Хватит ли у меня духу воспользоваться этим знанием? Нет. Мне было жаль Лестера, но убить из-за него тринадцать ни в чем не повинных людей…

Я вернулась в свои покои и долго стояла над кроваткой спящего Варрена, стараясь унять беспокойно бьющееся сердце. У него пока не было никаких забот. И самое большое разочарование, с которым он столкнулся в жизни, – это протертый кабачок, который Варрен немедленно расплевал по столу к неудовольствию кормилицы.

Утром первым делом я встретилась с Эдной. Нельзя было оттягивать тяжелый разговор.

– Мне жаль, – сказала, – но пока я не могу вылечить твоего мужа. Пусть он остается в замке, мы облегчим его страдания, насколько это возможно.

Оставив несчастную женщину оплакивать свою судьбу, я приказала сжечь ферму. И сама наблюдала за тем, как красное жаркое пламя пожирало останки дома и сарая, очищая землю от скверны. Ничего. Я предложу Эдне работу в замке, а если она не захочет, дам ей достаточно золота и магических кристаллов, чтобы она могла начать жизнь с начала.

Едкий дым потянулся вверх, унося с собой напоминание о вредоносном колдовстве.

После того, как все было кончено и землю укутал серый пепел, я не стала сразу возвращаться в замок, а повернула коляску со своим единорогом по большому кругу. Бодрый стук копыт и ветер в лицо помогали сосредоточиться. Я хмурилась, потому что чувствовала, что никак не могу поймать какую-то ускользающую мысль.

Элис, преданно сопровождавший меня, нарушил молчание:

– Не берите в голову, хозяйка. Правильно вы приказали ту ферму сжечь. И не сомневайтесь даже.

– Я не сомневаюсь, Элис, – ответила, погруженная в раздумья.

Я натянула поводья. Красавец встал как вкопанный. Не говоря оборотню ни слова, я принялась вглядываться в даль.

Теперь понятно, что меня тревожило. «Кликун» и проклятие были первым ударом. Камешком, брошенным в пруд, от которого все шире и шире разойдутся круги. Я почуяла приближение беды, как чувствуется скорая гроза, перед которой обычно наступает затишье. За проклятием последуют маги и… солдаты. Их появления я начала бояться. Хотя жизнь в наших землях казалась мирной, но кто-то уже замышлял недоброе. Слишком лакомым кусочком выглядел богатый замок.

Я повернулась к оборотню.

– Ты чувствуешь?

Он смешно потянул носом воздух.

– Пахнет пылью. И гарью еще немного несет, – сказал Элис и снова принюхался.

– Нет, Элис, – возразила я, – Пахнет опасностью. Мы должны собрать людей в замок.

У оборотня вытянулось лицо.

– Темнейший!

– Ты думаешь, я сошла с ума? – строго спросила я.

– Н-нет, хозяйка, как можно… Но сейчас все заняты работой в полях. Как они все бросят? Крестьяне – народ такой, пока жареный петух не клюнет, не пошевелятся.

В его словах было зерно истины.

– Элис, надо отправить гонцов. Пусть те, кто может, переберутся поближе к замку. Люди должны смотреть в оба. И нужно сложить сигнальные костры, чтобы предупредить всех вокруг об опасности.

Мои приказы были исполнены в точности. Но я лично проехала по окрестностям и поговорила с людьми. Меня выслушивали со смесью подозрительности и почтительности. Вежливо кивали, но не торопились собирать вещи, чтобы отправиться под надежную защиту стен замка. Были те, кто смотрел на меня с плохо скрываемой враждебностью. Еще бы. Светлая, да вдобавок сожгла ферму простых людей.

* * *

Первый сигнальный костер вспыхнул на рассвете, когда пастухи выгоняли скот на пастбища. За ним занялся второй, третий… так засветилась вся цепочка огней. Вскоре в замок потянулись люди. Они шли, не слишком торопясь, многие толкали впереди тележки с нехитрым скарбом. Еще никто до конца не верил, что где-то рядом рыщут враги. Люди скорее повиновались древнему инстинкту, который говорил, что в любой непонятной ситуации нужно положиться на колдовство мага, пробудившее эти земли. Поэтому они шли в замок, и тот принимал всех.

Двор наполнялся разным людом. Каждый получил каши из котелка Морана, который Тереза поставила на зеленый колдовской огонь.

– Ох, Темнейший! Лишь бы все обошлось, лишь бы обошлось, – приговаривала она, ловко помешивая кашу.

Казалось, сытный дух печеных яблок и пшена пропитал все вокруг.

Все говорили одновременно. В основном сетовали на то, что пришлось бросить работу, беспокоились об оставленных без присмотра козах и коровах.

Варрен плакал почти без перерыва, а стоило поручить его кормилице или няньке, начинал визжать, словно его режут. Поэтому мне приходилось держать его на руках, беспрестанно укачивая.

Напряжение росло, люди все прибывали и прибывали. Со стен замка они выглядели, как пестрая змея, которая медленно ползла по дороге.

Вдалеке небо окрасилось оранжевым заревом пожара.

– Это горит ферма Астреля! – крикнул высокий темноволосый парень, который в числе нескольких смельчаков поднялся на стену замка.

– Нет, похоже, что дом кузнеца запалили, – возразил кто-то.

– Вот ублюдки!

С последними вошедшими в замок пришли новости. Большой отряд наемников появился словно из-под земли. При них не было ни флагов, ни знаков отличия, чтобы понять, какому господину они служат. Заметил их Илен, мальчик-пастушок, который пошел дать соли коровам на дальнее пастбище. Он-то и зажег первый сигнальный огонь. Но разбойники уже повернули к ближайшей деревне, где всласть предались грабежу и насилию.

В замке оказалась мать Илена, которая сходила с ума от беспокойства и не находила себе места. Сама она оказалась простой деревенской ведьмой. В этот злополучный день еще до рассвета женщина отправилась на другой хутор, чтобы помочь своей знакомой с приготовлением мыла.

– Они же не тронули моего сынка? – спрашивала она у каждого, кто был готов слушать. – Он же еще совсем ребенок! Совсем маленький, да и ростом не вышел.

Ее усадили около стены на кучу чьего-то тряпья и вложили в руки миску с кашей. Она больше не двигалась, а сидела сгорбившись, глядя на кашу так, как будто та могла дать ответы на ее вопросы.

Наемники двигались медленно, словно нехотя. Они подбирались к замку, оставляя за собой дым и пламя пожарищ. Кружили вокруг, словно сбившиеся в стаю жестокие черные волки. Распаленные легкой победой над простыми людьми, враги слишком близко подошли к стене.

Самый яростный из них, с густой курчавой бородой, закричал своим товарищам:

– Ну же! В замке одни крестьяне да женщины!

Он бросился на стену и полез, цепляясь за толстые побеги. Я видела, как сверкнули белки его глаз. Разбойник жутко осклабился.

Эллис рядом со мной зарычал и перехватил топор, но на середине своего восхождения злодей повис, кашляя и беспомощно дергаясь. «Цветочек» крепко держал добычу.

– Кто вас послал? – крикнула я.

Ответом стали издевательский хохот и отборная брань.

– Убирайтесь отсюда! Вам не войти в замок!

И снова издевательский смех. Наемники явно чувствовали себя хозяевами положения. Их ни капли не смутило, что товарищ задыхался в объятиях растения.

– А мы и не особенно стремимся. Пока погуляем вокруг!

– Да, тут еще осталось, чем можно поживиться.

– И не все девки попрятались.

И опять они смеются.

Я закрыла глаза. Во мне вскипала темная ярость. Она затопила все сознание, вытеснив остальные чувства, и хлынула потоком с пальцев. Ярость обрушилась на наемников, закрутила вихрем. В глазах потемнело. Я больше не видела, зато слышала крик, пронзительный и страшный. Через несколько мгновений поняла, что это я сама кричу. Руки онемели, и мне вдруг стало очень холодно.

Кто-то похлопал меня по щекам.

– Хозяйка!

Кажется, это был Элис.

Я моргнула. Постепенно зрение возвращалось. Вокруг склонились обеспокоенные лица. Но почему я лежу? Не помню, чтобы падала.

– Она пришла в себя! – зычно провозгласил оборотень.

Толпа вокруг радостно зашумела.

– Велите воротам открыться, хозяйка. Теперь-то мы их…

Я поднялась. Колени дрожали, а голова чуть кружилась. Во рту чувствовалась горечь. Когда я посмотрела вниз, дыхание перехватило. Наемники лежали, словно марионетки с обрезанными нитями: руки и ноги неестественно вывернуты, головы запрокинуты. Оружие и магические артефакты были разбросаны вокруг.

– Хорошо вы их магией-то! – Кто-то одобрительно похлопал меня по плечу, – Так и не скажешь, что вы светлая, хозяйка.

– Светлая или темная, она – настоящая ведьма!

Люди одобрительно хлопали и смеялись, их лица сливались в бежевые пятна.

Я? Магией? Нет, не может быть… Ведь я не колдовала.

– Они живы? Наемники? – Голос мой звучал глухо, как будто в горло насыпали толченого стекла.

– Недолго, если и так. – Хок вышел вперед, за поясом поблескивал нож. – Откройте ворота, мы довершим начатое магией.

К нему присоединились несколько крестьян, вооруженных вилами, дубинами и ножами. Не успели мы подойти к воротам, как они сами собой отворились. Я рассудила, что это добрый знак – значит, за ними больше не кроется опасность.

Мужчины не теряли времени: они без всякой жалости добивали беспомощных наемников. Кровь щедро полилась на землю. Какое-то время я наблюдала за расправой. На меня напало оцепенение – невозможно смотреть на это, но так же невозможно и отвернуться.

– Остановитесь! – закричала я, очнувшись. – Прекратите!

Крик был таким резким и громким, что люди остановились, хотя уже порядком опьянели от крови.

– Вот этих тащите в темницу. И тот, что кричал, где он? Наверное, он их командир. – Я указала на наемника, над которым уже Хок занес нож. – Я хочу узнать, кто их послал.

Сегодня пустовавшая темница наполнилась до отказа. Проследив, чтобы мой приказ был выполнен, я ушла, оставив крестьян завершить начатое.

Я поцеловала Варрена и позволила служанке помочь с платьем, хотя обычно справлялась сама. Потом легла в постель и долго смотрела в темноту. Глаза начали закрываться, разум балансировал на грани сна и яви.

– Что это была за магия? – прошептала я.

Тьма окутала меня, словно плотным одеялом, усталость налила чугуном веки.

– Магда, – раздался шепот над самым ухом, – источник.

Всю ночь мне снился Моран. Он стоял перед воротами, но почему-то не заходил в замок, а потом развернулся и пошел прочь. Я бежала за ним, но догнать никак не получалось.

Проснулась в слезах и с тяжелым сердцем. Но не было времени, чтобы предаваться тоске. Меня ждали жители, которые собрались, чтобы подсчитать потери и оплакать убитых. А их оказалось несколько: мальчик-пастушок Илен, который поднял тревогу, старик, пытавшийся активировать защитный амулет, да двое братьев, не побоявшихся напасть на обученных солдат.

Многих крестьян, не успевших укрыться в замке, крепко избили. Несколько хуторов и ферм было сожжено дотла, так что придется потрудиться, чтобы все восстановить. Однако людям удалось частично вернуть свое имущество. Грабители бросили добычу, связанную в узлы, на краю леса, так что часть посуды и артефактов вернулась владельцам. А вот с вялеными окороками вышла проблема. Как узнать «свой» окорок? Одну свиную ногу от другой отличит только очень наметанный глаз. И я имела удовольствие любоваться несколькими подбитыми глазами с красиво расцветшими лиловыми синяками. Так крестьяне пытались вернуть друг другу объективный взгляд, поскольку при виде окороков у некоторых начинало двоиться в глазах. А руки так и тянулись забрать второй окорок, когда на самом деле пропал только один.

Я заверила людей, что в ближайшее время выясню у наемников, кто же стоит за этим вторжением, а пока они могут возвращаться по домам.

Одна спускаться в темницу не решилась, поэтому попросила Элиса и Хока меня сопровождать.

И почему в темницах всегда холодно и сыро? Этот звук падающих капель, должно быть, изводит пленников так же сильно, как снующие повсюду крысы. Кстати, зачем они здесь снуют, когда тут совершенно нечем поживиться.

Я пыталась отвлечься и хоть как-то подготовиться ко встрече с наемниками. Пусть и надежно запертые за крепкой решеткой, но они все равно внушали мне страх и неприязнь.

Отворив скрипучую тяжелую дверь, мы вошли в коридор, по обеим сторонам которого находились камеры. В лицо сразу ударил непередаваемый букет запахов: плесени, сырости, пота и мочи. Мне захотелось зажать нос платком, но я сдержалась.

Наемники уже пришли в себя. В полумраке они представлялись одинаковыми безликими фигурами, которые придвинулись к решетке.

– Я хочу знать, кто вас послал? – твердо сказала я.

– Светлая?! – В голосе одного послышалось удивление, потом добавились развязные нотки. – Зайди в клетку, и мы тебе расскажем…

Я собрала все свое самообладание и не двигалась, пока они обещали, что сделают со мной, если решетка откроется, распаляя себя все больше и больше. Вместе можно быть смелыми. Никто не хотел показаться трусом, но я чувствовала: страх уже коснулся их душ.

Хок двинулся вперед, но я удержала его за рукав.

– Нет, Хок. Идем. Дадим им время подумать над ответом. Они скажут то, что я хочу.

Я развернулась, и в спину понеслось:

– Ты будешь стонать подо мной, светлая сука, пока я буду тебя драть. Твои крики даже морт’аэн услышит, в какой бы дыре он ни был. А потом попросишь, чтобы я сделал это еще раз. Как тебе такой ответ?

Стены темницы дрогнули от хохота, но стоило двери закрыться, как все звуки стихли.

Элис и Хок кипели праведным гневом, предлагая выволочь одного наемника и как следует потолковать.

– Надо затопить камин и оставить в нем кочергу. И, хозяйка, запоют они совсем по-другому, – сказал Элис.

– Их отправил сюда маг, который знал, что Моран отправился по делам принца Гиса, – задумчиво сказала я. – Один проговорился. И он явно что-то знает.

У меня уже начал складываться план.

– Для начала нужно спуститься в подземелья. Элис, Хок… позовите в замок мясника, – холодно приказала я.

Еще никогда на меня не смотрели с таким ужасом и восхищением.