Фотограф Евгения Литовченко

© Анна Пейчева, 2021

© Евгения Литовченко, фотографии, 2021

ISBN 978-5-4498-3929-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть I

Глава 1. Империю за сигарету

17 мая 2017 года

Российская империя. Санкт-Петербург. 200 метров над Невой

Мелисса

Семье Романовых грозила немедленная гибель.

Летающая платформа с царской семьей и еще парочкой высокопоставленных лиц Империи вот-вот должна была обрушиться прямо в негостеприимную Неву. Один за другим отказывали квадрокоптеры, удерживавшие хрустальную платформу в белесом небе столицы. Еще несколько мгновений – и коронация новой императрицы Екатерины Третьей закончится совсем не так, как планировалось.

Здоровяк Алексей, технический руководитель полета, безуспешно терзал пульт управления квадриками. Алексей был весь покрыт испариной, клетчатая рубаха прилипла к спине, пот заливал глаза, но Попович не решался даже на мгновение оторвать пальцы от джойстика, только тряс кудрявой русой головой, как сенбернар после купания.

– Ёлки-квадрёлки, ко мне, паршивцы, сюда, кому я говорю, – стонал он, адресуясь к запасным дронам, дежурящим на крыше Зимнего. Вот же они, беспилотники из плана Б, стоят на низком старте между римскими статуями на парапете дворца: пропеллеры крутятся, фамильный герб Романовых (огненный полулев-полуястреб на серебряном фоне) сияет на весеннем солнце, но всё это великолепие ровным счетом ничего не стоит без нормального вай-фая. – Где сигнал, дроны вы негодяйские, что с вами всеми вообще сегодня творится? Мелисса Карловна, ни черта не работает! Ума не приложу… Технические решения исчерпал все… Ёлки, хоть бабу Ягу с ее метлой вызывай подхватить платформу… Мы в воздухе продержимся от силы минут пять, и то если остальные наши квадрики не откажут.

Если бы даже Мелиссе и удалось придумать в буквальном смысле из воздуха план спасения парящей махины, на которой, к слову, находилась и она сама, то как быть с проблемой номер два? Ведь в эти же минуты стремительно надвигался крах самой Мелиссы как премьер-министра Российской империи.

Журналисты заподозрили главу правительства в тайном пристрастии к курению и требовали комментариев, причем еще до окончания церемонии коронации. О, как они хотели потоптаться на позорном секрете Мелиссы Майер! Еще бы – лидер самой либеральной партии «Вольнодумцы», ратующей за экологию и прогресс, и минуты протянуть не может без средневекового зелья.

Какой бесславный, глупый финал блестящей карьеры! Все достижения, все жертвы, все победы, всё будет потеряно из-за одной-единственной маленькой слабости. Черт побери, ну разве она одна все еще курит в этой стране, помешавшейся на здоровом образе жизни? Вовсе нет. Вот, скажем, этот инфернальный Бланк из конкурирующей партии «За Веру, Царя и Отечество» – ну не расстается с трубкой ни на секунду. Почему к нему ни у кого нет никаких вопросов, хотя у него дым уже чуть ли не из ушей, а ее журналисты растерзать готовы?

Один из них, самый наглый, посмел позвонить ей на личный Перстень, его самоуверенный голос буравчиком впивался ей в мозг через Разумный Наушник:

– Мелисса Карловна, вы бы назвали свое поведение лицемерным? – В голосе корреспондента «Всемогущего» чувствовалось превосходство свободной прессы над вечно оправдывающейся властью.

Летающие камеры описывали вокруг Мелиссы зловещие круги. Хорошо хоть, телевизионщики пока не поняли, что коронационная платформа, прямо сейчас, в эфире «Всемогущего», терпит авиакатастрофу.

Но был еще один пожар, пожар вулканического масштаба, перед которым прочие проблемы казались утренней прогулкой в весеннем лесу.

– Это Третья мировая, Мелисса Карловна, – лепетал Столыпин, бессмысленно дергая себя за магнитный пропуск от дверей Зимнего дворца, – это самая настоящая Третья мировая. Меня даже затошнило от страха. Как я скажу об этом мамочке? Она не переживет.

Да, нравилось это мамочке Столыпина или нет, но несколько минут назад честолюбивая Испания объявила войну Венесуэле – союзнику Российской империи, а точнее, ее подопечному. И не просто объявила, а, как только что доложил Столыпин, уже ввела свои корабли в прибрежные воды беззащитной южноамериканской республики. Не помогли ни дипломатические ухищрения Мелиссы, ни ее прямые угрозы стране-агрессору. Короля Луиса Второго терзали великие амбиции. Он поставил перед собой цель вернуть Испании звание сильнейшей в мире колониальной империи. «Второй Золотой век», ни больше не меньше; таков был лозунг его нового крестового похода.

Мелисса почувствовала себя обманутой, обманутой жестоко даже по политическим меркам. Ведь у них с Луисом (вот кто непревзойденный лицемер!) была железная, а точнее, золотая договоренность: Россия передает Испании секрет философского камня, раскрытый отечественными программистами и позволяющий превращать тяжелые металлы в золото; а Испания отказывается от планов захвата Южной Америки, сохраняет мировое равновесие и спокойно богатеет всем на удивление.

И вот – на тебе. Луис усыпил бдительность могучей России, а сам потихоньку отправил корабли к берегам Венесуэлы. А это значит, что если Мелиссе каким-то чудом удастся спасти летающую платформу и свою репутацию, то ей как главе правительства придется экстренно решать: ввязывать ли страну в Третью Мировую. Да, решать придется именно ей, с такой-то неопытной государыней; вести военную кампанию Мелиссе придется тоже по сути в одиночку. Несмотря на то, что императоры имели право в некоторых случаях вмешиваться во внешнюю и внутреннюю политику, на протяжении последнего века Романовы играли скорее декоративную роль в управлении Государством Российским. Про себя Мелисса называла отечественную монархию «милой антикварной безделушкой».

Платформа ощутимо накренилась.

– Елки, крякнемся сейчас, как утята новорожденные, – бормотал Алексей, весь красный и мокрый.

– Вы готовы признать факт курения официально? – надменно вопрошал корреспондент в наушнике.

– Венесуэла отчаянно просит помощи, что делать, ваш’превосходительство? – трепетал Столыпин.

– Какого черта, – негромко сказала Мелисса.

Все пожары подождут. Кроме одного, никотинового у нее в крови.

Дрожащими пальцами она нащупала в кармане ярко-красных брюк последнюю сигарету, которую берегла на черный день. Помятую, растрепанную, никуда не годную. Такую же, как и сама Мелисса в данный момент.

– Какого чёрта, – повторила она в полный голос, щелкнула зажигалкой и затянулась самозабвенно, как перед расстрелом. На глазах у миллионов зрителей. Отныне жизнь Мелиссы будет делиться на «до» и «после» 17 мая 2017-го года.

Легким щелчком выбросила окурок в Неву – словно чистая вода никогда и не значилась в ее предвыборной программе.

Потом велела Столыпину с Алексеем взять себя в руки и прекратить истерику.

Решительно сбросила звонок от нахала-журналиста и набрала на Перстне номер креативного директора «Всемогущего».

– Звонишь ругаться, что дал твой номер своему корреспонденту? – невозмутимо приветствовал ее Левинсон. – Даже не собираюсь просить прощения. Ты и так знаешь, что работа для меня превыше всего. Впрочем, как и для тебя. Поэтому мы с тобой до сих пор вместе.

– Уже нет, Габриэль, – холодно отозвалась Мелисса. Пальцы дрожать перестали. – С этого момента – не вместе. Но не будем тратить время на дешевую мелодраму. Уверена, ты переживешь. – Левинсон хмыкнул, но возражать не стал. Ничем его было не пробить. С ним навсегда расстается самая влиятельная женщина страны, а он там, судя по звукам, кофеек себе заваривает. – Я звоню тебе, чтобы заключить сделку.

Платформа снова покачнулась. Николай Константинович, возлагавший корону на свою дочь Екатерину на противоположном конце плоского облака, на мгновение умолк, затем возобновил торжественную речь.

– Люблю сделки, – сообщил Левинсон. – Но если ты надеешься, что я не вынесу в главные новости твое публичное курение, то зря. Что с тобой, Мелисса? Ты всегда была так аккуратна. И вдруг – дымишь прямо во время коронации. Только что видел тебя с сигаретой в эфире. Всё, что я могу для тебя сделать, это выделить полторы минуты на твои оправдания в завтрашнем выпуске «Светлого утра, Империя». Приходи в студию в пять тридцать. Не опаздывать.

– Как же я рада, что бросила тебя, – процедила Мелисса, с ненавистью глядя на шпиль телебашни, впивавшийся в небо. – Но сделка в другом.

Она раздраженно отмахнулась от очередной телекамеры, зудящей у правого плеча. Камера обиженно дернулась и отлетела подальше.

Платформе между тем заметно накренилась.

– Всё, я веду ее к Дворцовому мосту и опускаю, – сдавленно сказал Алексей. – Времени нет совсем. Как только квадрики перестают крутиться, становятся лишним балластом. Они прикручены к платформе, их не сбросить. Беру курс на мост, как хотите.

– Но там же люди, Лёша! – взвился Столыпин, показывая на мост, где толпились нарядные, радостные горожане, размахивая флажками и картонными сердечками. – Люди пострадают! Подданные!

– До площади не дотянуть, ясно? – крикнул Алексей. – Ёлки, на себя-то плевать, но я не могу утопить всех Романовых, вместе взятых, да и вас с Мелиссой Карловной заодно!

– Отставить Дворцовый мост, – жестко вмешалась Мелисса, прикрыв рукой Перстень. – Сейчас я всё решу.

Она вернулась к разговору с Левинсоном:

– Габриэль, я прямо сейчас объявляю в твоем эфире, что ухожу в отставку, – Мелисса говорила быстро, но четко. – Дарю тебе уникальные исторические кадры. Ты будешь крутить их в эфире до старости, собирая теленаграды и теша свое непомерное эго. А за это ты окажешь мне всего одну пустяковую услугу: все квадрики «Всемогущего» в радиусе километра немедленно слетаются сюда. У тебя их много, я знаю.

– Не понял – тебе одной камеры для объявления своей отставки мало? Ну и у кого после этого непомерное эго? – насмешливо спросил Левинсон.

– Для такого объявления и одна камера – слишком много, – буркнула Мелисса.

Платформа в буквальном смысле уходила у них из-под ног. Столыпин часто и тяжело дышал, пытаясь справиться с морской болезнью. Алексей исступленно жал на кнопки пульта и последними словами поливал современные технологии в целом и беспилотные летательные устройства в частности. Перепуганная Екатерина вжалась в трон, умоляюще глядя на отца. Николай Константинович едва держался на ногах, но продолжал церемонию, посматривая через плечо на Мелиссу. По его лицу было ясно, что он понял – премьер-министр действует.

Мелисса чувствовала себя пилотом пассажирского авиалайнера, который нужно посадить на крошечную просеку в джунглях.

Сейчас самое трудное – сообщить прожженному телевизионщику, что через пару мгновений он сможет снять потрясающее видео и тут же доказать, что делать этого не стоит.

– Послушай, это не для эфира, но коронационная платформа терпит бедствие, – как можно спокойнее сказала Мелисса. – Наши дроны отказали. Теперь уже почти все. Твои квадрики нужны для поддержки проклятой стекляшки.

Левинсон, похоже, поперхнулся кофе:

– Ах вот оно что! А я смотрю на экран и думаю, что у нас с сигналом, почему картинка дергается? Вас болтает, как во время шторма. Почему Николай не остановит церемонию?

– Знаменитая выдержка Романовых. На бал и на эшафот с одинаковой улыбкой. Ну что, Габи, договорились? – нетерпеливо сказала Мелисса.

– А Катюшка-то как растерялась, ты погляди, – Левинсон будто ее не слышал, – вся бледная. Это что, наша новая царица? Вот этот, с позволения сказать, мокрый котенок?

Платформу трясло, как Помпеи при извержении вулкана.

– Тебя тут нет, Габи, – вступилась Мелисса за несчастную Катарину, хотя, по правде говоря, терпеть не могла заносчивую девчонку, – турбулентность уже нешуточная. Скажи, дашь свои квадрики?

– А военные беспилотники почему не привлечешь? Детка, это же так просто.

– На военные операции нужно личное разрешение императрицы, неужели не понятно? Где я тебе сейчас его возьму? Можно подумать, ты не знаешь, что на каждом приказе должны стоять две подписи, моя и ее! Черт возьми, Габриэль, соглашайся! – повысила голос Мелисса. – Во имя нашей бывшей любви. Тебе что, недостаточно одной погибшей любви? Нужны еще жертвы?

– «Амбициозная летающая платформа терпит крушение в разгар коронации», – Левинсон попробовал на вкус заголовок, – вот какие кадры стали бы историческими. Вот за что мне дали бы главную телевизионную премию мира. Твоя отставка меркнет на фоне суперкатастрофы тысячелетия. «Титаник» двадцать первого века»… «Гибель величайшей империи в прямом эфире «Всемогущего»»… Ух, я прямо завелся!

– Что ж, тогда прощай, – резко сказала Мелисса. – У меня есть еще пара минут позвонить твоим конкурентам. «Елею», например. Или «Демосу». Да мало ли у нас каналов. (Алексей безнадежно покачал головой.) У них квадриков поменьше, но до набережной нас дотянут.

Левинсон помедлил.

Платформа дрогнула еще раз.

– Окей, согласен, – наконец сдался он. – А власть тебя испортила, Мелисса. Отставка пойдет тебе на пользу.

– Ну извини, что не хочу умирать в тридцать восемь лет ради того, чтобы ты получил очередную бессмысленную статуэтку, – Мелисса была преисполнена язвительности, – давай сюда срочно свои чертовы квадрики.

Между тем, напряжение на платформе нарастало. Будь здесь Брюллов, он тут же бросился бы всех фотографировать на свой Разумный Перстень, поскольку – какие находки для эпических полотен.

Юная императрица Екатерина – губы плотно сжаты, буквально оцепенела от страха, одной рукой вцепилась в подлокотник стеклянного трона, другой ухватилась за парадный отцовский мундир.

Экс-император Николай Константинович – внешне сохраняет поразительную невозмутимость, величаво простер руку над рекой, продолжая вещать: «Пусть державным в России будет только течение Невы, над которой мы находимся… Не самодержавие, а демократия есть палладиум России…», – а глаза отчаянные, прожигают Мелиссу зеленым огнем, кричат о помощи. Майн Готт, Николас, поверь, я делаю все что могу и даже больше!

Экс-экс-император Константин Алексеевич, дедушка Екатерины – умиротворяющая гавайская рубаха, блики солнца отражаются в бокале с белым вином, старик благосклонно поглядывает на всех вокруг, будто он на тропическом пляже, а не на терпящей авиакатастрофу коронационной платформе.

Его супруга Мадлен – элегантная, как балерина на пенсии, со скандинавской флегматичностью смотрит в сторону сияющего Финского залива, в сторону своей родины Швеции. Волнение выдает только ее сухие тонкие пальцы, нервно перебирающие жемчуг на морщинистой шее.

Высокопоставленную (а точнее, высокопарящую) компанию окружали тысячи подданных, заполнивших все петербургские набережные и улицы. Люди толпились на высотных остановках вакуумного трамвая, похожих на громадные булавки, воткнутые в ковер старинной городской застройки. Остановки оказались отличными обзорными площадками; а вот на знаменитых столичных крышах не было никого: по солнечным батареям, заполнившим почти все городские кровли, не походишь.

И, конечно, экраны, повсюду были установлены праздничные экраны, транслировавшие коронацию в прямом эфире. Мелисса видела сотни своих отражений по всему городу – несмотря на панику, бушевавшую в груди, она казалась: а) спокойной и б) просто шикарной в этом пламенеющем брючном костюме и такого же оттенка туфлях. И как же хорошо сочетался с этим нарядом ее Перстень, модель «Кольцо марсианского всевластия», сюрприз Габриэля на ее недавний день рождения…

А вот и другой подарок, а точнее, ловко выторгованная помощь от Левинсона. Усилилось низкое шмелиное гудение, воздух запестрел белыми винтами, давно уже вытеснившими с петербургского неба чаек, и под платформу начали подныривать десятки беспилотников «Всемогущего».