– Миссис Питерс, вы уже неделю служите у моего брата и, наверное, знаете, что он является хранителем камня стихийников?
– Да-да, что-то такое слышала, – пробормотала я, а сама напряглась.
– А почему вы не на собрании? – удивилась я.
– Потому что, миссис Питерс, я не вхожу в Совет двенадцати сильнейших стихийных магов. А вот принц Эдуард участвует в заседаниях клана, хотя у него дела с магией обстоят не лучше.
Мы пообещали вернуться в музей, наконец-то покинули здание, и экипаж увез нас той же дорогой в особняк старшего Блэкстона. Я думала о странном разговоре с мистером Гудвичем. Мне бы держаться от этого музея подальше, боюсь, моя чувствительность к артефактам не выдержит такого скопления магических предметов в одном месте.
Почему кто-то решил, что его дар чистый, а у других второсортный и постыдный? Нет, безусловно, есть очень одаренные маги, например, лорд Александр Блэкстон или наш главный целитель лорд Нобиль. Но это не значит, что остальные – маги второго сорта…
– Да, я знаю, что сейчас в Империи борются за чистоту дара. А что есть чистый дар? Чем, например, отличаются видения нашего архимага от предсказаний хороших гадалок?
– Что вы, мистер Гудвич, во мне нет магии, – тут же возразила я, с интересом рассматривая содержимое сундука и определяя истинные артефакты по световому полю. – Да я и не слышала, чтобы у магов был подобный дар.