Третий день после побега. Первый день Лиственя

Сначала я думала, что стану отсчитывать дни, прошедшие после побега, но это лишь усиливает чувство вины. Поэтому перехожу на привычное времяисчисление. Листвень – первый месяц осени, время, когда в академии проводят вступительные испытания для претендентов, а студенты возвращаются с каникул. Листвень – начало моей новой жизни.

Сегодня начнутся вступительные испытания. Как же страшно, ни о чем другом думать не могу. Чтобы немного отвлечься, решила продолжить записи.

Вот что было вчера.

К Ройму, столице королевства Флор, почтовая карета подъехала в сумерках. Нас выгрузили на станции, попутчики тут же разбрелись кто куда. Не прошло и минуты, как я осталась одна в темноте в незнакомом городе.

В первое мгновение даже растерялась. Академия располагалась в центре Ройма, но как туда добраться? По какой дороге идти?

Я вцепилась в саквояж и со стороны, наверное, выглядела испуганной.

– Эй, грамотейка!

Меня окликнул орк, с которым мы просидели всю дорогу бок о бок. Пока я раздумывала, сбежать или запустить в неприятного типа огненным шаром, он выхватил мой саквояж и оттопырил локоть, предлагая взяться за него.

– Ты ведь в Академию приехала поступать? А города не знаешь, так? Я провожу.

Ладно, запустить огненным шаром всегда успею. Орк припустил вперед, я изо всех сил перебирала ногами, чтобы не отстать.

– Я-то местный. Я тебя доведу до самых ворот. Дальше сама. Тем, у кого магических способностей нет, проход закрыт. А у тебя они точно есть? Иначе уедешь несолоно хлебавши!

Я промолчала. Невежливо с моей стороны, но я не со зла: меня зачаровал вид ночной столицы. Я почти всю жизнь прожила в крошечном Райсе. С наступлением темноты жители нашего квартала ложились спать. Это был тихий, уютный городок.

Столица Флора с приходом темноты, наоборот, словно оживала. Всюду горели газовые фонари, в лавках шла торговля. Мой голодный нос обонял море запахов – от сладкого аромата вафель до густого духа жареного мяса. На улицах было людно, как днем. На всех перекрестках, которые мы проходили, выступали музыканты и уличные артисты.

Мой провожатый больше ни о чем не спрашивал – посматривал на меня и посмеивался. Пусть я и была грамотейкой, по его словам, сейчас я выглядела глупенькой провинциалкой.

Орк довел меня до высоких кованых ворот. Каменная ограда тянулась вправо и влево, скрывая от глаз зевак территорию Академии. Зайти можно только здесь, да и то если в крови есть магия.

На миг сделалось жутко. Что если я толкну створки, а они так и не откроются передо мной?

– Меня зовут Жум! – крикнул в спину славный орк.

А я, грубиянка, так волновалась, что ничего не ответила.

Встала у ворот и всмотрелась в темноту. Сейчас попробую описать по памяти свои первые впечатления: деревья, деревья, деревья. Между ними виднелись здания – большие и маленькие. От входа вела дорожка, вымощенная речной галькой, дальше она разделялась на несколько тропинок, ведущих в разные стороны. Мне слышалось, что там, в глубине, кто-то поет и играет на арфе, но это, скорее всего, просто включилось воображение.

Я представила, как много лет назад на этом самом месте стоял папа. Он был так же молод, он тоже сбежал из дома, да только вместо любящих родителей его поджидал злобный опекун. Если бы ворота не отворились перед юным герцогом Бреннардом, это бы означало крушение всех надежд. Но он сумел, значит, смогу и я.

Мысли о папе придали сил. Я вздохнула, положила обе ладони на холодную железную скобу и толкнула створку.

Она открылась легко-легко, будто петли смазали маслом.

Я бочком протиснулась на территорию Академии, а потом, не выдержав, запрыгала и заричала: «Да! Есть! Ура!»

– Хм-хм, – сказал некто и похлопал меня по спине.

Крики радости сменились воплем ужаса. Неловко вышло. До сих пор краснею. Я обернулась и увидела перед собой гнома в синей ливрее. Он посмотрел на меня сонно и устало, но ничуть не удивленно.

– Добрый вечер, уважаемый претендент, – пробурчал он как по писаному. – Рады приветствовать вас в академии Кристалл. На время вступительных испытаний вам будет предоставлено место в общежитии и горячее питание в столовой.

Служитель явно не в первый раз за сегодня произносил эти слова, а во взгляде читалось: «Вот несет же их на ночь глядя! Скорей бы моя смена закончилась!»

– Возьмите проспект – путеводитель по территории Академии. – Он протянул мне свиток из плотной бумаги. – Возьмите талон на поселение и питание.

Гном вложил мне в ладонь деревянный жетончик с цифрой 161.

– Если вас не примут, жетон сдадите кастелянше общежития, если поступите – жетон обменяют на карточку студента, – скороговоркой пробубнил он.

– Это что же, я сто шестьдесят первая за сегодня?

У меня упало сердце. Каждый год в академию набирают сто двадцать пять человек, не больше и не меньше. Но ведь все не так уж плохо? Отсеют немногих.

– За сегодня – да. – Гном зевнул. – А завтра еще столько же прибудет! Доброй ночи!

Намек понят! Я развернула путеводитель, начала его вертеть и так, и этак, пытаясь определить, куда двигаться дальше.

– Прямо-прямо, никуда не сворачивая, – сжалился гном.

Дорога вела меня между деревьев, мимо фонтанчиков и пустующих скамеек, мимо беседок и скульптур, белеющих в темноте.

Кастелянша оказалась гоблинкой. Ничего не имею против гоблинов, просто они… очень… эмоциональные.

– Жетон! – гаркнула она. – Из-за тебя новую комнату открывать! Остальные-то уже заняты!

– Сочувствую, – искренне сказала я.

Гоблинка зыркнула так, будто я ее жестоко оскорбила.

– Свечей не дам! Раз уж ты поступаешь в академию магии, светляка и сама сможешь сотворить!

Я радостно кивнула: светильники я умею делать лет с семи.

– На ужин ты опоздала!

– Ну что же поделать. Я не голодна.

– Ладно, – внезапно смягчилась кастелянша, порылась в столе и протянула мне пирожок, завернутый в бумагу. – Жуй. А то тощая – смотреть больно! Вас, магов, специально не кормят, что ли? Чтобы лучше магичили?

Я уже вгрызлась в пирожок, поэтому молча развела руками.

Для меня открыли новую комнату, где стояли двадцать заправленных кроватей. Рядом с каждой тумбочка.

– Располагайся!

Я переложила в тумбочку дневник, саквояж задвинула под кровать, растянулась на постели. Сил не было даже на то, чтобы переодеться в ночную рубашку. Вот я и в Академии!

Это было вчера. А утром все завертелось, закружилось!

Как непросто вести дневник. О многом хочется рассказать! Все кажется важным. Но если стану записывать все подряд, то на занятия не останется времени.

Вот сейчас в комнату заглянула Вики и напомнила, что наш временный куратор собирает всех претендентов у крыльца. Скоро нас отведут на первое испытание.

Вики – моя новая соседка. Я проснулась утром, а она тут как тут, сопит на соседней кровати. Вики – пухленькая брюнетка, очень славная. Вроде бы.

Имя куратора я пока не запомнила. Бодренький такой дядечка лет тридцати.

На завтрак давали кашу. Фу.

Приятная новость: в кофейне рядом со столовой можно позавтракать за свои деньги. Неприятная новость: деньги у меня все наперечет. Я еще помнила времена, когда нам с мамой приходилось экономить каждую монетку: это научило меня бережливости.

Когда найду работу, стану иногда завтракать в кофейне. А пока, зажмурившись, съела кашу и выпила гадкий полупрозрачный взвар.

Влетела Вики, верещит, что куратор сейчас уйдет без меня.

Хоть убей не помню, в чем заключается первое вступительное испытание. Но может, это и к лучшему?

P.S. Сдала!!! Расскажу позже!

Первый день Лиственя. Вечер

Похоже, нас вознамерились кормить исключительно кашей. Утром была овсяная, в обед – пшенная, вечером – перловая с волоконцами мяса. Зато добавки не жалеют, хоть три тарелки ешь.

Студентов кормят намного лучше. Нам, претендентам, накрывают отдельные столы. Судя по царапинам и шатающимся ножкам, это старье вытаскивают из подвалов специально на период поступления новичков. Потом нас распределят по факультетам, рассадят, и в столовой уже не будет так шумно и многолюдно.

Так вот, я видела, как студентам приносят на ужин куски мяса с подливкой, жареную картошку, компот в запотевших графинах, маленькие пирожки. Мы с ребятами переглядывались и едва не облизывались.

Я понимаю, почему так: студенты сами оплачивают обучение, а мы живем и едим бесплатно. Подбадриваю себя мыслью о том, что скоро меня распределят на факультет, я получу собственную комнату в общежитии и свое место за столом.

Зачем я вспомнила про еду? Живот недоволен и жалуется! Я ведь хотела рассказать про испытание. Но мысли путаются, скачут, и девочки постоянно отвлекают. Теперь нас здесь пятеро. Вики тоже прошла испытание, я очень за нее рада. И все-таки не хочу, чтобы она стала моей соседкой по комнате. Я мечтаю спрятаться в шкаф от ее постоянных вопросов: «Из какой ты семьи? Из какого города? Твои родители заплатят за обучение? А что это ты пишешь? А зачем?»

А хуже всего, ни на один из них я не могу ответить прямо и честно. Разве что кроме вопроса про город. Я сказала, что приехала из Райса, это почти правда. Но как я могу признаться, что я дочь герцога и сбежала из дома, потому что не желала учиться великосветским манерам и знакомиться с женихами? Во-первых, не поверит. Во-вторых, засмеет.

Хорошо, что в академии Кристалл действует закон: претендент может назваться любым именем. Все студенты равны. Каждый получает защиту. Если студент что-то натворит, то разбираться в деле и назначать наказание станет сам ректор. Никто не имеет права швырнуть студента в тюрьму, выдать плетей. Или вернуть домой.

Именно так папа сумел спрятаться от злодея-опекуна. Пять лет он был в безопасности.

Папа, мама… Я очень скучаю. Я не хотела писать о том, что не прошло и двух часов после побега, как я почувствовала на себе поисковые заклинания. Папа описывал их как зудящих мух. Похоже. Надо мной будто вился вихрь крошечных сгустков энергии, и каждый звал: «Розали! Розали!» Я закрылась щитом, заклинания ударялись об него и отлетали.

Но сегодня после обеда они исчезли. Я не понимаю, что это значит. Родители меня больше не ищут? Вычеркнули свою беспутную дочь из жизни? Или, не дай боги, с папой случилось несчастье. Боюсь даже думать об этом, поэтому гоню мысли прочь.

Завтра утром первым делом куплю газету. Если что-то стряслось, о герцоге Ви’Ларе напишут в новостях, пусть он и герцог соседнего королевства. Но нет, конечно, нет! С ним все в порядке! Он сильный, смелый боевой маг. Он…

Вики вырвала у меня из рук блокнот и с хохотом носилась по комнате. Пришлось догонять и отнимать. Ну что за вредная девчонка! Одно хорошо – она не успела ничего прочитать.

Надо сконцентрироваться и написать про испытание!

Но сначала расскажу о том, что теперь меня зовут не леди Розали Ви’Лар, а Рози Ларри, мои родители мещане, владельцы лавки. Никто не станет расспрашивать. Мастер Фай, наш куратор – я наконец запомнила, как его зовут, – занес мое имя в список под номером 189. Как нас много!

К счастью, всех поступающих разделили на группы, а группы развели в разные павильоны. Если бы экзаменаторам пришлось в один день испытывать всех претендентов, боюсь, мы бы не закончили и к утру.

В группе мастера Фая нас оказалось двадцать пять человек. Кураторов всегда называют «мастер». Преподавателей – «мэтр» и «мэтрисс». Папа много рассказывал мне о своей учебе в академии. Особенно хорошо я запомнила строгого мэтра Тирра – декана факультета боевой магии.

Нас привели в круглый павильон с обожженными кирпичными стенами – абсолютно пустое строение, только каменный пол посыпан глиняной крошкой. Каково же было мое изумление, когда я увидела высокого худого старикана в красной мантии. Кустистые брови, длинный острый нос и редкая бородка тут же выдали в нем мэтра Тирра. Я застыла как вкопанная и уставилась на декана во все глаза.

Мне чудилось, что я сплю и никак не могу проснуться. Неужели я на самом деле сбежала из дома? Неужели я действительно поступаю в академию? Ой-ой…

Мэтр ожидал не один – с помощниками. Все в красных мантиях, но папа научил меня, как различать боевиков по одежде. Если мантия полностью красная – передо мной преподаватель, если с черным кантом по краю – куратор. Если на рукавах черные полосы – студент. Каждая полоска – курс. Сейчас в павильоне было двое преподавателей, один куратор и четверо старшекурсников с планшетами, куда они готовились делать пометки.

Старшекурсники-боевики были преисполнены осознания собственной важности – поглядывали свысока, хмурили брови и…

Пишу чуть ли не на ощупь. Зараза! Я не знала, что для претендентов отбой строго в десять вечера. А я еще ничего не написала про испытание! Этак вся моя затея с дневником сойдет на нет.

Я что-нибудь придумаю.

Очень хочу написать, как едва не провалилась! Или мне, наоборот, засчитали дополнительные очки? Хотя это вряд ли…

Первый день Лиственя. Или уже второй? Ночь

Отлично, я придумала, куда спрятаться: закуталась в одеяло и вышла на балкон. Еще только начало осени, но ночи уже прохладные. Ничего, не замерзну.

Сотворила светляка, пишу.

Я задумалась: почему мне так важно вести дневник? Кроме того, что он помогает собраться с мыслями, бороться с сомнениями и страхами. И поняла: когда учебный год закончится, я приеду домой и расскажу родителям о каждом прожитом дне. Не хочу, чтобы то время, когда мы не общались, разделило нас навсегда…

Надеюсь, они меня простят.

Итак, испытание!

Сперва надо написать, как выбирают студентов. Каждый факультет, а в академии их пять – факультет боевой магии, факультет целительства и зельеварения, факультет алхимии, теории и исследований, факультет ментальной магии и, наконец, факультет артефакторики и рун – проводит свое испытание. За каждое претендент получает баллы. В конце комиссия подсчитывает их и решает, кого оставлять в академии, кого нет. Еще баллы влияют, на какой факультет тебя зачислят.

Говорят, умных, но не очень сильных претендентов отправляют на факультет алхимии, теории и исследований. Они посвятят свою жизнь изучению магии.

Старательных и тихих – на факультет артефакторики и рун. Им потом всю жизнь придется провести в хранилище артефактов, так что характер должен быть спокойным и усидчивым.

Целители. Ну с ними все понятно. Таких не испугать видом крови. Но кроме смелости, они должны быть сострадательными и терпеливыми.

Боевые маги – самые сильные и отважные. Они всегда нарасхват. Ведут за собой в атаку армии, одним видом устрашают неприятеля. Они всегда в гуще событий. Папуля такой, да. Хотя свои магические способности он использовал не так, как принято. Он стал журналистом. Но каким журналистом! Уверена, его статьи и расследования известны далеко за пределами нашего королевства.

«Статья получится отличная!» – вспомнила я любимые слова папы и улыбнулась.

Факультет ментальной магии готовит дознавателей. Не представляю, по каким качествам их отбирают, но менталы в фиолетовых мантиях всегда мрачные, угрюмые. Стараются не смотреть в глаза, а если посмотрят, охота бежать со всех ног. Рыться в чужих головах – не самая приятная работа, особенно если имеешь дело с преступниками. Не самая приятная, и все же очень важная.

Самое жуткое в ментальной магии то, что выпускники факультета умеют разговаривать с мертвецами. Не со всеми, лишь со свежими покойниками. Могут их поднять и расспросить. Папа рассказывал, как однажды присутствовал на практикуме: мальчишка-ментал разговаривал с убитым торговцем. Голову торговца пробили камнем, остекленевшие глаза глядели в одну точку, но он все тянул тоскливым голосом то «да-а-а», то «не-е-е», отвечая на простые вопросы. У меня до сих пор мороз по коже, как представлю. За это еще менталов прозвали «кукловодами». И я определенно не хочу стать одной из них!

Испытание, на которое нас привел мастер Фай, проводил факультет боевой магии.

Претендентов выстроили цепочкой друг за другом.

– Пошевеливайтесь, – ворчали старшекурсники, расставляя нас, замешкавшихся и испуганных, в шеренгу.

Передо мной оказался оборотень, гоблинка, очень решительный на вид гном, Вики, которая проскользнула вперед, едва я замешкалась. Кто стоял за мной – толком не разглядела, так как обернулась мельком. В затылок дышал худосочный парнишка, бледный, с острыми скулами. И такой лохматый, будто с рождения не причесывался.

Мэтр Тирр встал перед нами, помощники по бокам, подняли карандаши, готовясь делать пометки. У меня скрутило живот от страха, сердце провалилось в печенку, печенка скукожилась. Чем мы сейчас будем заниматься? Отражать боевые заклинания?

– Доброе утро, уважаемые претенденты! – прогремел голос декана, усиленный магией. – По вашим серьезным лицам я вижу, что вы готовы к первому испытанию!

Мэтр Тирр улыбнулся неожиданно приветливой улыбкой. Декан факультета боевой магии казался нам недосягаемой величиной, грозным и могучим магом, а он видел перед собой трясущихся детей, которые впервые оказались далеко от дома.

– Все испытания рассчитаны так, что справиться с ними может каждый, в ком присутствует магический дар. Задание будет очень простым.

Мэтр сделал паузу, вытянул руку ладонью вверх. Мгновение – и на ладони появился огненный шар. Любой боевой маг сотворит его не моргнув и глазом. В битве огневики летят в неприятеля десятками.

Я с облегчением выдохнула. Конечно, я тоже умела делать огневик: папа научил. Поначалу не раз обжигала ладони: огненный шар оставлял волдыри на руках неопытных магов. Но папа был начеку, сразу выхватывал его.

По ряду побежал недовольный шепот: «Так нечестно, нас этому не учили! Ничего себе – простое задание!»

– Вам не нужно создавать огневик, – продолжил декан, и все примолкли. – Только удержать его, используя магию. Шар не должен коснуться кожи и оставить ожоги. Мои помощники будут наблюдать за испытанием. Меньше пяти секунд – незачет. Подходите по очереди!

Оборотень расправил плечи и шагнул вперед, мэтр Тирр положил шар на его ладонь и жестом указал на студента-старшекурсника.

– Держи, держи! – прикрикнул тот. – Давай! Раз, два…

Селезенка скукожилась следом за печенкой, а сердце попыталось пролезть в горло и выползти наружу. От волнения я едва соображала.

– Ерунда какая, – произнес скучающий голос за моей спиной. – Детские шалости.

Ой, да, конечно, хлюпик! Посмотрим, как ты запоешь, когда тебе дадут огневик.

Голос у хлюпика, правда, был не как у хлюпика. Если бы я своими глазами не видела тощенького парнишку, решила бы, что за моей спиной стоит гигант: рокочущий голос был полон внутренней силы. Бывает же!

Вот и Вики получила огневик, моя очередь! Я с трудом проглотила вязкую слюну, шагнула вперед. Встретилась взглядом с деканом. У всех магов глаза точно светятся изнутри. Мне всегда казалось, что в серых глазах папы сияет любовь и нежность. Но в глубине карих глаз мэтра Тирра горела могучая сила. Я даже струхнула.

Огненный шар, похожий на клубок раскаленных нитей, лег в ладонь.

– Направо, – мягко сказал декан.

Пятикурсник, если судить по количеству полос на рукаве мантии, начал отсчет.

– Один, два…

Вообще-то я могла держать огневик сколь угодно долго, поэтому решила покрасоваться. Ну и получить дополнительные баллы.

Вики уже отошла, тряся покрасневшей ладонью, а я повернулась, чтобы посмотреть на остальных.

– Десять, одиннадцать, – считал помощник, и я с удовольствием различала в его голосе нотки удивления.

Мэтр Тирр, отвлекшись, обсуждал что-то с другим преподавателем и не видел моего триумфа. Печально! Зато высокий парнишка с интересом наблюдал за мной, наклонив голову.

Вот он улыбнулся. Вот его зрачки вытянулись, превратившись в две узкие щели, и загорелись желтым цветом.