Цитаты из книги «Час Презрения»

Фиона, прапрабабка Паветты, была дочерью Фальки

Паветта, Калантэ, Адалия, Элен, Фиона… – И Фалька.

У меня был повод кричать. Вот я и кричала. Этого нельзя глушить в себе, это нездорово и противоестественно. Обними меня, если можешь.

Ничего подобного. Раньше ты только думал, сегодня сказал. – Неужто такая уж разница? – Огромная. – Йен… – Не разговаривай с набитым ртом. Я тоже тебя люблю. Разве не говорила?

Это был один из тех немногих коней, которым все всегда без разницы.

В том-то и состоит роль поэзии, Цири. Говорить о том, о чем другие молчат.

В безбрачии и воздержании томились лета многие, дабы ловчим аки манки на единорожцев служить могли. Однако же вскорости выявилось, что единорожец токмо к младым девицам пристает, старшими же пренебрегает. Разумным животным будучи, единорожец безошибочно понимает, что сверх меры в девичестве пребывать – вещь противная натуре и зело подозрительная.

. Истинно благородный металл высшей пробы красиво звучит, когда по нему ударишь. Цири

Истинно благородный металл высшей пробы красиво звучит, когда по нему ударишь.

Я вдруг понял, что мое чувство к ней вовсе не любовь, а нечто гораздо более сложное, сильное, но трудноопределяемое. Этакая смесь страха, обиды, бешенства, угрызений совести, потребности в искуплении, чувства вины, урона и ущербности, извращенной потребности страдать и каяться. То, что я чувствовал к этой женщине, было… ненавистью.