Глава 4. Школьная любовь

Несмотря на почти бессонную ночь, утром Ира чувствовала себя счастливой и бодрой. С таким ощущением вдохновения от предстоящего дня, с предвкушением, что жизнь готовит для тебя нечто новое и радостное она не просыпалась уже давно. Возможно даже со школьных времен, когда каждое утро открывалось приятным возбуждением от неизведанного.

Она умылась, надела легкий желтый сарафан, покружилась перед зеркалом, и слетела по лестнице в кухню, где обнаружила тетю в компании Тимофевны. Девушка чмокнула тетю в щеку, поздоровалась с гостьей, налила себе воды и села возле них, подставляя лицо проникающим в комнату первым лучам солнца.

– Я вам, Светлана, яиц в этот раз только два десятка принесла, – сказала женщина, доставая из сумки-тележки плетеную корзиночку с грязновато-желтыми яйцами. – У Игнатьевых брала, они жалуются, что куры плохо несутся. Даже и не знаю, в другой раз надо к Петьке что ль идти. Он хоть и беспутный, да живет далеко, но двор свой в порядке держит.

– Ничего, Лизавета, не переживайте, – ответила тетя Света, принимая продукты и перекладывая их в холодильник. – Этого пока хватит.

– И хорошо, и хорошо, зато вот творожочек свеженький, и маслице, и сметанка. Все Гончарук Наташка, в этом годе у нее самое лучшее молоко, уж не знаю, корову она что ль сменила. Работает и сама как лошадь ломовая, видать, хочет девку свою в ститут в город справить. Дочка у нее хороша, кровь с молоком. Только непутевая, учиться не хочет, ей замуж за богача подавай. А тута где богача достать? Тута и простого работягу днем с огнем не сыскать. Вот и мается. Но, говорят, ваш к ней зачастил.

– Какой наш, – удивилась Светлана. – Костик? Мне казалось, он вообще со двора дальше моря не ходит.

– Нет, друзей ваших. Хорошенький такой мальчишка, как бишь его?

– Женя? – воскликнула Ира, и тут же прикусила язык.

– Вот точно, он. Видали их в центре, ходят, за ручку держатся, а она так и ластится к нему. Красивая пара. Только что он в ней кроме красоты нашел?

– Ахах, а вы хотите, чтобы такой молодой парень искал себе ученую? – рассмеялась тетя Света. – Ясное дело, красоты в этом возрасте достаточно.

– Как бы только не заделал он ей ребеночка и не пришлось потом всю жизнь загубить из-за этой красоты, – вздохнула Тимофевна.

– Может это и не он? – как бы невзначай заметила Ира.

– Да кто ж еще? Они и раньше гуляли, со школы еще, учились вместе. Пока Женя-то ваш в ституты не уехал. А тут видать возобновилась-то любовь школьная. Только я, конечно, думала он кого получше в городе найдет. Все-таки, Маринка ему не ровня.

– Наверное, это любовь, – задумчиво протянула Ира. – Ладно, с вами интересно, конечно, но зарядка сама себя не сделает.

– Куда ты в сарафане на зарядку? – удивилась Светлана.

– Ничего, ничего, пойду к морю, дыхательные поделаю, давно хотела утром позаниматься, – Ира подскочила с места. – Теть Свет, я, наверное, завтракать не буду, ладно? Пойду потом после зарядки до книжного, по пути перекушу, вот, персиком, – она взяла из глубокой миски с фруктами крупный мягкий плод и, не дожидаясь ответа, скрылась за дверью.

– Уж не знаю, любовь это или нет, – провожая девушку взглядом, сказала Тимофевна. – Но красота надоедает и проходит, а поговорить с человеком хочется всегда.

– Все так, все так, – кивнула Светлана.

Ира мчалась под горку, не разбирая дороги. Глупая, глупая! Казалось бы, должна набраться ума, но наличие возраста, к сожалению, не гарантирует наличие мудрости. Конечно, теперь понятно, где он пропадал целыми днями. А ей бы действительно уже выпустить пар, найти себе развлечение по возрасту. Это, в конце концов, просто глупо, да и к чему ей самой этот мальчишка. Что бы вообще сказали его родители или ее родственники? Ничего, кроме осуждения, не приходило на ум. Что может быть у них общего?

– Ни-че-го, – выдыхала она по слогам, отправляя ядовитый внутренний поток в морской воздух. Она вошла по щиколотку в прозрачную ледяную воду, набрала в ладони соленые капли и брызнула себе в лицо. Безучастное море принимало все. Ира отпустила мысли тонуть в его волнах, и подставила мокрые глаза ветру, чтобы соленое смешалось с соленым.

Злость необходима всем, но она бывает разрушительна, если не знать, как правильно ее выплескивать. Иногда мы принимаем решения по указаниям одной только злости, и даже не осознаем этого. В эту секунду Ира приняла решение, что ей нужно отвлечься, почувствовать себя желанной, видеть восхищение в чужих глазах. Она еще не знала, где может этого добиться, и просто пошла подальше от дома, в сторону центральной площади. В злости много энергии, которая помогает иногда совершать поступки без длительного рационального анализа. Она высвобождает нашу смелость и уверенность, и представляется иногда чертовски привлекательной.

Ира не заметила, как дошла до главной улицы города. Она вырвалась из потока мыслей и поняла, что проголодалась, ведь так и не позавтракала. На глаза попалась пиццерия с открытой верандой на втором этаже. Девушка расположилась за столиком у низких кованых перил, за которыми открывался вид на два совершенно несопоставимых мира. Один – сотканный из нежной вуали природного творчества, другой – топорно собранный из остатков стройматериалов, грубый, безыскусный мир человека.

На круглой площади перед магазинами, покрытыми дурацкими пластиковыми панелями, установлен бюст великого вождя, здесь же рядом автобусная остановка, разномастные вывески, бесцветные рекламные растяжки, и переполненные урны. Влево и вверх уходит лес, который дотягивается до стальных гор, и упирается в безоблачную шапку неба. Справа беспутно разбросаны дома. Со следами влаги под крышами, покосившиеся, с кричащими фасадами магазинов на первых этажах. «Вино!» «Лучшие вина!». Вывески пугали, а сувенирные лавки и вовсе походили на распахнутые настежь гаражи для морских катеров.

Были и красивые дома, будто выхваченные из книжек по архитектурным стилям. Деревянные, с резными ставнями и богато украшенными балконами и фронтонами. Дома из ракушечника, щедро усыпанные горшочками с цветами за каждым окном. Выкрашенные в жемчужно-белые, мятные, персиковые краски, они могли бы сойти за итальянские постройки. А между домов кипарисы, каштаны, липы, пальмы, олеандр, магнолия, и прочее, и прочее.

И снова Иру поразили люди, которым досталась настолько бурная и бескрайняя красота природы, а они игнорируют то уродство и грязь, которые сами создали вокруг себя. «Как минимум, можно было привести в человеческий вид остановку и не бросать мусор где попало?» – задавалась она немым и безответным вопросом.

Во всяком случае, это помогло ненадолго отвлечься.

Ира заказала себе завтрак и кофе. В ожидании она раздумывала, где можно познакомиться с новыми людьми, есть ли здесь подходящие места, или придется ехать в соседний, более крупный город. Ехать, разумеется, никуда не хотелось.

К ней подошла девушка с подносом.

– Скажите, – Ира прищурилась, читая имя на бэйдже, пока та ставила на стол омлет, круассан, несколько видов джема, сок и чашку дымящегося кофе, – Екатерина, я здесь совсем недавно, и хотела бы сходить, например, в клуб. Вы не порекомендуете какое-нибудь приличное место?

– Конечно, – девушка улыбнулась. – У нас недавно появилась классная площадка. Говорят, ее открыл бизнесмен с Москвы. Ну я сама, конечно, не знаю, но вроде как у него здесь то ли были родственники, то ли он сам с этих мест, но не важно. В общем, недалеко тут, на Летной улице, открытая веранда, по выходным вечеринки, все на высшем уровне.

– И что, в эти выходные тоже будет вечеринка?

– А то. В субботу питерский диджей приезжает! Ясное дело, надо идти.

Ира поблагодарила девушку, та в ответ пожелала ей приятного аппетита, и с еще большим энтузиазмом она набросилась на еду.

*

Обратно Ира вернулась уже в хорошем настроении, возможно, даже чуть преувеличенно радостная. В мыслях она уже выбирала наряд и макияж на вечеринку, представляла, как будет хороша и свободна, и сколько получит внимания.

Во дворе, в глубине сада, в тени на шезлонге сидел Женя с книжкой в руке, зажав большим пальцем страницы, и поглядывая на ворота. Он широко раскинул крепкие ноги в синих коротких шортах, с удовольствием касаясь травы босыми ступнями.

Когда он заметил, что Ира вошла, то сделал вид, будто был погружен в чтение, но тут же отвел взгляд от книги и поздоровался.

– Привет, – ответила Ира, не меняя траекторию пути. Она планировала одолжить у Натальи бумагу и краски, и уйти к морю рисовать. Однако ее в доме не оказалось, и она пошла в библиотеку, выбрать что-нибудь, чтобы скоротать время.

– Где ты была? – Женя показался в дверях, когда Ира листала Хемингуэя. Она предпринимала раньше несколько попыток полюбить этого автора, но никак не могла его понять. За исключением «Праздник, который всегда с тобой», ей ничего больше не нравилось. И вот в очередной раз она решила дать шанс прославленному автору.

– Что? – она переспросила.

– Ты куда-то пропала, – Женя оперся о дверной косяк и скрестил руки.

– Гуляла, – ответила Ира, не глядя на него.

– И завтрак пропустила.

– И что?

– Я тебя потерял.

– Пф, ну вот я нашлась.

– Может уберешь эту чертову книгу?

Ира подняла на него глаза:

– Прости, тебе что-то нужно?

Он подошел ближе, вытянул серый томик из ее рук и мягко спросил:

– Что случилось?

– Случилось? – она сделала шаг назад и выпрямила спину. – Ничего не случилось. С чего ты взял? Может это у твоей Маши, или как там ее, что-то случилось?

– Марины, – он машинально поправил, и тоже отошел на шаг назад. – И она не моя.

– Да ладно тебе, не смущайся, я думаю, это очень правильный выбор. Она тебе и по возрасту подходит, и красотка, я слышала, редкостная. Так что поздравляю. Я очень рада за тебя. А сейчас извини, пожалуйста, мне нужно идти, – она дернула обратно книгу, и с гордо поднятой головой вышла из комнаты.

Ира спустилась к морю, дошла до пляжей и волнорезов, но, испугавшись встречи с дядей, если тот рыбачил, прошла дальше к хаотично разбросанным огромным валунам. На одном из них она заметила Дмитрия Евгеньевича. Она хотела было уже повернуть обратно, но он заметил ее и помахал. Ира подошла ближе.

– Здравствуйте! – сказала она. – Простите, не хотела мешать, – она помахала книжкой. – Искала место, чтобы почитать.

– Ты не мешаешь, – он ответил. – Хочешь, присоединяйся. Из меня плохой собеседник, так что отвлекать я не буду.