Зейн везет меня домой. Ночь укутала город, и уличные фонари едва рассекают густую темноту. Мы молчим и думаем каждый о своем. Мысли бьются, как птица о стекло. Разговор с братьями оставил странное послевкусие – глухую тревогу, которая никак не уходит. Но молчание не длится долго.
– Баха, мне нужно с тобой поговорить, – говорит Зейн, нарушая тишину. Его голос звучит осторожно, но я чувствую, что разговор будет серьезным.
– О чем? – отвечаю я, отрывая взгляд от темноты за окном.
– У меня есть сделка, которую нужно провести, но она… непростая, – начинает он, немного нервно. – Партнеры требуют наличные и быстро. Банковские переводы могут привлечь внимание, а я не хочу рисковать.
Я бросаю на него быстрый взгляд. Его руки крепко сжимают руль, а челюсть напряжена.
– Ты хочешь, чтобы я помог в обход семьи? – уточняю на всякий случай.
– Да, – отвечает, не глядя на меня. – Ты ведь умеешь такие вещи организовывать. У тебя есть связи, схемы. Мне нужно немного – просто обеспечить перевод без лишних вопросов.
Я хмыкаю, чувствуя, как внутри поднимается тревога.
– Зейн, ты понимаешь, что это риск? Если что-то пойдет не так, мы без страховки, и последствия будут для всех.
– Понимаю, – он уверенно кивает. – Но дело серьезное. Клиент – Махмуд Коц.
Эти два слова заставляют меня напрячься. Я слышал о Коце. Он владеет сетью клубов с боями без правил, а его репутация… мягко говоря, отвратительная.
– Коц? – уточняю я, сжав кулаки. – Зейн, зачем тебе связываться с этим ублюдком?
– Алинур просит поддержки. Деньги нужны, чтобы подставить Коца. Параллельно наши люди смогут собрать информацию и передать ее тем, кто заинтересован убрать его с пути. Это шанс, Баха. Если мы не сделаем это сейчас, второго шанса может не быть.
Я провожу рукой по лицу, пытаясь унять нарастающее беспокойство.
– Почему ты не рассказал об этом раньше?
– Думал, что справлюсь сам, – честно отвечает он. – Но времени мало. Я не успеваю.
Я тяжело выдыхаю, чувствуя, как злость и решимость смешиваются внутри.
– Хорошо, – говорю после паузы. – Завтра свяжусь с Элиной, она подготовит все, что нужно. Но если что-то пойдет не так, я тебя не прикрою. У меня сейчас нет ресурса.
– Я знаю. Кам подстрахует, – быстро отвечает он. – Спасибо, Баха. Я знал, что могу на тебя рассчитывать.
Машина мягко глохнет у дома, охрана помогает мне выйти, точнее, пересесть в кресло. Пожимаю руку Зейну и решительно толкаю колеса в направлении дома. Бесит эта вынужденная ограниченность движений, но я терпеливо сдерживаюсь и форсирую восстановление.
Рада встречает меня в прихожей, улыбка натянута, словно она с трудом держит ее на лице. Я смотрю на нее, пытаясь найти знакомое, родное, но глаза снова ловят лишь что-то чужое. Бесит.
– Как братья? – спрашивает она, помогая мне снять пальто.
– Нормально, – отвечаю коротко, стараясь сдержать волну раздражения. – Все в порядке. Они и девочки передают привет.
– Хорошо, – кивает Рада, но ее интонация не меняется. Раньше в ее словах всегда было что-то большее: насмешка, лукавство, игра. Сейчас… пустота. Я все больше схожу с ума…
После легкого ужина мы садимся смотреть фильм. Жена выбирает ванильную мелодраму, и это снова настораживает. Моя Рада терпеть не могла подобное. Ее выбор – всегда триллеры или что-то психоделическое, чтобы после просмотра мозг кипел. А сейчас? Безликие улыбки, банальные сцены. Может, она просто издевается? Наказывает меня за что-то?
– Тебе нравится? – спрашивает она, повернувшись ко мне.
– Неплохо, – отвечаю, соврав. – А тебе?
– Хороший фильм, – говорит она. Ее взгляд теплый, но не живой. Словно кто-то рисует эту картину, но не знает, как оживить ее полностью.
Я пытаюсь сосредоточиться на фильме, но мысли вновь и вновь возвращаются к ее словам. В машине она говорила, что не хочет больше пытаться завести ребенка. Она рыдала, говорила, что это слишком больно. А потом передумала. Почему? Это гормоны? Или что-то гораздо глубже? Как в этом разобраться?
Когда фильм заканчивается, Рада уже спит, ее дыхание ровное, спокойное. Выключаю телевизор и обнимаю жену, прижимаясь теснее. Я лежу рядом, но глаза не смыкаются. Каждая деталь всплывает в голове и оставляет вопросы без ответов.
Утром возвращаюсь в свой распорядок и еду в клинику, где прохожу реабилитацию. Ноги я чувствую, но еще неуверенно, каждый шаг дается с трудом. Тренер, мужик лет сорока с грубым лицом и тихим голосом, внимательно следит и заставляет меня поднимать гантели сидя. Это не то, к чему я привык, но приходится подчиняться. Я привык двигаться, чувствовать силу в теле, а не балансировать с тяжестями, которые кажутся бессмысленными.
– Терпение, Баха, – говорит он, когда я с трудом поднимаю гантели. – Все вернется, если будешь работать.
После силовой разминки я перехожу к тренировке на специальных аппаратах. Механические движения ног, которые поддерживаются ремнями, дают иллюзию движения, но не приносят удовольствия. Я злюсь на этот процесс, но продолжаю.
– Ты справляешься лучше, чем многие, – добавляет тренер, внимательно следя за моими движениями. – Еще месяц, и ты вернешься к нормальному ритму. Но не торопись.
Слова его не успокаивают. Я думаю только о том, что должен встать на ноги. Я не могу позволить себе зависеть от кого-то. Мое тело – это моя сила, и я верну ее. Каждая деталь их разговора с женой всплывает в голове и оставляет вопросы без ответов.
Я должен поговорить с врачом. Сам.
Другие дела отвлекают и быстро решить вопрос не получается. Только через пару дней утром я приезжаю в клинику. В воздухе висит запах антисептика, стерильный, как ложь. Врач – высокий, с холодным взглядом – жестом предлагает мне сесть. Я замечаю, как он быстро убирает в папку какие-то бумаги, но не придаю этому значения.
– Как ваши дела, господин Тагаев? – спрашивает он. Его голос ровный, профессиональный, будто он знает, что я скажу.
– Хотел обсудить состояние жены, – стараясь говорить спокойно. – Она… изменилась. Слишком сильно. После последнего случая… выкидыша.
Доктор кивает, достает из ящика папку с ее картой. Его пальцы перелистывают страницы с хрустом, а у меня внутри все хрустит от раздражения.
– Это нормально, – бросает небрежно, не отрываясь от бумаг. – После таких случаев гормональный фон может серьезно измениться. Вдобавок эмоциональный стресс. Это часто выражается в изменении поведения, привычек. Организм адаптируется.
– Но она совсем другая. – Мой голос становится жестче. – Ее привычки, интонации… Все изменилось. Раньше Рада была другой.
Врач поднимает взгляд, его глаза встречаются с моими. В них ничего, кроме холодного безразличия.
– Господин Тагаев, травмы бывают не только физическими. Возможно, это больше связано с вашим восприятием. После аварии вы могли стать более чувствительным, настороженным. Такое часто случается.
Отлично. Теперь этот крендель пытается убедить меня, что проблема во мне. Что это моя голова выдумывает что-то лишнее. Но внутри все кричит, что это не так.
– Вы хотите сказать, что это я все придумываю? – сухо уточняю.
– Нет, конечно, – отвечает он, чуть улыбнувшись. – Просто в таких ситуациях важно учитывать все факторы. Ваша жена сейчас нуждается в поддержке. Ее организм восстанавливается. Нужно дать время. Все наладится.
Он говорит спокойно, уверенно, как человек, который знает о чем говорит. Но мне от этого не легче. Понятнее не становится. Проблема не решается. Но здесь я помощи не найду.
Киваю и выруливаю из кабинета гинеколога-репродуктолога. Не нравится мне этот мерзкий тип, надо срочно найти другого. К этому Рада больше не пойдет.
После общения с ним внутри разгорается глухая ярость. Это не просто мои мысли. Что-то действительно не так. И если никто не хочет мне помочь, придется выяснить это самому.
– Марат, привет. Надо увидеться.
– Приезжай, как раз есть информация для тебя.
Два дня я лично курирую сделку по просьбе Зейна. Все должно пройти идеально, чтобы не принести нам новых проблем. Сейчас все должно завершиться.
В офисе тихо, все сотрудники уже разошлись по домам. Дежурим только мы с Элиной. Свет приглушен, а комната наполнена запахом кофе и бумаги. Моя ассистентка сидит за своим столом, пальцы бегают по клавишам, но она мгновенно поднимает голову, как только я въезжаю на временном транспорте.
– Все готово? – спрашиваю я, кивая на экран ее ноутбука.
– Да, – отвечает она, подтягивая ко мне папку. – Деньги распределены через три компании, перевод пройдет через Швейцарию, а потом в Дубай. Следов не останется.
– Хорошо. – Я подъезжаю ближе, просматривая документы. – А клиент?
– Люди Коца ждут подтверждения.
Я на мгновение замираю. Имя Махмуда Коца вызывает в груди неприятное жжение. Этот человек – ходячая угроза. Если он что-то заподозрит, последствия будут серьезными.
– Свяжись с ними. Скажи, что перевод запущен, – киваю я. – Но подчеркни, что мы держим все под контролем. Никакой самодеятельности.
Элина бросает на меня изучающий взгляд, затем берет телефон. Ее голос становится мягким, почти обманчиво ласковым, когда она начинает разговор с представителем клиента. Я отворачиваюсь, пытаясь сосредоточиться на мониторе, но мысли ускользают. Все должно пройти идеально, иначе мы втянем себя в еще больший хаос.
– Все улажено. – Голос Элины проникает в мои мысли. – Они довольны.
– Отлично, – отвечаю я, а внутри немного отпускает напряжение. – Теперь следим за временем. Если что-то пойдет не так, мне нужно знать первым.
– Хорошо, – кивает она и торопливо собирается. – Домой едем?
– Я тебя довезу.
Элина скептически смотрит на меня, но не спорит.
Уезжаю к себе, чтобы собраться. От жены приходит сообщение:
«Ты скоро?»
«Немного задержусь» – отправляю ответ. Планировал еще в одно место заскочить.
«Хорошо, я тебя жду».
Хочется спросить зачем, но в то же время не хочется совсем. Никак не получается принять эту новую Раду в свою жизнь. А что, если никогда не получится? О разводе даже мысли не появляется. Мы справимся. Обязательно!
Дамир – водитель, временно «пожертвованный» мне Зейном – ждет на подземной парковке и помогает пересесть в машину. Элина садится рядом. Коротко сообщаю маршрут и устало откидываюсь на спинку.
– Устал? – улыбается Эли и небрежно поправляет волосы, выбившиеся из строгой прически. Первый раз за все время обращаю внимание на то, что она довольно симпатичная девушка. Интересно. – Может, рано тебе столько работать? Отдохнул бы…
Еще чего не хватало!
– Нормально, – отмахиваюсь я и пишу Марату сообщение о своем визите.
Отвозим Элину до дома и едем к моему другу мажору-полицейскому. Такая смесь получилась гремучая, но в то же время забавная.
Марат встречает меня у подъезда своей квартиры. Прищуренные глаза и нахмуренные брови выдают смесь любопытства и раздражения. Он редко бывает дома, но для меня сделал исключение. Знаю, ему это дается нелегко.
– Баха, у тебя вид, как будто ты неделями не спал, – говорит он, закрывая за мной дверь. – Чай, кофе, что-нибудь покрепче?
– Ничего не надо, – отмахиваюсь я. – Давай сразу к делу.
Марат молча кивает и указывает направление. Еду в гостиную. В квартире чисто, но обжитости не хватает. Все строго по стандарту: темная мебель, минимум декора. Он садится на диван, скрестив руки на груди.
– Давай ты первый, – хмыкаю я.
– Ладно, – загадочно улыбается друг. – Я кое-что уже проверил по твоей аварии.
– Что ты нашел?
– Допросил водителя грузовика, – начинает он, медленно подбирая слова. – Утверждает, что ничего не знал. Но перед тем как машину занесло, он услышал хлопок.
– Хлопок? – хмурюсь я, прекрасно понимая, что это может быть. – Ты проверял?
– Еще как, – кивает он, взгляд становится острее. – Колесо действительно лопнуло. Мы изучили остатки резины, и эксперты обнаружили следы взрывчатого вещества. Все указывает на то, что это было покушение.
– Ты уверен? – У меня перехватывает дыхание. Я сжимаю кулаки, чувствуя, как гнев начинает закипать. – На меня?
– Не исключено, – отвечает он. – Но доказательства косвенные. Пока нельзя утверждать наверняка.
Я молчу, переваривая его слова. Грузовик, хлопок, взрывчатка. Все это накладывается на собственные сомнения, и картинка становится еще мрачнее.
– В общем, копаю дальше. У тебя какие новости?
– Мне нужна твоя помощь, Мар, – начинаю я, стараясь говорить четко, но голос все равно звучит надломленно. – Что-то не так с Радой.
– С женой? – Он поднимает бровь, взгляд становится настороженным. – Что значит «не так»?
Я замолкаю на несколько секунд, собираясь с мыслями. Как объяснить то, что сам не могу понять?
– Она… она странная, Мар, – наконец произношу я. – Она выглядит, говорит, даже двигается как Рада. Но это не она.
Марат долго смотрит на меня, затем закидывает ногу на ногу. Его лицо не выдает ничего, кроме легкой тени недоверия.
– Ты понимаешь, как это звучит? – произносит он медленно. – Баха, ты после аварии. Травмы, сотрясение. Может, тебе стоит поговорить с врачом?
– Я уже говорил, – перебиваю. – Они списывают все на голову, на стресс. Но я… Я чувствую, Мар. Это не она.
Он вздыхает, потирает виски.
– Ладно. Предположим, что ты не спятил. Что именно тебя тревожит? Конкретнее.
Я замолкаю, пытаясь сформулировать. Слова даются с трудом.
– Она слишком… правильная. Слишком идеальная. Как будто хочет быть лучше, чем была. Она говорит то, чего никогда не говорила, делает то, чего никогда не делала. Даже запах другой. Ее духи.
– Духи? – Он едва заметно хмыкает, но быстро берет себя в руки. – Хорошо. Чего ты от меня хочешь?
– Проверь ее, – отвечаю твердо. – Я не знаю как. Но ты же все можешь. Может, я действительно схожу с ума. Но мне нужно знать точно.
Марат хмурится, но в его глазах появляется тень профессионального интереса. Он встает, начинает ходить по комнате.
О проекте
О подписке
Другие проекты