Опоздавшее письмо, и зачем оно только пришло? Уже объявили Победу, уже все ждали возвращения домой мужей, сыновей, и… вдруг это страшное, казённое письмо в конце мая.
Первоклассница Галина, так старавшаяся учиться только на пятёрки, вдруг поняла, что мама не приедет и не похвалит её за них. Получив из рук учительницы свой первый табель с оценками, она со слезами смотрела на него, понимая, что некому показывать. Нет у неё ни мамы, ни папы. А бабушка… так она и так знает, как училась, как старалась маленькая Галочка. Как ждала маму. Утерев слёзы, порвала тогда девочка небольшой листок с пятёрками, крича и вырываясь из ласковых рук учительницы. Маленькое сердечко, бившееся в истерике, навсегда решило, что только оно само будет всегда выбирать, что делать и как поступать, но, оказалось, что выбирать ему, так и не пришлось. Так и продолжали все вокруг делать за Галину выбор. Все и всегда.
Как мечтала она вернуться в свой родной город, что видела лишь на картинке и знала по редким рассказам бабушки Насти, так и не оправившейся от травм, полученных при бомбёжке. Анастасия Егоровна не очень-то хотела вспоминать о нём, о том городе, что унёс жизнь её снохи и внука, о том городе, где не было уже у них дома. Все погибли, они остались лишь вдвоём. Не понимала тогда маленькая Галя, что не выдержит уже дороги израненное тело бабушки, и злилась на неё за то, что не хотела возвращаться в Ленинград. А когда в сорок восьмом бабушка умерла, то десятилетняя Галина осталось полной сиротой. И родной город, такой желанный Ленинград, стал лишь несбыточной мечтой.
Евдокия решила оставить у себя девочку. Женщина, приютившая их тогда в сорок третьем, уже считала и Галину, и Анастасию Егоровну своей семьёй. Общее горе, одна беда сроднила их. Так и не вернулись с фронта ни муж Евдокии, ни три её сына. И Галина стала её приёмной дочерью. Хотя и любила женщина девочку и ни разу не обидела сироту, но всё же она была не той, кто дала жизнь Галине, не той, кто так и не вернулась с фронта, не настоящей мамой.
А в 1955 году Евдокия умерла. Крепкая, здоровая женщина, наверно, никогда и не болевшая, да вот решила сама поправить крышу и неудачно упала. Три дня пролежала она без сознания и, так и не придя в себя – умерла. И вновь осиротела Галина. Как раз на восемнадцатый день рождения девушки похоронили Евдокию. Никто в деревне и не вспомнил о том, что Галина стала совершеннолетней, или просто посчитали недопустимым в такой день поздравлять её. Так и не услышала она слов: «С днём рождения девочка, с совершеннолетием тебя!» Только от Павла получила она накануне письмо, с засохшим жёлтеньким цветочком. Единственный подарок на день рождения.
Вытерев намокшие глаза Галина, тяжело вздохнула. Всю жизнь все и всё за неё решают, даже в тот день.
Нет уж, за дочь она сама решит.
Она встала и тихо вышла во двор, взглянув на заколоченный соседский дом, по правую сторону от своего.
Сашка – и он тоже не спросил её. Решил всё сам. Хотя именно она должна была выбирать…
Слёзы уже ручьём текли из глаз. Слёзы обиды на свою жизнь – не за ту, какая она есть, а за ту, какой могла бы быть…
Галина выбежала из дома. Слёзы застилали глаза. Она бежала к реке. Туда, куда приходила в дни горя и в дни счастья, в дни ожидания и в дни потерь. Туда, где земля обрывалась и крутым откосом падала к воде. Она бежала к своему месту – к яркулю*.
Стоя на краю обрыва, женщина глядела вниз, на воду. Заметив одиноко плывущее бревно, долго провожала его взглядом. Всегда хотелось вот также плыть и не задавать себе вопросы, правильно ли она поступает? Ветер, обдувая лицо, высушил слёзы. Она оторвала взгляд от воды и посмотрела на проплывающие ночные облака. Замысловатые фигуры на чернеющем небосводе постепенно унесли с собой последние двадцать лет, вернув Галину в юность…
Август 1953 год:
– Галка, Галчёно-о-ок!
Девушка обернулась. К ней приближались два её друга – Сашка Еремеев и Пашка Морозов. С виду такие разные и в тоже с время так похожие. Высокие, почти одного роста. Сашка чернявый с карими глазами, Пашка русый и синеокий.
Помахав им косынкой, которой только что провожала улетающих в тёплые края птиц, Галина побежала навстречу парням.
Первым подхватил её на руки Пашка и, покружив, поставил на землю.
– Ой! – вскрикнула Галина, зажмурившись и прижав к глазам ладошку.
– Чё, голова закружиласи? – подхватил её Сашка и, покружившись, поставил качающуюся девушку. Парни громко смеялись и Галка тоже хотя и земля уходила из-под ног, и чувство лёгкого опьянения от головокружения не сразу дало возможность открыть глаза и посмотреть на ребят. Немного придя в себя, она толкнула в грудь по очереди Сашку, а потом Пашку, и обиженно сказала:
– Ну чего вы меня постоянно крутите? Знаете же, что у меня голова после бомбёжки…
– Голова? Опеть? – засмеялся Пашка, прижав к себе девушку. – Надо тренироватьси. Ешшо хочешь?
– Да ну тебя, – оттолкнула юношу Галка.
– Во, смотри! – Сашка достал из нагрудного кармана рубашки сложенный пополам небольшой листок.
– Повестка?! Уже? – обрадовавшись и тут же расстроившись, произнесла Галина.
– Да. Мы сами съездили, – ответил Пашка, вынимая из своего кармана такую же бумажку.
– Дайте, – девушка взяла повестки и, развернув, стала читать.
– Через неделю, – наклонившись к её правому уху, тихо сказал Пашка.
– Теперя тебе придётси выбирать, – прижавшись к левому уху Галки, произнёс Сашка.
– Да ну вас, – она оттолкнула парней и побежала к обрыву. Те, смеясь, бросились за ней. Сев почти на самый край, Галка ещё раз перечитала повестки.
– Ну почему вместе-то? – чуть не плача произнесла она.
– Так вместе уйдём, вместе придём, – ответил Сашка.
– А ты ждать нас будешь. Только тепяря ужо давай выбирай…
– Ничего я выбирать не буду, – надув губы, ответила девушка и стукнула Сашку в грудь кулачком, с зажатыми в нём повестками. Тот, перехватив маленькую ручку, забрал небольшие листки бумаги и, наклонившись, заглянул Галке в глаза:
– Ужо все в деревне смеютси. Цельный год выбрать не можешь.
– И не собираюсь! Вот придёте из армии, тогда и скажу.
– Тогда поцелуй нас, – выставив вперёд губы, сказал Сашка,
– Ещё чего, – сжавшись в комок, захихикала девушка. Парни, не дожидаясь, сами чмокнули её в щёчки, каждый со своей стороны.
– Ну, хоть намекни, – жалобно попросил Пашка.
– Сказала же, как с армии придёте, так и скажу.
– Эх, – вздохнул Сашка.
– Ох, – добавил Пашка. – Аж три года ждать.
– Как три года?! – всполошилась девушка.
– Дык так, – пожал плечами Пашка. – Нас на флот отправляють.
– Как на флот? – Галка стала отбирать у них повестки.
– Читать надоть было лучше, – смеясь, Пашка высоко поднял руку с заветными бумажками.
– Ничёго, как раз подрастёшь, – Сашка обнял девушку и попытался дотянуться до её губ, но Пашка стал помогать Галке, отбиваться.
– Эй, не наглей. Я тоже хочу, пусть сама решает, – отталкивая друга, закричал он.
Пока парни расталкивали друг друга, Галка, выскользнув из их объятий, вскочила и побежала вдоль обрыва, подпрыгивая. Она оборачивалась, крича им, пока они не скрылись из виду:
– Не скажу, не скажу…
Парни улыбающимися взглядами проводили её.
– Ты не смей первый, – сказал Пашка, убирая свою повестку в карман. – Вернёмси, сама выбереть.
– Да я ж шуткую, – ответил Сашка и лёг на пожелтевшую местами траву, обмахиваясь своей повесткой. – А шибко хочется.
Пашка лёг рядом и, уставившись на облака, сказал:
– А мне мож ешшо шибче, терплю же. Только уговор. Тот, кого не выбереть, без претензий.
– Знамо дело.
– Договорились? Точно?
– Ага, – подал Сашка руку. Пашка пожал её, и парни, молча, стали наблюдать за проплывающими над ними облаками, мечтая о будущем.
Галка бежала домой. Целый год ей уже завидовали все девчонки. Сашка с Пашкой – это не Мишка-одноклассник, который с третьего класса за ней бегал. Они уже взрослые, в армию уходят.
Когда год назад семнадцатилетние выпускники, самые красивые парни в деревне, высокие, статные, подошли и позвали в клуб на новый фильм, то покраснев, Галина опустила глаза и тихо ответила: «Хорошо, я пойду. А с кем»?» «С нами», – улыбаясь, ответили парни.
Эта девчонка давно привлекала их внимание, но всё никак не подрастала. Парни часто наблюдали за ней. Но Галка даже не замечала этого. А тут вдруг после выпускного юноши, впервые выпив шампанского, привезённого кем-то из города, да потом, уже за пределами школы, для храбрости добавив местного самогона, осмелились подойти к кучке девчонок, со стороны наблюдающих, как прощаются со школой выпускники. Галка даже не думала, что они идут именно к ней.
А на следующий вечер, она, уже держа парней под руки, шла к клубу, на зависть всем подружкам.
Так и гуляли они втроём. Галка и не задумывалась, нравятся они ей или нет. Просто то, что два парня, по которым сохли почти все девушки в деревне, обратили на неё внимание, для пятнадцатилетней девчонки, самой маленькой по росту в классе, казалось такой гордостью. Ведь почти взрослые, уже окончили школу, а, не скрывая своих чувств, ходят за ней хвостом. Целый год гуляли они вечерами втроём по деревне. Ходили в клуб на танцы или на очередной фильм. И ни Сашка, ни Пашка не наглели, как другие пацаны из класса. Это те всё норовили, будто невзначай, прикоснуться к различным привлекательным частям фигур всё более взрослеющих девушек. Сашка и Пашка отличались от всех. Они считались самыми лучшими на деревни, но вот только выбрать Галка не могла. Ей очень хотелось целоваться, все девчонки уже хвастались и донимали её расспросами: «Расскажи, да расскажи, кто лучше целуется?» А она всё отнекивалась. Как могла она это знать, если парни даже не пытались. Только так, в шутку, как сейчас на берегу. Меж ними существовал уговор – сами первые не начнут, пусть девушка выберет, кто станет женихом, а второй без обид, останется другом. Да и встречались они с Галкой всегда вместе, не давая, друг другу возможности занять место единственного ухажёра.
И вот теперь расстаться придётся на целых три года.
О проекте
О подписке
Другие проекты