда собираются идти, завуч, мама моя, ну, то есть, директор. Приедет с администрации там комиссия, короче не до нас всем. Так что точно получится.

– Ладно… – Марика привыкла обдумывать тщательно свои шаги, в отличие от Кристины, она старалась сиюминутным эмоциям не поддаваться. – После первого урока поедем на троллейбусе до ипподрома. Хотя, знаешь, наверное, не надо туда ехать к конюшням, лошадей там точно нет поблизости.

– Чего это?! – подруга часто в штыки принимала рассудительные выводы Марики и даже сама себе не признавалась, что получается так из-за зависти. Ей хотелось бы быть такой же сдержанной, как Марика, чтобы находить выход в любой ситуации, но у нее почти никогда не получалось так действовать.

Однако Марика сейчас на ее задиристый тон даже внимания не обратила, все мысли ее были сосредоточены на лошадях, на Мелодии. Как бы узнать, где они сейчас находяться, почувствовать снова ту связь, которая проявилась в вещем сне. Ничего, правда, на ум ей не пришло, и поэтому она просто предположила:

– Они же сбежали из-за пожара, значит, побоятся прятаться рядом с ипподромом. Представляешь, как там сейчас пахнет гарью, и там работали пожарные машины. Лошади ведь очень хорошо чувствуют запахи, у них очень тонкий нюх. Я читала, что они улавливают запахи на расстоянии двух километров, значит, надо отойти от пожарища на эту дистанцию и уже там осматривать местность. Так что выйдем на одну остановку раньше и пойдем в лес.

– Точно! – Крис позабыла о зависти и теперь с такой же пылкостью готова была поддержать план подруги. Она предложила со своей стороны. – Может, яблоки возьмем или морковку, чтобы они на запах шли?

Марика задумалась на секунду, вспоминая все, что она с упоением читала о лошадях.

– Слух у них еще сильнее, они слышат звуки на расстоянии до четырех километров. Разойдемся в разные стороны и будем их звать по имени, – плакать ей больше не хотелось. Сейчас, когда они обсуждали с Кристиной план поиска, беда не то чтобы отступила, но теперь не казалась такой огромной, а она не чувствовала себя бессильной. Хорошо, что есть Кристина, которая сделает то, что она, Марика, не умеет и не сильно-то любит – притворится перед школьными учителями. Уж она-то давно натренировалась строить из себя пай-девочку перед взрослыми, чтобы избежать наказаний.

К тому же, у Кристины был хороший, мощный телефон, и сейчас она рассматривала там карту местности рядом с ипподромом, пытаясь понять, куда могли отправиться лошади.

– Может, вот сюда? – она ткнула в голубую точку среди зелени лесного массива. – Они, наверное, пить захотят. Вроде как пить полезно, когда испугался или нервничаешь.

Марика тоже склонилась над экраном:

– Точно, надо прежде всего проверить это место. Они же бежали, наверняка, очень быстро, как на тренировке, значит точно захотят пить.

Еще целый час они рассматривали карту в Кристинином телефоне, пока не звякнул замок школьной калитки. Сторожиха, тетя Шура, протянула удивленно при виде школьниц:

– О, ранние пташки, не спится им без знаний. Ну заходите внутрь, сырость не собирайте.

Они юркнули в здание, притаились в уголке длинного коридора и принялись снова обсуждать свой план.

– Полчаса – и ты стони! – Кристина была настроена решительно, размахивала руками и меряла длинными ногами их пятачок, словно полководец перед боем. – Я скажу, что давайте отведу Голубеву в медпункт. Потом посидишь в коридоре, я вернусь и скажу математичке, что тебя домой отпустили, но обязательно надо проводить. Она тетради наши заберет с контрошкой, я рюкзаки возьму и рванем на тралик!

– Стонать?! – Марику даже тряхнуло при мысли о том, что она фальшиво примется стонать и на нее уставиться весь класс. Это Кристине нравится быть главной, чтобы все на нее смотрели, а ей от такого внимания сразу становится не по себе. Даже когда она отвечает у доски, и то страшно волнуется, хотя знает тему.

Однако вторая заговорщица была настроена решительно:

– Обязательно стонать, а еще лучше, чтобы ты заплакала и вот так еще за живот держись, когда будешь из класса выходить, – Кристина согнулась пополам, обхватила сама себя руками. словно пыталась обнять, опустила низко голову, так что ее лицо совсем исчезло под густой челкой, и прохныкала натужно. – Смотри, как надо.

Марика тяжело вздохнула, так правдоподобно, как у Кристины, наверное, у нее не получится.

– Ну давай, попробуй, надо проверить, что там у тебя получится.

По требованию подруги Марика согнулась, сделала пару шагов, при этом пытаясь повторить все точь-в-точь.

Но та осталась недовольна:

– Ты быстро так не беги, тебе же от каждого шага больно. Ты скачешь, а надо ноги еле волочить!

Вдруг по коридору застучали каблуки, к кабинету торопилась учительница по математике:

– Ой, девочки, доброе утро! Вы уже тут? Правильно, молодцы, что пораньше пришли перед контрольной. Я вас, наверное, отпущу минут на десять пораньше, чтобы успеть подготовиться к комиссии.