Что ж, теперь мне приходилось посещать все самые главные собрания, я просто обязана была присутствовать на всех светских мероприятиях клана. Но в гущу событий меня никогда не пускали. И конечно же в свои тайны и заговоры эти два безумца меня не посвящали. Но я всё равно о многом знала, так как постоянно подслушивала под кабинетом Мирея или Сиана разговоры с бойцами или ищейками. Но лучше бы я этого не слышала. Все эти убийства, неприязнь, борьба, пытки. Это казалось мне чем-то бессмысленным. История нашего мира нас ничему не научила.

Почему нельзя было объединиться? Почему нельзя прийти к соглашению и жить в мире? Неужели на всех не хватало бизнеса, денег и огромной территории Эзарии?

Но было бы нечестно сказать, что мне противно абсолютно все, потому что я всё же пользовалась иногда преимуществом своего положения и некоторыми благами, которые мне были положены.

Так, к своему шестнадцатилетию я попросила Мирэя помочь построить мою мото базу и треки для соревнований. Множество площадок, технически оснащенных по самым современным стандартам. Первую настолько крупную и масштабную в истории Эзарии. Сиан был против и даже слушать меня не хотел. Но Мирэй всегда относился ко мне лояльнее и с пониманием. Обязательным условием было признание нейтрального статуса для нее. И всё было, мягко говоря, не просто. Для того, чтобы это стало возможным были созваны главы всех кланов, а также четверо глав нейтральных. Ох, чувствую, мне за всю жизнь теперь не расплатиться за эту услугу. Черт бы побрал мои сумасшедшие идеи. Но назад пути не было. Моя мечта была исполнена. Крупнейшая мото база в нашей патрии была построена и открыта абсолютно для всех, независимо от положения и принадлежности к кланам.

Пока райдеры и зрители на наших соревнованиях находились здесь, мы все были равны. И относительно, могли считать себя в безопасности.

Кроме моей татуировки в виде колеса с крыльями чуть ниже ключицы, ничто не могло выдать мою принадлежность к клану Дрэгун. А о том, что я являлась илекти и подавно узнать было невозможно. Да и к тому же, только ищейка или приближенный боец из другого клана мог безошибочно определить по тату мою принадлежность к клану. Для простых смертных – это были просто татуировки, не более.

Когда мне исполнилось восемнадцать, бонусом к мото базе, совсем рядышком с ней расположился и мой ночной клуб для райдеров – "Фурия". Не все знали это прозвище, которое приклеилось ко мне, благодаря лучшему другу Вариусу и ребятам с базы, но оно меня не раздражало, как к примеру дорогуша, которое постоянно произносил Сиан в мой адрес. Черт, в такие моменты я ловила себя на мысли, что мне хотелось взять что-то тяжелое и треснуть ему по морде, чтоб вообще забыл все буквы из которых оно состояло. Хотя, может, меня бесило не само слово, а влияние Сиана на него и то, как именно он его произносил.

Возможно.

Вар всегда причитал, что я очень рано повзрослела, что должна позволить себе веселиться и развлекаться, а не пропадать за книгами, изучая политические игры Эзарии и устройство нашего мира. Но по правде говоря, мне все это давалось слишком легко. Как только я брала тот или иной учебник и открывала его, у меня было полное ощущение того, что я это все уже давно знала. Поэтому мне не обязательно было проводить часы напролет в аудиториях клана. Я тратила это драгоценное время на свои тренировки на мотобазе.

Я сильно отличалась внешностью от типичных эзарийцев. У меня были длинные волосы, ниже ягодиц, редкого, пепельно-жемчужного, почти белого оттенка, слишком светлая кожа, но при этом темные брови и ресницы от природы. Но наверное самой отличительной чертой были мои глаза. Вар постоянно напоминал мне о том, какие они чистые и почти бирюзовые, как горное озеро, в котором можно было утонуть. Но при этом не забывал вставить ложку дёгтя и спустить меня с небес: "И не смотря на твою ангельскую внешность, у тебя ухмылка убийцы, Ния".

Ну и ладно. Я никогда не была паинькой, признаю.

Сегодня моё пробуждение не было омрачено кошмарами и на секунду я подумала о том, что возможно они больше не вернутся.

Нет.

Они всегда возвращались. Я распахнула плотные темно-фиолетовые занавески и в окно тут же просочился дневной свет.

– Твою ж… сколько уже? – часы на подоконнике констатировали мою будущую смерть от рук Чена, если я не потороплю свою задницу.

Мой дом – не мой выбор. Как обычно такие вещи за меня решали старшие илекти – Сиан и Мирэй, по совместительству мои приемные братья. Я жила недалеко от самой резиденции Дрэгун. Так проще было отслеживать каждый мой шаг. Ну по крайней мере, до тех пор, пока я не психовала и не сбегала в нейтральные доты. Ни один боец не мог угнаться за мной. А потом я огребала по полной, если конечно это удавалось вычислить. А о моих так называемых побегах с территории Оруса они узнавали очень редко и считали их единичными случаями. Пусть так и считают.

Каждый чёртов новый день и шаг я пыталась просчитать поминутно, в глубине души понимая, что он будет таким же всегда, словно день сурка, без шанса выбраться из этого всего. Мне только и оставалось иногда тешить себя иллюзиями на новую жизнь и тем, что когда-нибудь всё изменится. Но это не точно. И, определенно, не сейчас… А, может, я всё же могла бы вырваться из этого ада? И обрела бы свое право на другую жизнь? На свободную жизнь.

Вот только, боюсь, что цена свободы будет слишком высокой…

– Соберись, ты же фурия! – Я вздохнула, глядя на себя в зеркало в ванной. – Кого я обманываю?

Я уже успела принять прохладный душ, чтобы взбодриться. Высушить непослушные длинные волосы – к сожалению, задача не из легких. Телефон раскалился до красна от звонков Чена. Трое Богов. Опаздывала уже на три часа.

Схватила первые попавшиеся джинсы с полки и в каких-то неадекватных прыжках натягивала их. Тут же схватила рокерскую майку с лого AC/DC на тонких лямочках и второпях надела ее. Взяла шлем и ключи уже на выходе и спустилась в гостиную. Окинув в очередной раз беглым взглядом этот особняк, я всё же мысленно заключила – это здание было слишком роскошно для меня. Всегда мечтала о своём небольшом, уютном домике где-нибудь у океана или леса. Обязательно с камином и чудесной деревянной террасой, с теми лиловыми цветами, название которых я никак не могла запомнить. А росли они только вокруг древних руин разрушенного амфитеатра. Но здесь Сиану легче было за мной следить и контролировать каждый мой вдох и выдох, спасибо камеры по туалетам не установил. Он постоянно раздавал задания своим бойцам наблюдать за мной, докладывать ему о моих передвижениях и это жутко бесило.

Только во время гонок я чувствовала свободу, когда скорость на пределе, на уровне невесомости, когда, кажется, разгоняешься до непостижимого ультразвука, когда разум просто не выдерживает мыслей и можно ни о чём не думать…

Я привычным движением вставила ключ в зажигание одного из своих верных и преданных спутников по жизни – Харлей Спортстер 1200, кастом* которого был выполнен под заказ специально для меня, в красно-черном дизайне, с нанесенной аэрографией фурии с белыми волосами на сияющем под солнцем черном баке, в котором отражался мой силуэт. А хромированные металлические детали блестели так, что слепило глаза. Двигатель, словно старый друг, который ни разу не подводил, тут же отозвался приветственным мощным рыком. Этот мотоцикл стоил нашему клану неприличной, баснословной суммы.

Я перекинула ногу через байк, и выкрутив ручку газа до отсечки, наслаждаясь любимым звуком, отправилась в одно из любимых мест в столице. Всё равно ведь уже опоздала на базу, а вот завтрак никто не отменял.

Выехав из гаража, я заметила, как на меня из охранного пункта у ворот уставились пара глаз охранника, пристально провожая взглядом. Конечно же всегда психовала, понимая к чему это, но в ответ всегда улыбалась. А они неизменно поклонились, как и положено.

Захлопнула визор и с пробуксовкой умчалась прочь, оставляя перед воротами только дым и запах от немного сожженной резины, хотя только заменила ее после того как устроила бернаут* во время соревнований всего неделю назад. "Зато красиво отожгла!" – промелькнуло в голове.

Я летела в свое любимое кафе через четыре квартала отсюда, подальше от пристальных следящих взглядов, чтобы выпить чашечку любимого кофе и позавтракать, так как на готовку никогда не было ни сил, ни, тем более, желания. В прошлый раз, решив приготовить рис с овощами, я чуть было не спалила весь дом. Хотя может и надо было. Вдруг, переехала бы в менее пафосный.

В подростковом возрасте я проводила все свое время в обнимку с мотоциклом и гаечным ключом, так что на эти девчачьи штучки у меня просто не оставалось как времени, так и желания.

Я припарковала свою вэшку*, чиркнув подножкой по асфальту рядом с кафе, с говорящим названием: "Черный дракон", хозяин которой один из моих друзей и, по совместительству, родной брат Эммы Лиам – Энтони Лиам. Но он не любил свое полное имя и мы всегда звали его Энти.

Мельком оглядела заднюю покрышку. Что ж, не будь у меня всех привилегий илекти, я бы точно расстроилась из-за того, что спалила немного протектор новенькой резины. Но конечно могла об этом вообще не беспокоиться и позволить себе менять покрышки хоть каждый день. И это снова хоть какой-то плюс нахождения в клане.

Поэтому не слишком расстроившись, я стянула с себя шлем, сделала вдох и сразу же опьянела от невероятного аромата кофе, вкуснейшей свежеиспеченной выпечки и прочих вкусностей. В желудке предательски заурчало, поэтому я быстро рванула внутрь.

– Энти, ты здесь?

Энти Лиам – единственный, кому позволили спокойно управлять сетью кафе и ресторанов, не влезая при этом в разборки и всю эту преступную хрень, являясь членом нашего клана. Завидовала ему, белой завистью. Но на самом деле, он заслуживал покоя и счастья после всего что пережил.

– Ау?!

Я мысленно вернулась в тот день, когда все узнала, отмотав в памяти три года назад.

История брата и сестры Энти и Эммы заставит пролить хоть одну слезинку даже самых законченных циников. И когда я выяснила, как они попали в наш клан, три дня не могла есть, пить и говорить, и только благодаря ухаживаниям Эммы, всё же смогла прийти в себя.

Их мать умерла, при родах Энти, а Эмме тогда было всего пять. Отчим сначала запил, а потом превратился в наркомана. Девочке слишком быстро пришлось повзрослеть и взять на себя всю ответственность и заботу о младшем брате. Почти каждый день брат и сестра сталкивались с ужасами проживания в одной квартире отчима-наркомана, которая довольно быстро превратилась в притон. Когда я подслушивала рассказ дяди и Мирэя об их судьбе, мне было четырнадцать. И я могла совершенно точно сказать, что психологически была просто не готова к такому.

– Их привязывали на цепь к батарее, как собак, Мирэй, ты можешь себе это представить? А дружки-наркоманы, которые приходили к отчиму часто избивали их. Этот мудак морил их голодом, заставляя выполнять разные команды, чтобы они могли заработать себе еду, устраивая концерты для таких же уродов как и он. – Четкий и всегда строгий голос дяди Юрэя дрогнул.

А моим слезам было уже некуда деться, я зажала рот обеими руками, чтоб всхлипы, не дай Трое Богов, кто-то услышал, но осталась под дверью.

– После чего ее брат долго не мог начать разговаривать, а в дальнейшем стал заикаться. К сожалению, иногда этот изъян проявляется до сих пор. – послышались шаги, я подумала, что сейчас откроется дверь и меня увидят.

Я шагнула в небольшую нишу в стене, тыльной стороной рубашки размазывая слезы по всему лицу.

Но никто не вышел, видимо, Мирэй просто шагал по кабинету в смятении и шоке от услышанной истории. Не знаю, сколько пропустила из рассказа дяди, но когда вернулась к двери он уже не скрывал своего гнева и раздражения и повысил голос так, что можно его было услышать из любой точки коридора:

– …побои, издевательства, от безысходности еще могли кое-как терпеть и сестра и брат долгие годы. Но последней каплей в терпении Эммы стала попытка наркомана в угаре ее изнасиловать. – Я снова зажала себе рот ладошкой и слёзы хлынули с новой силой. – А возможно у них получилось, девушка не стала об этом подробно рассказывать, а я не стал выяснять. – Дядя выдохнул и спустя несколько секунд продолжил:

– Она раскалила горелкой место стыка цепи, разогнула ее и сбежала прихватив в охапку брата. И пришла ко мне, сынок. Этой девушке было некуда идти. А услышав ее историю я решил, что после всего случившегося, она станет преданной нашему клану. Но не мог ей просто так предоставить это место из-за слезливой истории. Ты же знаешь наши правила… – дядя горько выдохнул, будто сам был не в восторге от системы и кодекса клана.

Мирэй что-то ответил, но так тихо, что я не разобрала слов. А дядя продолжил:

– Я внимательно выслушал ее историю и дал задание, чтобы доказать преданность клану – убить отчима и всех уродов, которые причиняли им боль.

Уже тогда я прекрасно понимала, что таким заданием они очистились бы от прошлого и доказали, что смогут убить, если потребуется.

Слёзы всё ещё упрямо текли по моим щекам, я не могла справиться с такой болью. Мне казалось это неправильным. Было бы лучше, если бы дядя Юрэй послал бойцов клана расправиться с этими уродами. Но не так.. не через ее руки. Мое сердце разлетелось на тысячи осколков внутри и обжигало грудь. Стало тяжело дышать. И я убежала, не в силах дальше слушать это.

Спустя время я выпытала у Мирэя финал этой истории и уже менее болезненно перенесла. В тот день Эмма умоляла дядю лишь об одном – она сделает это сама, еще, по сути, ребенка Энти, она слезно просила не трогать и не вмешивать в криминал клана никогда. В благодарность за это она поклялась служить во благо Дрэгун вечно, выучилась на врача и стала успешным и квалифицированным специалистом клана. Она не раз спасала жизни наших бойцов и мою, кстати, тоже.

А еще совсем недавно, мы сидели с Эммой в "Фурии" и она наконец рассказала, как она тогда поступила с этими мудаками.

– Твой дядя тогда принял мое условие, Ния. Он поклялся, что Энти получит достойное образование и свой небольшой бизнес. И в ту же ночь я пробралась в дом, который был адом для меня и брата долгих семнадцать лет, открыла все конфорки газа и взорвала все к чертовой матери вместе со всеми, кто там находится. – на лице Эм не было ни злости, ни сожалений.

Я скорее всего поступила бы также.

– Что ж, это был несчастный случай – алкаши забыли выключить газ, напились, укололись и уснули. Быстро и чисто – никаких доказательств.

– Ты смелая, Эм… я просто…

– И давай закроем эту тему. Я не хочу к ней возвращаться.

– Как скажешь.

И мы в самом деле больше ни разу к ней не вернулись.

Из воспоминаний меня вырвал знакомый, мягкий, словно маршмэллоу, и такой добрый голос. Я всегда расплывалась в улыбке при виде Энти. У него были каштановые волосы чуть ниже плеч, которые он по обыкновению стягивал в хвост на затылке. А глаза – такие огромные и чистые – мягкого янтарно-золотистого оттенка. От него всегда исходило столько добра, что можно было, даже не разговаривая с ним, искупаться в его светлых лучиках. Он искренне мне улыбался при каждой встрече, а на щеках появлялись милые ямочки. Мне хотелось затискать его до смерти. Он как плюшевый мишка, с такой же, немного косолапой и неуклюжей походкой, всегда немного прихрамывал на правую ногу. Энти был выше меня на голову. Да что там – ОН, наверное все в моем клане были выше меня. И иногда меня это смущало, нет – подбешивало. И уже даже братьев Ван не напрягало то, что все бойцы меня между собой называли "малышкой" или "маленькой принцессой". И я не могла определиться, меня это злило, бесило или раздражало?

– Ооого, к-какие у меня гости с утра! М-моя любимая м-малышка приехала! А я к-ка-ак раз собрался убегать, но ради т-таакого события, посижу с т-тообой немного!

Я улыбнулась во все тридцать два и бросилась его обнимать. Поправочка: из его уст, слово "малышка" меня не бесило.

– З-завтракать, Ния?

– Да судя по времени, похоже уже обедать. – еле выпустила его из объятий. – Я так соскучилась!

– Т-тыы бы п-по чаще з-заезжала, я т-тоже с-скучаю. – улыбка не сходила с его лица и он жестом пригласил за любимый столик.

Я села в кресло, разглядывая меню:

– Тебя тоже, к слову, не застанешь здесь, Энти! Две недели приезжаю каждый день вообще-то, хоть бы раз оказался на месте.

– Ох, Ния… в-всё нужно к-контролировать с-самому, а н-некоторые не стесняясь п-повадились п-подворовывать чуть ли н-н-не в открытую! Но т-ты же знаешь, что я в-всегда на связи, т-только позвони и я п-примчусь.

Я подняла глаза на него:

– Ты просто слишком добрый. И этим пользуются. Нужно быть построже с подчиненными. Все принимают твою доброту за слабость. Хочешь, скажу Мирэю, чтоб прислал бойцов с проверкой кофеен и ресторанов?

– Н-нет, спасибо м-малышка. Я справлюсь, не н-нужно. Т-ты т-так всегда сильно з-занята. Даже н-не думай б-беспокоиться ещё и обо м-мне.

– Трое Богов, Энти, ты как всегда. Расслабься уже, я просто очень рада тебя видеть вот и все! Хотела помочь хоть чем-то. Но раз ты не хочешь, не буду настаивать. Скучаю очень и Эм кстати тоже. Почему редко звонишь ей? Я буду ругаться.

– Я-я-я… п-позвоню ей… с-сегодня же… з-замотался… а время как в-вода… – уголков его глаз всё же коснулась грустинка.