Глава 2. Камал

Читаю отчет о потерянной в прошлом месяце сумме. Деньги просто растворились в воздухе, а так не бывает.

Судя по всему, у меня завелась крыса. Не верю своим глазам, но факты – вещь упрямая. Кто-то за моей спиной проворачивает дела и кидает меня на бабки. На очень большие бабки. А у меня даже подозреваемых нет. Внутри словно разрывается снаряд от ярости. Кто посмел?

– Ты уверен? – цежу сквозь зубы, глядя на начальника безопасности.

– На сто процентов, – спокойно отвечает тот и даже не меняется в лице.

Как всегда невозмутимый. Человек-скала. Но преданный мне пес. Ему верю, как себе или братьям.

– Сука, – рычу зло и сминаю бумагу с отчетом. – Уничтожу тварь.

– Какие будут распоряжения? – сухо уточняет Джин.

– Найди его. Во что бы то ни стало.

Лишь кивает, но я знаю, что моя просьба будет выполнена в лучшем виде. Жестом привлекает внимание и прислушивается к голосу в наушнике.

– К тебе гости, – едва заметно прищуривается, словно сомневается.

Я тоже напрягаюсь, скорее, на автомате. Давно уже никого и ничего не боюсь. Тыл прикрыт со всех сторон.

– Кто?

– Зорин. Роман Львович.

– Сам приехал? Интересно… – тяну я и задумчиво поглаживаю аккуратно подстриженную бороду. – Ну зови.

Джин выходит из кабинета, а я поднимаюсь на ноги и иду к бару. Сегодняшний вечер обещает быть томным. Наливаю себе двойную порцию виски, бросаю несколько кубиков льда и замираю, услышав шаги в коридоре. Дверь открывается, а я инстинктивно считываю эмоции оппонента.

– Добрый вечер, – слышу его тихий голос и втягиваю носом воздух, стараясь не реагировать. Но прошлое не отпускает. Именно этого человека отец винил в своих неудачах, но так и не смог ничего доказать.

– Сомнительное утверждение, – хмыкаю и оборачиваюсь.

Вижу перед собой старика с серым лицом, испещренным морщинами. Не думаю, что он может быть опасен.

– Оставь нас, – киваю Джину.

Тот послушно выходит из кабинета, но остается стоять у дверей.

– Вы меня не помните? – хмурится Зорин, сканируя внимательным взглядом. Очень интересно, что его привело ко мне. Спустя столько лет молчания.

– Почему же. Отлично помню, – отхожу к окну и делаю большой глоток вискаря. Горло обжигает, а дыхание сбивается. – Вы были партнером моего отца. Правда, недолго.

С вызовом смотрю ему в глаза. Ловлю реакцию, но ее нет. Он не боится и не пресмыкается. Это очень занятно.

– Да. – Старик без труда выдерживает мой натиск и как ни в чем не бывало присаживается на стул.

– Вы подставили его, забрали деньги и скрылись, – продолжаю так же невозмутимо.

– Неправда. – Роман гордо вздергивает подбородок. – Твой отец хотел втянуть нас в какую-то аферу. Я был против и всего лишь забрал свою долю. Я всегда строил бизнес честно.

А это уже больше похоже на истину, как ни прискорбно. Отцу понадобилось много времени, чтобы выбраться из глубокой задницы. Выбраться и развить бизнес до приятных масштабов. Но все это лирика. Никто не стал мстить. Мать очень просила не разжигать войну, да и не было повода. Эмоции отца – недостаточно веское основание. Тем более на другой чаше весов неоспоримый факт «сам виноват».

– Ну допустим, – равнодушно пожимаю плечами. – Ко мне вы зачем пожаловали?

– Я пришел просить. – Его честность подкупает. Может, именно поэтому я до сих пор с ним разговариваю, а не выкинул из своего дома, как шелудивого пса.

– Даже так, – хмыкаю и залпом допиваю виски. – О чем же?

– О защите. Не для себя, для дочери.

Хмурюсь, пытаясь уловить суть между строк, но тщетно. Ничего не понимаю.

– Я очень болен. Мне осталось… – Зорин делает паузу, словно пытается вспомнить. – Счет идет на дни, возможно, недели.

– С вашими возможностями?

Что за чушь? В наше время уровень медицины такой, что можно вылечить все. При желании и наличии денег. А он, я уверен, не бедствует.

– Увы, ничего нельзя сделать. – Роман обреченно разводит руками. – Я умираю. Слишком стремительно. А моей дочери еще нет и двадцати…

– Но…

Что-то я совсем запутался. Что мне вообще известно об этом человеке? Да почти ничего. Не было надобности узнавать. Единственное, что на поверхности, – Зорин давно переехал за город и отошел от активных дел. О его дочери я вообще слышу впервые. Да и какое мне до нее дело. Я не касса благотворительности.

– Она у меня поздняя.

– А ее мать?

– Она умерла при родах, а больше я не женился.

Ловлю себя на мысли, что исповедь затянулась. Пора бы закончить и распрощаться. У меня и без него уйма проблем, которые надо решить еще вчера.

– Постойте, все это, безусловно, печально, но при чем здесь я?

– Моей девочке очень нужна защита. – Зорин вздыхает и промакивает лоб платком. Видимо, сильно нервничает. – Аврора очень нежная и неискушенная. После моей смерти она останется единственной наследницей всего… Стервятники уже кружат над ней, жаль, что она этого не видит.

Думаю, перспективы у девочки не самые радужные. В нашем мире никто не будет церемониться. Но мне все это не интересно.

– От меня вы чего хотите? – напряженно смотрю на него, ожидая главного.

– Женитесь на ней, – выпаливает Роман на одном дыхании, а меня словно током простреливает. – Разумеется, брак должен быть не фиктивным.

Недоуменно смотрю на него. Жениться? Я? Да ни за что! Одного раза хватило за глаза.

– Это исключено, – качаю головой и стискиваю кулаки до хруста костей.

– Но почему? – хмурится старик. – Вы же вдовец. А я дам хорошее приданое…

– Вы думаете, все можно купить? – хмыкаю, с презрением глядя на человека, пытающегося продать свою дочь. Становится как-то не по себе. Каждый раз поражаюсь, на что способны люди в погоне за алчностью.

– Нет, – спокойно возражает Зорин. – Но существенно поправить положение можно, – выразительно добавляет, а я подозрительно прищуриваюсь. Откуда он может знать о моих финансовых трудностях? Они не на столько глобальны, но и не афишируются.

– Я уверен, что вы сможете приумножить мое состояние и защитить Аврору.

Нет, это уже совсем ни в какие ворота не лезет. Старик явно выжил из ума, раз хочет выдать свою двадцатилетнюю дочь за тридцатипятилетнего мужика. Я не собираюсь в этом участвовать. Мы же не в восемнадцатом веке.

– Вы правда считаете, что такой, как я, предел мечтаний молодой девушки? – расплываюсь в язвительной усмешке.

– Она слишком юна, чтобы разбираться в людях. – Роман недовольно поджимает губы. – А вы сможете дать ей стабильность и защиту. Да, я уверен, что лучшего мужа для дочери мне не найти.

– Сомневаюсь, – хмыкаю и иду обратно к бару. Надо выпить, иначе я взорвусь к чертовой матери.

– Молодой человек, – возмущается Роман и решительно поднимается на ноги. – Я столько прожил, что уж что-то да понимаю!

Наливаю виски в бокал и добавляю льда. Почему я до сих пор слушаю весь этот бред? Надо выкинуть этого идиота из дома, и дело с концом. Но что-то мне не позволяет этого сделать.

– А если откажусь? – Я что, серьезно еще раздумываю на эту тему? Да ну нахер!

– Я найду для нее другого мужа, – хмыкает он, а глаза остаются серьезными. – А вы нигде не найдете таких инвестиций.

Он прав. Инвестиции были бы как никогда кстати. Но цена, прямо сказать, неподъемная.

– Она знает о ваших торгах за ее руку?

– Конечно нет, – хмурится Зорин. – Я скажу ей сразу, как достигну соглашения.

– Слишком торопитесь, – цокаю я и качаю головой.

– У меня нет времени ждать, – отрезает он. – Я должен быть уверен.

– Мне надо подумать, – сам не верю, что говорю это. Какой-то сюрреализм.

– До завтра. – Старик каким-то непостижимым образов становится хозяином ситуации. – Ровно в девять вечера у меня встреча с Германом Муромским.

От этого имени меня передергивает. Даже неприятные мурашки ползут по позвоночнику.

– Он тоже претендент? – Мои глаза опасно сверкают. Старый черт. Знает, чем задеть меня за живое.

– Не хотелось бы. Но если выбора не останется… – хмурится и оставляет на столе папку. – Не тратьте время, я все подготовил сам. – Не оборачиваясь идет к выходу, а я прожигаю его спину злым взглядом.

Одно слово, и меня вновь накрывает воспоминаниями. Прошлое никак не желает оставаться в прошлом. Не все счета заплачены. Не все гештальты закрыты.

– Все нормально? – В кабинет заглядывает Джин.

– Пробей мне все. Как можно быстрее. – Знаю, что в кабинете прослушка и он слышал каждое слово. Я так решил. Больше никаких косяков.

Забираю бутылку виски и сажусь в кресло во главе стола. Я старший Тагаев. На мне большая часть ответственности и именно мне решать проблемы. Открываю папку и сразу вижу несколько фотографий. Подцепляю одну из них и всматриваюсь в лицо. Это Аврора? Девчонка совсем. Серьезная. Взгляд строгий. Блондинка с голубыми глазами. Прям ангелочек, крыльев только не хватает. Красивая, но слишком молодая. Ей еще в куклы играть, а не замуж выходить за взрослого дяденьку.

Откидываюсь на спинку и тру переносицу пальцами. Как я умудрился во все это вляпаться? И как мне грамотно все разрулить? Деньги, конечно, нужны, а вот жена не очень. Зорин думает, что загнал меня в ловушку? Может, оно и к лучшему. Пусть все думают, что мое положение безнадежное. Так останется место для маневра и будет легче вычислить крысу.

Но что делать с этим белокурым ангелом? Вновь смотрю на фото. Твою мать, ну почему я-то? Если откажусь…. Муромский… этот мерзавец согласится не задумываясь. Невольно представляю девчушку в его лапищах и неприятно морщусь. Неужели отец не понимает, что толкает дочь под каток? Хотя есть ли у него выбор? Есть ли он у меня?

Глава 3. Камал

Вся семья собирается у Зейна, среднего брата. Он отмечает важное событие, и я не мог не поддержать его. Мы с Айдаром самые последние. С ходу попадаем под прицел маленькой хулиганки Марьям.

– Айдал, стой! – кричит девочка, увидев его.

– Папа, спаси меня! – стонет сын, пытаясь спрятаться за меня от сестринских крепких объятий, но ничего не выходит. От этого огнегривого бесенка еще никто не уходил.

– Пойдем, я покажу тебе кое-что, – заговорщически шепчет Марьям и манит пальцем, чтобы вытащить Айдара. А он бескорыстно ведется, не замечая подвоха.

Зейн, посмеиваясь, подходит ко мне. Пожимаем руки. Притягиваю его к себе, заключая в объятия, и хлопаю по плечу.

– Будь счастлив, брат, – желаю совершенно искренне.

Никто, кроме семьи, не знает, какую аферу он провернул, чтобы спасти свой брак. Чтобы забрать любимую женщину.

– Спасибо, я уже, – хмыкает он.

– Камал, рада видеть. – Его жена подходит к нам. – Проходите, не стойте на пороге.

– Это взаимно. – Ее тоже обнимаю, невесомо касаюсь губами щеки и вручаю огромный букет белых роз. – Поздравляю.

– Спасибо, – смущенно улыбается и прячет лицо в нежных цветах.

Она отходит, чтобы поставить цветы в воду, а я окидываю ее взглядом и одобряюще улыбаюсь. Преобразилась очень сильно. Мне больше не стыдно за фамилию Тагаевых.

– Пойдем в кабинет, пока прекрасная половина накрывает на стол, пропустим по стаканчику коньяка, – предлагает Зейн и по-братски закидывает руку мне на плечо.

– Остальные уже там? – имею в виду младшего брата и отца.

– Да. Еще Алинур должен подъехать. – Наш двоюродный брат, с некоторых пор оставшийся без семьи.

Отец не пожалел ни родного брата, ни племянника. Не осуждаю. Как бы я поступил на его месте, не могу даже представить.

– Он знает про Агату? – уточняю на всякий случай, чтобы не сболтнуть лишнего в случае чего.

– Нет, – хмыкает Зейн. – Просто семейный ужин.

Значит, я прав, и Алинуру никто не доверяет. Может, и правильно. Одна паршивая овца все стадо портит.

– Хорошо.

Входим в просторный кабинет Зейна. Здороваюсь с родственниками. Бахтияр, наш младший, протягивает мне бокал с коньяком. С благодарностью принимаю и отпиваю пару глотков. Хороший, мне нравится.

Разговор плавно течет на разные темы, а я никак не могу расслабиться. Всегда в семье отпускает, а сейчас, наоборот, что-то мне не по себе. Точнее, я просто загружен одним вопросом и темы семьи меня тупо не цепляют.

– Камал, что-то случилось? – Отец проходит по мне испытующим взглядом.

– Почему ты спрашиваешь? – прячу нервозность в бокале с коньяком.

– Вижу, что тебя что-то беспокоит. – Отец откидывается на спинку кресла и неспешно пьет минералку. – Расскажешь нам?

Рассматриваю коньяк в бокале и молчу. В принципе, скрывать я не собирался. Услышать мнение близких тоже будет полезно.

– Мне предложили жениться, – залпом осушаю коньяк и ставлю пустой бокал на стол.

– Ничего себе, – бормочет Зейн.

– Кто? – спрашивает отец. И я точно знаю, что ответ ему не понравится. Но лучше горькая правда.

– Зорин Роман Львович.

– Надеюсь, ты его сразу послал? – тихо рычит отец и прожигает во мне дыру взглядом. В детстве было страшно, сейчас появился устойчивый иммунитет.

– Нет. Я обещал подумать до вечера.

– И думать нечего! – психует он. – Не может мой сын породниться с этой сволочью!

– Отец, ваши разногласия в далеком прошлом. Сейчас этот человек непозволительно богат и очень болен.

– Не поверю, что тебя можно купить, – усмехается наблюдательный Зейн и отпивает коньяк из своего бокала. – Что он предложил?

– Спасти его дочь от пираний, что накинутся на нее сразу после его смерти, – говорю правду и почти не лукавлю. Бабки мне тоже предложили, но все же не главным аргументом, а, скорее уж, как бонус.

– Он думает, ты меньшее из зол? – Баха изображает фейспалм, и я даже с ним согласен в како-то мере.

– Вероятно.

– Даже разговаривать не о чем! – отрезает отец, высказывая авторитетное мнение. Только вот я давно большой мальчик и все решения принимаю сам, руководствуясь своей головой.

– Не порть девочке жизнь, – сухо высказывается Зейн.

– В смысле? – непонимающе смотрю на него.

– Ты же не собираешься любить ее и хранить верность?

– Конечно нет.