Он убрал от меня руки и на несколько мгновений исчез в стороне, чтобы появиться уже без одежды. Я зажмурилась: орудие "знакомства" выглядело устрашающе. Больше всего хотелось потерять сознание, но, к сожалению, мои нервы оказались слишком крепкими.

Сильные руки сжимали мои бёдра, затем перешли к груди. Я чувствовала, как мужчина мнёт её и слегка выкручивает соски. Он попытался войти в меня – силой, с моей болью, – но почти сразу остановился.

– Так не пойдёт. Придётся немного подразнить тебя, – тихо рассмеялся мужчина. – Ну-ну, не плачь. Даже не представляешь, что тебя сейчас ждёт.

Судя по его голосу, ничего хорошего меня не ожидало. По моим щекам действительно катились слёзы, и я не могла их вытереть.

– Скоро будешь гореть от страсти, – он ухмыльнулся мне в лицо.

– Не надо, пожалуйста! – прохрипела я. Из горла вырвалось рыдание.

– Уже оживаешь? – он неторопливо водил рукой у меня между ног. – Это хорошо, с бездвижной и молчаливой было бы не так интересно. Запоминай первое правило: я – хозяин, ты – рабыня, наложница, вещь. Сейчас я немного заведу тебя, но в следующие разы всё будет по-другому.

Он наклонился и коснулся губами там, где только что держал руку. Его язык скользнул внутрь, и я почувствовала, как мышцы предательски сжались в ответ. Лаская и щекоча языком внутри, человек сжал мои ягодицы. Я попыталась отстраниться, но хватка у маньяка была железная.

– Какая строптивая девочка, – довольно проурчал он. – Я, пожалуй, подожду, пока ты сама этого не попросишь.

– Долго ждать придётся! – прошипела я.

– А я не спешу.

Он ухмыльнулся и снова коснулся языком самого нежного места. Теперь его руки поползли к моей груди и принялись ласкать соски. У меня закружилась голова.

– Ну вот, сосочки набухли, – издевательски прокомментировал "хозяин". – По коже мурашки, от желания зубы сводит, да и не только зубы. Продолжим эксперимент.

Теперь он ласкал только снаружи то пальцами, то языком. Моё тело извивалось в его руках от желания, и я ничего не могла с этим поделать.

– Попроси, – ухмылялся он.

Я стонала от желания, а маньяк упорно продолжал меня возбуждать.

– Пожалуйста! – вырвалось у меня между стонами.

– Пожалуйста – что? – он не останавливался.

Я зашлась в стоне на таких высоких нотах, каких у себя в голосе и не подозревала.

– Повторяй за мной! – приказал он. – Прости за дерзость, мой господин, и окажи мне честь, овладей своей недостойной рабыней.

– Т-ты в своём уме? – выдохнула я.

Хотя зачем спрашивать? И так видно, что нет.

Ответом стала пощёчина. Ударил не сильно, но было обидно. А самое обидное, что тело упорно желало близости с кем бы то ни было – дикой, животной, – и маньяк это видел.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я обезумела настолько, чтобы повторить за мужчиной эту унизительную, издевательскую фразу.

Он вошёл в меня одним коротким толчком и принялся двигаться, постепенно наращивая темп. В глазах темнело, моё тело сковывали судороги. Я стискивала зубы, чтобы не застонать. Не думала, что впервые испытаю оргазм вот так – в руках здоровенного маньяка, которого я ненавижу всей душой и который годится мне в отцы.

– Да, хороша игрушка, – небрежно бросил мужчина, когда всё закончилось. – А с виду и не подумаешь, что настолько занятная.

Он отошёл в сторону. Я села и, наконец, смогла оглядеться. Мы находились в большой кухне-столовой, маньяк только что отымел меня прямо на столе. Выглядела кухня вполне современно – светлый кафель, золотистые шкафчики и тумбочки, электрическая плита известной фирмы. Напротив выхода из дома – длинная овальная арка, похоже, ведущая в комнаты. Только деревянный стол выбивался из общей картины – он словно был из другой эпохи, более основательной, когда всё старались делать на века. Массивный, здоровенный, на толстых прямых ножках.

Я с трудом сползла с него: руки и ноги тряслись, зубы выбивали дрожь. "Хозяин" уже влез в майку и шорты.

– Как тебя зовут? – поинтересовался он.

– Н-наташа, – с трудом выговорила я.

– Простенькая девочка, простенькое имя, – хмыкнул он. – Меня можешь называть "господин Крвен". Пока что твоя задача в этом доме – как можно меньше говорить и как можно больше стараться ублажить меня. Ну-ка, нагнись!

Я отвела взгляд. Смотреть на сумасшедшего "хозяина" не хотелось, подчиняться маньяку – тем более. Он неспешно подошёл. Сильная рука надавила на мою спину, заставляя меня согнуться. Мужчина прижался сзади, немного поёрзал.

– Маленькая примерка, – издевательски объяснил он. – Если будешь выгибать спинку – станешь поудобнее. Примерку в рот и в твою аппетитную попку, – мужчина слегка шлёпнул меня по ягодицам, – мы осуществим немного позже, когда я снова буду в настроении.

Крвен отошёл в сторону, я с трудом распрямилась. Тело ломило после жёсткого стола.

– Где мы? – выдохнула я.

– Я же сказал: говорить как можно меньше, – резко напомнил он. – Впрочем, это я тебе расскажу. Такие вещи наложницам надо знать с самого начала. – Крвен принялся неспешно шагать по кухне от стены к стене. – Наш мир – это мир мужчин, мир воинов, – начал он учительским тоном так, будто читал лекцию. – Всем нам, чтобы быть сильными и непобедимыми, требуется подпитка в виде женщины – её тела, её эмоций. С этим есть проблема – женщин тут на всех не хватает. Приходится приводить кого-нибудь из вашего мира. Я – один из тех, кто часто у вас бывает. Как ты видела, мы можем использовать два облика – настоящий, для нашего мира, и, при желании, безобидный, ложный – для вашего. Теперь придётся поискать другое место, когда соберусь в ваш мир – в кафе и вообще в тот город мне путь заказан. Тебя наверняка станут искать, а мне не нужны проблемы.

– Но почему именно я? В кафе приходит много девушек…

– Если бы я планировал притащить сюда девушку, то выбрал кого-нибудь поярче. Я не собирался этого делать, но уж больно удобный выпал случай, – протянул Крвен. – Ты же сама в руки приплыла, мало кто не воспользовался бы такой возможностью. У нас здесь особенно в цене порядочные девочки, от них исходит изумительная смесь, можно сказать, – коктейль эмоций. А если этим коктейлем пресытишься – всегда можно обменять одну наложницу на другую, продать её или подарить. На аукционе за тебя реально было бы получить неплохую сумму. Особенно если отдать тебя желающим минут на сорок перед торгами… М-м, эти твои эмоции, они потрясающие. Каждую минуту их гамма меняется. Даже не знаю, что больше мне нравится, твой страх или стыд, – он подошёл вплотную и посмотрел на меня сверху вниз. – Продавать не стану, ты останешься здесь. Спать будешь в моей спальне. Я люблю прогретую постель, вот и станешь каждый вечер мне её греть.

Я сморгнула. От вида шагавшего взад-вперёд Крвена начала кружиться голова, но лучше бы он продолжал мельтешить перед глазами. Когда Крвен стоит рядом – это гораздо страшнее.

– Что я могу сделать, чтобы вы меня отпустили? – мой голос дрогнул.

– Ничего, – мужчина усмехнулся мне в лицо. – Для тебя нет пути в ваш мир. Чем скорее забудешь о нём – тем лучше. Теперь смысл твоей жизни – ублажать в постели меня или того, кого я прикажу. Уверен, на днях сюда потянутся мои друзья, желающие такого вот угощения.

Крвен коснулся моей груди. Я вздрогнула.

– Никто из мужчин нашего мира не отказался бы подпитаться от тебя, – продолжил он, – но – цени мою доброту – ты станешь игрушкой для избранных. Сейчас покажу, где будут происходить теперь основные события твоей жизни.

Он до боли сжал моё плечо и потащил меня к ведущей в комнаты арке, слегка толкая перед за собой. Я еле передвигала ноги. Разум отказывался осознавать все ужасы, о которых говорил этот человек. Крвен вёл меня по обычному современному дому, правда, без компьютера и телевизора. Ламинат, обои, люстры, мебель были совсем как из наших магазинов. Хотя – почему "совсем как"? Крвен спокойно передвигался по нашему миру. Он мог и покупать всё это потихоньку, и протаскивать к себе. Причём так же, как меня, – с доставкой к дому.

– Газ, свет, вода, канализация у нас есть, – гордо сообщил он. – Это санузел, потом зайдёшь, приведёшь себя в порядок, – Крвен открывал и закрывал двери, выходящие на просторную площадку в центре дома. – Это зал для приёма гостей, а дальше – спальня.

Он толкнул ногой последнюю дверь по коридору. Большую часть комнаты занимала огромная кровать, застеленная фиолетовым покрывалом. На ней без труда поместилось бы человек пять. Потолок оказался зеркальным, на всю стену напротив кровати расположился шкаф. Тоже зеркальный.

"Натуля, ты попала", – пронеслось в голове при виде спальни. Причём "попала" во всех смыслах этого слова. Это же лежбище извращенца!

Ну почему в доме маньяка оказалась именно я? Сколько же случайностей меня сюда привело?

Я могла пойти не в кафе, а в студенческую столовку или хорошо позавтракать дома. Можно было позвать с собой в "Печеньку" кого-нибудь из однокурсниц и спокойно сидеть там вдвоём-втроём. А если бы я пошла поесть немного раньше, то просто разминулась бы с наглым блондином, и Крвен не обратил бы на меня внимания. По крайней мере, у него не было бы повода увести меня в сторону служебных помещений. И если бы я отказалась от помощи лже-охранника, всё было бы по-другому. Сидела бы сейчас на паре, читала бы потихоньку роман Джейн Остин и знать бы не знала, что существует какой-то иной мир, кроме нашего.

Озабоченный псих из кафе сейчас казался почти безобидным. По крайней мере, он был "свой", предсказуемый. Обычный хам из нашего мира. Лучше бы я просто вышла из "Печеньки-приключеньки" и опять встретилась с ним – на улице можно было бы поднять шум или вызвать полицию.

Я ещё всхлипывала, но мозг работал в полную силу. Есть у меня такая особенность: в напряжённых ситуациях все чувства отходят на второй план. Из-за этого мама часто кричала на меня: "Безэмоциональная особь!" Сама мамуля из-за своей повышенной эмоциональности постоянно находилась в состоянии влюблённости, причём в самых неподходящих мужчин. К последнему она почему-то меня приревновала, хотя общалась я с очередным "папой" не так уж много и просто по-приятельски. Из-за маминой ревности мне и пришлось поступать в институт в другом городе: меня очень хотели сбагрить подальше. Ещё одно звено в цепи. Если бы я осталась дома…

Я встряхнулась. Какая разница, сколько звеньев в цепи? Я уже связана ею. Теперь надо думать, как выпутываться из дикой и опасной истории.