Цитаты из книг автора «Анна Старобинец»

Пациентка № 1: Жанна, мама Егора (г. Москва) “Приходите завтра к девяти и даже не раздумывайте” В 2014 году на УЗИ в 17 недель беременности Жанна услышала диагноз: “Внутренний порок развития плода: анэнцефалия”. Как и в моем случае (двусторонний мультикистоз почек), анэнцефалия – порок летальный, то есть ребенок с ним жить не может, он погибает либо в родах, либо вскоре после. Это полное или частичное отсутствие полушарий головного мозга, костей свода черепа и мягких тканей в результате нарушения формирования нервной трубки. Но, в отличие от меня, Жанна нашла в себе мужество пройти свой путь до конца, причем в России. Она доносила беременность и родила сына Егора дома; он погиб в родах. Апрель 2016-го. Мы с Жанной встречаемся в детском кафе “Андерсон”. Хрупкая, невысокая, нерешительная девушка с тонкими руками и большим животом: она снова беременна[6]. Жанна приходит с мужем и шестилетней дочкой. Долго и очень серьезно она выбирает, за какой стол нам лучше сесть, чтобы она могла видеть мужа и дочку в игровой комнате, а те чтобы могли видеть ее. Потом так же серьезно изучает меню, выбирая правильный чай. Еще раз уточняет, с какой целью я пишу свою книгу. На железного человека, способного бросить вызов системе, она совсем не похожа. Тем не менее именно это она и сделала. – Как вы решились рожать дома с таким диагнозом? Не страшно было? Это же риск. – Сначала было очень страшно – пока у нас не было всей информации. Врачи говорили о том, что, если рожать в больнице, это будет только кесарево. Что никто не пустит меня в самостоятельные роды. Вообще они говорили, что рожать такого ребенка – это однозначно смерть. Что я должна подумать о своем старшем ребенке. Что доношенной беременности с таким пороком еще никогда не было, неизвестно, как это все будет развиваться, что ребенок умрет внутриутробно, вообще все умрут. С момента постановки диагноза примерно в 17 недель гестации все врачи настаивали на том, что никакого выбора нет. – Где и как поставили диагноз? – Сначала в районной клинике, потом в специализированном центре имени Кулакова на улице Опарина. В районной клинике врач сначала молча меня смотрела на УЗИ, потом сказала: “Идите по коридору походите, мне нужно, чтобы ребенок перевернулся, и я тогда еще посмотрю”. Когда я вернулась, она там была уже не одна, а с коллегой. Они стали молча смотреть меня вдвоем. Я спрашивала: “Что-то не так? Почему вы вдвоем? Почему вы не отвечаете?” Наконец они заговорили: “Тут серьезная патология, анэнцефалия. Это стопроцентное показание к прерыванию”. Я спросила: “А что, если не прерывать?” Врач удивилась: “Зачем вам это надо? Хотите, я вам сейчас покажу картинки детей с такими уродствами?” Это врач говорит, не церемонясь

но в отсутствие информации фантазия создает монстров

Нормально ли, что профессор, сообщающий мне о том, что мой ребенок не выживет, не выражает сожаления и сочувствия?

И я беру свою силу, свою радость и сотни радуг из рук женщины, работающей ангелом смерти. Из рук, которые не обнимали меня, но обнимали таких же, как я.

у эмбриона отсутствует половина сердца (левосторонняя атрофия сердца)

А выживание – это надежда. Надежда на другую судьбу.

Часто панические атаки начинаются в то время, когда у женщины должны были бы произойти роды, если бы она не потеряла беременность и малыша. Ваше тело помнит эту дату, помнит, что оно к ней готовилось, – и оно чувствует, что теперь что-то идет неправильно, не по плану, даже если ваше сознание в этом не участвует. Просто у вашего тела был идеальный план – рождение здорового ребенка в правильное время. Вы родили мертвого ребенка и в неправильное время, но план как будто все еще актуален. Это психосоматика. Обычно такие психосоматические явления со временем проходят. Но можно попробовать помочь себе, не дожидаясь этого “со временем”. Например, можно сходить на кладбище, где похоронен малыш, или, если кладбище, к примеру, находится в другом городе, можно сходить в церковь и зажечь за него свечу. Чтобы напомнить себе, что этот малыш реален – и что он умер. Второй вариант – не оставаться одной, когда происходят панические атаки. Позвать друзей или родственников, провести с ними время, поговорить. Есть универсальные психотерапевтические приемы против посттравматического синдрома – например, представлять себе надежное место, убежище, в котором тебе спокойно и хорошо. Но если посттравматический синдром проявляется очень сильно и долго не проходит, тогда стоит обратиться к психотерапевту.

жизни. Да, у горя должны быть границы, его можно сжать, придать ему какую-то форму.

…Я слушаю ее и понимаю, что в подходе к прерыванию беременности по медицинским причинам Россия отстает от Германии на два с половиной десятка лет. Минимум. Ситуация, которая считалась нормой в Берлине 80-х годов, сейчас считается нормой в Москве образца 2016 года. И реформатора вроде Кристины Клапп у нас до сих пор нет.

По закону РФ такими критериями являются срок беременности от 22 недель и вес новорожденного от 500 граммов. Если же срок меньше 22 недель или вес ниже 500 граммов, человеком он будет признан только после того, как окажется способным прожить более 7 суток после рождения. Во всех остальных случаях ребенок останется “просто плодом”. Его родители не смогут получить на него официальные документы – свидетельства о рождении и о смерти.