Глава 3. Дед-Секрет

Какое хорошее утро! Солнце, нежное и еще непроснувшееся, приветствует нас с Фунтиком теплыми лучами. Свежий ветерок треплет волосы и норовит забраться под платье. Бегу по траве, а на ногах остаются прохладные сверкающие росинки. Мой пес несется впереди, размахивая пятнистым хвостом, и чихает от попавшей в нос травинки.

Сегодня мы идем в гости к доброму другу. Миновав старую скрипящую мельницу, мы с Фунтиком как-то подустали. Остановились, прислушались – мир просыпается. Звонко поет соловушка, доносится из леса глубокое, протяжное кукушкино «ку-ку». Вдалеке слышится мычание, блеянье, лошадиное ржанье – пастух ведет на пастбище деревенское стадо.

Фунтик радостно лает на пчел, а из соседних дворов собаки, неправильно понявшие его лай, ворчливо гавкают в ответ. Красота на улице, благодать!

Вот мы и пришли.

На залитом солнцем деревянном крыльце сидит Дед-Секрет – родной брат моей бабушки. На нём шляпа набекрень, легкая рубашка с разными пуговицами и заплаткой на груди, рукава закатаны – работа спорится.

– О, кто это ко мне пожаловал! Ну, здравствуй, Динка! – улыбнулся Дед-Секрет и пригласил присесть рядом.

– Что это вы такое интересное делаете? – спросила я, указывая на коробку с инструментами.

– Да у Ромашки колокольчик потерялся, вот решил новый сообразить, – объяснил старичок.

– Здорово! А можно я с вами посижу тут, помогу что-нибудь?

– Ты еще спрашиваешь! Помощники мне всегда нужны. Только вот в горле пересохло. Сбегай, Диночка, в дом. Чайник на плиту поставь.

Оставив Фунтика с дедом, я направилась в дом.

Внутри он оказался меньше, чем снаружи. Тихие просторные комнаты, на окне нежно-голубые занавески. В углу стоит кровать с высокой периной, аккуратно заправленная бежевым пледом, на ней – крепко взбитая подушка. На стене тикают ходики. В комнатах прохладно, пахнет лимонным мылом и мятой. Наверняка Дед-Секрет недавно стирал белье.

«Ой, что это я, в самом деле, такая медлительная. Дедушка же ждет», – поторопилась я. Нашла металлический чайник с самодельной ручкой, налила воды и умело включила плиту.

На столе заметила вазочку с барбарисками, сливочными ирисками и земляничными карамельками. Прихватила нам с дедом несколько штучек.

– Дед-Секрет, я тут конфетки нашла. Можно?

– Можно! – отвечает, смеясь. – Ты ушла чайник ставить, а Фунтик твой и говорит: «Дед, представляешь, Динка-то с Федькой у соседей редиску воровали!».

– Ах, какой проказник! Все мои тайны выдал, – подыгрываю я Деду. – Как это вы про редиску узнали? Мы же всего пару штучек через забор выдернули, темно уже было, ничего не видно.

– Я и не видел. Фунтик рассказал, – серьезно говорит Дед-Секрет.

Эх, шутник какой. А сам еле сдерживается, чтобы не рассмеяться.

– Знаешь, как Ромашка колокольчик потеряла? Развязалась у нее на шее веревочка, колокольчик в траву и упал. В ту минуту пробегал мимо ежик. Он ему «дзинь» на спину – и убежал вместе с колючим. Бегает теперь еж по лесу и звенит. Слышно даже здесь. Прислушайся, Динка, тоже услышишь, – рассказал дед и сосредоточенно замолчал, навострив уши в сторону леса.

– Ну и смешной же вы! – говорю. – А колокольчик красивый получается! Пойдемте чай пить.

Дед-Секрет вынес поднос с кружками на крыльцо, и мы пили чай. Шурша обертками от конфет, смотрели альбом с черно-белыми фотокарточками. Дед рассказывал, как работал врачом в нашей деревне, лечил людей.

До чего же добрый и интересный наш Дед-Секрет! Недаром его так прозвали: обо всем он шутку-прибаутку сочинит, для каждого сказку придумает. Вроде совсем обычный дед. Трудится, в огороде хозяйничает, как и все. Только вот огонек у него внутри живет, который любого прохожего согреет, – неравнодушие называется. Дед-Секрет с взрослым поговорит, ребятне конфетку или пряник предложит, кошку-собаку погладит, приласкает.

И дела у Деда-Секрета спорятся. И Бог ему здоровье и силы дает за его доброту. Красивая душа у Деда-Секрета, интереснее с ним, чем с любой книжкой. Ноги сами к нему ведут поутру.

Теплый он, сказочный наш Дед-Секрет. И барбариски у него самые вкусные.

Глава 4. Шахматная заварушка

Скрип-скрап, скрип-скрап, – поскрипывают старые, тронутые ржавчиной качели, раскачиваясь на которых, мы с Федькой достаем до тяжелых туч.

Мы подлетаем все выше и выше, с каждым разом сердце подбирается ближе к горлу, выдох будто перепрыгивает через страх, притаившийся где-то внутри. Я люблю захватывающую высоту, но все же замираю, прикасаясь к небесам. Ветер обнимает свежими потоками руки, покрытые мурашками. Кажется, на всем белом свете есть только бескрайние деревенские луга, скрипучие качели и широкие ветряные объятия. Постепенно замедляемся, возвращаемся на землю.

Остановились. Над головой громыхнула дождевая туча, небо спряталось за синюшное покрывало.

– Сейчас ливанет, – задумчиво произнес Федька, всматриваясь ввысь.

– Ага. Надо торопиться, бежать домой скорее, – отвечаю я. – А пойдем ко мне? Вчера дедушке кто-то новые шахматы подарил, попросим поиграть!

– Давай, – с плохо скрываемой радостью согласился друг, и мы помчались домой.

Дедушка латал прохудившуюся шиферную крышу, стоя на прочной стремянке. В два голоса мы спросили у него про шахматы.

– Конечно, берите! Есть-то хотите?

Наши с другом урчащие животы говорили сами за себя.

– Бегите, сполосните руки, а я бабушке доложу, что два голодных сорванца прибыли, – захохотал дедуля.

Пока мы отмывали руки от липкого одуванчикового молочка, бабушка поставила на плиту сковородку и зажгла газ. По кухне поплыл аромат жаренных на сливочном масле яиц. Мы с нетерпением уселись за стол. Наконец, яичница очутилась на тарелках, а потом и в животах.

Бабуля умилялась, глядя на нас, а потом сказала, убирая посуду: