Дед Мороз

Варя рыдала в подушку уже десять минут. Без остановки.

– Опять сырость! В этой комнате скоро плесень расцветет с такой хозяйкой, – ворчал Бабайка. – Скажи мне хоть, из-за чего ревешь, может, и я с тобой за компанию слезу пущу.

Варя только всхлипывала в ответ.

– Эй, царевна-несмеяна! – Бабайка вытащил свою мохнатую лапку из-под кровати и потрогал Варю за ногу.

Девочка подняла раскрасневшееся лицо с подушки и, наконец, сказала:

– Его нет!

– Кого – его? – Бабайка выбрался на ковер.

– Деда Мороза, кого же еще! Он ненастоящий! Я все видела! Это же воспитательница наша, Ольга Ивановна! С ватной бородой! Щеки помадой накрасила – думает, никто ее не узнает. И тот, который к нам домой приходил, – он же тоже ненастоящий! В папиных тапочках! И очках папиных! Обманщики! Обманщики!

Бабайка присел на кровать рядом с Варей и задумался.

– Значит, ты утверждаешь, что Деда Мороза нет?

– Да, Деда Мороза нет! – Варя тоже села и шумно шмыгнула носом.

– Скажи еще, что и Бабайки нет.

– Нет… Как же это? Ты есть.

– Вот и Дед Мороз есть. Даже как-то обидно стало за Дедушку. Встретила пару «ненастоящих» – и перестала верить в волшебство.

Варя недоуменно смотрела на Бабайку.

– Понимаешь, Варя, Бабайка – он у каждого свой. Сколько детских кроваток, сколько детей, которые верят, что под этими кроватками кто-то живет – столько и Бабаек на Земле. А Дед Мороз – он один-единственный. Вот и представь себе: Новый год, а Деду Морозу надо всех-всех детей поздравить! И взрослых еще! И стареньких!

– Это много.

– Очень много. Одному ему ни за что не справиться. Поэтому взрослые ему помогают. Наряжаются, как он, раздают подарки, водят хороводы вокруг елок. Дарят радость. Скажу тебе по секрету, Варя, каждый из нас немножко Дед Мороз.

– И девочки?

– И девочки.

– А как же борода?

– Для того, чтобы творить чудеса, борода совсем не обязательна. И даже посох не нужен. И волшебные заклинания. Нужно просто сделать какое-нибудь доброе дело, незаметно – вот и получится настоящее чудо.

– И я могу?

– Ну конечно! В соседней квартире кто живет?

– Баба Маша с котом.

– Что она любит?

– Хм… Читать любит. И кота своего, Тимошку!

Бабайка улыбнулся Варе.

– Я поняла, я поняла! Я сейчас сделаю книжку для бабы Маши! Про Деда Мороза и Новый год, с картинками! А котику – бантик на веревочке! Пусть играет!

***

Через пару часов Варя тихонько вышла на лестничную площадку, положила подарки у порога соседней квартиры и нажала на звонок.

– Кто там?

– Дед Мороз! – крикнула Варя «басом» и скрылась за дверью. Она наблюдала за бабой Машей в глазок.

– Матерь Божья, вот ведь чудеса! Тимошка, к нам и правда Дед Мороз приходил, смотри, какой бантик тебе! А ты еще не верил, что он существует! Ведь не верил же? Знаю я тебя, хитрую мордашку!

Что было дальше, Варя не узнала: баба Маша закрыла дверь. Но чудо явно удалось.

– Получилось! Получилось! – Варя побежала в комнату, начала прыгать от радости и горячо обнимать Бабайку.

– Подожди-подожди, я забыл тебе еще одну вещь сказать.

– Какую?

– «Служба помощи Деду Морозу» работает круглый год. Так что чудеса можно хоть каждый день творить.

– Даже летом?

– Конечно. Чудеса особенно чудесны, когда их никто не ждет.

Мамин праздник

Варя любила весну. Особенно март.

Снег на дорогах и во дворах превращался в кашу и в городе было грязно, но солнце пригревало, с крыш звонко капало, воробушки чирикали и чистили перышки. Пахло оттаявшими тротуарами и прошлогодними листочками. Люди переодевались из мрачных зимних шуб в яркие куртки и – хоть и ругали слякоть – были какими-то по-весеннему счастливыми.

А еще восьмого марта был самый прекрасный праздник – мамин день. Не только мамин, конечно – еще бабушкин. И ее, Варин. И вообще всех девочек, женщин и бабушек праздник. Тюльпаны и розы были повсюду – город превращался в одну большую цветочную клумбу. И это было здорово.

В садике они готовили номера для праздничного концерта, разучивали песни, стихи и танцы. Делали самые красивые поделки и рисовали открытки с цветами, бабочками и объемными восьмерками из цветной бумаги.

Но самое интересное, конечно, происходило дома. В этот необычный весенний день у мамы был выходной. А все ее домашние обязанности выполнял папа. Он готовил завтрак, мыл посуду, утюжил Варино платье и заплетал ей косички – с третьей попытки, кривоватые и смешные, но он старался.

Мама же весь день бездельничала. Сидела в своем глубоком мягком кресле под пледом, смотрела по телевизору концерты классической музыки, не переживая, что папа возьмет пульт и переключит канал на новости или боевик. Еще читала, рукодельничала, а потом обязательно гуляла вместе с Варей в парке. Они катались на колесе обозрения, играли в «шумахеров», гоняя на маленьких машинках, ели сладкую вату и радостно улыбались, когда незнакомые мужчины поздравляли их с праздником.

– Все-таки хорошо, что мы с тобой девочки, мама, – говорила Варя. – Дяденькам вот мало просто мальчиками родиться. Надо еще в армии служить. Праздник же День защитников Отечества называется, а не международный мальчиковый день.

Мама согласно кивала и называла дочку философом. Варя не знала, кто такой философ, но тоже кивала.

В этом году Варя решила порадовать маму особенно. Все утро, пока папа гремел посудой на кухне, пытаясь соорудить какой-то необычный омлет с колбасой и помидорами, она сидела за столом и что-то писала. Думала, зачеркивала, грызла карандаш и писала снова.

– Ты что там делаешь? – поинтересовался Бабайка.

– Играю в Агнию Барто.

– Стихи пишешь?!

– Пытаюсь. Муза только, что-то, никак не приходит. Может, она уже заходила, а я ее не заметила? Ты не знаешь, как она выглядит?

– О, муза всегда приходит незаметно. И только тогда, когда увидит, что ты и сама достаточно постаралась. Ты достаточно постаралась?

Варя с сомнением посмотрела на свой листок.

– Нет, наверное.

– Отдохни и постарайся еще. Слова – они такие. Сначала еле-еле ползут из карандаша, а потом вдруг как побегут-побегут! Не успеешь записать. Главное – верить в то, что ты пишешь.

Варя кивнула.

Она посмотрела в окно, посидела с закрытыми глазами, погладила себе по голове, приговаривая «Горшочек, вари», и снова взялась за карандаш.

– Готово! У меня целая песня получилась. Вот, послушай.

Варя встала, расправила платье, откашлялась и запела:

Настало восьмое марта,
ведь это – праздник наших мам,
И пусть они порадуются нам!

Это куплет был. А теперь – припев:

Восьмое мааарта, восьмое мааарта,
ведь это праздник наших мам,
И пусть они порадуются нам.

Варя поклонилась. Бабайка захлопал.

– Ну как?

– Над формой можно, конечно, еще поработать, – Бабайка задумчиво почесал подбородок. – Но содержание – прекрасное! Стихи, Варя, – это прежде всего смысл и чувства. С этим у тебя все в порядке.

– Уф! Ну я пошла, спою маме!

Варя побежала в комнату родителей и объявила:

– У меня новость, мама. Твоя дочь, Варвара Котикова, стала певицей. Специально для тебя звучит песня «Восьмое марта».

Варя забралась на стул и исполнила свое творение.

Мама была в совершенном восторге. С кухни прибежал папа – пришлось спеть на бис. Песня удалась!

Счастливая Варя крепко обняла маму и вдруг с ужасом почувствовала, что у нее в животе что-то шевелится. Что это?

– Пойдемте к столу. Омлет готов, – пригласил папа. – В этом году он особенный – с помидорами и колбасой!

– А огурцы соленые у нас остались? Я не хочу омлет, – мама виновато улыбнулась.

***

Варя вернулась в комнату озадаченная. С мамой явно было что-то не то. Она отказалась от омлета, зато ела огурцы с клубничным вареньем. А потом сказала, что кататься на каруселях она сегодня не пойдет, потому что ее и так тошнит.

– Просто погуляем в парке все вместе, хорошо?

Папа в этот момент хитро подмигнул Варе. Он явно знал, что происходит с мамой, но сказать не решался.

Варя заглянула под кровать.

– Бабайка, скажи мне, пожалуйста, что у человека в животе?

– Как что? Сердце – чтобы жить, легкие – чтобы дышать, желудок, чтобы переваривать еду, кишечник. Еще печень, селезенка, почки…

– И у меня все это есть?

– Конечно, – вот тут легкие, тут – желудок, а тут – сердце бьется, слышишь?

Варя положила ладошку на грудь и прислушалась: и правда, бьется. Как она раньше не замечала?!

– А бывает так, что желудок превращается в боксера?

– В боксера?

– Ну или в футболиста?

В этот момент дверь в детскую открылась, и Бабайка юркнул под кровать. Мама и папа сели на кровать рядом с дочкой. Заговорить они не решались.

Варя смотрела на них с изумлением. Она обычно вела себя так, когда что-нибудь натворила.

– Мам, у тебя желудок стал боксером, да? Он устроил бунт против папиного омлета?

Родители рассмеялись.

– Да нет же, Варя, – папа чмокнул дочь в макушку.

– Это не желудок, – мама вздохнула. – Это твой будущий братик. Он родится летом.

Повара

Новость о скором появлении братика застала Варю врасплох. Пару лет назад она чуть ли не каждый день просила маму и папу пойти в магазин и купить малыша. Или в капусте поискать – в супермаркете много лежало кочанов, нужно было только посмотреть как следует.

Но мама отвечала, что ей нужно немного поработать – ее уже заждались в компании. Мама работала бухгалтером и считала разные цифры. Работать с маленьким довольно трудно, Варя это прекрасно понимала. У ее детсадовской подружки Светки была младшая сестренка: она все время то спала, то ела, то вякала, то какала. Ни минуты покоя. Какие уж тут цифры!

И вот у Вари будет братик. Причем его не покупали в магазине и не разыскивали в капусте. Аист тоже не понадобился. Малыш завелся у мамы в животе!

Жизнь семьи должна была измениться. И ее – Варина – тоже. Через несколько месяцев она станет не просто дочкой мамы и папы, а старшей сестрой. А это – большая ответственность.

Она стала помогать маме по дому чаще, чем прежде: подметала и мыла полы, протирала пыль, поливала цветы. Даже подсмотрела, как работает стиральная машинка, и что делать с утюгом, чтобы он выпускал клубы пара и не прижаривал при этом ткань к доске.

– Осталось только научиться готовить, – сказала Варя Бабайке. – А то поедет мама в больницу братика забирать – и помрем с папой с голоду. Умирать в шесть лет – это как-то совсем не весело.

– Это верно. Но ведь папа умеет готовить?

– Ага. Омлет. И омлет с колбасой. И больше ничего. Мама сказала, что будет неделю в больнице. Омлет на завтрак, обед и ужин? О нет! Нужно хотя бы научиться варить яйца – для разнообразия.

Варя пошла на кухню и заявила маме, что намерена сварить яйца. Но мама отправила ее в комнату. На кухне, по ее словам, было слишком много опасностей.

– Ну, ножи там разные, терки, горячая плита… – объяснила Варя Бабайке. – Придется устроить тайное проникновение, пока никого не будет дома.

Удобный случай представился в субботу. Мама и папа поехали навестить страдающую давлением бабушку, мамину маму, а Варя осталась дома, сказав, что у нее «что-то голова болит». В этот момент она густо покраснела, и мама решила, что у нее еще и температура.

– Оставайся, конечно. Осталось только тебе разболеться.

Варя кивнула. Врать было нехорошо, но вариантов не было.

Закрыв дверь за родителями, она отправилась в опасное место. Бабайка пошел с ней. Он ни разу не был на кухне и с большим интересом разглядывал кастрюли, сковородки, заглядывал в банки с солью, сахаром и лавровым листом.

– А зачем на кухне шкаф?

– Для посуды, – отозвалась Варя. Она надевала фартук и косынку – так обычно делала мама, приходя на кухню.

– Да я не про этот, а про тот, белый.

– А! Это не простой шкаф, он мороз делает. Холодильник называется.

– Можно?

– Открой, конечно. Как раз яйца нужно достать.

Бабайка потянул на себя тяжелую дверцу. Из холодильника потянуло прохладой.

– Вот чудеса! На улице весна, а в этом чудо-шкафу – зима самая настоящая! Хоть елку наряжай!

Варя улыбнулась. Она достала из холодильника пару яиц и положила их на стол.

– А вот здесь – жаркое лето, – девочка показала на плиту. – Вот так повернем, на пятерочку, и вот эта круглая штуковина – комфорка называется – станет не черной, а красной.

Бабайка вытаращил глаза: Варя была права, плита раскалилась докрасна. Он забрался на табуретку и поднес лапу: горячо!

– Так-так. Теперь возьмем кастрюльку, положим туда яйца и нальем воды. А сколько воды надо?

– Хм. Ты же хочешь, чтобы яйца сварились целиком?

– Ну конечно.

– Значит, нужно залить яйца водой целиком.

– Бабайка, ты гений! – Варя поставила кастрюлю на раскаленную плитку и села на табурет, подперев подбородок ладошками.

Бабайка сел рядом. Часы на кухне громко тикали.

– Вот мне интересно, как мы узнаем, что яйца сварились? Они же не меняются, когда варятся – не краснеют, не чернеют. Только тяжелее становятся. Но мы же их не сможем взвесить, они же в воде.

– Думаю, в кастрюле должно произойти что-то необычное.

Они продолжали ждать, то и дело заглядывая в кастрюлю. От воды шел пар, но ничего особенно необычного пока не происходило. А потом – произошло.

Крышка на кастрюле стала подпрыгивать. Варя сняла ее и заглянула внутрь. Вода заволновалась, загудела и вдруг пошла пузырьками.

– Ого!

Вода шумно бурлила, яйца подпрыгивали и ударялись о стенки кастрюли.

– Вот и превращение! Думаю, пора.

Варя выключила плитку, взяла прихватку и поставила кастрюлю на деревянную подставку на стол.

– Теперь нужно их как-то оттуда достать. Горячо, – Бабайка потрогал воду.

– Ложка! Вот что нужно! – догадалась Варя.

Она достала яйца из кипятка и положила их на блюдце.

– Будем ждать, чтобы остыли.

Они сидели и ждали. Часы продолжали тикать. Яйца остывали.