– С Лукасом вы по-другому общаетесь. Вы его любите. Но Ваня ведь тоже ваш сын.
– А вам не приходило в голову, – взревел Валерий, – что у каждого ребенка своя кредитная история? Это дерьмо мне всю жизнь отравило! Гнилой насквозь.
Валерий выругался сквозь зубы, полушепотом – так обычно делают женщины.
– Ребенок не может быть гнилым, – сказала Лина.
Валерий так вдавил окурок в блюдце, будто это был виновник дефолта и его личный враг. Потом выбежал с кухни и начал метаться по всей квартире, собирая в большой пластиковый пакет какие-то вещи. Лина заметила ботинок, книгу, спортивные штаны…
– Папочка, не надо! – вопил Ваня, пытаясь остановить отца, но тот легко стряхнул его с руки, как сухой листик с дерева. Лина не знала, что делать – зачем она во всё это ввязалась? Зачем ей чужие беды, если она и свою-то пережить не может?
Валерий набил наконец пакет доверху, открыл дверь и с удовольствием вытолкнул из квартиры сначала Ваню, а потом Лину.
– Попробуйте сами! – торжествующе сказал он.
Лина попыталась обнять мальчика, но он отшатнулся, как чужой пес. Сел на пол в коридоре.
– Тебе тринадцать, да? – спросила она просто для того, чтобы хоть что-нибудь спросить.
Ваня просидел на полу почти целый час, потом всё же согласился умыться и зайти в комнату.
Лина не сомневалась – сейчас придет Муся и заберет сына, но за стеной было тихо, как при соседе-бирюке.