ГЛАВА 2

Лия

– Я думаю, что вы уже знакомы, но… Сейчас я рада познакомить тебя с истинным обличьем твоего мужа, – самодовольно ухмыляется сестра, глядя в камеру телефона.

Я отказываюсь верить в то, что вижу, но…

Глаза не врут. Не могут врать. На экране телефона – определённо точно моя сестра, на которой надета кружевная сорочка. А рядом с ней, в её постели, спит мой муж.

Отец моего сына.

Моя первая и единственная любовь.

Первый и единственный мужчина.

В постели моей сестры.

Колени подкашиваются. Весь мой мир начинает рушиться буквально под моими ногами. Такое чувство, что только что у меня сердце из груди вырвали, оставив на его месте огромную чёрную дыру.

– Почему, Алёна? – не своим от горя голосом спрашиваю я. – Почему?!

– Он сам тебе расскажет об этом. Когда сочтёт нужным. Но… Не уверена, что после такого ты сама захочешь с ним говорить, – равнодушно отвечает Алёна и бросает трубку.

Кажется, что это всё происходит не со мной. Картинка перед глазами плывёт, становится смазанной и нечёткой, но мне сейчас всё равно.

Я не чувствую ничего, кроме мучительной боли, которая раскалывает мою душу и сердце на части. От этого хочется выть, царапать на себе кожу, бить посуду и крушить всё вокруг.

Но я лишь тихо подхожу к стене и сползаю на пол, проливая по щекам ручьи горьких слёз и с силой прикусываю губу изнутри.

Во рту чувствуется солоноватый вкус крови… Точно такой же, которая сейчас сочится из моего раненого сердца.

Мой муж не просто предал меня. Он меня уничтожил… Уничтожил нашу семью, которую обещал беречь и защищать.

Своими руками стёр несколько лет нашей счастливой семейной жизни, словно их и не было никогда. Так холодно, чёрство и жестоко…

Сквозь пелену слёз смотрю на дверь в палату, в которой спит мой сын. Игорь предал не только меня. Но и своего сына, который всегда смотрел на отца, как на Бога.

Сестра была права – я не смогу простить Игоря. Даже ради того, чтобы сын рос в семье, где есть оба родителя. Семья, где отец за спиной матери трахает её младшую сестру – это не семья. Это что-то неправильное, больное и уродливое.

То, чего не должно существовать…

И если у Игоря не хватило смелости на то, чтобы открыто признаться мне в измене и мирно развестись, то у меня на это сил точно хватит. Терпеть такое я не намерена.

Вытирая слёзы с лица, возвращаюсь в палату к сыну. Платон как раз потирает свои голубые глазки и озирается вокруг в поисках меня.

Надеюсь, он не заметит, что я такая зарёванная… Меньше всего мне хочется впутывать своего ребёнка в эту грязь.

– Мама, ты плачешь? – сонным голосом спрашивает Платоша, а я и не знаю, что ему сказать.

Вместо ответа я просто присаживаюсь рядом и крепко-крепко прижимаю к себе сына, который обвивает руками мою шею и целует меня в щёку.

– Ты плачешь, да? – через несколько мгновений сын повторяет свой вопрос.

– Нет, родной, – тихо отвечаю я.

– Но я видел слёзки. Почему ты плачешь, мама?

– Я… Я просто рада тому, что сегодня мы поедем домой, – отвечаю я.

На самом деле, выписать нас обещали только через пару дней. Но я не могу больше тут находиться. Это выше моих сил. Тем более, я сама врач и знаю, как нужно долечивать своего ребёнка. Так что…

Напишу отказ от дальнейшей госпитализации, соберу вещи, и…

Только сейчас я поняла, что не знаю, что делать дальше. В нашей большой квартире, где всё будет напоминать мне Игоря, я точно не смогу жить.

Пока ищу квартиру, придётся пожить у родителей. Потом перееду, уволюсь из клиники мужа и найду новую работу. Мне как раз не так давно предлагали хорошую вакансию врача акушера-гинеколога в новом перинатальном центре. Нужно будет позвонить им и узнать, свободна ли ещё эта вакансия…

А сейчас…

Сейчас нужно как-то сказать сыну о том, что вместе с папой мы жить больше не будем.

Чёрт… Я до сих пор не могу поверить в то, что я увидела своими собственными глазами.

Как он мог поступить так со мной?! Предатель…

Чёртов изменщик! Я не прощу…

Пока Игорь спит, я приеду домой, соберу вещи и буду думать, как жить дальше. А пока…

– Сынок, собирай свои игрушки. Мы уезжаем.

***

Раньше наша квартира была для меня самым райским местом на земле, но сейчас она кажется мне тюрьмой. Бездушной клеткой, наполненной счастливыми, и оттого ещё более горькими, воспоминаниями.

Изо всех сил заставляя себя сдерживать слёзы, я начинаю собирать вещи. Платон пока что в своей детской играет и не догадывается о том, что наша жизнь больше никогда не будет прежней.

Ища свои документы, натыкаюсь на наш семейный фотоальбом и ненароком засматриваюсь на старые снимки.

Сдерживать слёзы становится тяжелее и, секунду спустя, на фотографии начинают градом падать крупные, словно жемчужины, слёзы.

Почему он так со мной поступил? Не было ни дня, когда я не думала о том, как мне повезло с мужем. Игорь всегда был для меня надёжной опорой, настоящей защитой, крепостью, за которой я была, как за каменной стеной.

Выходит, я ошибалась… Несколько лет я жила, лелея себя ложными представлениями о нашем счастье. Но сейчас мои розовые очки разбились стёклами внутрь и я осознала, что вся наша идиллия была лишь грамотно выстроенной Игорем иллюзией.

Не знаю, сколько я просидела над этим фотоальбомом, но, очнувшись от просмотра, я замечаю, что за окном уже начинает темнеть. Нужно торопиться…

Хорошо, что сумки с вещами я уже собрала.

Однако, стоит мне выйти из комнаты, я слышу звук поворачивающегося в замочной скважине ключа.

Внутри меня всё моментально обрывается, а сердце уходит куда-то в пятки.

Неужели это Игорь вернулся?!

ГЛАВА 3

Лия

Внутри меня всё замирает, и я чувствую лишь удары сердца, бешено бьющегося о рёбра. Меня переполняет непонятная смесь ярости и страха, и от этого я не знаю, как мне себя вести.

Что… Что я ему скажу? Как смогу смотреть в глаза после того, что видела

Я даже шага сделать не могу… Такое чувство, что мне гвоздями прибили к полу и я не в силах даже немного пошевелиться.

Сердце бешено бьётся у меня в груди, а в голове мысли судорожно сменяют друг друга. По щеке вновь течёт слеза.

Нет. Я должна быть сильной! Я не позволю себе пресмыкаться перед тем, кто так жестоко втоптал в грязь мою любовь! И не позволю играть с моими чувствами…

Через долю секунды в квартиру входит Игорь. По его куртке стекает вода. Чёрт, неужели на улице дождь? Кажется, даже погода плачет, глядя на то, что творится в моей жизни…

– Лия, – устало обращается ко мне Игорь, – почему ты написала отказ от госпитализации? Платоша ещё не до конца поправился.

Вид у мужа уставший. Горько усмехаюсь – неужели Алёна в постели настолько его утомила?

– Надо поговорить, – я стараюсь держаться как можно увереннее, но выходит, кажется, не очень.

Голос дрожит, руки трясутся. На лице наверняка размазана тушь, а по щекам всё ещё льются слёзы.

– Да. Надо, – хмурится муж. – Костя рассказывал, что когда ты писала отказ от дальнейшей госпитализации, ты была сама не своя. Что-то случилось?

О такого вопроса я буквально теряю дар речи. Нет, конечно же, не случилось ничего. Просто моя младшая сестра беременна от моего мужа, только и всего. С каждым такое может случиться.

От злости и боли меня начинает трясти и я уже открываю рот, чтобы высказать Игорю всё, что о нём думаю. Но в коридор врывается Платон и радостно бросается на шею отца.

– Папа, папа пришёл!

– Привет, родной мой. Ты как? – Игорь треплет сына по светловолосой голове.

– Нормально! – улыбаясь, отвечает сын.

Смотрю на этих двоих, и чувствую как сердце кровью обливается. Я всё ещё не верю в то, что Игорь мог мне изменить. Он всегда был примерным семьянином, верным и любящим мужем, просто идеальным отцом, но…

Я же всё видела своими глазами.

В памяти вновь всплывает самодовольное выражение лица Алёны и спящий рядом с ней Игорь.

– Платоша, милый, иди поиграй, – не своим от боли голосом произношу я.

Сын, послушно кивнув, уходит обратно в детскую. Я же сталкиваюсь взглядом с глазами мужа…

– Что-то случилось? Ты сама не своя, – немного холодно и отстранённо произносит Игорь и озирается по сторонам. – Куда-то собираешься?

Надо же… Он только сейчас увидел три большие сумки с вещами.

– Да. Собираюсь, – тихо произношу я. – Скажи, за что ты так со мной?

– Что ты имеешь в виду? – пристально глядя на меня, спрашивает Игорь.

Не могу отделаться от чувства, что он сам не понимает, к чему я веду, но… Я видела! Я всё видела, и отрицать факт измены просто не имеет смысла! Его попытки оправдать себя лишь усилят мерзость этого разговора!

– Я видела тебя в постели Алёны, – на удивление решительно произношу я. – Почему, Игорь? Почему?!

Хочу сорваться на крик, но вовремя останавливаюсь – в соседней комнате играет сын. И ему точно не нужно слышать этот разговор. Развод родителей и так станет для мальчика серьёзным испытанием, и я не хочу травмировать его ещё сильнее.

– Алёна? – Игорь вопросительно выгибает бровь. – А что с Алёной?

Он приближается ко мне.

На долю секунды мне даже кажется, что это всё происходит в моём кошмарном сне. Сейчас я проснусь и пойму, что всё это было просто диким и бредовым сном.

Но мне в нос ударяет резкий запах, которым буквально пропитана одежда Игоря. Этот аромат я узнаю из тысячи.

Том Форд. Ваниль и Табак. Любимый парфюм Алёны…

Всё сходится, как бы я ни старалась себя в этом разубедить.

– Я видела тебя спящим в постели моей сестры, – тихо, но твёрдо произношу я.

Руки сами собой сжимаются в кулаки. Чувствую себя оголённым нервом, натянутым до предела. Но назад пути нет и быть уже не может.

То, что было между мужем и Алёной, прощения не получит.

– Как ты могла это видеть? – металлическим голосом спрашивает мой муж.

А у меня в этот момент всё внутри обрывается.

Значит, это не мой дурной сон. Не плод моего воображения и не какая-то пакость Алёны.

А правда – горькая, жестокая и разочаровывающая.

– Значит, всё-таки это правда, – будто сама с собой разговариваю я, – и сестра меня не обманула.

Это не поддаётся осмыслению. Каждый миг, когда я думаю о том, как Игорь кувыркался в постели с моей сестрой, в то время как я проводила бессонные ночи около нашего температурящего сына, оставляет на моём сердце незаживающие раны.

Но, как там говорят… Время лечит? Выходит, пришла пора и мне проверить эту теорию.