Кэти показалось, что прошла целая вечность, пока она пребывала в сияющей пустоте, но тут на неё обрушилась суровая действительность. Как снежная лавина, неожиданно спустившаяся на мирный альпийский луг, смела она остатки блаженной истомы, и тут Кэти осознала, что лежит она на могильной плите, обнажённая, с раздвинутыми ногами. Попытка свести колени успехом не увенчалась – тело всё ещё не слушалось её. Всё, на что она оказалась способна – это закрыть лицо руками. На непродолжительное время она смогла даже забыть о мужчине, который, поправляя рубашку, со снисходительной улыбкой наблюдал за ней, но тут он напомнил о себе.

– Меня зовут Эрик Рэйберн.– произнёс он, протягивая Кэти руку.

Поскольку в данный момент Кэти на всё реагировала немножечко медленнее, чем обычно, воспользоваться предложенной помощью она не смогла. Эрик немного постоял с протянутой рукой, потом, пожав плечами, отступил к ближайшему памятнику. Небрежно опираясь о плечо мраморного ангела, он некоторое время наблюдал, как Кэти безуспешно пытается сесть, надеть платье, привести в порядок корсаж. Окончательно запутавшись в том, что полчаса назад являлось последним словом французской моды, а ныне представляло собой обрывки перепачканной материи, Кэти, наконец, сдалась. Она села, обняв себя руками, и уткнулась лицом в колени. Эрик подождал ещё немного.

– Как ты? Идти сможешь?

– Я? О, да. Конечно.

Врёт.

Смерив её взглядом, которым многоопытная профессиональная нянька смотрит на порученное ей слабоумное дитя, Эрик, вздохнув, шагнул к ней. Нагнувшись, он легко, без усилия подхватил её вместе с платьем на руки. Икнув от неожиданности, Кэти тут же пришла в себя и начала вырываться.

– Что!? Куда вы меня несёте?

Эрик, не обращая на неё ни малейшего внимания, пошёл вниз по аллее.

– Ты знаешь замок Рэйберн? – негромко спросил он, для удобства встряхнув и поправив свою брыкающуюся ношу.

Знаком ли ей этот замок? Старый замок в самом сердце вересковых пустошей находился лишь в нескольких милях от её дома, она восхищалась им, но знала так же мало, как и её родители. Говорили, что замок то пустовал по нескольку лет, то вновь обретал жизнь, когда возвращался его загадочный хозяин. Тогда по ночам там горели огни, слышались музыка и смех. Иногда, в одно и то же время года там устраивали великолепные балы, на которые съезжались экипажи столь ослепительные, что у Кэти, заезжавшей в своих конных прогулках несколько дальше, чем о том знали родители, просто дух захватывало. Её родители, впрочем, не питали ни малейшей симпатии ни к замку, ни к его обитателям.

– Странный человек этот лорд.– часто рассуждал отец Кэти. – Конечно, хозяйство у него в идеальном порядке, даже когда он в отъезде, но образ жизни! По ночам пирушки, днём ни в церкви, ни в пабе его не встретишь! Наверняка какой-нибудь испорченный лондонец и друзья, очевидно, такие же – с дурной репутацией… Ах, Кэти отдала бы половину своей библиотеки французских романов – главного своего сокровища, чтобы побывать на балу. Да ещё кавалеры с дурной репутацией! Разве можно придумать более пленительный соблазн для восемнадцатилетней девочки. Эрик прервал её мечты небрежным:

– Сегодня там будет бал маскарад, ты будешь самым желанным гостем. Остальные начнут собираться через час, мы верхом доберёмся туда минут за десять, так что у тебя будет достаточно времени подобрать себе костюм. Секундный восторг Кэти тут же сменился паникой.

– Я должна вернуться домой и привести себя в порядок!

– Полагаю, возвращаться в поместье при данных обстоятельствах не лучшая идея, – деликатно заметил Эрик.

Зерно истины в его словах, безусловно, было. Родители, конечно, уже спят, но вот дворецкого миновать не удастся. Воображение Кэти незамедлительно нарисовало картину:

– Мисс Кэти!?

– Всё в порядке, Реджинальд. Просто меня только что изнасиловал незнакомец на кладбище. Кстати, я сейчас еду к нему в гости на всю ночь. Да, к завтраку не ждать. Нет, кровь не моя.

В это время они миновали входные ворота, которые оказались не заперты. Кэти с удивлением отметила про себя этот факт, такого на её памяти никогда не случалось прежде. За воротами, в тени раскидистого тиса их ожидал конь, удивительно напоминавший своим обликом хозяина. Исполинского роста, белоснежный и… совершенно не осёдланный.

– А… – пролепетала Кэти, когда её бесцеремонно поставили на землю, не дав опомниться и поймать падающее разорванное платье, – хотя бы уздечка?

– Не нужна, – бросил через плечо Эрик, запрыгивая на спину своего жеребца.

В этот момент конь повернул к Кэти свою голову и на неё посмотрели красные, горящие как угли глаза. Кэти попятилась, но сильные руки подхватили её за талию и подняли наверх. Она поёрзала, устраиваясь поудобнее, прижалась к его груди, уткнулась носом в шею, вдыхая его запах, уже знакомый – мускуса, бальзамических трав и ещё чего-то тёмного, пьянящего. Так пахнут молодые хищные звери.

Конь взял с места в карьер и понёсся стрелой через лес, минуя дороги и тропы. Казалось, он слушался малейшего движения своего хозяина, вспарывая прохладный ночной воздух своим могучим телом, ныряя под кроны деревьев в омуты абсолютного мрака, прогалины, залитые неверным лунным светом, ни разу не оступившись и не помедлив, словно видел в темноте так же ясно, как днем. А Кэти казалось, будто первый раз видит она этот ночной лунный летний мир. Таким таинственным, волшебным казалось всё вокруг – вот на севере расходятся громадные, словно изнутри светящиеся облака, похожие на снежные мёртвые горы, вот луна пробивает их своим бледным светом, тонкими лучами проникая то в тёмно— зелёные прогалины, то в звёздные глубины неба. И резким, будто алмазной пылью осыпанным силуэтом высится впереди громада замка, такого тёмного и сумрачного при свете дня. Внезапно конь круто свернул направо, и они выехали на забытую дорогу, ей много лет не пользовались – появился более удобный путь через пустоши. За её поворотом показалась заброшенная церковь, уже давно являвшаяся предметом вожделения Кэти, которая не единожды пыталась уговорить Джорджа совершить туда ночную экскурсию на предмет нахождения призраков, вампиров или чего-нибудь подобного – захватывающего и интересного.

Стены, обветшавшие и осыпавшиеся в некоторых местах, полностью пропадали под пышным ковром растительности, но бронзовый крест упрямо светился в лесном мраке. Эрик, очевидно, решил проехать через церковный дворик, выложенный ослепительно сиявшим белым камнем, но конь вдруг остановился, как вкопанный, захрапел и встал на дыбы. Кэти взвизгнула от испуга, а Эрик раздражённо дёрнув плечом, достал из-за пояса хлыст.

Кэти ахнула:

– Он боится святого креста! Конь – демон!

– Конь альбинос. – проворчал Эрик, охаживая круп коня ударами такой силы, что на атласной шкуре мгновенно появились тёмные рубцы.

– Его глаза чувствительны к яркому свету. Днём он бесполезен, зато ночью незаменим, ты видела, как уверенно он чувствует себя в тёмном лесу. Но, конечно, если тебе приятнее думать, что ты едешь на исчадии ада…

Уголки губ у него дрогнули. Улыбается?! Дальнейшую часть дороги Кэти пристыжено молчала. Но вот лес расступился, и перед ними разлился океан лиловой вересковой пустоши, окружавшей с восточной стороны замок Рэйберн. Проигнорировав подъездную дорогу, по которой неспешно катил экипаж, запряженный четвёркой вороных лошадей, Эрик направил коня прямо через вересковый луг, и к запаху свежего ночного ветра добавился аромат потревоженных цветов, резкий и горький. В окнах замка приветливо горел свет, однако в большом старом парке, окружавшем замок, было темно и пустынно. Ветер шумел в кронах громадных дубов, таких старых, что стволы их, кряжистые и деформированные временем, казались в темноте похожими на лесных чудовищ из кельтских легенд. Кэти с удивлением отметила полное отсутствие не только ворот, но и ограды, а ведь западным крылом замок упирался прямо в лес, тянувшийся на многие мили. Она поинтересовалась у Эрика – не боится ли он ну пусть не хищных зверей (результат встречи со зверем она сегодня имела удовольствие наблюдать) но, к примеру, преступников? Он недобро улыбнулся:

– Пусть приходят, мы только рады будем.

Кэти, немного поразмыслив, решила не уточнять. Как говориться, не спрашивай того, чего знать не желаешь. Копыта коня глухо зацокали по каменистой подъездной дорожке, и когда до входной лестницы оставалось совсем немного, взору Кэти и её спутника предстала весь необычная картина. Прямо перед мраморными ступенями располагалась круглая мощёная площадка с фонтаном посредине, по краям её венчали две серповидные клумбы, выложенные диким камнем и почему-то усаженные лесными цветами. Кэти заметила там вербену, остролист, шалфей и те странные сиренево-голубые цветы, что называют фиалкой чародея. По одной из этих клумб бродила старушка, закутанная в ветхую хламиду. В руках у неё была плоская корзина – такую используют огородники, и в неё она собирала цветы, хихикая и напевая песенку, так, словно была гимназисткой на цветущем ромашковом лугу. Иные растения вырывались и укладывались в корзину с корнем, другие, после тщательного осмотра подвергались экзекуции и в корзину следовали лишь некоторые их части. Несмотря на то, что лицо старушки было полностью скрыто капюшоном, из-под которого выглядывали спутанные седые волосы, Кэти тут же узнала её.

– Это же миссис Пибоди! – воскликнула девушка, и уже тихо, с восторгом.– Говорят, она настоящая ведьма!

– Да ну, – мрачно пробурчал Эрик, подъезжая к беспечной сборщице цветов.

Кэти его, в общем-то, понимала – не очень-то приятно видеть, как топчут и обдирают твою клумбу, пусть даже это делает и настоящая ведьма.

– Эй, бабушка, что вы тут делаете? – не особенно любезно поинтересовался Эрик.

– А то сам не видишь, сынок.– в тон ему ответила старуха. Поднатужившись, она вырвала из земли целый куст тимьяна. – Травки собираю. Добрым людям на пользу, тебе на погибель…

– Зачем вы так! – не утерпела Кэти. – Нехорошо. Мама всегда вот вам помогала…

Заслышав голос Кэти, старуха резко вскинула голову и вдруг, бросив охапку награбленных трав, схватила её за руку крепкими, как дубовое дерево, пальцами.

– Слушай, маленькая госпожа. Не к добру ты забыла родительский дом. Не к добру и себе на погибель.

– Как забыла? – несправедливые обвинения до глубины души возмутили Кэти. – Да я пятнадцать минут назад там была!

– Оно и понятно, мёртвые ездят быстро.

– Что ты такое несёшь, старая ведьма, – зашипел Эрик, и Кэти краем глаза увидела, как рука его легла на тяжёлую эбеновую рукоять хлыста.

– Может я и ведьма, да только ты, девочка, рассвета здесь уже не встретишь. Точнее нет, встретишь, да только он будет для тебя последним. – Старуха рассмеялась неприятным, каркающим смехом. – Хочешь знать свою судьбу? Позволь старой Пибоди показать тебе твоё будущее, и ты бегом отсюда побежишь.

Кэти стало жутко. Чёрные, блестящие из-под грязного капюшона глаза колдуньи, смотрели на неё с тревогой и участием. Она протянула Кэти свою узловатую, словно пергаментную руку. Но Эрик вдруг рассмеялся и неожиданно спокойно сказал:

– Я распоряжусь, чтобы вас накормили ужином. Сегодня ночь летнего солнцестояния, а не хеллоуин, так что не пугайте девочку понапрасну.

Он развернул коня, но Кэти успела услышать, как старуха прошептала:

– Ты должна узнать, девочка…

Но уже через минуту они были у крыльца, Эрик спешился, передал коня заботам невесть откуда взявшемуся мальчику-груму, и когда он понес Кэти на руках вверх по широкой каменной лестнице, все страхи и вопросы растаяли, как дым от погасшей свечи.

«Вот не думала, что мне суждено выйти замуж за владельца этого таинственного замка! А как странно произошло наше судьбоносное знакомство! Немного не так, как я представляла…» – мечтала Кэти, уютно устроившись на руках Эрика. В том, что дальнейшим развитием событий будет венчание, причем в кратчайшие сроки, она нисколько не сомневалась.

Как раз в тот момент, когда Кэти всерьёз задумалась о возможной вероятности того, что в прошлой жизни они, очевидно встречались – Эрик, конечно, был римским императором, а она, разумеется, рабыней – христианкой, их путешествие закончилось. Перед ними распахнулись тяжелые, окованные потемневшей от времени бронзой двери и Кэти очутилась в холле, поразившем её своей мрачной красотой. Высокие, стрельчатые окна мерцали рубином и колдовской зеленью витражей, серпантин мраморной лестницы обнимали перила, сотканные из мраморных тел, переплетённых в действии столь странном, что Кэти отвела глаза. (Впоследствии, узнав, что сюжетом рельефа была всего лишь битва амазонок с доблестными мужами Спарты, она была страшно разочарована).

Стены из тёмного дикого камня покрывало кружево искусной резьбы, а в полумраке ниш полотна, потемневшие от времени, но от того еще более чарующие и загадочные, изображали мужчин и женщин, чьей стати позавидовали бы все короли минувших дней. Особенно поразил Кэти портрет молодой, черноволосой женщины, одетой в простой греческий пеплум. Изображена она была на фоне залитой солнцем колоннады античного храма и смотрелась довольно неожиданно среди дам и кавалеров, одетых по британской моде.

Перед Эриком склонилась в поклоне молоденькая служанка.

– Сэр, к вашему прибытию подготовили гранатовую комнату… – тут она подняла взгляд и увидела необычную ношу своего хозяина. Она застыла, рот открылся, глаза округлились до такой степени что она стала похожа на чучело лягушки – творение таксидермиста-любителя. Кэти стало немного обидно. Ну да, платье порвано в клочья, лицо и ноги перепачканы, причёска а-ля Мария Магдалина в тот период, когда на неё уже снизошел свет истины, и который она потратила на сожаления о периоде жизни, когда этот свет еще не снисходил, но всё же… Вовсе необязательно вот так долго стоять и смотреть с отвисшей, как увядшая лилия, челюстью, честное слово. Горничная, наконец, смогла взять себя в руки:

– Э-э-э… Дополнительные распоряжения, сэр?

– Полагаю, они очевидны, – сухо ответил Эрик. – Юной леди нужно привести себя в порядок и подобрать костюм.

Минуту спустя Кэти оказалась в довольно необычной комнате – несмотря на внушительные размеры в ней отсутствовали окна, зато горел непривычный в летнее время камин. Жарко, между тем не было – напротив, когда Эрик довольно небрежно стряхнул её на обитую серым бархатом оттоманку, Кэти ощутила неприятный холод, такой чувствуешь, спускаясь в подземелье.

К большому разочарованию Кэти, ожидавшей увидеть стены, сплошь выложенные драгоценными гранатами, они были обшиты резным дубом, тёмным, как шоколад. Таким же был и потолок, и лишь несколько мгновений спустя Кэти заметила резной орнамент, включавший в себя изображения лопнувших от спелости плодов граната. Обставлена комната была с мрачноватой роскошью, у противоположной от двери стены располагалась кровать, крытая пологом зелёного шёлка, верх которого терялся во мраке дубового потолка. На стенах прекрасные полотна итальянской школы эпохи позднего ренессанса, на резном комоде изящные терракотовые статуэтки, а в углу, за китайской лаковой ширмой ванна на бронзовых ногах. Воды в ней не оказалось, зато дно было выстелено нежным японским шёлком бутылочного цвета. Эрик оставил её на попечение двум горничным, попросив сообщить, когда она будет готова. Девушки принесли ей туфли, отороченные мехом ангорского кролика, лёгкий пеньюар, оказавшийся длинноватым для её роста. Они наполнили ароматной тёплой водой мраморную ванну, покоящуюся на бронзовых львиных лапах, куда озябшая Кэти нырнула с удовольствием и поспешностью молодого влюблённого, стремящегося в объятия своей суженой.

Смешливую рыженькую горничную звали Фанни, а другую, с печальным робким взглядом, чем-то похожую на монашку – Элен. Как выяснилось, Элен работала тут всего несколько дней, а вот Фанни давно, потому за каких-нибудь пятнадцать минут Кэти поневоле оказалась в курсе всех сплетен о прислуге, работающей в замке, где лично Фанни «жуть как нравится» хотя их старшая горничная мисс Спенс «кошмар, какая строгая». А вот о хозяине, не смотря на аккуратные, но настойчивые расспросы Кэти почти ничего узнать не удалось. Кроме того, что он никогда не был женат (ну это само собой), весь день он работает (очень странно), и жизнь ведет совсем скромную – к примеру, в его комнаты допускается всего один камердинер, Стоун (вообще непонятно). Так же она была подробно проинформирована о готовящейся свадьбе самой Фанни с конюхом по имени Мэтью, который молод, красив «ну совершенная лапочка», одна лишь беда – он в отличие от Фанни не оказывает должного почтения священному писанию, так что их грядущее счастье нередко омрачается богословскими спорами. И сколько сил ни тратит Фанни, что б спасти суженого от геенны огненной путем наставления на путь истинный, всё терпит крах.

Наконец Фанни дала ей маленький колокольчик, сделанный в виде миниатюрной горничной: «Позовите нас, когда искупаетесь», и они исчезли за неприметной дверью, которая вела в смежную комнату.

Нежась в тёплой ванной, Кэти рассматривала картину, занимавшую едва ли не половину стены. Современная, она была написана на модный ныне сюжет «Персей, освобождающий Андромеду». Почему-то закованный в броню Персей отступал к лодке, невежливо наступив на издыхающего змея, а обнажённая Андромеда смотрела на него взглядом столь однозначным и плотоядным, что не будь Кэти столь невинна, она подумала бы, что храбрый воин Эллады по своей собственной инициативе приобрёл проблемы куда более серьёзные, чем огнедышащий дракон. Но вниманием девушки завладело совсем другое – Кэти неожиданно увидела тонкий лучик света, идущий от левого глаза рыцаря. Снедаемая любопытством, она торопливо выбралась из ванной, и, накинув лёгкий пеньюар, оставленный для неё горничными, приблизилась к картине. Радужка глаза отсутствовала, вместо неё оказалось круглое отверстие, и Кэти, не удержавшись, приникла к нему. Комната, которую она увидела, очевидно, служила спальней. Две уже знакомые ей горничные суетились, раскладывая на увенчанной балдахином кровати карнавальные платья. Элен, неся целую груду нарядов, неожиданно споткнулась, и весь этот ворох шёлка, бархата и украшений оказался на полу. Высокая, астенично худая леди лет сорока (очевидно, это и была мисс Спенс), набросилась на провинившуюся горничную.

– Элен, неуклюжая лентяйка! Это уже третья провинность за сегодняшний день! Ещё раз и мне придется строго наказать вас! Отнесите нашей гостье вино и фрукты.

Перепуганная, сжавшаяся под взглядом напоминавшей голодного стервятника экономки, горничная взяла тяжело нагруженный поднос и заспешила к двери. Не успела Кэти отскочить от глазка, как грохот и звон разбитого хрусталя возвестил ей об очередной неудаче незадачливой горничной.

– Я рассчитаю вас завтра же утром. Сейчас, ввиду праздника, мне нужны любые руки, даже такие бесполезные, как ваши, – мисс Спенс поджала губы.

– Угощение отнесёт Фанни, а вы уберите это немедленно, – экономка махнула рукой на разбросанные по всей комнате фрукты, щедро посыпанные осколками хрусталя.