– Разрешите я, ваша честь? – встала госпожа Громова и, дождавшись кивка судьи, начала: – Ответчик грубо нарушил трудовые права моих доверителей, предусмотренные Трудовым Кодексом, раздел 4.6 "Гарантии использования труда нечисти и нежити". Полагаю, тот факт, что наемные работники ответчика условно-живые, не давал ответчику право их эксплуатировать. Прошу суд обратить внимание, что с момента заключения контракта, то есть за последние пять лет, истцам не были предоставлены оплачиваемые отпуска. Более того, за этот период ответчик не дал им ни одного выходного, чем грубо нарушил гарантированное право на отдых. Также ответчик заставлял работать на протяжении всей ночи, с десяти вечера до шести утра, без перерыва на обед.

Я представила перерыв на обед зомби (кровь, кишки и оторванные части тела) и поежилась.

– Да вы что, совсем уже?! – тоненьким голосом вскричал некромант. – Я ж их и так собственной энергией до отвала кормлю!

– Ответчик, не нарушайте процесс! – осадил его судья. – Представитель истцов, продолжайте.

– Благодарю. Кроме того, несмотря на то, что моих доверителей привлекали к работам с едкими веществами, им не были предоставлены надлежащие средства индивидуальной защиты… – некромант застонал и уронил голову на руки, а госпожа Громова продолжила, как ни в чем не бывало: – Итак, телесные оболочки моих клиентов вследствие такого обращения крайне изношенны и в ближайшем будущем могут окончательно разложиться. Следовательно, мы просим суд обязать ответчика соблюдать трудовые права истцов.

– Есть вопросы к истцам? – поинтересовался судья.

Вопросов не последовало, и слово предоставили ответчику.

– Иск я не признаю! – шмыгнув носом, сказал он.

– Ответчик, вы имеете право на поднятие зомби? – поинтересовался судья.

– Ага. Вот моя лицензия. – Он снова шмыгнул носом (это понятно, на кладбищах и в склепах простудиться легче легкого) протянул судье какую-то бумагу.

Судья кивнул и зачитал:

– Так, некромант, носящий имя Ужас Летящий на Крыльях Ночи, имеет право на поднятие четырех условно оживленных лиц (зомби) с их добровольного согласия. Истцы, вы согласились на условное оживление?

– Да-а-а! – снова дружно прогудели зомби.

– И вы согласились с условиями трудового соглашения? – продолжил судья, пролистывая дело, видимо, в поисках этого самого договора.

– Да-а-а! – зачем-то раскачиваясь из стороны в сторону, подтвердили они.

С такой слаженностью им бы в хоре петь.

– Ответчик, вы зарегистрировали условно оживленных вами лиц в реестре нежити и нечисти? – теперь судья обращался к некроманту.

– Ага, вот! – и он приобщил к делу выписку из этого самого реестра.

Надо же, как здесь с магией строго!

– Итак, ответчик, – судья поднял голову от своих записей. – Почему вы не признаете иск?

– Да они просто оборзели! – выкрикнул некромант высоким голоском. – Я ж на них столько сил угробил, а они еще жаловаться вздумали!

Насколько я поняла из его рассказа, предприимчивый темный маг решил построить себе домик за городом и по дешевке разжился рабочей силой. Зомби выносливые, послушные – для стройки как раз сгодятся.

– А как вы намерены поступить с истцами после окончания работ? – спросил судья, внимательно глядя на ответчика.

В мертвенном свете пентаграммы тот напоминал недокормленного синюшного цыпленка. И шейка цыплячья!

– В смысле? – не понял тот. – Упокоить, конечно!

Представитель органа опеки и попечительства высоко подняла брови. Видимо, по закону с ненужными зомби полагалось поступать как-то иначе… На пенсию отправлять, что ли?

– Но я же ничего такого! – занервничал ответчик. – Это все в договоре написано! Они ж сами согласились!

– Условия трудового, равно как и коллективного договора не должны ухудшать положение работника, предусмотренное Трудовым кодексом, – процитировала госпожа Громова спокойно.

– Стороны, – оборвал зарождающуюся перепалку судья. – У вас еще будут дополнительные доказательства? – поинтересовался судья, взглянув на часы.

– Да, ваша честь! – подтвердила госпожа Громова. – Прошу огласить и приобщить к делу письменный ответ смотрителя кладбища на мой запрос.

Судья принял у нее бумагу и зачитал, что, в соответствии с журналом регистрации убытия-прибытия с территории кладбища условно оживленных лиц, на протяжении последних пяти лет зомби-истцы уходили в двадцать два часа, а возвращались уже после шести.

– Ну и что? – возмутился ответчик. – Откуда я знаю, где они шлялись?

– То есть вы не контролировали перемещение и действия условно оживленных вами лиц? – уточнила госпожа Громова мягко. – Надеюсь, вы знаете, что это квалифицируется как преступная халатность?

Некромант побледнел.

– Суд приобщает данное доказательство к материалам дела, – решил судья. – Это все?

Других заявлений и ходатайств не поступило…

Судья пролистал бумаги в деле, выслушал дебаты и ушел в совещательную пентаграмму – переносную конструкцию из металлических трубок, видимо, чтобы не возиться каждый раз, рисуя ее на грунте.

Ничего себе тут совещательные комнаты!

Как только судья вступил в нее, пентаграмма вспыхнула алым и окуталась непрозрачным пологом.

Минут через десять судья выбрался наружу.

– Оглашается вступительная и резолютивная часть решения! – сообщил он. – С полным текстом можно будет ознакомиться через пять рабочих дней. Итак, Пацифидским районным судом рассмотрено гражданское дело по иску…

Короче говоря, истцы выиграли вчистую.

Некроманта обязали предоставлять зомби законные выходные и ежегодный отпуск, не заставлять работать сверх нормы, а кроме того подлатать зомби, пострадавших от переработки.

– Понятен смысл решения? – спросил судья, закончив читать.

Некромант только смотрел исподлобья и шмыгал носом.

– Да-а-а! – отозвались зомби, ухмыляясь, кто как мог, и тут же взрыли землю когтями.

В сторону полетели комья грязи, и буквально за минуту образовались приличные ямы. Остальные участники процесса застыли, кто где стоял, с открытыми ртами наблюдая за странными действиями зомби.

Те резво забрались в ямы и, кажется, собрались закапываться.

– Постойте! – спохватился судья. – Еще ведь десять дней на апелляционное обжалование! Только после этого решение вступит в законную силу!

– А мы того, за свой счет тогда берем! – нашелся самый говорливый зомби и скоренько, пока никто не помешал, принялся забрасывать землей импровизированную могилку…

Глядя на это, некромант скрежетал зубами. Кажется, в ближайшее время он стройку не закончит…

– Госпожа Громова, а каким это "первым драконом" клялся судья? – робко спросила я, когда наш демобиль тронулся с места.

Куратор выглядела усталой, но довольной.

– Неужели вам до сих пор это не объяснили? – удивилась она. Посмотрела в мои честные глаза и вздохнула: – Видите ли, наш мир и его жители не могут существовать без магии. Источником магии являются драконы, которые выделяют ее, так сказать, естественным образом, как отходы жизнедеятельности.

– Э-э-э? – я вытаращилась на госпожу Громову. Она что, экскременты имеет в виду?!

– Разумеется, нет! – ответила она на незаданный вопрос. Наверное, он читался на моем лице большими буквами. – Скорее данный процесс похож на то, как мы выдыхаем углекислый газ. Так вот, Альвия была пуста и безлюдна, пока сюда не прилетел первый дракон. Когда волшебства накопилось достаточно, сюда потянулись из иных миров магические расы. Теперь Альвия настолько сильна в магическом плане, что иногда даже притягивает кусочки чужих миров. Поэтому у нас принято клясться Первым драконом, выказывая таким образом уважение и благодарность.

– Понятно, – ошеломленно прошептала я. Надо же, оказывается, драконы здесь пользуются таким уважением! Неудивительно, что Шелитт так удивился, когда я к нему ввалилась!

Остаток дороги я думала о драконах, а куратор дремала. Проснулась она лишь для того, чтобы поинтересоваться, где мне удобнее выйти. Кстати, интересно, а где живет сама госпожа Громова? Хотя какое мне дело?

Зевая, я поднялась по темной лестнице, отперла дверь своим ключом и прокралась в свою комнату.

Уф, как же я устала!

"Как же интересно быть юристом!" – подумала я, проваливаясь в сон…

Разбудил меня громогласный рык госпожи Гадрки.

– Ты совсем сдур-р-рел?! – разорялась она. – Ты зачем это сделал?!

Господин Раргош бубнил что-то в ответ.

– Успокойся, Гадочка! – разобрала я.

Ничего себе, уменьшительно-ласкательное прозвище!

Супруга успокаиваться не желала, напротив, ее голос становился все громче. Она честила на все корки мужа, он оправдывался…

Я поморщилась, потерла глаза и протянула руку за часами. Спать в такой обстановке было немыслимо. Ох уж эти домохозяева с их привычкой подниматься ни свет, ни заря!

Госпожа Гадрка просыпалась часов в пять, после чего принималась греметь кастрюлями на кухне и включала вещатель – хрустальный шар, аналог нашего радио.

И категорически не понимала, чего ради она должна отступать от своих привычек. Это же ее квартира!

Я набросила халатик и, позевывая, отправилась в ванную. Тут-то и стала понятна причина утреннего скандала: подвыпивший господин Раргош вечером выбросил в унитаз целую рыбину. Унитаз такое подношение не оценил и забился наглухо. Так что удобства у нас теперь были во дворе, под кустиком…

А скандал тем временем набирал обороты. Господин Раргош тоже нашел, что припомнить супруге, та за словом в карман не полезла… В общем, шум стоял такой, что на месте соседей я бы вызвала милицию.

Я посмотрела на часы. Так, на работу точно рано – госпожа Громова вряд ли явится в офис спозаранку. О, идея! Пойду я пока в институт. Можно в библиотеке посидеть, все равно мне еще много самостоятельно изучать.

Спустя час я сидела в блаженной тишине читального зала. Юридические науки в голову упрямо не лезли, так что я укрылась в уютной нише за шкафом и размышляла.

Пойти в милицию или не пойти – вот в чем вопрос! Нельзя же просто сделать вид, что ничего не было! Может, господину Бышкову нужно какое-то лечение?

А вдруг я ошиблась, что-то не так поняла?

– Не психуй! – вдруг раздраженно потребовал мужской голос совсем рядом. От неожиданности я чуть не взвизгнула. Ой, он же меня за шкафом не видит! Выйти? Вроде как-то неудобно… Ладно, подожду, пока договорят.

А голос тем временем продолжал насмешливо:

– Что, девчонка опять тебя отшила? Я же говорил тебе пока к ней не лезть!

– Я и не лез! – оправдывался второй, судя по голосу, молодой парень. – Но не мог же я просто смотреть…

– Идиот! – перебил его первый. – Ты что, не понимаешь, чем мы рискуем?

– Вы рискуете, – буркнул второй. – Я тут вообще не причем. Ну, продал я ему ту книжку, и что? Максимум штраф впаяют.

– И ты что, думаешь, я молчать буду? – язвительно поинтересовался первый. – Если я погорю, то все-все расскажу. Думаешь, милиции не интересно будет, что ты меня сам нашел, план предложил и сам же все организовал?

– А вы на него донесли! – обиженно ответил второй и уточнил нервно: – Слушайте, а ничего, что мы тут так спокойно обо всем говорим? Вдруг кто подслушает?

– Идиот! – вновь повторил первый. Кажется, ему нравилось тыкать собеседника носом в лужу. – Я первым делом проверил, есть ли тут кто. Магией проверил, если ты не понял. Ничего живого в этой комнате нет.

– А девчонка? – не поверил второй. – Библиотекарша сказала, что еще какая-то девчонка есть!

– Значит, она в другом зале! – отрезал первый. – Хватит болтать о ерунде. Держись подальше от своей девицы! Потерпи немного, вот осудят его, и получишь ты свою красотку!

– А вы – свое место на кафедре! – обиженно напомнил второй. – Нечего на меня всех собак вешать. Можно подумать, я вас уговаривал Бышкова подставить!

Я вздрогнула. Бышкова?! И затаила дыхание.

– Без имен! – прошипел первый.

– Эй, вы чего? – кажется, второй попятился. – Сами же говорили, никого тут нет!

– Все равно не болтай! – велел первый. – Нам осталось дождаться, пока у него порошок найдут. И все, мы в дамках!

– А он не оправдается? – все еще сомневался второй. – Можно же, наверно, как-то доказать, что он не употребляет. Ну, он и скажет, для чего ему нужно было.

– Во-первых, – наставительно произнес первый, – если он сам не употребляет, то ему же хуже. Пойдет как распространитель. А во-вторых, правды он ни за что не скажет. Да сам подумай, что будет, если он признается, что хотел сделать лекарство от импотенции!

– Ну, это да! – согласился второй и добавил ядовито: – Еще бы, такой красавчик, а ничего не может! Жаль, если я расскажу, никто не поверит.

– Именно, мой юный друг, – кажется, первый улыбался. – Но я позвал тебя не для того. Я знаю, где он прячет книгу. И тебе надо ее забрать. Чтобы даже если он таки заговорит, никаких доказательств не было!

– А почему вы сами не заберете? – опасливо спросил второй. – И вообще, вы же сами сказали, что он не заговорит!

– Потому что! – раздраженно ответил первый. – Он же неуправляемый, мало ли, вдруг решит, что позора ему хоть так, хоть так не избежать. Не из-за импотенции, так из-за судимости. А я же на него заявил, и если книжку вдруг найдут, то следов моей ауры хватит, чтобы дело рассыпалось. Понял?

– Понял, – буркнул второй. – Только мне это не нравится!

– Поздно ныть! – отрезал первый. – Вот схема, тут все расписано. И ради Первого дракона, повторяю, держись ты подальше от своей девчонки!

– Ладно, – уныло согласился второй.

Шуршание бумаги, шаги и все стихло…

А я сидела, как мышка, пытаясь уразуметь все, что только что услышала.

Выходит, Бышков действительно не виноват?! То есть виноват, но…

Нужно быстро его найти! Может, еще успею перехватить, предупредить?

Я не думала, что буду делать и говорить.

Схватила сумку с книгами и, прижимая ее к груди, рванула на кафедру гражданского права. Только бы не опоздать!

Пробегая по коридору, я чуть не сбила с ног профессора Мандельси.

– Ой, простите! – пролепетала я, пытаясь отдышаться. – Здравствуйте, профессор!

– Здравствуйте, – маленький профессор недовольно отстранился и попытался меня обойти.

– Простите, а господин Бышков уже на месте? – спросила я с надеждой.

– Да! – односложно ответил профессор и, посмотрев неодобрительно, быстро пошел прочь. Кажется, он посчитал меня одной из поклонниц Бышкова.

А я, приободрившись, перешла на бег.

На звук открывшейся двери господин Бышков поднял голову. Он сидел, обложившись какими-то книгами, и досадливо хмурил темные брови.

Еще двое преподавателей как раз собирались выпить чая.

– Здравствуйте! – сказала я всем сразу. – Простите, господин Бышков, можно вас на минутку?

– Меня? – несколько удивился он. На вид и не скажешь, что ему нужна какая-то помощь. – Да! – для убедительности я покивала. – Это очень-очень важно!

– Ну, хорошо. – Он заложил ручкой книгу и неохотно поднялся с места.

Мы отошли к окну в коридоре, распахнутому по случаю не по-осеннему теплой погоды. Господин Бышков подумал и, похлопав себя по карманам, вытащил тлеющую трубку (интересно, почему она ему карман не прожгла?)

– Что вы хотели? – поинтересовался он, колдуя над ней. Уселся на подоконник, затянулся с видимым удовольствием.

– Я… Я видела вас прошлой ночью! – выпалила я решительно.

Он поперхнулся дымом, закашлялся, потом поднял на меня холодный взгляд.

– И что это должно означать? – поинтересовался он сухо. – Вы хотите сказать, что следили за мной? Зачем?

– Да нет же! – возразила я, зардевшись. Понятно, он подумал то же, что и профессор Мандельси. – Я случайно проходила по парку, и увидела танец фей…

Бышков ничего не ответил, только затянулся глубоко, и взгляд его сделался совсем уж недобрым.

– Я не знала, что это такое! – принялась оправдываться я. – Я правда просто шла мимо!

– Хорошо, предположим, я верю, – произнес он, отвернувшись. – И что дальше? Чего вы хотите?

– Ничего! – поспешно возразила я, сообразив, что он подумал. – Я не собираюсь вас шантажировать!

– Тогда зачем, – он неопределенно повел трубкой, – это все?

И нетерпеливо откинул со лба темную челку.

– Я сейчас случайно услышала разговор, – начала я быстро.

– Опять случайно? – заметил он сухо.

– Да! – я опять густо покраснела. Не хотела я подслушивать, просто так вышло! И уж не ему жаловаться! – Я сидела в библиотеке, и туда пришли двое. Ну, они меня не заметили и…

– Постойте! – господин Бышков поднял руку, к чему-то прислушиваясь. И мгновение спустя я услышала тоже. Частый тяжелый топот, как будто несколько крупных мужчин почти бегут.

Я обернулась… и обомлела. Милиция!

Один из них окинул цепким взглядом коридор и сразу направился к нам.

– Господин Бышков? – спросил он тем усталым казенным тоном, каким обычно говорят всякие инспекторы государственных служб.

– Да, это я, – признался он легко. Только плечи словно окаменели.

– Вас вызывает следователь Бамбур, – сообщил милиционер. – Пройдемте с нами.

Господин Бышков пожал плечами и, тщательно упаковав трубку, сунул ее в карман.

Но… но так не должно быть! Я заметалась, пытаясь сообразить, что предпринять.

– Подождите, а как же… Вы же должны предъявить бумаги! – вмешалась я. – Ну, санкции!

Милиционер фыркнул.

– А мы его не задерживаем! – сообщил он. – Мы всего лишь проводим его на допрос. То есть на добровольную беседу со следователем, да.

– От которой я не могу отказаться, – заметил господин Бышков, дернул уголком рта и поднялся с подоконника. – Надеюсь, вы хотя бы скажете, по какому поводу меня вызывают?

– Это к следователю! – отрезал милиционер, цепко беря его за локоть. – Мы люди маленькие.

И господина Бышкова увели, а я осталась посреди коридора в полной растерянности…

Что же делать?!

Конечно, можно оставить все, как есть. Но это же несправедливо!

Думала я недолго. Нужно рассказать все госпоже Громовой!..

При виде меня Стэн сдержанно удивился.

– Алевтина? – он помог мне снять пальто и аккуратно повесил его в шкаф. – Разве вы не должны быть в институте?

– Должна, – согласилась я, кусая пересохшие губы. – Стэн, а госпожа Громова занята?

– Нет, – ответил он, оборачиваясь, и сверкнул внимательным взглядом ярко-голубых глаз. До сих пор я не слишком рвалась общаться с куратором.

– Я загляну к ней, ладно? – спросила я и пообещала: – Ненадолго!

Стэн лишь пожал широкими плечами и направился в кабинет госпожи Громовой – доложить о моем появлении. А вдруг она не пожелает со мной говорить?

Надо признать, должность секретаря скрупулезному, внимательному и аккуратному Стэну подходила идеально.

– Алевтина, – позвал он, выглядывая из кабинета госпожи Громовой. – Проходите!

– Ага, – я рванула с места. И шепнула стоящему в дверях секретарю: – Спасибо!

– Не за что, – так же тихо ответил он, чуть заметно улыбнувшись.

Для скупого на эмоции Стэна даже такое проявление чувств было редкостью.

Ладно, будем считать хорошей приметой.

– Здравствуйте, Алевтина! – куратор чуть наклонила темноволосую голову. Вежливость превыше всего. – Присаживайтесь.

– Здравствуйте, госпожа Громова! – я неловко опустилась в кресло напротив нее, разгладила складки на юбке, не зная, с чего начать.

– Вы хотели о чем-то со мной поговорить? – напомнила она, скосив глаза на часы.

Ненавязчивое напоминание, что не стоит отнимать драгоценное время госпожи Громовой.

– Да! – выпалила я, решившись, и посмотрела прямо в ее спокойные темные глаза. – Сегодня арестовали господина Бышкова!

–Хм, – произнесла она, беря в руки карандаш. Чуть нахмурила идеальные брови, сжала губы, яркие безо всякой косметики. – Насколько я понимаю, обвинение в хранении наркотиков?