Я не понимала, что происходит между нами. Не понимала свои чувства и его слова. Свои поступки и его действия. Мы оба совершали глупости, словно подростки, и оба, кажется, попали в ловушку, сотканную из обид, ревности и недомолвок.
Лапуля, поверь, пока гитара не станет моей, я от тебя не отлипну. Он улыбнулся мне, а я только вздохнула.– Бестолочь ты, Кирилл, – неожиданно нежно сказала я. – Лапуля и ее бестолочь, – подмигнул он мне, и я рассмеялась.
Фроловна полезла за верным «Корвалолом». Открыла створку буфета и обомлела. Рядом с бутылочкой лежали целая стопка басурманских купюр и записка с крупным почерком: « ».
Не знаю, как это произошло и почему вдруг я стала видеть в нем не суперзвезду, не клоуна, не работодателя, а мужчину. Глубокого, яркого, одинокого в душе, несмотря на всемирную славу. Порою веселого и способного заставить улыбнуться любого. Порою нежного до слез. Настоящего.