В это время материальное положение Джонни Воултера значительно улучшилось. Он купил себе небольшую квартирку в элитном районе города и благодаря старым связям устроился финансовым директором в одну крупную компанию.
Было одиннадцать часов утра. Мистер Воултер сидел в своем кабинете и мило беседовал с секретаршей. Вдруг раздался телефонный звонок:
– Мистер Воултер?
– Да, а с кем я говорю?
– Вас беспокоит Джуди Брукс, шериф полиции. Я хотел бы с Вами встретиться и задать пару вопросов.
– А по какому, собственно, делу?
– В особняке, который вы недавно продали мистеру и миссис Никольс, убили троих рабочих. Что скажете?
– Это что, розыгрыш?
– Сейчас не лучшее время для розыгрышей, и я совсем не похож на юмориста! Все вопросы при встрече…
– Хорошо. Вы не могли бы подъехать ко мне в офис? Записывайте адрес…
Через полчаса Джуди был на месте.
– Еще раз добрый день.
– Здравствуйте! Проходите, присаживайтесь.
Шериф с большим удовольствием расположился на мягком кожаном кресле и стал рассматривать кабинет Воултера – эдакую смесь конструктивизма и хай-тека.
– Приступим к делу. Скажите, как давно Вы знакомы с мистером и миссис Никольс? – начал Брукс, отвлекаясь от кабинета.
– Совсем недавно. Мы заключили сделку буквально… неделю назад, а знаком я с ними на пару дней больше.
– А семья у Вас есть? Вы не подумайте ничего такого, просто мне нужно знать каждую мелочь.
– Да, я понимаю… Своей семьи у меня нет. Этот особняк завещал мне мой дед. Отец умер много лет назад, мать я не видел уже около двадцати лет. В городе живет мой старший брат Дэвид.
– А почему Ваш дед завещал особняк именно Вам, если у него был еще один внук?
– Почему вы меня об этом спрашиваете? Наверняка у него были причины поступить именно так…
– И как Ваш брат отреагировал на все это?
– Будто дед мне целый мир подарил! Но все же я могу понять и Дэвида, для меня это действительно был чересчур щедрый подарок, а брату этот особняк всегда представлял особую ценность. Может, в глубине души Дэвид и затаил обиду, но что поделать – мертвых не судят. Когда я продал этот особняк, он, конечно, разозлился не на шутку. Сказал, что я бездарно и необдуманно продал единственную сохранившуюся память о нашем покойном Санни… И вы знаете, он, наверное, прав…
– Деда вашего, я так понимаю, зовут Санни?
– Совершенно верно.
– Мистер Воултер, я хотел бы поговорить с Вашим братом. Где я могу его найти?
– У него своя редакция – «Voulter». Кстати, как раз за углом, представляете? Удачно я устроился…
– «Voulter»? Стало быть Ваш брат – это именно тот самый Дэвид Воултер? Превосходно! Даже очень!
– Мистер Брукс, прошу меня простить, но если у Вас больше нет вопросов ко мне, тогда давайте закончим нашу встречу. Вы уж извините, но очень много работы.
– Конечно! Я переговорю с Вашим братом и еще заеду к вам. До встречи!
– До свидания…
В надежде что-то выяснить шериф набрал номер «того самого» Дэвида и настоял на встрече. Мистер Воултер-старший был крайне удивлен его звонку и понятия не имел, что мистеру Бруксу от него нужно. Встретиться Дэвид согласился только из чистого любопытства.
Телефонный разговор услышала жена Дэвида – Саманта – и сию минуту попыталась разузнать у мужа подробности.
– Что-то случилось?
– Мне нужно ненадолго уехать…
– А в чем дело?
– Это звонил шериф полиции. Он просил меня о встречи.
– Какое у него может быть к тебе дело?
– В старом особняке, который Джонни недавно продал, произошло убийство…
– Серьезно?
– Подробностей пока не знаю, он толком ничего не объяснил.
– А при чем тут ты? Почему вызывают на допрос тебя?
– Вот пойду и узнаю. Интересно, что у них на меня есть…
– Твой брат тоже хорош! Ничего лучше не придумал, как продать особняк, который очень много значил и для Санни, и для тебя!
– Сэм, дорогая, поговорим об этом позже, мне нужно идти.
Дэвид хлопнул дверью и уехал. Их разговоры всегда заканчивались вот так – мягким уходом от конфликта с его стороны. Саманту это раздражало. Ее далеко не сахарный характер в такие минуты был особенно очевиден: всякий раз в конфликтных ситуациях на поверхность всплывали вспыльчивость и агрессия. Хотя с виду женщина казалась очень милой и женственной. Красивые глаза изумрудного цвета, нежно-розовые губы, темные длинные волосы… Она казалась богиней. А когда Сэм улыбалась, хоть и редко, ее улыбка была столь привлекательна, что не заметить ее было невозможно.
Дэвид шел по туманной улице родного города и постоянно оборачивался назад. Его глаза лихорадочно смотрели то в одну, то в другую стороны, но причиной этому были точно не прекрасные достопримечательности города. Он остановился возле управления полиции, а потом вошел с ухмылкой на лице. Шериф его уже ждал.
– Добрый день! Вы звонили мне недавно, и мы договорились о встречи.
– Да, конечно, проходите. Мне нужно задать вам несколько вопросов…
– Я Вас слушаю…
– Ваш брат поведал мне историю с особняком. Скажите, как вы отреагировали, когда узнали, что он собирается продать ваш родной дом?
– По правде говоря, я был крайне возмущен его необдуманной выходкой. Санни любил этот дом, да и для нас он значил очень много… По крайней мере для меня. В память о старике ничего больше не осталось, так как Джонни халатно все растерял, включая семейную кондитерскую фабрику.
– Но особняк принадлежал именно Воултеру-младшему, и он был вправе распорядиться своим законным наследством, как ему было угодно.
– Да причем здесь наследство? Это лишь письменная формальность… Он обязан был считаться со мной, когда принимал такое решение! Мы же не чужие люди…
– Где вы были пятнадцатого апреля приблизительно с семи до десяти часов вечера?
– Пятнадцатого апреля? Дайте подумать… А, да, весь вечер я провел в офисе, а уехал оттуда где-то в полдесятого. А в чем дело?
– Мне нужно проверить Ваше алиби, мистер Воултер!
– Алиби?! Что, черт побери, произошло? – мистер Воултер-старший не на шутку разнервничался.
– А Вы разве еще не слышали? – шериф был удивлен неосведомленностью своего собеседника. – В доме, который продал Ваш брат, были убиты три сотрудника фирмы по ремонту.
На мгновение воцарилась тишина. Мистер Воултер растерянно смотрел на шерифа, а потом выпалил:
– Я… Я думаю, камеры наблюдения должны были зафиксировать, как я выходил из офиса…
– Превосходно, мы это проверим. Кроме этого, мне нужно будет снять ваши отпечатки пальцев и побеседовать с вашей женой.
– Вы что, подозреваете меня? На каком основании? Что Вы… Что Вы себе позволяете! Я солидный человек и не собираюсь терпеть такого к себе отношения! ― Дэвид снова заводился, казалось, еще немного – и он будет вне себя от бешенства.
– Мистер Воултер, успокойтесь. Я всего лишь занимаюсь своим делом. Думаете, мне доставляет удовольствие копаться во всем этом?
– А жена моя Вам зачем? Я не хочу впутывать ее в проблемы Джонни.
– Вы ошибаетесь, это уже не проблемы Вашего брата. И я не вижу ничего ужасного в том, что я просто поговорю с Вашей женой. Или Вы что-то скрываете?
– Мне нечего скрывать, но я не допущу вмешательства в мою семью! Это противоречит всем моим принципам!
– Ваши принципы, мистер Воултер, – Брукс медленно отчеканил каждое свое слово, – не имеют сейчас ни малейшего значения. Насколько мне известно, когда Ваш брат собирался продать особняк, Вы были против этого. И я допускаю, что Вы напрямую связаны с особняком.
– Я уже сказал, почему я был против. Повторяться не буду. Вам не удастся сделать меня виноватым! Не забывайте, с кем Вы разговариваете и кого безрассудно обвиняете!
– Ваш статус, как и ваши принципы, сейчас тоже не имеет никакого значения.
– Вы еще пожалеете о своих словах!
– На Вашем месте я бы не был так уверен.
Дэвид не стал дальше продолжать этот бессмысленный разговор. Он встал со стула и, хлопнув дверью, ушел. От злости его просто разрывало на куски. Безосновательные обвинения шерифа задели Воултера и ударили по его самолюбию, но Дэвид был уверен, что, когда все закончится, Брукс непременно будет извиняться перед ним…
Придя домой, Воултер повесил куртку в коридоре и сразу же зашел к жене, чтобы рассказать о случившемся.
– Ну и что? Как все прошло? ― Саманта и сама сгорала от нетерпения, потому не стала ждать, пока муж начнет разговор.
– Ужасно! И возмутительно! Ты слышала, что случилось в старом особняке Санни? Там убили людей!
Саманта замерла с широко открытыми глазами.
– И? Кого убили?
– Строителей… Шериф подозревает в совершении этого преступления меня …
– Тебя? А при чем тут ты? – женщина искренне недоумевала, но вдруг по ее лицо пробежала тень обеспокоенности: – А как насчет твоего алиби?
– Алиби мое проверят, но дело не в этом… Он не доверяет мне. Хочет поговорить еще и с тобой.
– Что?! Ну знаешь, это уже наглость! Надеюсь, ты ему доходчиво объяснил, кто мы и кто он?
– Похоже, что не совсем доходчиво…
– Послушай, подобного нельзя допускать! Если об этом узнает пресса, репутации нашей семьи придет конец…
– Я уверен, что все образуется… Главное, что мы-то знаем правду…
Дэвид Воултер не понравился шерифу, отчего подозрения относительно него стали только сильнее. Но Джуди не ограничился только одной ниточкой. Он обошел всех знакомых и родных Воултера-старшего, потом переговорил со знакомыми Никольсов. Но ухватиться было не за что, а сами разговоры оказались пустыми – никаких надежных доказательств или улик шериф не нашел. Даже больше: все догадки, которые у него были, не вязались друг с другом. Дело казалось бессмысленным. Кому понадобилось убивать строителей? Все мотивы, которые смог выявить Джуди, казались несоразмерными тяжести преступления.
Сегодня Брукс был особенно печален. Он ходил туда-сюда по своему кабинету, пытаясь отыскать выход из этой запутанной ситуации. Джуди не раз сталкивался с делами, которые невозможно сдвинуть с места, но все они были хоть частично понятны, а тут… ни мотива, ни зацепок… Сплошная бездна…
Его мысли прервал неожиданный звонок. Джуди снял трубку.
– Шериф, добрый день! Вас беспокоит Джеймс Никольс. Вас не затруднит встретиться со мной, ну, скажем, минут через тридцать?
– Здравствуйте, мистер Никольс… Конечно, через полчаса я буду обедать в кафе на Холи-стрит. Если вам удобно, подъезжайте туда.
– Отлично, я как раз неподалеку, тогда до встречи.
Джуди был заинтригован. Взял свой кожаный дипломат и поспешил на встречу. Оставив машину на стоянке, шериф вошел в кафе и стал искать глазами Джеймса, но его не было. Брукс сел за столик и заказал чашечку кофе со льдом.
– Прошу прощения за опоздание, возникли неотложные дела, – объяснился Джеймс, когда, наконец, приехал.
Шериф осмотрел его с ног до головы и спокойно кивнул. Мистер Никольс снял свое драповое пальто, а телохранителю приказал подождать у входа.
Бруксу стало слегка неловко за свой внешний вид, а еще больше – за место, в котором он назначил встречу такому знатному человеку. Один только костюм его визави, наверное, стоит почти как все это заведение, в котором рокфеллеры точно не нашли бы себе что-нибудь по вкусу.
Джеймс оглянулся вокруг, поднимая глаза то на дешевенькую «позолоченную» статую, ржавчина на которой неприятно притягивала взор, то на безвкусные картины, которые наверняка повесили, чтобы скрыть вмятины и трещины на стенах. Вся эта безвкусица и даже убогость вызывала у Никольса некое смятение и неприязнь, но он не смел ничего высказывать шерифу по той простой причине, что помнил, с чего начинал сам…
Мистер Никольс подозвал официанта и заказал бутылочку бурбона .
– Наконец-то хоть немного расслаблюсь… Не составите мне компанию?
– Я бы с радостью, но, извините, никак не могу – при исполнении, так сказать. Сам подчиненных наказываю, если учую запах алкоголя, так что сами понимаете…
– Понимаю…
– Кстати, здесь готовят отличный стейк, ― сказал Джуди и тут же немного смутился.
– Спасибо, но я не голоден…
– Ну что ж, тогда сразу к делу.
– У меня есть основания подозревать в убийстве строителей моего конкурента по бизнесу.
– Превосходно! Давайте в деталях, ― попросил шериф, рассматривая роскошные золотые часы своего собеседника.
– Его зовут Джек Уилсон. Этот человек мне, мягко говоря, неприятен, и у нас с ним это взаимно. Он ненавидит меня за то, что бизнес мой процветает, а у него дела идут неважно. Как-то мы с семьей отдыхали на новой яхте, и люди Джека планировали устроить нам пожар.
– Простите за бестактный вопрос, а что им тогда помешало?
– К счастью, их вовремя разоблачили, но Уилсон сказал, что если представится возможность меня подставить, то он этим непременно воспользуется. Я уверен, что Джек и его люди замешаны в преступлении в особняке.
– Тогда назревает вопрос, чем ему не угодили именно строители? Как связан ваш конфликт и убийство рабочих?
– Да он все что угодно сделает, лишь бы подставить меня!
– То есть он убил строителей с целью перевести подозрение на вас и тем самым испортить вам жизнь?
– Да, а почему бы и нет?! Вы даже не представляете, какой ужасный человек кроется за его невинным лицом. Он еще и не на такое способен!
– Дело в том, что у меня появилась версия на днях, но она пока тоже не очень состоятельна. Понимаете, вся проблема в том, что мотивы, которые открываются, несовместимы с тяжестью преступления – со смертью троих рабочих. Три трупа – это ведь крайне серьезно. Чтобы пойти на такое, человек должен быть крайне… отчаян, я бы даже сказал.
В голове у Брукса, как в калейдоскопе, пролетели недавние размышления по поводу Дэвида Воултера. Шерифа насторожило то, что он отказывался от обыска в своем доме, будто что-то скрывал. Немаловажным ему представлялся тот факт, что именно Воултер-старший был единственным человеком, который был против продажи особняка. Но камеры наблюдения подтвердили его алиби. Он действительно весь день был в своем офисе и уехал оттуда в половине десятого. Смерть строителей наступила примерно около девяти, поэтому Дэвид никак не мог совершить преступление. Не мог совершить сам, но мог запросто нанять киллера… А что стрелял профи, это несомненно: три пули – три смерти. Тонкая работа… Человек, державший оружие в руках впервые, так не смог бы.
И опять же, почему строители? Напугать Никольса и отобрать дом? Но Дэвид должен был понимать, что дом никогда не будет принадлежать ему, старик завещал особняк его младшему брату. Хотел припугнуть Джонни? Может, особняк был нужен Дэвиду в каких-то личных целях?
Шериф прервал поток мыслей и снова вернулся к собеседнику:
– Еще хотел сообщить, что на полу рабочего кабинета вашей усадьбы мы обнаружили пучок длинных коричневых волос. Наш криминалист сделал экспертизу и утверждает, что волосы принадлежат женщине около тридцати пяти лет, проживающей в городе. И весьма состоятельной – это косвенный вывод, конечно.
– Вы на кого-то конкретно намекаете?
– Нет, я ни на кого не намекаю. Просто поделился информацией.
О проекте
О подписке
Другие проекты