6

Отель назывался «Гранд-Везувий» и на самом деле был первоклассным, роскошным отелем, расположенным на первой береговой линии Неаполитанского залива.

Уже в холле я поняла, что это никакой не сон, что я на самом деле стою на мягком ковре и вижу прямо перед собой установленные на мраморных подставках массивные лепные вазы с пальмами, а прямо передо мной в самом центре просторного холла композиция из кремовых лилий.

«Американец» подкатил мой чемодан к ресепшену, и тотчас откуда-то взялся человек, который перехватил его и повез куда-то к лестнице или лифту.

Мой так называемый муж сказал что-то человеку за стойкой по-английски, после чего повернулся ко мне и сделал знак следовать за ним.

Мы поднялись на второй этаж, я, совершенно растерянная, шагала следом.

Думаю, что мною тогда двигало любопытство – очень уж хотелось знать, кого он на самом деле ждал и кто такая другая «Зоя Валентинова», которой ему было поручено морочить голову.

Если бы этот незнакомец повел меня в какие-нибудь трущобы, то я само собой, не согласилась бы, это точно.

Но «Гранд-Везувий» стоил того, чтобы в него можно было хотя бы заглянуть, уже не говоря о том, чтобы провести несколько часов, пусть даже в непонятно каком качестве.

Я шагала по коридору, устланному красным узорчатым ковром, мы миновали небольшой холл с прозрачной стеной, за которой открывался вид на сверкающий на солнце залив и призрачно-лиловый Везувий, потом мы остановились перед дверью. «Американец» достал ключ и открыл, впуская меня в номер.

Я словно шагнула в рекламную картинку туристического журнала!

Чудесный, выполненный в золотистых тонах номер. Обои в бежевую и золотую полоску, золотистые, обитые бархатом, кресла, золотой столик на гнутых ножках, золотистые в тонкую полоску тяжелые шторы, подхваченные золотыми шнурами, а между ними выход на террасу – и потрясающий вид на залив!

– Красиво, – проронила я и, не дожидаясь приглашения, села в кресло.

– Да, мне тоже здесь нравится! – Мужчина, улыбаясь, сел напротив меня.

Его лицо было таким фальшивым, каким-то ненатуральным, а уж что говорить о его драконьей улыбке!

– Так, может, объясните мне, что происходит? Вы кого встречали-то?

– Зоя, да что с тобой… – Боже, каким же отвратительным актером он был!

– Положим, меня зовут Зоя, но я вижу вас в первый раз.

– Знаешь, если бы мне сказали, что у тебя после нашей ссоры будут такие проблемы… Ты что, действительно не помнишь меня?

– С чего бы это мне помнить вас? – рассердилась я. – И о каких проблемах вы говорите? Вы перепутали меня с другой женщиной, внешность которой вам изначально была неизвестна! И меня просто распирает любопытство, кто же она такая?

– Зоя, дорогая… – Он подался вперед, чтобы дотянуться до моей руки, взял ее в свою руку, поднес к губам, поцеловал. – Ты упала? Ударилась тогда?

– Почему упала? Что за бред? И когда именно я могла бы упасть?

– Ну тогда, когда мы с тобой… Там было довольно высоко…

– Ладно, с меня хватит. Я, пожалуй, пойду. Ошибкой было подниматься в номер. Я вас не знаю, вы меня – тоже. Мне даже извинения ваши не нужны, обойдусь как-нибудь и без них. Зато отель увидела…

Я поднялась, хотела быстро найти в номере свой чемодан и сбежать уже от этого ненормального.

Хотя вот как можно было назвать его ненормальным, если он выглядел очень даже ничего, да и в номере поселился дорогом, просто роскошном.

В какой-то момент я даже захотела ему помочь, но потом эта мысль испарилась, уступив место тревоге.

– Зоя, да посмотри же ты на меня наконец! Я же твой муж, Алекс!

Думаю, мой рот открылся сам по себе. Что-то стало с моим дыханием.

Алекс… Какое кощунство! Так играть на моих чувствах!

Алекс… Смешно, ей-богу.

– Уж не знаю, кто вас послал за мной, тем более что никто не знал, что я собираюсь лететь в Неаполь… Но те, кто спланировал эту комедию, должны были знать, что мой муж, Алекс, погиб семь лет тому назад…

– Бедная ты моя… – Он поднялся, схватил меня за руку и, вернувшись в кресло, насильно усадил меня к себе на колени. – Успокойся. Все нормально. И я жив, вот видишь? Жив и здоров. Еще неделю тому назад мы были вместе, в Москве, помнишь, ты еще приготовила нам гуся с яблоками? Алик приходил, Ванечка Равенков, Сема… ну? Помнишь? Потом у тебя разболелась голова, и нам бы уйти, но Алик предложил поиграть в карты, ты сначала возражала, а потом тебе стало как будто бы все равно… Я проводил тебя в спальню, было уже два часа ночи, и вдруг тебя вырвало… прямо на подушку… Ну? Зоя! Да вспомни же ты наконец!

У меня в горле скопились рыдания.

Я слушала этого человека в белых шортах и отмечала про себя, что у него слишком уж длинные ноги, да и загар какой-то сильный, словно он целый год пекся на солнце. А глаза голубые, хотя у моего Алекса они были карие. И еще этот акцент.

Что ему было нужно от меня? Зачем он придумал все это? Преферанс… Смешно!

Они никогда у нас не играли в карты, они делали это только в квартире Алика.

– И что было потом?

– Потом ты умылась, я застирал наволочку, и ты устроила нам настоящую истерику и… выгнала нас! Мы ушли, я поехал к Алику, а через пару дней улетел сначала в Рим, у меня там была конференция, ты, кстати, была в курсе, ну а после – сюда, в Неаполь. Я позвонил тебе, сказал, что на твое имя оплачен тур…

Идиот.

Я сама лично оформляла визу, еще и взятку дала, то есть приплатила одному ушлому человечку, который оформил мне трехмесячную визу.

– Если вам нужны деньги, – вдруг догадалась я, – то просто назовите сумму. Полагаю, речь идет о тех деньгах, которые мне отправлялись все эти годы, да? Быть может, вы тогда удовлетворите мое любопытство и расскажете, кто и за что мне их присылал? Это немцы? Я хотела сказать, это из Германии присылали? Или это были вы?

– Зоя, я не понимаю, о каких деньгах идет речь…

– Тогда, может, вы хотите просто узнать у меня, не осталось ли после Алекса каких-то документов, разработок? Ну, типа детектив такой. Погибает талантливый ученый, и вокруг него начинается такая возня, все ищут какие-то формулы, флешки или записи…

– Значит, так. Сейчас мы с тобой пообедаем, а потом поговорим, хорошо?

Я слезла с его колен, таких твердых и костлявых, а главное, чужих, с чувством глубокого отвращения.

Да кто он такой, черт возьми!

– Значит, так, – произнесла я дрожащим голосом, стараясь взглядом определить, где может находиться мой чемодан. В комнате его не было. – Ни обедать, ни ужинать я с вами не стану. Больше того, вот выйду сейчас из номера и первое, что сделаю, это обращусь в полицию и скажу, что меня похитили, что обманули…

– Зоя… Что с тобой? Хорошо, иди… Но помни, я здесь и буду ждать тебя ровно столько, сколько понадобится, чтобы ты наконец вспомнила меня и вернулась.

К счастью, он не бросился меня догонять, более того, принес откуда-то мой чемодан, но вот помогать мне спуститься с ним вниз не стал.

Я не помнила, когда еще я так быстро неслась, таща за собой тяжелый чемодан, так, словно за мной кто-то бежал.

Обливаясь потом, я выбежала из отеля, чувствуя на себе удивленные взгляды парнишки на ресепшене, оказалась на солнечной улице и остановилась возле цветника. Опустилась на скамейку, чтобы перевести дух. Подняла голову, чтобы еще раз осмотреть отель, ставший за полчаса страшноватым и совсем чужим, даже опасным.

У меня имелся номер моего итальянского гида, которого я проворонила в аэропорту и который должен был доставить меня в мой скромный отель. И уж не знаю, что со мной случилось и как это я вообще сообразила вовремя ему не звонить, но вместо того чтобы отправиться в отель, я отправилась со своим чемоданом куда глаза глядят.

Подумала, что раз уж меня здесь кто-то поджидал, значит, этим господам (непонятно только, из какой области моей жизни) известно, где у меня зарезервирован номер, в каком отеле.

Мне меньше всего хотелось встретиться снова с каким-нибудь бездарным чудиком, пытающимся убедить меня в том, что я его жена, не хотелось сидеть на чужих коленях и слушать весь этот бред…

Да, мне стало страшно. Поэтому я устремилась по улице подальше от набережной, пытаясь найти на домах или воротах вывески о сдаче комнат или квартир.

И вот примерно через полчаса я уже стояла перед двухэтажным домиком кремового цвета с широкими балконами под полосатыми сине-белыми тентами и рассматривала красивые прямоугольные керамические кашпо с пеларгониями на подоконниках.

Белая табличка с надписью «affittare un appartamento» навела на мысль, что речь идет об апартаментах, то есть о квартирах или квартире. Там же был написан телефон.

Сначала я позвонила в дверь, подождала, может, кто откроет, и потом уже набрала номер. Услышав женский голос, произнесла эти два слова с таблички, после чего добавила «я русская».

– О, руссо!

Я улыбнулась, ну, конечно, «руссо туристо»!

– Си, си! – Я и сама не поняла, откуда мне стало известно, что это словечко означает «да».

Возможно, услышала в отеле.

Далее прозвучало «моменто», и я успокоилась: скоро придет.

Я присела на ступеньку, ведущую в маленький садик, густо заросший маленькими пальмочками и олеандрами, и стала дожидаться хозяйку.

Квартира в пяти минутах ходьбы от набережной Неаполя стоила всего сто евро за ночь.

Я протянула симпатичной толстухе в белых штанах и морской футболке с якорями пятьсот евро, изобразила на своем лице неопределенность, мол, там посмотрим, может, и дольше поживу, после чего мне показали чудесную квартиру, где было все необходимое для жизни. Включая старинный кованый, выкрашенный в веселый бирюзовый цвет сундук с золочеными крепежами, на котором стопкой лежали книги и журналы.

Беленькая кухня, бело-красная спальня (подушки на белом покрывале красные, даже, я бы сказала, алые, просто резали глаза), просторная терраса, которую я снаружи приняла за балкон.

Что за чудо эти террасы!

Кадки с живыми лимонными деревьями, деревянный столик, веселый сине-белый тент, подушки на стульях – и Неаполитанский залив!

За сто евро за сутки я имела свой собственный вид на море! И не надо было платить огромные деньги, как в «Гранд-Везувии»! И хозяйка, слава тебе, господи, не назвалась моим мужем или просто Алексом…

Наконец она ушла (хотя, кстати!), ее звали Александра, почти Алекс!!!), и я без сил рухнула на кровать…

Что это было, спрашивала я себя, вспоминая наглого «американца», пытавшегося внушить мне, что я чокнутая.

Рассказать кому – не поверят?

И самое главное, объяснения этому не было! Чтобы в Неаполь этим же рейсом, что и я, прибыла женщина по имени Зоя Валентинова, в это еще можно было поверить (хотя тоже маловероятно), но то, что мужчина представился ее (моим) мужем, Алексом, – вот это полный абсурд, и именно это наводит ужас.

Так не хотелось верить, что за мной следят. Но все указывало именно на это!

Я разделась и отправилась в душ.

Пока потоки теплой воды смывали ароматную пену с моего тела, я пыталась вспомнить, кто мог знать о моей поездке.

Ну конечно, девушка-оператор из турфирмы, причем девушка знакомая, мы с Алексом и прежде заказывали у нее туры. Ее звали Танечка Соснова, и на нее, на то, что она как-то связана с этим «американцем», я просто не могла подумать. Дальше, ее знакомый, Виктор, который сделал мне трехмесячный Шенген, его я вообще видела первый раз, но, если он знакомый Тани и они в связке (но так не хотелось в это верить!), то он мог кому-то сообщить.

Но не значит ли это, что за мной действительно следят? И когда началась эта слежка? Связана ли она с моим мужем? И вообще, что им всем от меня нужно?

Вот кто, к примеру, мог предположить, что моя соседка случайно увидит человека, похожего на Алекса? Никто.

Однако если в моем доме установлены камеры или звукозаписывающие устройства, тогда да, все становится понятным.

Получается, что в смерть Алекса кто-то не поверил, и все эти годы через меня пытался его разыскать.

Каждый день следящие наблюдали мои страдания, слезы, ходили или ездили за мной по пятам, когда я встречалась с другими мужчинами, знали о моих отношениях с Гольдманом (вернее, об отсутствии этих самых отношений), о его желании жениться на мне.

Быть может, слушали мои разговоры с Аликом Банком, когда мы встречались с ним, чтобы поговорить об Алексе. Но даже если они слушали наш последний с ним разговор, не могли понять, что я собираюсь в Италию.

Я же никому об этом не сказала.

Хотя…

Я же спросила Алика, что бы он сделал, если бы случайно увидел Алекса, так сказать, после его смерти. Что, если он уцепился за эту мою фразу, плюс – инициированная мною встреча с ним. Быть может, он просто догадался, что я встретилась с Алексом и теперь занимаюсь его поиском, и это именно он, Алик, проследил за мной и узнал о том, куда я заказала билет?

Но Алик – наш друг, и он никогда бы не позволил подвергнуть меня такому стрессу там, в аэропорту. И он не стал бы мне морочить голову. И если бы только допустил, что я отправилась сюда, чтобы встретиться с Алексом, он предпочел бы открыто спросить меня об этом и уж точно не устраивать эти подставы с голубоглазым «американцем», пытавшемся внушить мне, что я сошла с ума.