– Вам так дорога эта запонка? – спросила я. Всё, что угодно, лишь бы не молчать, потому что молчание погружало меня в пучину мыслей и переживаний, отчего ком вновь подкатывал к горлу.

Аллен бросил на меня короткий взгляд и, заправив за ухо длинные белоснежные волосы, продолжил прощупывать ткань.

– Вы думаете, мы настолько баснословно богаты, что утеря запонки с божественным камнем на сорок девять нье – это ерунда? В чём-то вы правы, – ответил он сам себе. – Однако, зачем мне одна запонка без пары? Кроме того, эту пару мне подарил очень дорогой человек, и оттого их ценность в моих глазах возрастает.

– Простите, не хотела вас…

Я прикусила губу. Играть роль важной цацы, которой всё можно, было непросто, и последняя фраза вырвалась сама собой. Соберись, Лиза! Ты здесь – Избранная, и ты им нужна. Если верить жрице, они мне и слова поперёк сказать не смогут, особенно здесь, в храме этой их богини.

Но проверять было всё-таки боязно.

– Раз уж вы здесь… – я перекинула ногу через стул и положила голову на спинку. – Расскажите хотя бы, что нас ждёт. Вы ведь говорили, у вас есть опыт в общении с недавно перенесёнными через барьер девушками.

Чёрт возьми, как же некомфортно! Но ведь по большому счёту это всё равно что общаться с наглым подвыпившим клиентом в баре, главное – подливать по каждому мановению его руки.

– Эта жрица слова вставить не давала, – как ни в чём не бывало ответил дракон. Откинув в сторону скатерть, он опустился на четвереньки и принялся шарить по полу. – Вы находитесь в Виригии. Некогда этот мир был населён только драконами. Мы живём долго, гораздо дольше, чем люди, но и потомство появляется нечасто, а соотношение рождённых девочек к мальчикам составляет примерно один к трём. То есть, составляло. Раньше.

– А потом вас прокляла богиня, – кивнула я. – И девочки рождаться перестали.

– Верно, – он взглянул на меня снизу вверх с каким-то удивлением.

Я фыркнула.

– Мне дважды одно и то же повторять не обязательно, с первого раза понимаю.

Дракон продолжил ползать по полу.

– Произошло это… – он замер в задумчивости. – Лет восемьсот назад. Нет, даже больше. Может, девятьсот. Можно уточнить у жриц, они должны знать наверняка. Правда, чем именно мы прогневали богиню, достоверно мало кто знает, вокруг всё слухи и домыслы, будто кто-то попытался скрыть истинную причину возникшей проблемы.

– Подожди-ка, – я нахмурилась. – Если у вас уже девять сотен лет не рождаются девочки, то сколько ж вы живёте?!

– По-разному, – раздалось из-под кровати. – В среднем около полутора тысяч лет.

Мама дорогая!

– А люди в вашем мире сколько живут?

Дракон поднялся на ноги, с хрустом прогнул спину и задумчиво уставился на пол.

– Неужели всё-таки где-то в пути потерял… Люди? Лет восемьдесят. При хорошем уходе, – как, например, у наложниц клановых предводителей, – могут жить и сто двадцать, а то и сто пятьдесят лет. Но тут уже без магии не обойтись, а необходимыми навыками обладают по большей части только Лораны.

– Прости, кто?

– Лесные драконы.

Пока он говорил, я приметила слабый блеск почти что прямо у себя под ногами. Запонка.

– Значит, в отсутствие дракониц, вы строите отношения с человеческими женщинами? – спросила я, стараясь не смотреть на находку.

Дракон вытянул руку, в которой на глазах начал вырастать ледяной шест, а когда тот стал примерно метр длиной, вновь опустился на колени, чтобы поковырять им под шкафом.

– А что делать, жить-то как-то надо.

– Но ведь они стареют и умирают значительно раньше вас.

– Что делать, – прокряхтел он, вытягиваясь, чтобы достать до дальнего угла. – Приходится перебиваться тем, что есть.

Я поджала губы и быстро подобрала с полу запонку, которую зажала в кулаке и как ни в чём не бывало продолжила расспрос.

– А взрослеете вы так же быстро, как люди?

– Вот тут, к сожалению, нет, – он сел на полу, подбросил шест, и тот испарился прямо в воздухе. – Дело в том, что драконы вылупляются из яиц в своей истинной форме, а мозг у них значительно больше человеческого и требует больше времени для созревания. Обращаться в гуманоидов мы начинаем в возрасте полового созревания, и оплодотворение тоже совершаем именно в таком облике. Для большинства из нас эта форма куда привычнее истинной, хоть мы и рождаемся… драконами.

– И в каком возрасте у вас половое созревание?

– Обычно начинается лет в тридцать, продолжается до шестидесяти, а в полной мере репродуктивные способности раскрываются около трёхсот.

Я присвистнула, почувствовав себя практически младенцем.

– Ещё один вопрос. Ты говорил, что раньше этот ваш мир… как его…

– Виригия.

– Да. Так вот, ты говорил, что он был населён только драконами. Откуда же здесь люди взялись?

– Э-э… – Дракон подошёл к окну, распахнул шторки и раскрыл створки, после чего опёрся о перегородку, установленную на уровне груди, и уставился на простирающийся внизу город. – Репродуктивный возраст драконов ограничивается примерно пятью сотнями лет, после чего начинается постепенное увядание. Когда мне было сто, я был юн и горяч, самой молодой драконице было уже почти шестьсот. У неё даже седина в волосах начала появляться, да и мужчин вокруг было столько, что куда мне с ними тягаться. Сама понимаешь, самая молоденькая… из всех.

– Та-а-ак, – протянула я и тоже подошла к окну. В моей голове зрел план. Отчаянный и, скорее всего, совершенно глупый, но попробовать необходимо. – И что произошло дальше?

– Дальше я таким оказался не один. Кто-то догадливый вспомнил, что есть миры, наполненные людьми, не обладающими ни магией, ни особым оружием, какое было бы способно нанести нам хоть какой-то вред. Вот мы и стали из таких миров переносить в свой женщин. То есть, сначала женщин, потом уже и мужчин. Кого-то просто крали, с кем-то по-хорошему договаривались. Иногда меняли на драгоценности.

Я прикинула объём населения города и снова поразилась:

– И что, вы столько народу натаскали только ради того, чтобы… ну, это…

Подходящее слово в голову не приходило, а те варианты, которые всплывали в памяти, заставляли меня отчаянно краснеть.

– А что делать, не друг с другом же, – подмигнул Аллен.

Мы немного помолчали. Едва виднеющееся из-за склона горы солнце поливало долину мягким оранжевым светом, на фоне которого вдалеке проплывал дирижабль, он казался чем-то волшебным, нереальным, но перепутать с чем-то другим было невозможно. Со стороны зелёных полей в сторону города тянулись люди, а кое-где можно было даже заметить некое подобие автобуса, за которым тянулась тонкая струйка дыма.

– И что, из моего мира тоже людей забирали?

– Не знаю. Мне неведомо, откуда тебя забрал ритуал. Жрецы взывали к Богине, чтобы она дала нам ту, кто поможет продолжить род, и появилась ты.

– У меня есть предложение.

Дракон с удивлением обернулся ко мне.

– Какое же?

– Взаимовыгодное. Ты можешь вернуть меня домой, ведь так?

– Могу, – медленно кивнул он.

– Даже не зная точно, откуда я?

– Это не сложно, достаточно только покинуть границы барьера, а там будет видно.

– Хорошо, значит, я всё поняла правильно. В таком случае, вот моё предложение: я возвращаю тебе запонку, а ты меня – домой.

– Запонка у тебя?!

Любо-дорого было посмотреть на его лицо. Радость, удивление, злость и рвение – всё смешалось коктейлем “Маргарита”. Я вытянула руку с зажатой в ней запонкой так, чтобы в любой момент выпустить – и та упала бы в густой перелесок под окнами.

– Без резких движений, а то выпущу.

– Отдай! – рявкнул дракон, и я едва сдержалась, чтобы не послушаться его. Злость на его лице начала брать верх.

Я разжала три пальца, безымянным и мизинцем ещё придерживая запонку. Аллен чуть в окно не бросился за несуществующей запонкой.

– Будешь кричать на меня – выпущу! Попытаешься вырвать из рук – тоже выпущу. Как думаешь, твоя магия будет быстрее силы притяжения? Проверим?

– Вот мне с самого начала показалось, что ты…

– Я – что?

Он с шумом втянул носом воздух.

– Так что от меня требуется?

– Доставить меня домой.

– Слушай, мне проще тебя тут заморозить на месте – ты не то что пальцы разомкнуть, пискнуть не успеешь! Хотя что я, зачем мне тебя целиком замораживать. Одну только руку! Подумаешь, ампутируют. Выносить плод тебе это не помешает. А если я тебя домой отправлю, это же всё равно что геноцид устроить: мы и так потратили триста лет на то, чтобы призвать Избранную, ещё триста лет мы ждать не можем, просто не останется ни одного дракона, способного хоть кого-то оплодотворить!

После его пламенной речи я сжала зубы и нехотя протянула Аллену запонку.

– Неужели всё настолько серьёзно?

– Более чем, – ответил он так спокойно, будто только что не кричал на меня. – Спасибо.

Забрал запонку и прицепил её к рукаву.

– И что, я – единственная надежда на… на выживание?

– Да.

Я отвернулась, вновь обратив взор на горизонт. Тихо добавила:

– Но когда рожу… буду свободна?

– Наверняка.

– Уходи.

– Что?

– Оставь меня одну.

Дракон выпрямился, задержался на мгновение, словно хотел сказать что-то ещё – а потом размашистым шагом покинул комнату.

Сев на пол, я прислонилась к прутьям перегородки, которая не позволяла случайно выпасть из большого, почти что в пол, окна. Как бы ни хотелось мне покинуть это место и вернуться домой как можно скорее, совесть не позволяла даже думать о возможном отступлении. Если от меня зависит судьба целого вида – разумного вида! – придётся смириться с участью инкубатора.

– Не так я представляла свой первый раз, не так…

Всё должно было случиться совершенно иначе. Сашка как раз вчера вернулся из армии, и я честно ждала его весь последний год, но встретить прямо с поезда не могла: в первой половине дня было два зачёта, а после них прямиком на работу, где уже несколько месяцев я смешивала коктейли за барной стойкой. Работа эта здорово обучила меня не трусить перед наглецами. Появись я в этом храме годом раньше – тряслась бы и на всё кивала, соглашаясь.

… Вечером после работы прямо в баре я забежала в туалет, чтобы переодеться в новое бельё. Крайне непривычное, слишком откровенное, купленное специально для этой ночи: я собиралась сделать Сашке сюрприз, явившись у него на пороге в одном плаще поверх белья, и отдать ему свою невинность.

Входная дверь по обыкновению была открыта. Он никогда не запирался, когда был дома, и я тихонько отворила её, мысленно взывая ко всем возможным божествам, чтобы он был один, а не напивался со своими друзьями.

Божества ответили. Друзей в его доме не было. Кроме одного. Алины. Той самой Алины, которая когда-то нас и познакомила.

Помню, она говорила мне: да переспи ты с ним уже, он же мужик, ему секс нужен! А я не хотела торопиться. Хотела, чтобы добивался. Чтобы ждал. Чтобы, дождавшись, упивался.

Получилось – что получилось.

Думала, такое только в фильмах бывает, когда девушка застаёт своего парня с подругой, но реальность оказалась ещё более болезненной, чем можно было представить.

Вернулась домой, долго плакала, рвала несчастное бельё, пила вино – да так и уснула. А проснулась на ложе в храме Богини-Матери.

А теперь они говорят, что я должна снести им яйцо…

В дверь постучали.

– Мисс Елизавета, ваш ужин.

– Заходите, – я со вздохом встала, чтобы встретить горничную, которая, бросив на меня кроткий взгляд, быстро поставила на прикроватный столик поднос, поклонилась и убежала прочь.

Среди прочего на подносе стоял специальный “бокальчик” с куриным яйцом. Я его взяла и рассмотрела со всех сторон.

А потом разбила и, не стесняясь, съела.