– Марена, я места себе не находил, когда ты была без сознания, ждал, когда ты придешь в себя. Хотел поговорить…

– Зачем? – она вложила в это слово столько злости, что тело напряглось как натянутый канат, а лицо так исказилось от переполнившей эмоции, будто она вот-вот набросится на него. – Из-за этого? – Марена кивнула на татуировку.

– Отчасти, да. Но думаю, этот разговор может подождать, пока зеваки не свалились в обморок. Думаю, еще пару минут в присутствии дракона они не выдержат.

«Он прав, чародейница. Оставь эти ваши любовные разговоры на потом. У нас есть дела поважнее! Позже разберетесь, когда, по крайней мере, империи не будет ничего угрожать!»

Эти слова возымели эффект, и спорить с Амброусой Марена не стала.

***

Собрались они с Мануларом быстро. Перепуганная до полусмерти знахарка принесла им туники, рубашки, штаны, ботинки и накидки, подходящие для полета, завернула с собой еды, лишь бы эта парочка побыстрее покинула Коньер. Нет, конечно, она их не собиралась выгонять, только если бы не одно НО! Это огромное чудище, из-за которого, скорее всего, ребятня будет заикаться всю оставшуюся жизнь. Ее и саму трясло. Дочери вместе с внуками прятались в доме. И, к счастью, эта парочка, свалившаяся как снег на голову, не стала задерживаться.

Манулар и Марена понимали, что каждая минута на счету и для всех будет лучше, если они улетят верхом на драконе как можно скорее.

Марена обняла добрую женщину, поблагодарила ее, но та не сводила взгляда с драконицы. Вздохнув, чародейница поспешила к тем, с кем была связана. Манулар уже стоял возле Амброусы, и Марена едва сдержала улыбку.

Амброуса всем видом показывала, что Манулар ей не нравится и она терпит его только ради плана, о котором пообещала рассказать позже, когда они окажутся подальше от любопытных глаз. Драконица отходила от Манулара, била возле него хвостом, фыркала, пристально смотрела, желая напугать, и даже несколько раз исторгла пламя. Признаться, Марену это веселило и даже радовало, несмотря на то, что Манулар не подавал никаких внешних признаков страха.

***

Чародейница отвыкла от полетов верхом на Амброусе, и первое время складывалось у них все не совсем удачно. Марена не могла, как следует, удержать равновесие, прижать ноги, чтобы не упасть, соскальзывала со спины чешуйчатой, и в перерывах между отборной руганью, как своей, так и Амброусы в своей голове, она завидовала Манулару, который сразу же сел как надо и ни разу не свалился со спины драконицы.

– Не дуйся, я множество раз летал верхом на грифонах, практически тоже самое, что и дракон, – постарался успокоить он Марену, однако этими словами лишь разозлил Амброусу.

«Передай этому мешку с костями, что если он еще раз сравнит драконов с грифонами, я брошу его гнить в лесу среди диких волков, и пусть они обгладают его в считанные минуты!»

Марена передала все слово в слово.

– Не знал, что драконы настолько обидчивые, – произнес он холодным тоном и после этого предпочел молчать. Манулар понимал, что теперь он простой смертный, до сих пор связанный с Мареной. Отныне ему стоит стать сильнее, тренироваться столько, сколько сможет, для того, чтобы защитить их обоих от ведьм, нападение которых остается лишь делом времени. И без лишних вопросов согласился следовать за Мареной.

Ну, и, конечно, это не единственная причина. Его теплые чувства по отношению к ней до сих пор бились в грудной клетке. Без нее Манулар просто не мог. Ради нее Бог Коварства лишился Рангдормерии и бессмертия. Все ради нее. И Манулар ни о чем не жалел. Лишь бы она приняла его, и они снова были вместе.

На сотый раз, а может, и куда больше, Марена все-таки смогла удержаться верхом на Амброусе, и они наконец-то продвинулись на порядок дальше, чем до этого. Все это время чародейница выслушивала от драконицы настолько нудную теоретическую часть, как усидеть верхом на чешуйчатом, что пожалела, что не впала в кому.

Амброуса приземлилась в горной местности, нашла пустую пещеру и, оставив Манулара и Марену наедине, отправилась на поиски еды. У Марены болели все мышцы, лицо обветрилось от долгого полета, глаза слезились, распущенные волосы спутались, а губы потрескались в нескольких местах. Она словила себя на мысли, что для полетов ей требуются летные очки, а волосы обязательно стоит собирать в хвост или завязывать косу, иначе это может быть небезопасно.

Чувствовала она себя отвратительно, и все же это куда лучше, чем просто лежать на кровати и ощущать себя беспомощной. Амброуса влила в нее силу и подгоняла лететь вместе с ней не просто так, в этом есть какой-то смысл. Сейчас мысли драконицы она не слышала и надеялась, что и она не всегда может слышать ее. «Все дело в мысленных щитах! Установи их и сможешь закрываться даже от чешуйчатой!» – промелькнула мысль на задворках памяти.

Весь полет ее беспокоили два вопроса. Во-первых, Манулар, сидящий впереди нее, которого ей пришлось обнять после долгих споров и уговоров со стороны и мужа, и драконицы. И второй – что такого натворили ведьмы?! А натворить они могли много всего.

Теперь в голове Марены картина стала проясняться. Ритуал лишил Манулара бессмертия, превратив в простого смертного, из-за чего и она переместилась к нему из пещеры Амброусы. Тогда Марена совершенно не понимала в чем дело и что с ней происходит. В последний раз она чувствовала себя такой беспомощной, когда осознала, что утратила практически всю свою силу.

И все же, все сложилось вполне удачно. При сложившихся обстоятельствах выжила она благодаря Амброусе. Та незримая связь между ними, похожая на золотистую прочную нить, удержала ее в этом мире, помешала отправиться к праотцам. От этих мыслей полчище мурашек побежало по телу Марены. Жажда жить пересиливала страх, отчаяние, бессилие и безысходность. Раз она до сих пор жива, значит, действительно обязана помочь Амброусе, пусть еще не знала, с чем им предстоит столкнуться.

Если Амброуса так легко нашла ее, значит, и другие драконы на свободе. А по своему опыту Марена могла точно сказать, что достаточно увидеть хотя бы одного чешуйчатого и инстинкты тут же велят удирать куда подальше, что уж говорить о простых смертных!

Марена понятия не имела, что с монархом, ищет ли он ее и какие действия предпримет по отношению к ней. По закону императорская чародейница не имеет права покинуть свою должность, не возвестив монарха об этом. И со стороны выглядело, как будто она просто сбежала и предала Августа. Неизвестно, поверит ли он ей, если появится возможность объясниться с ним?! Что тогда прикажет с ней делать: простить или наказать? Если он с Аланой, то, вероятно, пощады не жди! Эти мысли не давали Марене покоя.

«Не накручивай себя. Домыслы – не факты! Ты ничем не поможешь себе, если позволишь уму дорисовать самые пугающие варианты развития. Живи настоящим, здесь и сейчас. На данный момент здесь нет ни Аланы с ее кланом, ни монарха, ни даже остальных драконов. Тревога и страх отупляют, застилают пеленой глаза, парализуют и ограничивают!

Здесь, в этой пещере, даже несмотря на присутствие мужа, ей безопасно, вот что важнее всего! И далеко не все, что подбрасывает ум, относительно будущего сбывается! Так что, сделав глубокий вдох и медленный выдох, Марена очистила голову и стала более ясно мыслить.

Она понятия не имела как вести себя с Мануларом. Все слова застряли в горле. Марене вдруг стало совсем неловко, будто перед ней стоял незнакомец, и одновременно с тем, тот, кто ей совершенно не безразличен, несмотря на то, что в глубине души хотелось, чтобы их ничего не связывало! Последнее – скорее от обиды и пережившей боли.

Разговаривать с Мануларом в данную минуту Марена не хотела, даже если в этом и заключался план Амброусы. Она коснется этой темы только когда будет готова. Если, конечно, будет готова. «Трусиха!» – подсказал ей внутренний голос, и она с ним согласилась. Что есть, то есть. Однако, трусость – свойство характера, за которым скрывается страх, а он, в свою очередь, часть человеческого существования, и испытывать его, как и любые негативные эмоции – нормально.

Словно прочитав ее мысли, Манулар, к изумлению Марены, оставил ее в пещере одну, вместо того, чтобы предпринять попытку объясниться. К счастью, чародейницу это устраивало. Она тем временем решила подкрепиться, развязала тряпичный мешок, откуда достала уже давно остывший картофельный пирог, несколько мясных и овощных лепешек, вяленое мясо, домашний сыр, оливки и компот в специальной емкости, благодаря чему она не разбилась и содержимое не вылилось во время полета.

Проглотив еду, Марена еще раз поблагодарила про себя знахарку, а потом убрала все, что не доела, обратно в тряпичный мешок и последовала примеру мужа – исследовать мир за пределами пещеры.

Только если Манулар искал сухие ветки, чтобы впоследствии Амброуса разожгла их и они с Мареной согрелись у костра, то чародейница зачарованно уставилась на город в скальных породах. Это настолько невероятно прекрасно, что у нее перехватило дух!

Из многочисленных окошек в домах, выстроенных в пять ярусов, горел свет, тусклые фонари освещали дороги, выложенные брусчаткой. Зелень добавляла этой местности какого-то уюта и домашнего тепла. Природа разбавляла серые краски насыщенными цветами и неподдельной живописью.

Рассмотреть все до мельчайших деталей при таком освещении у Марены не получилось, но она надеялась, что утром обязательно изучит каждую деталь, чтобы этот чудесный уголок мира навсегда отпечатался в ее голове. «Скальный город» – назвала она то, на что с восхищением смотрела, не представляя, сколько людей живет здесь и чем они занимаются.

Несмотря на то, что долгое время Марена скиталась по миру, это место она видела впервые. Со стороны Скальный город казался игрушечным и как будто нереальным, поскольку выглядел совершенным, без малейшего изъяна, идеальной божественной частичкой мира и красоты. Плещущиеся внизу волны добавляли местности необходимой дикости и, одновременно с тем, изящества.

Марена не видела океана в этой тьме, но отчетливо слышала разъяренные волны, ударяющие о скалы, ощущала соленый воздух на губах и коже и приятную прохладу. Это вновь навеяло на нее воспоминания о временах, когда она отплачивала Манулару за то, что он спас ее мать.

В какой-то момент Марена решила прогуляться по Скальному городу, несмотря на то, что Манулар, скорее всего, уже насобирал сухих веток для костра, а Амброуса если еще не вернулась в пещеру, то это случится уже скоро. И все же что-то манило чародейницу отправится в Скальный город. Что-то необъяснимое. К тому же, если она простоит на месте еще какое-то время, то точно замерзнет. Нужно либо возвращаться в пещеру, либо исследовать то, что ее так заинтересовало.

Не раздумывая, Марена решительным шагом спрыгнула с валуна, потом еще с одного, все это время нащупывая шероховатую поверхность под ладонями и ощущая под ногами устойчивую опору. Тусклого освещения хватило, чтобы она не разбила себе нос.

Какое-то время чародейница спускалась вниз, а когда почувствовала под подошвами ботинок, позаимствованных у щедрой знахарки, ровную поверхность, пошла прямиком к Скальному городу, который уже не казался таким миниатюрным, как еще недавно. Наоборот, он возвышался над ней грозовой тучей, и Марена без колебаний направилась в его глубину.

«Где тебя носит?» – услышала она недовольное ворчание Амброусы в своей голове.

«Решила немного прогуляться. Скоро буду».

«Помощь нужна?»

«Нет».

«А компания?»

«Нет».

На миг Марену пронзила стрела вины, что несмотря на недельную разлуку с Амброусой, предпочла исследовать Скальный город в одиночку. Это она пролежала в беспамятстве, а драконица все это время места себе не находила. И, вероятно, беспокоилась о ней, скучала и искала по всей империи.

На самом деле, всех деталей Марена еще до сих пор не знала, но по этому поводу не переживала. Ум сразу же нарисовал то, чего скорее всего и не было. В том, что рано или поздно Амброуса обо всем ей расскажет, Марена даже не сомневалась.

«Всему свое время, чародейница!» – услышала она и залилась краской стыда.

Марена отвыкла от того, что драконица умеет читать мысли. Только если еще недавно это было возможно на близком расстоянии и в Долине драконов, то теперь их связь становилась крепче, и Амброуса, в отличие от Марены, могла читать ее мысли даже на расстоянии.